Модус Эффектора

Иларий так увлекся чужими дневниковыми записями, что забыл на время, где находится. А в воображении с первых строк возникли яркие картины, словно он сам стал свидетелем описанных событий.

Писала женщина – англичанка, этнограф, случайно соприкоснувшаяся с увлекательной загадкой севера – меряченьем17.

"Плотно укутавшись в оленью шубу, я вышла наружу – к собакам. Меня весьма беспокоило то, что они беспрерывно скулят. Мои эскимосы не проявляли такого сострадания к животным, так как жизнь их была суровой, а в условиях невыносимого холода и минимума пропитания приходилось с детства выбирать: убить или умереть. У одной собаки оказалась сильно ранена задняя лапа. Но испугало меня то, что она почти вмерзла в образовавшуюся вокруг корку из снега и крови.

Горячая вода в жилище была всегда, и, позвав Явика – десятилетнего мальчика из приютившей меня на время исследований семьи, я попыталась помочь собаке. Освободив ее ногу, я на руках отнесла животное в ярангу и передала мальчику. Сам он выходить не хотел. Сегодня никто не хотел выходить. И причиной тому стало северное сияние.

Я попросила мальчика заняться собакой и ни в коем случае не выпускать ее, игнорируя его усмешки, сама же направилась в сторону небесного свечения. Что повлекло меня туда – я не знаю. Все время казалось, что смогу увидеть его ближе.

Из соседних юрт не выходил никто. Что удивительно. Такое прекрасное явление. Но объяснение их страху я знала. Всему причиной был такой древний феномен, как мэнерик18. Это болезнь здешних мест, унесшая много жизней в свое сияющее нутро. Быть может, я излишне поэтична сейчас, но другими словами описать суть их рассказов я не могу. Люди просто уходили в сторону всполохов, как околдованные и многие не вернулись. Иногда, во время лета, трупы некоторых из них открывались из-под сошедшего снега, но трупы эти были редким явлением. Вследствие чего исчезновение людей пугало, как пугало и предшествующее ему северное сияние.

Я прошла несколько метров и практически вышла из деревни, когда поняла, что не помню, как шла. Обернувшись, я увидела оставшиеся за спиной, мягко освещенные голубоватым светом купола и крыши жилищ. Но как это случилось? Мне казалось, я не дошла и до соседнего шалаша. Неужели я так далеко забрела? Что-то неведомое, определенно, влияло на мое сознание, и с этим необходимо бороться или же вернуться назад. Неожиданный провал в памяти напугал меня, но дух исследователя не дал опомниться и возвратиться. Вопреки благоразумию, я двинулась дальше, изо всех сил пытаясь контролировать каждый свой шаг, и, кажется, мне это удавалось. От полного отключения мыслительного процесса отвлекали разные считалочки и куплеты песен, которые я постоянно прокручивала в голове.

Другим моим врагом был холод. Я понимала, что если забудусь и безвольно уйду далеко, то могу просто замерзнуть. Вскоре мне показалось, что свет в небе стал интенсивнее. Он переливчато вытанцовывал свой танец мертвых, как часто называли его местные жители и пугающе потрескивал, что делало честь его создателям. Даже я, со своим гуманитарным образованием, тут же объясняла это его электрической составляющей.

Когда последние жилые точки деревни исчезли из поля моей видимости, я остановилась и отругала себя за порыв. Вероятно, все сказки о меряченье – это всего лишь сказки. И уж абсолютно точно они никак не связаны с северным сиянием.

Небо висело так низко, что до всполохов, казалось, можно допрыгнуть. Руки мои совсем окоченели, но никаких влияний сияния я на себе не ощутила, а потому решила уже вернуться, когда, на несколько секунд обернувшись назад и снова повернувшись, увидела то, чего почему-то не заметила сразу. Справа от меня, метрах в трехстах, наверное, стояло серое, поблескивающее металлом, строение. Но откуда? Ведь только что ничего, кроме снежной равнины, здесь не было".

Иларий прервал чтение и усмехнулся.

Юрий Иванович склонился над темно-красным куском биоматериала непонятного происхождения, тыкая в него тонким, как ниточка, лучом. Из куска что-то потекло. Что-то бурое…

– Что же вас так насмешило? – заметив реакцию Илария, спросил он.

– Вы придаете значение этим сомнительным сведениям? Кто она такая? И почему ее дневник вы дали читать мне?

