Лимес. Вторая Северная

Глаза девочки округлились от осознания, а внутри она ощутила отголоски его тоски. Ванда поняла, что имел в виду Джеймс – он не мог иметь детей. Ей стало безумно жаль мужчину, ведь она искренне считала, что он был бы отличным отцом.

– Мне почти пятьдесят, и сейчас я больше всего жалею о том, что так и не смог испытать того светлого чувства, которое испытывает человек, прижимая к груди собственного ребенка, – продолжил Джеймс после короткой паузы. – Я знаю, что никогда не смогу сделать ни одну женщину, находящуюся со мной рядом, до конца счастливой. Но я могу делать счастливыми своих пациентов. Это дает мне веру, доказывает мне то, что я живу не зря, – он подался вперед, опираясь локтями на стол, и подмигнул ей. – Иногда я представляю, какой была бы моя семья. Я бы хотел иметь такую замечательную, смелую и умную дочь, как ты. Так что я буду рад видеть тебя в числе своих учеников, если ты все-таки решишь стать врачом.

Через несколько дней Ванду наконец выписали из госпиталя, но она все равно продолжала часто наведываться туда. Назар все еще находился на больничной койке, и ей не хотелось бросать его. Она знала, что, кроме Мари, к нему никто не приходит, и, хотя сам он говорил, что ему все равно, девочка физически ощущала, что это не так. По крайней мере, такими ей показались его эмоции.

Пока Ванда только училась разбираться в чужих чувствах и даже завела толстую тетрадь, записывая в нее все то, что стучалось в ее сознание. Потоки чужого настроения являлись в ее голове цветными нитями, иногда смотанными в клубки, а какие-то эмоции она ощущала в виде запахов, вкусов, звуков и даже температуры. Постепенно ей начинала нравиться эта ее способность, но вот от умения читать чужие мысли, Ванда бы с радостью отказалась. Ей никак не удавалось навести в них порядок, научиться систематизировать и концентрироваться на отдельных потоках, так что в ее голове по-прежнему царил хаос, вызывающий непрекращающуюся боль.

В один из таких дней Ванда, закончив работу на кухне, стащила несколько пирожков, оставшихся после ужина, и направилась в госпиталь. В лучших традициях больницы, кормили там весьма посредственно, и она подумала о том, что Назар явно обрадуется такому дополнению к обычному рациону.

Зайдя в палату, она увидела Роберта. Мужчина сидел на краю койки парня и что-то говорил ему, но сразу же затих, заметив гостью. Он потрепал парня по голове и поднялся на ноги.

– Заботливая у тебя подружка, – улыбаясь сказал мужчина и заслужил сразу два недовольных взгляда.

– Роберт, – буркнул Назар, краснея не то от смущения, не то от злости, и поерзал на месте.

– Ухожу, ухожу, – он хихикнул и, весело насвистывая, вышел из палаты.

Ванда села на то место, где всего минуту назад сидел Эльстад, и молча отдала Назару пирожки. Парень, недолго думая, начал есть.

– Спасибо, – поблагодарил он, продолжая жевать. – А то я уже забыл вкус нормальной еды. Мне эта каша скоро в кошмарах сниться будет, – он облизал губы. – Ты продолжаешь тренироваться? – заинтересованно спросил Назар, неожиданно меняя тему разговора.

Девчонка тут же опустила глаза, приняв самый отрешенный вид. Но даже не обладая умениями эмпата, Назар прочитал в выражении ее лица неловкость и желание, что называется, съехать с темы.

– Последние несколько дней я провела в библиотеке. Лисбет выдала мне новую порцию книг, – нехотя начала она, не до конца понимая, почему оправдывается. Заметив на себе снисходительный взгляд друга, Ванда добавила: – Да и тратить время на сражение с деревьями мне совсем не хочется.

– Можем позаниматься сейчас, – заявил Назар и сделал приглашающий жест рукой.

– С ума сошел? Мы ведь разгромим госпиталь, – девчонка округлила глаза и покрутила пальцем у виска.

– А кто сказал, что мы будем делать это здесь? Пошли в лес.

– Если нас кто-то увидит, нам обоим влетит.

– Все давным-давно разошлись по домам, – фыркнул Назар. – Тем более, я знаю, как можно выбраться из жилой части общины незаметно.

