Постепенное приближение. Хроники четвёртой власти

Лариса с тоской подумала, что этот лошадиного покроя господин наступает на её ахиллесову пяту: начисляемого ей жалованья действительно катастрофически недостаёт.

…Между тем у ведомства Виталия Семёновича имеется особый фонд, предназначенный для поощрения талантливых сотрудников… И корреспондент «Вечернего обозрения» Лебедева вполне достойна солидной персональной надбавки – за высокие творческие достижения, скажем… Он, Курилов, даже готов лично ходатайствовать о такой надбавке. Как и прочие читатели, он отдаёт должное её работе… А не делает этого главный по СМИ по единственной причине: боится, что не поймёт его руководство мэрии… Спросит оно: это та самая Лебедева, которая знай себе частит колючими заметками да ссорится с начальством, что со своим, что с нашим?.. Которая ни в грош не ставит пожелания сверху?.. Что тут ему отвечать?

– Что бы ответили вы, уважаемая коллега, будь на моём месте?..

– Ну, на вашем месте я не окажусь, Бог милует. А им ответила бы то же самое, что вам несколько минут назад. По делам судите, тогда всё будет правильно. Да что там говорить: никакого фонда у вас нет!

– А вот тут вы не правы! Хотя специальный фонд материального поощрения журналистов …э… на самом деле пока ещё только создаётся…

Вот блефует, пакость эдакая! – Ларису аж передёрнуло от возмущения.

…Зато другие возможности реально имеются… К примеру, в городском бюджете заложена строка о поддержке редакций… Нужно ли говорить, что расходуется она на тех, кто умеет выстроить правильные отношения с городскими верхами… Получает тот, кто играет заказанную музыку…

…Никуда не делся и жилищный фонд. Он также по возможности используется для поощрения лояльных руководству СМИ и их сотрудников…

– Но у меня уже есть жильё!

… И хорошо, что у Ларисы Петровны есть!.. А у её товарищей по работе – далеко не у всех… Но теперь он собирается смотреть не только на личные результаты очередников, но, так сказать, и на командные… Так будет по справедливости…

Тут Ларису окончательно проняло! Так вот для чего надрывается здесь эта паршивая свистулька! Вот для чего машет перед носом золотым ключиком, собираясь запереть таких, как она, в клетке из чистогана! Говорится сейчас всё это, чтобы Лебедева зарубила на носу: пока у власти он, Курилов, от её покорности зависит не только её личное материальное благополучие, но и распределение благ для всего их «Обоза». В первую очередь – выделение квадратных метров, полагающихся её друзьям и коллегам!

– Наверное, такой же порядок и при назначениях на должности? Стало быть, теперь сотрудники редакций всем скопом обязаны выбирать, публиковать или «не пущать» острые материалы? Круговую поруку возрождаете?

– Как вы всё правильно поняли, Лариса Петровна. А то вас, шибко смелых, столько развелось, что никаких вожжей не напасёшься!

Вдруг вспомнилось, как сейчас тяжко мается в больнице обозовский старожил Лёня Ивонин, потеряв надежду получить от города собственный угол. Выскочило мокрое лицо убивающейся по Лёне пьяненькой Смешляевой, самодовольная Ниткинская рожа…

Витас ещё что-то пришепётывал, когда Лариса резко придвинулась к нему, так что столоначальник прянул назад всем корпусом:

– А ещё я поняла, что это вы – лично вы! – перетасовали городскую очередь на жильё. Захотелось поощрить назначение Ниткина законной квартирой Леонида Ивонина?! Дать аванс возможному завтрашнему главреду нашего «Обоза»? Вы сами только что утверждали, что подобное исключительно в вашей власти.

Вопрос попал в болевую точку: махинации с жильём для чиновника могли кончиться плохо. Витас вдруг как-то сгорбился, скукожился и, кажется, даже поубавился в росте. Он вжался в кресло, будто ожидая такой же Лебедевской оплеухи, какой когда-то наградила она Ниткина. Ждал покорно, как нашкодивший кот…

– Что же вы осеклись, если не имеете к этому отношения? Нечего возразить?

Молчание…

– Впрочем, можете не отвечать, пример более чем нагляден. Так он и действует, ваш принцип поощрения лучших. Среди зауральских журналистов не нашлось креатуры более достойной, чем законченная бездарь Владимир Натаныч? Ваш личный соглядатай и доносчик?!