– Потому что то, что она увидела – это наша станция по генерации сияния и позывных кодов, раздражающих некоторые участки мозга.

– Станция? То есть… вы хотите сказать, что северное сияние имеет искусственную природу?

– Что же здесь удивительного? – усмехнулся Драпп, капнув бурую жидкость на круглое предметное стекло. – Практически все вокруг имеет искусственное происхождение.

– И что… этот ее дневник… Увидел свет?

– О, да! Это обязательно! И уничтожить все публикации мы были вправе лишь после ее смерти.

– Но почему?

– Ну а какой смысл делать это прежде? Она может написать еще… К тому же, это подозрительно.

– Но… – попытался воспротивиться Иларий.

– Почему просто не убрали ее? Не имеем права! Мы же не геоты!

Драпп мягко, но цинично рассмеялся, а Илария передернуло от этого смеха, и он сердито поморщился.

– А воздействовать на сознание людей при помощи каких-то там кодов, значит, имеете право? Странно же вы рассуждаете…

– Не хотите продолжить чтение?

– Не интересно! – резко ответил Иларий и Регина испуганно оторвалась от окуляра. – Я против таких методов!

– Но не вы ли мечтаете о добровольце, который согласится принять участие в вашем эксперименте с частицами?

Иларий снова поморщился.

– Я никому об этом не говорил.

– Еще скажете. Мы ведь ваш дневник тоже читаем. Или забыли? – Его слова достигли цели, и если он хотел огорчить Илария, то у него это получилось. – Не хотите все же поучаствовать в эксперименте? Или продолжите чтение?

– А что же это за вещество у вас? – без особого интереса, раздраженный и затосковавший, Иларий кивнул на красноватую, кажущуюся влажной глыбу.

– Обычное золото, – небрежно бросил Юрий Иванович, – которое мы пытаемся оживить.

– Что же вы с ним такое сделали? – Иларий подошел ближе и наклонился над глыбой. – На золото это не похоже совершенно…

– Дополнили его человеческой ДНК.

Иларий и Драпп столкнулись взглядами. Драпп был дерзок, Иларий испуган.

Долго и упорно они продолжали смотреть друг другу в глаза, словно вели мысленный поединок. Регина застыла в ожидании ссоры, монитор ровно гудел, откуда-то доносился задорный смех Елены.

– А ничего у вас не получится! – как приговор произнес Иларий и правый глаз Драппа нервно дернулся.

– Скажите пожалуйста… Это почему?

– Разве у него присутствует кровообращение?

– Ну, как видите…

– На мой взгляд, вот эта вот жидкость – продукт гниения, а не жизни.

– Да… – с сожалением протянул Драпп, – знаний вам явно не хватает. Вы совершенно ничего не знаете о сердечных клетках и их свойстве.

Иларий виновато опустил глаза и пожал плечами.

– Совершенно ничего… – согласился он. – Я больше занят другой областью.

– Ваша ошибка в том, – громко заявил Юрий Иванович, – что вы поместили человека исключительно в голову!

Иларий вздрогнул. Слова Драппа неприятно резанули не только его слух, но и самолюбие, и веру, и холодом недовольства прошлись по сердцу.

– Ну тогда я… – пробормотал он, – совершенно ничего не понимаю…

– Поработайте с нами! – вместо объяснений в который раз предложил Драпп.

Но Иларий оставался непреклонен. Когда-то, еще в юности, учитель рисования, оценивая работы всех своих учеников, остановил свой взгляд именно на его шедевре. Приятный осенний пленэр принес свои плоды. Иларий прибывал на седьмом небе от признания таким авторитетом живописи своей исключительности.

– Ваша работа сильно отличается от остальных, – серьезно произнес наставник. – Вы делаете все совершенно по-своему. Так, как не принято… Но при этом добиваетесь прекрасного результата.

С тех пор всегда, когда Иларий сталкивался с нестандартностью и одиночеством своего метода или мнения, он вспоминал слова учителя рисования и не отступал, что действительно приносило довольно неплохие плоды. Вот и на этот раз он решил не сдаваться, но продолжать действовать самостоятельно. Конечно, он примет к сведению полученную сейчас от Драппа информацию и возможно даже одолжит у них на время некоторые научные труды, но работать он предпочитает в одиночестве.

– Ну и зачем же вам этот гибрид? – уйдя от ответа, поинтересовался он.