– Так ты что, сбегаешь по ночам из госпиталя?

– Вот только не надо мне говорить, что я нарушаю правила. Никому еще не вредила небольшая прогулка, – парень свесил ноги с койки и посмотрел на Ванду, вскинув брови. – Струсила?

– Нет, – буркнула она.

Они выбрались из палаты через окно. Мысленно девчонка отметила, как ловко Назар научился передвигаться с гипсом на ноге. Впрочем, пешком они шли недолго. Как только они добрались до той части общины, в которой находились сараи, парень оторвался от земли, и Ванда последовала за ним.

Ночной лес, как и ожидалось, встретил их тишиной. Липкий, сырой воздух почти осязаемым туманом стелился между деревьями, льнул к коже и волосам. Ванда даже пожалела о том, что не взяла с собой резинку для волос. Черные пряди потяжелели, стали влажными и неприятно хлестали по лицу. Не выдержав, она зависла около ближайшего дерева, оторвала тонкую веточку и, смотав волосы в пучок на затылке, соорудила нехитрую прическу.

Понимая, что времени у них не много, ребята сразу же приступили к тренировке. Ванда и так знала, что Назар был свиреп в бою, но лишний раз убедилась в этом, когда парень, не говоря ни слова, ударил в полную силу, уложив ее на лопатки. Она хотела было возмутиться, но потом передумала. Он не поддавался ей и не щадил, как это делали другие, и спустя некоторое время Ванда поняла, что парень пытается вывести ее из себя.

И у него получилось.

Набрав полные руки энергии, она закрутила ее в спираль и метнула в противника. Спираль достигла цели, полоснув Назара по плечу. Он резко дернулся в сторону, но вездесущий сгусток снова догнал его, ударяя призрачным хвостом между лопаток. Следующие несколько минут она отбивалась от ответной атаки, получив хлесткий удар по лицу, а после, собрав спираль в шар, метнула его со всех сил в сторону Назара. Ломая ветки, парень рухнул на землю, раскинув руки в стороны. Ванда спикировала вслед за ним. К тому моменту ее противник уже сидел, глядя на свою ногу. Гипс валялся рядом.

– Боги, кажется, я перестаралась, – сказала она, пытаясь отдышаться.

– Я благодарен, на самом деле, – усмехнулся он. – Джеймс говорил, что гипс снимать еще рано, но, судя по всему, старик просчитался, – Назар пошевелил ногой, встал, попрыгал на месте, а после резюмировал: – Кость цела. И, кстати, хороший удар. Ты здорово окрепла.

– И все равно тебе теперь влетит, – Ванда залилась краской от его похвалы. – Особенно, если кто-то узнает, при каких обстоятельствах это произошло.

– Боюсь, что наказание ждет вас обоих, – раздался голос за их спинами.

Из-за дерева показалась фигура Лисбет. Сердце Ванды сделало сальто и пустилось галопом, сотрясая грудную клетку.

– Акулич, патруль вне очереди, – бросила предводитель, после чего обратилась к Ванде: – А ты – иди за мной.

– Лисбет, я, – начала было Ванда, но Лисбет бросила на нее такой угрюмый взгляд, что девчонка сразу замолчала и поспешила за ней.

По какой-то, неизвестной для Ванды причине, Вебер решила прогуляться до жилой части общины пешком. Молчание убивало. Хотя она и без слов прекрасно ощущала настроение предводителя. Внешне женщина казалась спокойной, но внутри она рвала и метала. Залезть в ее мысли девчонка так и не смогла, зато ощутила целый шквал негативных эмоций.

Они добрались до штаба, и когда остановились около кабинета Лисбет, та схватила Ванду за ухо и втолкнула в помещение. К удивлению последней, там не было пусто. Первым она заметила Джеймса, который хоть и выглядел обеспокоенным, но, как и всегда, улыбался. Мужчина сидел за столом предводителя, а напротив, в старом кресле, примостилась невысокая, рыжеволосая девчонка.

– Если тебе не спится по ночам, то я могу придумать для тебя несколько полезных занятий, – без предисловий начала Вебер, глядя на Ванду. – Здесь не дом свиданий, в общине есть правила, и после отбоя лица, не достигшие восемнадцати, обязаны быть дома. Это касается и тебя тоже, – Лисбет перевела взгляд на рыжеволосую, и та тут же опустила глаза. – Я хочу, чтобы вы обе запомнили одну простую вещь – иногда за ваши ошибки могут расплатиться невиновные люди.