Колыхая зелёно-оранжевыми сполохами юбки, Лариса направилась к выходу. Уже берясь за дверную ручку, громко бросила через плечо:

– Будем считать, знакомство состоялось?

… На старинной лестнице давно смолк стук лёгких каблучков, а Виталий Семёнович всё сидел в той же вдавленной позе. Наконец, приподнявшись, он в диапазоне четвёртой октавы бешено просипел:

– Ты, Лебедева, о своих словах ещё пожалеешь!

Глава 26

– Андрей, ответь ты мне на один вопрос. Если, конечно, это не государственная тайна….

Помещение для Дома журналиста, давно обещанное городом, в очередной раз уплыло под чиновничьи апартаменты, и Лариса пьёт чай в каморке Сокольского, которая чуть больше маминого кильдыма.

Прослушав запись со встречи с Куриловым, Андрюха крякает и без стеснения отпускает матерок. Потом подводит черту:

– Этот деятель, видать, не читал Сказки о рыбаке и рыбке. На своих же подлянках проколется.

И больше этой темы не касается. Тут не говорить, тут дубьё брать впору…

Время вечернее, давно пора по домам, но два янтарных зрачка никак не отцепляются от Романыча. Ну давай твой вопрос…

– Ты сам знаешь: «Обоз» числится среди неблагонадёжных. Наверху «обозрение» называют «оборзением». Тришу то там, то сям не по-детски моют голову. Корреспондентов на официальные прессухи пускают с боем. Обо мне и говорить нечего: скандалистка… В общем, торчит наш таблоид бельмом в глазу у города. Но почему нас всё же не затыкают и не задвигают?

Помнишь – два года назад «Степные огоньки», попытались работать по образцу «Московского комсомольца»? Сбежалась зубастая команда, наладили информационные потоки. Получилась креативная и вполне себе демократически скроенная молодёжка. Люди стали гоняться за их выпусками. И вдруг – бац! – свернули пацанов, сидят сейчас без работы. Нашли у них какие-то финансовые крючки, редактору даже срок припаяли, слава Богу условный. А всё оттого, что не в ту степь, вишь, светили «Огоньки». Я слышала, что всей этой травлей командовал лично Курилов.

Почему же нас полощут и пинают, а лапу не накладывают?

Сокольский подливает в чай неизменного коньяку, греет бокальчик в ладонях:

– Ты Лорик, баба жутко умная и въедливая, но иногда бываешь балда балдой. Прежде, чем задавать мне такие вопросы, не поленилась бы сама на них ответить…

– Да пыталась! Ничего не выходит.

– Не крути! Всё у тебя выходит, да только для твоих мыслей тебе обязательно нужны чьи-нибудь подпорки.

– Ну, Андрей…

– А скажи мне, дорогая Лора, кто учредил в бозе почившие «Огоньки», кто давал им деньги на жизнь? То-то и оно! Пара не самых крутых пап и мам, какой-то молодёжный фонд и прочая несерьёзная с точки зрения начальства публика. За дело взялись романтические дилетанты – в надежде, что для успеха довольно хорошо изготовленного газетного продукта. Но разве в нашем королевстве кого-нибудь колышит качество СМИ? Кто-нибудь считается с такими учредителями?

Вот тебе и весь ответ. Стоило голоштанным пионэрам пару раз не понравиться тому же Витасу, как мигом нашлась на них административная управа.

– С «Огоньками» я что-то такое и предполагала. А кто прикрывает спину «Обоза»?

– Точно и пофамильно я наших кормильцев не знаю. Поначалу, вроде, вливались остатки партийных денег. Рулить ими и посадили коммунистического Триша. Тогда от газеты, кроме постсоветской преснятины, никто ничего не требовал. «Обоз» и есть обоз.

– А сейчас???

– Ходят слухи, что нарисовались какие-то москвичи.

Лариса обиженно сопит: не желает брат Андрюха делиться информацией…

– Но!.. Пооглядывался я тут по сторонам, кое с кем поговорил, и вот к какому выводу пришёл…

Лебедева ёрзает от нетерпения, а Андрей как назло в час по чайной ложке цедит чаёк с «пятью звёздочками».

– Интересная петрушка вырастает… Кто-то очень влиятельный постепенно подгребает под себя СМИ. По моим скромным данным, процесс этот идёт как в центре, так и на периферии. В разных регионах у ряда газет, радио и телевизоров меняются хозяева. У нас в Зауралье к новым учредителям перешёл «Обоз», пара кабельных каналов и радио «Утро». Думаю, что в дальнейшем число рупоров капитализма, прибранных к новым рукам, будет расти.