– А об этом мне лучше бы спросить у вас, коллега! – задорно заметил Юрий Иванович и Иларий осторожно потрогал вещество. Руку он отдернул тут же. Было ощущение, что коснулся чужого, теплого и почему-то страдающего, тела.

– У меня? – растерявшись от неприятного ощущения, не понял он вопроса.

– Регина, будьте добры, проводите господина в кинозал и дайте посмотреть фильм о любимой нами всеми Геотии. по-моему, пришло время ему узнать подробней о том, чем мы все здесь занимаемся.

Регина снова расширила глаза до предела и сурово глянула на Илария.

– Идемте! – неохотно бросила она, поманив его за собой.

Когда они вошли в полутемное помещение с большим экраном, Иларий взял Регину за локоть и повернул к себе.

Она растерянно заморгала, глядя на него снизу вверх.

– Кто такая Руфь?! – тихо пробормотал он.

– Не знаю… – Регина попыталась высвободить руку, но безуспешно. – Здесь нет женщины с таким именем.

– Это программа-проводник?

– Программа—проводник?! – Регина была явно в замешательстве. – Я впервые о таком слышу.

– Мне так сказали… – шепотом пояснил Иларий, продолжая сжимать ее руку. – Со мной была женщина, назвалась Руфь. Мне сказали, что это была программа.

Он смотрел на Регину вопросительно и с нетерпением. Она снова попыталась высвободить руку.

– Отпустите… – тихо попросила она. – Внимание привлекаете. Дайте мне сделать свое дело.

Он неуверенно ослабил пальцы, и Регина направилась к пульту.

– Эта женщина вас обманула! – негромко продолжала она говорить. – Назвала выдуманное имя. Опишите ее.

– Серые глаза, волосы густые, каштановые, в пучок собраны. Никаких особых примет… Плащ! На ней был черный плащ. Так странно… Как из другого века.

Регина обернулась и изумленно приподняла короткую бровь. На экране замелькали кадры безжизненной Земли, сильного ветра, разрушенных зданий.

– Это на плащ Каина похоже, – шепнула она, проходя мимо Илария. – Будьте осторожны.

Он снова схватил ее за руку.

– Она опасна?!

– Возможно…

– Что за плащ?! – нетерпеливо вопрошал Иларий, глядя по сторонам.

– Скрывает от слежки. Вот и судите сами, кто она такая.

Регина высвободила-таки руку и, быстрой, утиной походкой с боку на бок поспешила к выходу.

– Но вы ее здесь видели?! – плюнув на осторожность, крикнул Иларий.

В ответ Регина лишь испуганно на него покосилась.

Когда она ушла, Иларий красноречиво замахал руками, словно высказывая что-то невидимому противнику, и опустился в одно из кресел. На экране шло повествование об отвратительных монстрах, выживших после катастрофы, ставших такими вследствие приспособления к непригодной для жизни окружающей среде.

Мало кто выжил в таких условиях. Умирали в мучениях, оставшиеся ушли под землю. Изменили систему питания, и, как следствие – укоротили жизнь. Едва доживали до двадцати лет. Те, кто доживал, путешествовали под землей в поисках подземных баз, больниц, фабрик. И находили. На поиски уходили годы. Тяжелейшие годы их короткой жизни. Но оно того стоило. Человечество выстроило под землей столько коммуникаций, что хватило бы на век. В итоге они получили необходимое питание, лекарства, аппаратуру для работы. Находили выживших, порой, целые колонии. Без мутаций, но больных и вымирающих. Таких обычно брали в плен: для генетических экспериментов, на органы и на еду. Продолжение рода с ними не получалось.

Жизнь брала свое: дети геотов рождались более крепкие, но видоизмененные. Приспосабливались к новой жизни легче своих родителей, обживали земные полости, строили жилища, водоснабжение, фермы. Из мяса была только птица, грызуны и рептилии. В заброшенной лаборатории под Москвой, Дели и Лондоном обнаружили растущие органы и множество теоретического материала. Научились создавать искусственную человечину и свинину и этим пополняли свой убогий рацион. Солнца явно не хватало. При искусственном солнце урожай получался бедный, ущербный, молочных продуктов почему-то не было вовсе. Приходилось скрещивать себя с найденным материалом свиней, ящериц и крыс, дабы выживать под землей и хорошо усваивать плохую пищу. Генетическое сходство, как оказалось, принесло хорошие результаты.