– Мы просто тренировались, – не выдержала Ванда. – К тому же, Назар, как выяснилось, уже полностью здоров.

– Если бы он был полностью здоров, Джеймс бы не держал его в госпитале. Или ты думаешь, что ему нравится выполнять лишнюю работу? – женщина красноречиво изогнула бровь.

– Нет, но, – снова начала она, но тут же была прервана.

– Никаких "но", – отрезала Лисбет. – Я рада, что у тебя наконец-то появилось такое рвение к занятиям, но это не значит, что я позволю тебе нарушать устав. Назар – член патрульной группы, и, хотя ему еще нет восемнадцати, я могу хоть как-то оправдать его пребывание в лесу ночью, но ты еще ребенок и в целях твоей же безопасности обязана подчиняться правилам, – женщина размашистым шагом подошла к книжному стеллажу, взяла оттуда какой-то толстый журнал и вручила его Ванде. – Раз тебе не спится, я дам тебе возможность выплеснуть твою энергию в полезное русло.

Следующие пятнадцать минут девочка внимательно слушала предводителя, которая объясняла ей суть задания. Ванда должна была от руки переписать данные из журнала, распределив их в алфавитном порядке. Заниматься такой скучной работой совсем не хотелось, но возражать она, конечно, не решилась, радуясь тому, что ее не отправили убираться в сараи или трудиться на огороде. Лето еще не подошло к концу, но община находилась в самом сердце леса, полного болот, а потому ночами здесь было холодно, даже в теплое время года.

Когда Лисбет и Джеймс покинули кабинет, Ванда уже вовсю занималась своей работой, хотя ее то и дело что-то отвлекало. Ее взгляд то цеплялся за беспорядок на столе предводителя, то за лицо девчонки, так и оставшейся сидеть в кресле. Она уже не раз видела ее и чаще всего в сопровождении Лисбет, но познакомиться так и не успела.

Маленькая и худая, с яркой копной прямых рыжих волос, обрамлявших бледное лицо с карими глазами и россыпью веснушек на носу и щеках, незнакомка не отрываясь смотрела на Ванду и даже не скрывала этого. Мелкие, раскосые глаза с жадным интересом ловили каждое движение подруги по несчастью. Не выдержав, Гросс отложила ручку в сторону и, скрестив руки на груди, уставилась на девчонку в ответ, мол, ну давай, задавай свои вопросы.

– Извини, – сказала вдруг рыжеволосая с искренним сожалением, хотя в ее взгляде плясали веселые искры. – Я вас подставила, – девочка закусила губу и свесила ноги с кресла. – Мне захотелось сходить в лес ночью. Заметив тебя и Назара, я пошла за вами, не зная о том, что Лисбет следит за мной.

Потратив на созерцание виноватого лица собеседницы еще несколько секунд, Ванда подалась вперед и оперлась локтями на стол.

– Как тебя зовут?

– Мира, – отозвалась девчонка. – Мира Лукина.

– Я часто вижу тебя рядом с Лисбет. Ты ее родственница?

– Нет, – Мира покачала головой. – Я попала в общину, когда была младенцем, и Лисбет заботится обо мне.

– Так, значит, у тебя совсем никого нет?

– У меня есть Лисбет, – с какой-то гордостью ответила девчонка. – Она, конечно, бывает невыносимой, но она для меня как старшая сестра.

– Знаешь, она скорее походит на твою мать. Ну, это если учитывать вашу разницу в возрасте, – усмехнулась Ванда.

– Возможно, со стороны именно так и кажется, ведь Лисбет нянчилась со мной с пеленок. Но на деле я никогда не воспринимала ее как свою мать. Да и наша предводитель вряд ли видит во мне своего ребенка, скорее я для нее головная боль.

– Тебя часто наказывают? – спросила Ванда, вспоминая, как несколько раз становилась свидетелем тому, как Лисбет тащит за ухо провинившуюся Миру.

– Я сама виновата в этом, – без капли грусти в голосе заявила девчонка. – Мне просто хочется, чтобы она воспринимала меня всерьез. Я все еще ребенок и осознаю это, но я нахожусь в общине всю жизнь, и порой мне кажется, что я понимаю суть происходящего лучше, чем многие взрослые, недавно попавшие сюда.