Делается всё осторожно, без спешки и нажима. Местные власти, конечно, эту картину замечают. Не поверю, чтобы Витас да не знал о смене собственника в «Обозе» и в «Утре». Но пока всерьёз никто на этом не зацикливается: мало ли какому толстосуму накатила блажь прикупить карманную газетёнку!

И всё же в важных кабинетах наверняка подумывают, откуда он взялся, никому не известный Пупкин, нынешний владелец газет, а, возможно, и заводов с пароходами? Не стоит ли за этим телёночком какой другой страшный зверь?

Чиновники, дорогая Лора, они ведь твари особые. Перестраховаться и подложить соломки под свою задницу – первейший принцип их существования. Пока разного калибра витасы не будут доподлинно знать, кто эти новоиспечённые варяги, до тех пор не посмеют грызть неопознанное добро. Вот потому-то в мэрии и остерегаются дербанить «Обоз», на место Триша не ставят какого-нибудь Ниткина (а что удивляться-то, Ниткин у Курилова, поди, первый в списке на главреда!), и тебе не хамят так, как большинству прочих. Интрига не раскрыта, значит, у Лебедевой со товарищи против Курилова есть ещё иммунитет.

Лариса вздёргивает плечики. Вроде и понятны ей Андрюхины речи, а вроде и не совсем. Сокольский этот жест замечает:

– Ну что ещё я тебе не дожевал?

– А… А зачем вообще этим московским гостям наши нищие региональные СМИ?

– О Господи! Лебедева, ты где трудишься? В современном печатном органе, или в ларьке на Заозёрном рынке? С твоим-то кругозором пора бы самой до некоторых вещей доходить! Опять в который раз интересуюсь: лично ты что по этому поводу мыслишь?

Лариса краснеет. В присутствии своего друга и первого редактора она порой начинает стесняться: вдруг глупость ляпнет! Но спрятаться от строгого взгляда Андрея Романовича некуда, и медноволосая «тигра», запинаясь, излагает:

– Ну… Для чего вообще нужны СМИ? Чтобы впихивать в сознание масс то, что требуется их хозяевам, так?

– Так…

– Но сейчас у нас что? Свобода слова! Все обо всём на всех углах вольны вещать. С информацией, стало быть, порядок. Значит, идеология? Так, Андрей?

– Верным путём идёте, товарищ, – веселится Сокольский. – А поясни-ка мне, матушка, кому и на кой чёрт нужна сегодня эта самая идеология, давненько отправленная на свалку истории? И когда вообще приспевает в ней нужда?

– Андрей, ты хочешь сказать…

– Хочу, Лорик, хочу. Но только лично тебе, и чтобы мои слова не ушли дальше этого кабинета.

– Сокольский!!!

– Так вот, по моим размышлениям, в стране назревает какой-то перелом. Возможно, перед очередными выборами наверх пробиваются некие новые силы. Судя по методичному аккумулированию СМИ, им не обойтись без обработки российских умов. Что это за силы, пока судить не берусь. Вижу одно: рулят ими не лохи. Ведь почему среди дюжины зауральских газет выбрали ваш – прости, наш! – «Обоз»? Думаю, те, кому положено, вычислили, что здесь подобралась сильная редакция, есть такой настырный жучок, как Лариса Петровна, и при надобности легко заменить тряпку-главреда. То есть налицо профессиональный и легко управляемый орган. Остаётся лишь дать такому нужную точку опоры, и…

Насладившись Ларисиным опрокинутым видом, Сокольский встаёт, разминая затёкшие ноги, картинно смотрит на часы:

– Давай, Лора, по домам. Тебя, говоришь, кто там дожидается?

– Да есть одно заинтересованное лицо…

– То самое, что взбаламутило всю редакцию?

Лебедева краснеет и начинает ковырять взглядом половицу:

– Нет Андрей, совсем-совсем не оно. На теперешнего моего бой-френда наши девахи вряд ли запали бы.

– Опять новый, что ли? Ну, ты, подружка, совсем вразнос пошла!

– Типа того. Он на полтора десятка лет моложе меня.

Сокольский взглядывает на Лору очумело. Потом подходит вплотную, приобнимает её за плечи:

– А и правильно! Нам, творческому люду, без шалых вывертов никак невозможно, точно?! Ну, пошли. А то ещё молодчик приревнует…

***

Кажется, жизнь сдвинулась с мёртвой точки! Спозаранку Ольга Ивановна призвала Лебедеву на свою цветочную плантацию и объявила, что с ней в авральном порядке желает встретиться знатный банкир.