ДНК встряхнули по полной… Диктор, озвучивающий фильм, так и сказал. Встряска ДНК привела к активации считавшихся мусором генов. Кровь изменилась полностью, мозг и сердце получили новую комбинацию микроэлементов, создающих невиданные доселе импульсы и неожиданное раскрытие зрительных каналов.

Новое племя людей получило нелегальный доступ к такой системе данных, что выжить стало не вопросом. Плоть Земли, ее недра, минералы и ее удушающий воздух стали родиной нового посткатастрофного человечества. Первое время воздух и свет даже нарушали работу их необычного, ставшего теперь незаменимым, источника внутренней силы. На поверхности становилось дурно, уходила энергия. Только кровь с большим содержанием железа и известь возвращали их в норму.

Сами себя они называли геотами. Детьми земных недр. И многие годы ушли на то, чтобы снова адаптироваться к жизни на поверхности, приспособить архитектуру под себя, воссоздать флору и фауну.

"Плащ Каина…" – не выходило из головы у Илария, несмотря на навязчивый голос диктора. – "Кто же ты такая, Руфь?"

Голос же весьма механически продолжал рассказывать о встрече охринцев с геотами и страстно поглотившей последних идее временных тоннелей. Иларий не удержался и подошел к пульту. Рядом с ним ярко светился список фильмов.

"Эмилия", "Ктах", "Таракан", "Мэо", "Сутех". Иларий попытался сдвинуть список, и он открылся дальше. "Ника", "Мэо", "Алена", "Бизон", "Морозов", "Вий".

– Вий?! – изумленно воскликнул Иларий, увидев название произведения одного из своих любимых писателей.

Он задумался на пару секунд и ткнул в коротенькое слово пальцем. Звук на экране оборвался, и через несколько мгновений тишины зазвучала мрачная, мистическая музыка. Женский голос начал рассказ о школе для агентов, которых Охра вербует в разных частотах и обучает.

– В академиях мы готовим сотрудников, исправляющих ошибки и накладки основной работы, – продолжал голос, и на экране появилось похожее на недавно виденное им здание.

– Что?! – с возмущением отреагировал на картинку Иларий. – При чем здесь это?! И в Арктике, и в Охре… На электростанции похоже. Генераторы энергии, что ли?

– Аккумуляторы, – пронеслось по залу, и Иларий чуть не подпрыгнул от неожиданности.

К нему не спеша направлялся Загорский.

– Простите, – тут же потеряв уверенность, пробормотал Иларий, спешно поправив воротник своей старенькой коричневой рубашки. – Заинтересовало название фильма… Почему "Вий"?

– Да брось ты эти церемонии! – сохраняя спокойствие, улыбнуться Гаврила Павлович. – Мы все же родственники. Ты потомок мой. Ты дорог мне, а ты… так официально… Присядь. – Загорский разместился в соседнем кресле и внимательно посмотрел на экран. – Ты, как всегда, мыслишь неожиданно верно. Любое высокое здание собирает энергию и отдает ее в определенном направлении.

– Кем определенном?

– Опять мыслишь верно! – Загорский с удивлением посмотрел на Илария. – Но… пока ты не можешь быть посвящён во все вопросы, пойми ты это, наконец! И вот этот фильм я бы тебе не позволил смотреть. – Загорский поправил очки и направился к пульту.

– Кто такой вий? – повторил вопрос Иларий и главный остановился. – И… при чем здесь энергия, эти электростанции? Это что – маскировка такая? Или…

– Или? – Загорский сурово посмотрел на Илария.

– Или сумасшедший дом?

Гаврила Павлович добродушно рассмеялся, показав внуку ряд исключительно белых и ровных зубов.

– Ах, Иларий, Иларий… Ты же уже знаком с точными науками. Хоть и самоучно, но достойно. Юный этот сотрудник, – Загорский повернулся и указал рукой на экран, как раз когда русоволосый мальчик лет двенадцати, держа в руках рукоятку похожего на меч оружия, с завязанными темной тканью глазами, резал что-то перед собой, – способен видеть в разных частотах. Ну, о частотах говорить тебе не буду… Ты умный человек, – Гаврила Павлович как-то небрежно махнул рукой и снова направился к пульту. – Должен понимать, что все это проще некуда и никакой мистификации. Мир многополярен, пространство вокруг порой штормит и зашкаливает не от ведьм и колдунов, а от его электрических и квантовых помех.