Они просидели в кабинете до самого утра. На рассвете, еще до того, как прозвучал сигнал подъема, предводитель отпустила их обеих домой, предварительно прочитав им еще одну лекцию о том, как важно следовать правилам поселения.

Ванда еле переставляла ногами и, как только оказалась в гостиной, рухнула на диван без сил, даже не потрудившись раздеться. Последней в ее сознании мелькнула мысль о том, что такая усталость напрочь лишает ее возможности слышать что-либо вокруг. Голова была настолько пустой, что девчонка тут же провалилась в крепкий сон.

Впрочем, долго проспать ей не удалось. Рядом раздался грохот, и она резко села на своем спальном месте, нелепо всплеснув руками. Ванда по инерции набрала полные руки энергии и испуганно посмотрела по сторонам. В дверном проеме кухни, сонный и лохматый, стоял Феликс, держа в руках большую кружку, от которой поднимался плотными клубами пар. Мальчишка скривился, несколько раз прыгая на одной ноге.

– Прости, я случайно задел стул, – он виновато улыбнулся и сделал глоток теплой жидкости. – Ты где вчера была? – спросил брат, глядя на нее. – Я всю общину прочесал.

– Меня Лисбет наказала. Я провела ночь в ее кабинете.

– Наказала? – переспросил он, вскидывая брови.

Ванда вздохнула, пытаясь прогнать остатки сна, глянула на свои ладони, все еще полные красного тумана, и как-то грустно усмехнулась. Она подумала о том, что странным образом, сама того не замечая, постепенно становится одной из энергетиков. Да, конечно, у нее теперь был дар, но то, что принятие этого, привыкание к новому положению дел, происходило словно в тайне от нее самой, удивляло и даже пугало. Ее сущность необратимо менялась, и если еще месяц назад она, растерянная и испуганная, стояла посреди поля боя, а потом и вовсе дала деру, то теперь, как и остальные жители такой странной, а вместе с тем уже привычной, общины, девочка, чувствуя опасность, набирала энергию в руки, готовясь защищаться.

Ванда до сих пор не понимала природу той силы, которую получила в один миг, и была уверена, что не поймет никогда. Все то, что теперь она умела, нельзя было объяснить, этому нельзя было научиться. Энергия не ощущалась чем-то волшебным, не дарила чувства магии, напротив, все казалось таким обычным. Словно что-то спало в ней долгие годы, а теперь вырвалось, и управлять этим она училась по наитию. Конечно, в местных учебниках, ветхих, потрепанных, покрытых пылью времен, были прописаны общие понятия, даже расписаны схемы энергетических ударов разной силы, но, как сама она для себя поняла, каждый человек, у которого, по тем или иным причинам, произошел выброс, учился контролировать энергию сам. Каждый изобретал свой, особенный способ управления тем, что имел.

Ей вспомнилась прошедшая ночь, которую Ванда посвятила переписыванию документации. В журнале содержалась информация обо всех членах общины. Гросс обладала хорошей зрительной памятью, и перед глазами до сих пор рябили записи, которые она успела сделать. Конечно, подробного досье там не было, потому что такая информация содержалась только в личных делах, и доступа, кроме Лисбет, к ним никто не имел. Зато теперь она знала энергетические уровни и особые способности каждого поселенца.

Эта мысль яркой вспышкой вырвалась вперед, выделяясь среди других подруг, и зависла, почти осязаемо, перед глазами Ванды. Она вдруг поняла, что Лисбет дала ей такое задание совсем не случайно.

– Эй, ты здесь? – Феликс, который уже успел сесть на диван рядом с ней, пощелкал пальцами прямо перед ее носом, вглядываясь в лицо сестры. – За что тебя наказали?

– За прогулку в лесу, – бросила она и, наспех натянув берцы, выбежала из дома, оставив брата наедине с накопившимися у него вопросами.

Ванда неслась в штаб, но, добравшись до кабинета Лисбет, не смогла в него войти. Около двери она столкнулась с Крисом, который сообщил ей о том, что предводитель сейчас занята и в ближайшие несколько часов ее лучше не беспокоить. Ванда прислушалась, глядя на дверь так пристально, словно пыталась посмотреть сквозь нее, но ничего не услышала. Эту странность она заметила не в первый раз и, нахмурив лоб, повернулась к Крису.