Кто такой Янселевич, Ларисе было известно. В последнее время его Зауральский банк регулярно становился главным ньюсмейкером города. Дело, поставленное широко, на западный манер, взрывало умы необычными новостями, создавало множество толков и настораживало верхи банкирского сообщества.

Что нужно этому лосю финансового рынка от сопливенького еженедельника?

– Ты сказку о голом короле помнишь? – начала издали Гришина. – В чём там соль? Наряд короля, то бишь антураж, делается его окружением. Не важно, кем быть, а важно, кем слыть. В нашем случае есть нужда в благосклонном мнении общества о Зауральском банке.

– Клиент панегирик желает?

– Панегирик он может купить где угодно, денег хватит. Но сегодня мало кто поверит славословию. Игорю хочется правдоподобного вранья, умного, доказательного. Да что я тебе рассказываю! Встретишься, послушаешь, сама всё уяснишь. Через час он ждёт тебя в «Волне». Бери машину Триша и езжай.

Надо бы вытрясти из начальницы побольше сведений об этом господине – подумала Лариса. Но решив, что Гришина никуда от неё не уйдёт, почла за лучшее сначала составить собственное представление о предмете будущей заказухи.

«Волна» слыла рестораном особым, здесь проходили встречи самых преуспевающих горожан. И цены держались соответствующие, хотя кухня недалеко ушла от прежних совковых традиций. Ну да не бифштекс красит место!

Несмотря на ранний час, в прокуренных залах было многолюдно, столики чернели глянцем кожанок. Среди громкого гомона то и дело прорывалась матершина. Лариса оторопело топталась у входа, прикидывая, не ошиблась ли Гришина адресом – уж очень неподходящим для серьёзного знакомства казалась эта полублатная обстановка. Но резво подскочивший человек в безупречном костюме повёл её в другую часть помещения, надёжно отгороженную от дыма и разухабистых выкриков. Здесь, в комнате с обоями алого бархата Ларису встретил потомственный финансист Игорь Соломонович Янселевич. Он с ходу предложил обращаться друг к другу по-американски без отчеств, хотя и оставил русское «вы».

Наверное, в его конторе бабам не до работы, – улыбалась Лебедева, слушая вводные Игоря. Перед ней восседал несомненно лучший образчик семитских кровей – высокий хорошо сложенный молодой брюнет с чистой смуглой кожей и синими глазами.

Смысл его пространных пояснений сводился к одной ключевой фразе: хочу всеобщей любви и веры в свою деловую и человеческую исключительность! В том, что названные качества в его натуре присутствуют, юный банкир, видать, не сомневался.

Всё как и рисовала Гришина. А корреспондент «Вечернего обозрения» обязана отыскать бесспорные метки этой самой исключительности, и прежде всего среди вороха вываленных перед ней бумаг. Рыть придётся основательно, вплоть до Ветхого Завета…

Аккуратно сложив придвинутые к ней листы и папки, Лариса, наконец, взглянула в напряжённо-искательную физиономию:

– Разумеется, Игорь Со…

– Просто Игорь, просто Игорь!

– Хорошо, просто Игорь. Так вот. Разумеется, я тщательнейшим образом изучу предоставленные материалы. Однако давайте условимся на берегу. Вы ведь хотите получить правдивую и серьёзную публикацию, а не пустую трескучую статейку, так?

Янселевич замотал породистой головой, не очень, видимо, въезжая, к чему клонит его визави. Лариса продолжала:

– Тогда кроме вашей точки зрения мне понадобятся сторонние мнения – для подтверждения объективности преподносимых нами сведений.

Недоумение в синих зрачках усилилось. Пришлось дообъяснять:

– Ссылка на независимых экспертов добавит материалу убедительности. Я привыкла так делать, если вопрос касается серьёзных материй. Этих третьих лиц подберу сама, их взгляды я вам озвучу. Не обещаю, что результат сложится моментально, но работать будем честно и плотно. Вас такой подход устроит?

– Насколько небыстро? – нахмурился банкир.

– Сейчас сказать не могу, но через день-два, думаю, уже буду знать, как оно пойдёт. Во всяком случае, сообщу сразу же, как будет что обсуждать.

– Хорошо…Но не тяните… – неожиданно плаксивым голоском простонал Игорь.

– Какие сроки для вас предпочтительны?

– Напечатать статью хотя бы на следующей неделе…

– Маловероятно, но буду стараться.