– Слово квантовый мне не знакомо, – с недовольством в голосе перебил главного Иларий.

– Скоро познакомишься. Узнаешь много нового.

– Не выключай! – снова перебил Иларий. – Я хотел бы досмотреть… если можно.

– Нельзя!

– Но почему?! – Иларий воскликнул так громко, что голос его сорвался, а сам он продолжал жадно хватать глазами мелькающие на экране образы. Вот мальчик медленно провел лучом вертикально, потом поперек, потом обернулся вокруг себя, обводя пространство по экватору. Остановился, тяжело вздохнул несколько раз и что-то произнес. Голоса его, к сожалению, слышно не было. Он протянул руку вперед и словно раздвинул невидимый покров. Потом сделал глубокий вдох и резко воткнул меч перед собой. После этого он весьма театрально упал на колени и выронил меч из рук. К нему подошла женщина и пощупала пульс на шее.

– Этот ученик, – снова прокомментировал происходящее диктор, – обучен реагировать исключительно на кровь избр…

Но тут экран потух.

– Насмотрелся? – с иронией в голосе спросил Загорский.

– Что это было, если … не мистификация?

– ну-ну, зачем же так? Кого нам водить за нос?

– Я видел у него не меч, но луч!

– Ты абсолютно прав. Про геотов почему не досмотрел?

– Но почему он втыкал его, как меч? – не слушая прадеда, продолжал вопросы Иларий.

– Потому что, в общем-то, это меч. И как им работать – разницы нет. Он поражает в любом случае.

– Кого? Кого поражает?! – Загорский хотел было пояснить, но Иларий поднял вверх указательный палец и горячо продолжил. – Ты только что твердил мне, что в устройстве пространства вокруг нет ничего сложного, то есть оно под абсолютным контролем и, как я понимаю по твоим бесконечным намекам, создано искусственно. Так кого там, – Иларий указал рукой на темный экран, – поражает своим оружием этот ребенок?!

– Того, кто скрывается в невидимой нам частоте и представляет угрозу для людей.

Иларий красиво шевельнул бровью, желваки на его щеках задвигались, ноздри гневно раздулись, придав его лицу необыкновенную выразительность.

– Я видел этот ваш СИН, – высокомерно соврал он, – оттуда можно управлять всем. Так почему бы вам самим не убрать этого скрывающегося в пустоте или частоте паразита?

– Ну не думаешь ли ты, что политика нового мироустройства так же проста, как магнитные поля? Во время катастрофы произошло кое-что странное… Частота, в которой мы живем, была просто уничтожена. Нас спас только искусственно созданный купол. Тех же, кто не попал в вип-списки, ждала страшная участь, как сам понимаешь. Смерть, муки, длительные мутации.

– Да, я увидел.

– Ну, это еще не все… Они не поняли, как оказались в другой частоте. А это двойная мука. К тому же менялась структура их тканей. Их плющило и рвало медленно и болезненно!

Иларий с улыбкой на лице поднял руку вверх.

– Контроль! – произнес он. – СИН. Куда же они смотрели? Как допустили катастрофу?

– СИНа тогда еще не было.

– То есть как? – Иларий нахмурился, пытаясь связать воедино все услышанное теперь и ранее. – Ты хочешь сказать, что не было Луны?

– При чем здесь Луна? Мы же про СИН говорим. Хотя после первой катастрофы и Луны не было.

– Подожди! – Иларий схватился за голову и присел в кресло. – После первой катастрофы?! А кто же выжил после первой катастрофы? И когда она случилась?

– Ты получишь необходимую литературу! Тебе не помешает изучить эту тему. После первой катастрофы планета заселялась испытуемыми. И не с первого раза.

– Кто же эти несчастные?

– Наши с тобой предки, уважаемый Иларий. Первые представители новой человеческой расы. Неужели никогда не задавал себе вопрос, отчего так быстро и повсеместно расплодились первые люди? Не верю, что ты не знаком с библейскими текстами, – улыбка Загорского показалась Иларию колючей.

– Нет, это определенно сумасшедший дом! Хотелось бы мне домой вернуться. – Иларий сунул руки в грубо пришитые карманы брюк и совершенно осунулся в лице. – Как там мой сынок?

– С ним все в порядке, не волнуйся. А вот Регине влетит от меня, я полагаю!

– За что же? – не поднимая взгляд, машинально спросил Иларий.