– На дверь наложено какое-то заклятье, да? – спросила Ванда.

– Ты очень сообразительная для своих лет, – снисходительно улыбнулся Крис и, приобняв девчонку за плечи, подтолкнул ее в сторону выхода из штаба.

Половицы под их берцами заскрипели, и Ванда, бросив последний грустный взгляд на дверь кабинета предводителя, дала себя увести.

– Ты права. На дверь действительно было наложено заклятье звукопоглощения, – сказал парень, как только они оказались на улице. – В нем нет ничего сложного. Для того чтобы наложить подобное заклятье, вначале нужно покрыть дверь или любой другой предмет, будь то радио или даже электрический чайник, энергетической пленкой. Важно, чтобы эта пленка была однородной и плотной. После этого ты просто проводишь крест на поверхности, и готово – звук, который ты хочешь скрыть, будешь слышать только ты.

– А с человеком можно такое провернуть? – спросила вдруг Ванда и усмехнулась, думая о том, что была бы не прочь проверить действие этого заклятья на своем брате, когда тот начинал болтать лишнего.

– Подобное заклятье, направленное на человека, может причинить массу проблем, – сказал Крис и нахмурился. – На людях нельзя чертить энергетические кресты.

– Почему?

– Потому что таким образом ты можешь перечеркнуть энергетическое депо этого человека, особенно учитывая силу твоего потока, – отозвался Стивенсон и, подумав, добавил: – Сила твоего потока действительно велика, но ты еще не обучилась и десятой части того, что должен знать энергетик твоего уровня. Конечно, в крайних случаях нам приходится прибегать к использованию энергетических крестов, но тебе не следует даже пытаться. Любой опытный энергетик знает о том, что такой крест можно отразить и использовать против тебя самой.

– Заклятьем энергетического креста пользуются Темные? – догадалась Ванда.

Крис остановился и покрутил головой. Его лицо приобрело какой-то озабоченный вид. Кажется, ее наставник всерьез раздумывал над тем, что сказать, и чего говорить не стоит.

– В самом начале вашего обучения я говорил тебе и твоему брату о том, что все боевые заклятья подразделяются на защитные, атакующие и смертельные, – Кристиан кивком головы указал на ближайшую скамейку, и, как только они устроились на ней, продолжил: – Смертельных заклятий не так уж и много. Кроме заклятья креста, существует также заклятье воронки, стрелы и забвения. Каждому из них соответствует символ, по траектории которого движется разрушительная энергия.

Парень помолчал, постукивая пальцами по деревянной поверхности скамейки, и, ощутив пристальный взгляд своей подопечной, понял, что зря затеял этот разговор. Ванда терпеливо молчала, ожидая продолжения спонтанной лекции.

– Заклятье воронки обозначается соответствующим знаком, и при его наложении над твоим депо открывается маленький смерч, по траектории которого энергия медленно и весьма болезненно покидает организм. После проведения такой процедуры человек остается жив, но теряет свою силу и память.

– Память? – удивленно спросила Ванда и вскинула брови.

– Энергетическое депо на проекции организма выглядит как дублер кровеносной системы. Если тебя настигнет заклятье воронки, ты потеряешь все, что касается твоей энергетической составляющей, включая память.

– Выходит, что таким образом человек возвращается к своей обычной жизни.

– Это не совсем так, – покачал головой Крис. – Людей, подвергшихся действию этого заклятья, возвращают в город, и им приходится заново адаптироваться к жизни. Учитывая то, что перед тем, как мы забираем новоиспеченных энергетиков в общину, нам приходится стирать их линию судьбы, такая адаптация протекает весьма сложно, – Стивенсон сделал паузу, поерзал на скамейке, но все-таки решил продолжить: – Заклятье стрелы, как правило, насылается на позвоночное депо и, пробивая его насквозь, убивает человека мгновенно, а вот с заклятьем забвения все куда сложнее, – он сосредоточенно посмотрел на девчонку и приблизился к ее лицу. – Это заклятье движется по траектории знака бесконечности и отбирает не только энергию и жизнь, но и душу. Обычно, после смерти энергетика, его душа попадает в потустороннюю общину, вход в которую находится в Озере Забвения. После воздействия этого заклятья душа и вся энергия, которой обладал человек, попадает в зацикленный вихрь и до скончания веков движется в пространстве по бесконечному маршруту, свернуть с которого невозможно.