Янселевич уже поднялся было для прощания, но вдруг опять суетливо сел на краешек своего стула:

– Лариса, мы не обсудили финансовую сторону…

– Давайте обсудим – с неожиданным смелым равнодушием ответила Лебедева. – Редакционные условия – у Ольги Ивановны. Всё, что связано с моим личным гонораром, имеет смысл оговаривать, когда материал будет подготовлен к сдаче в редакцию. Годится?

– И без аванса?

– Надеюсь, что смогу прожить без него.

– А… чай… кофе?.. – продолжал суету директор Зауральского банка.– Быть может, вы голодны?..

– Уважаемый Игорь, мне пора. Оставим сладкое на потом! – улыбаясь, пропела Лариса, с удовольствием надевая курточку, которую подал ей несколько смущённый красавец-финансист.

– Совсем забыл! – раздалось ей вслед. – Послезавтра в моём банке брифинг, приходите и вы тоже. Приглашение и релиз вам пришлют.

***

Над бумагами Янселевича пришлось корпеть весь остаток дня. От специфических формулировок голова шла кругом. Дебет, вексель, квота, овердрафт… И кто только придумал этакий птичий язык! Пока продерёшься через нечеловеческие обороты, из мозгов вылетит вся суть вопроса! А бедному читателю куда податься? Его ведь не мудрёные словечки интересуют, а правда о том, можно ли доверить этому чересчур продвинутому банку свои накопления!

Чтобы побыстрее сориентироваться в неудобоваримой зауми, Лариса даже сбегала за помощью к соседскому книгочею Мише. На счастье у того оказался специальный словарь экономических терминов, и работа пошла быстрее.

Но чем глубже она погружалась в тему, тем сильнее нарастало беспокойство. Тревожил не только собственный экономико-лингвистический дебилизм. Из нагромождения терминов вырисовывалась противоречивая картина.

С одной стороны выходило, что Зауральский банк лихо и успешно оперирует самыми современными технологиями. В линейке его продуктов (оборотец из новомодных!) выстроились такие, о которых прочие городские финансисты пока и не помышляли. Плавающие ставки, краткосрочные кредиты, индивидуальный подход к условиям договоров, ещё что-то выгодное… Заманчивая новизна для бизнеса периферийного города! Как результат – за короткое время контора Янселевича собрала пухленький клиентский портфель, сумев вписаться даже в несколько проектов, поддерживаемых городом.

А с другой… На чьих вливаниях так уверенно держится банк, только-только встающий на ноги? Откуда проистекает невиданная свобода в распоряжении до зависти солидными средствами? За счёт какого подкожного жирка он при случае может позволить себе демпинговать (или как там называется снижение платы за услуги)? Даже самые бывалые денежные мешки вроде Индустриального банка или Стройбанка нынче вынужденно считают каждую копеечку. А уж они-то куда лучше адаптированы и к небогатому региону, и к постперестроечным экономическим ухабам.

Что-то не сходится тут ухо с рылом… Во всяком случае, в её, Лебедевском, понимании. Не пора ли подтягивать знатоков?

Говоря с Игорем о независимых консультантах, Лариса держала в уме три фигуры. Начать можно с Ольги Ивановны. Уж она-то плавает в банковской стихии, как рыба в воде. Чего сама не знает, то расскажет дражайшая половина, готовая для Оленьки раскрыть даже государственную тайну.

Есть также Александр Павлович Депов – куда же без него! Гришина, не подозревая о коллизиях личной Ларискиной жизни, на голубом глазу выложила, что банкир в их рекламном отделе возник не просто так, и не сам по себе. Весьма способствовал тому известный адвокат, – да-да, тот самый! – снабдивший Янселевича прекрасными характеристиками «Вечернего обозрения» и его лучших специалистов.

Джентльмен Саша, рыцарь благородный! Ходячий пуд пломбира! Дуется на бывшую пассию за смену состава, а всё-таки не упускает случая услужить понравившейся юбке. Вдруг да отыграет Лора назад! Благодарствуем, при надобности воспользуемся вашим прекраснодушием.

Наконец, есть и самый хлипкий вариант: один вежливый дракон. Внутренний голос подсказывает, что его консультация как раз и поможет развязать самые тугие узелочки на мантии Янселевича. Лариса не была уверена, что майор Васильев захочет разговаривать с ней по поводу банков. Всё-таки именно из-за «сотрудничества» с банкирами ОБЭП попал под ехидный огонь прессы. Однако, пробовать набиться на встречу всё же следует.