– За то, что не убрала табло с коллекцией фильмов. И сделала она это, как мне кажется, намеренно.

Иларий стрельнул в Загорского суровым взглядом.

– Зачем это ей?!

– Просто будь с ней начеку.

– Все это какой-то не распутываемый клубок угроз и лжи! У меня иногда мозг закипает! Как все это возможно?! И кстати, мне… не понравилась фраза из фильма "обучен реагировать на…" избранных, что ли?

– Тебе об этом еще не время! И, ты знаешь – у нас тысячи профессионалов, обо всех рассказывать – никакого времени не хватит! – спешно ответил Загорский, сердито швырнув пульт на кресло.

– Я надеюсь, что из моего Миши вы не собираетесь делать подобное?

– Идем в лабораторию, – Загорский указал на дверь. – Ты понимаешь, Иларий, очень скоро в твоей жизни произойдут большие перемены.

– О, этому я уже не удивляюсь! Я слышу это чаще, чем "добрый день, Иларий"! Мне даже интересно, у кого еще в мире произошли такие перемены, как у меня?

– У твоей супруги, надо полагать, – спокойно ответил Загорский и Иларий остановился.

– Вы хотите о ней… поговорить? – волнуясь, спросил он.

– Пока нет. И тебе не советую.

– А о чем хотите? Вы знаете, что произошло? Знаете, что дети на пожаре погибли?! А если в этом моя вина?!

– Нет там твоей вины.

– Выходит, знаете… Цветы вы на пепелище разложили?

– Цветы?

– Да! Опять васильки. Много.

– Гестия, значит. – Загорский задумчиво поправил очки и здорово нахмурился.

– Кто это, Гестия?

– Скоро узнаешь. И, кстати, если тебе тоскливо здесь, ты вполне можешь выйти наверх и прогуляться по территории монастыря.

– И… какой же здесь год?

– Две тысячи семнадцатый!

– Откуда же в этих местах Охра?

– Охра, она везде… В любом времени, в любом пространстве, в любом месте.

– А мать Славы я увидеть могу?

– Я провожу тебя, – утвердительно кивнул Загорский. – Ее имя Тамара. И она давно хотела пообщаться с тобой.

– Надо же, – удивился Иларий, – какое совпадение… А меня никто здесь не обнаружит?

– Здесь нет! Под вопросом у нас, как ты понял, только Регина.

– Так вы бы при ней обо мне так откровенно не говорили.

– Мы снабдили ее жучком! – Загорский улыбнулся и кивнул на двери лифта. – Дальше сам. Первый этаж. Сядешь на электричку.

– Как на электричку?!

– Несколько секунд и ты на месте. До Оптиной километров пять от нас.

– От вас? А вы разве не в Оптиной?

– Мы древнее, – Загорский улыбнулся Иларию так, словно тому три года. – Из лифта прямо на улицу. В зарослях жасмина увидишь большой деревянный дом с крыльцом. Там ты найдешь Тамару.

Глава 25. Тамара

Дневники Илария Бурмистрова, тетрадь 4 (paraphrasis)

Такого сильного цветения жасмина Иларий не видел еще никогда. Он остановился посреди большого монастырского двора, не зная, куда идти – к дому, чья красная крыша виднелась над кронами акаций или посмотреть для начала монастырь?

– Кого ищешь, любезный? – обратился к нему проходящий мимо седовласый монах.

как-то странно все это – монахи и лифт в Охру. Иларий бегло обернулся, но здания с аквариумным входом, из которого только что вышел, не обнаружил. Словно его и не было. Интересно, а как же ему возвращаться?

– Тамару я ищу! – мгновение поколебавшись, растерянно пробормотал он и с тревогой посмотрел в глубоко посаженные, темные глаза старика. – Здание здесь было… со стеклянным входом… Только что…

– Вон там Тамара живет! – радостно отреагировав на услышанное имя, указал монах в сторону терема, очень похожего на тот, что видел когда-то в лесу, только размером побольше.

Злясь на постоянные охринские фокусы и устав не получать ответы, Иларий отстранённо побрел через двор. И лишь только ветви жасмина стали расступаться, он отчетливо увидел, как с крыльца терема сбежала она… – Руфь. Иларий, не раздумывая, бросился за ней. Но вот фасад дома открылся полностью, и его настигло разочарование. Она снова исчезла. Он обежал дом со всех сторон, но тщетно. Неужто же подобное могло показаться?