Но Евгений Сергеевич, на счастье оказавшийся у аппарата, без жеманства согласился принять Ларису хоть завтра с утра.

Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро – весело мурлыкала она знаменитую песенку, доставая из шкафа свои туалеты. Перед драконами следует появляться в самой лучшей форме. Колька с усмешкой наблюдал эту ревизию тряпок. Ожила птичка! Даже такой умной тётке, как его Лоло, нужно всего ничего, чтобы почувствовать себя снова на крыле!

Как истинная женщина, Лебедева быстро убедилась, что надеть нечего, хотя наряды и складывать некуда. Наконец, при одобрении бой-френда она выбрала строгую светло-бежевую юбку и любимый баклажанного оттенка свитерок. Тёмный в облипочку трикотаж выгодно подчёркивает тонкую талию и высокий бюст. Особенно если на нём красуется массивная старинная цепочка червонного золота.

Лариса конечно же помнила изречение Шанель о том, что демонстрировать настоящие драгоценности – всё равно что носить банковский чек вокруг шеи. Но побрякушек у неё немного, и они не слишком дорогостоящие. Зато почти у каждой есть особая история. Эта цепочка, например, перешла к ней от мамы, а той досталась от бабушки. А бабушка получила украшение ручной выделки от своей бабушки в день венчания, ещё до революции. И многие восхищённо притормаживают при взгляде на богатую слегка потускневшую от времени вязь…

Остается надраить ботильоны с высокой шнуровкой – и готово, можно отправляться к борцам с экономическим беспределом.

Дамские штучки возымели действие: при виде журналистки Евгений Сергеевич не смог сдержать одобрительной улыбки. Впрочем, когда майор узнал о цели посещения, глаза его юркнули поглубже. Для начала Васильев потребовал, чтобы Лариса раскрыла суть своего интереса к Зуральскому банку. Пришлось объясняться на тему заказной публикации.

– Так-так, пацан за народным признанием к вам пришёл – констатировал начальник. Не поймёшь, одобрительно или осуждающе. – А вы, Лариса Петровна, значит, сомневаетесь, стоит ли Игорёк того?..

Как при первой встрече, чёрные букашки испытующе забегали по лицу Ларисы, у которой нехорошо похолодел затылок. И чего припёрлась! Задала, блин, вопрос, а попала на допрос!

Наконец, майор отвёл взгляд. Похоже, удостоверился в недвусмысленности Ларисиных намерений. Отойдя к небольшой тумбочке с набором посуды для чайной церемонии, он неторопливо, будто рассуждая сам с собой, посвятил её в сегодняшние реалии Зауральского банка.

– Правильно ли я поняла, что Зауральский находится на грани банкротства?– вопрос Ларисы последовал, едва Васильев умолк.

– До банкротства пока далеко – если, конечно, его партнёры все разом не отзовут свои обязательства по вложенным в него ресурсам. В сегодняшней России банковское дело вести непросто, иногда даже и благополучные учреждения временно прекращают выплаты клиентам. Хуже, что Янселевич бездумно нарушает правила, давно сложившиеся в кредитной системе города. А это можно считать опасным звоночком. У его коллег достаточно рычагов, чтобы привести в чувство заигравшегося юношу. В подтверждение слов могу ознакомить с некоторыми документами! – сегодня майор явно благоволил Лебедевой.

– Неужели выдадите копии на дом?

– Выдам. Вы пока следуете нашему уговору.

Васильев намекал – к немалому удовольствию Ларисы – на удачное начало сотрудничества ОБЭП с «Вечерним обозрением». По материалам, предоставленным его службой, увидела свет одна история. В городе судили около двух десятков граждан, обвиняемых в приватизационных махинациях на госпредприятии. Проверка обнаружила бо-ольшие злоупотребления Необычность дела состояла в том, что при этом ни малейшей недостачи не оказалось: всё якобы похищенное лежало целёхонькое по своим местам! Преступление налицо, а ущерба от него никакого. Прокуратура не знала, куда деваться. Добросовестно попросила дать виновным (этих-то нашли!) кому два года, кому три, а некоторым по пять и даже по восемь годков. Теперь судьи плешки на затылке вычесали: как тут не дать? И дали! А весь цимус в том, что абсолютно все наказанные получили свои сроки условно. Ущерба-то нет! Столь редкий юридический казус Лариса Петровна с привычным сарказмом и обсудила на страницах «Обоза».