Как только Крис договорил, в общине поднялся ветер. Черные волосы Ванды резко взметнулись вверх, словно стая ворон, но она даже не обратила на это внимания. Ей вдруг стало жутко от мыслей о том, что где-то в пространстве этого мира висят сотни или даже тысячи душ, обреченных на бесконечную прогулку по заданной жестокой рукой траектории.

Никаких шансов или надежд, лишь вечные скитания.

Когда-то давно ее отец рассказывал ей о том, что души людей перерождаются из раза в раз, начиная заново свой земной путь. Теперь же, узнав о существовании заклятья забвения, она испытала леденящий сердце ужас и, кажется, только в этот момент осознала, в какой реальности теперь живет. Война между Темными и Светлыми до сих пор казалась ей легендой, изложенной на страницах учебников. Но это страшное противостояние существовало здесь и сейчас. В любой момент мог раздаться вой сирены. Страшный звук, предзнаменование грядущего сражения, после которого кто-то из членов общины мог не вернуться.

– Откуда ты так много знаешь о смертельных заклятьях? Ты ведь говорил о том, что их не изучают в школе, – Ванда задала этот вопрос, рассеянно глядя перед собой. – Я пыталась найти информацию о них в библиотеке, но не преуспела в этом.

Боковым зрением девочка заметила, как по шее парня пошли красные пятна. Ванду обволокло неприятное чувство ненависти. Ее наставник явно выходил из себя, и она не надеялась услышать от него ответ.

– Я происхожу из древнего рода энергетиков. Все мои предки были разведчиками и проживали на территории Ковчега со времен его основания. Вторая Северная появилась не так давно, сравнительно с другими пограничными общинами, и мой дед вызвался быть первопроходцем нашего леса, – начал свой рассказ Крис, и его лицо немного посветлело, хотя Ванда все еще чувствовала напряжение, исходившее от него. – Мой отец, Леви Стивенсон, продолжил славное дело наших предков. Он был лучшим разведчиком. Он собрал группу бойцов, которая не знала себе равных. Они были настолько хорошо обучены, что Темные даже их следов отыскать не могли.

Ванда слушала, затаив дыхание. Она представляла себе этот отряд, группу людей, передвигавшихся по страшному лесу. Крис говорил об отце и его работе с гордостью.

– Вторая Энергетическая война началась после того, как наши разведчики наконец-то смогли определить примерное место расположения Черной Свечи. Эту башню искали долгие десятилетия, и мой отец мечтал о том, что однажды исполнит главную мечту Великого Светлого – найдет тюрьму Темных и освободит всех пленных, что там содержались.

– И ему удалось? – замирая от непонятного, тяжелого предвкушения, спросила Ванда, глядя на своего учителя.

– Ричард, наш бывший предводитель, не получал вестей от группы отца несколько недель. Я был ребенком, но достаточно взрослым для того, чтобы понимать, что может значить эта тишина, – повел дальше Крис. Он нервным жестом провел по своим волосам и вдруг посмотрел на Ванду. – Когда пришел сигнал о том, что группа подходит к пограничному полю, почти вся община рванула туда, чтобы встретить их. Ричард распечатал сектор, чтобы пустить отряд отца домой, и, как только разведчики переступили черту, на них напали. Темные появились из воздуха и убили всех.

Ванда отпрянула, увидев, как в серых глазах блеснула молния. Она увидела страшную картину, когда-то запечатлевшуюся им, Крисом. Воспоминание маленького мальчика, увидевшего, как его родители упали замертво.

– Отец смог распознать координаты Свечи, но побоялся передавать их через канал связи. Он не хотел, чтобы Темные перехватили сигнал и поняли то, что их тюрьма обнаружена. Но они все равно поняли, что он что-то узнал, – Стивенсон затих, облизнул губы и через силу выдавил: – Темные хотели, чтобы он замолчал навсегда, и наслали на него заклятье забвения. Но моя мать, увидев знак бесконечности, зависший перед отцом, закрыла его собой. Теперь ее душа навеки осталась у пограничного поля.

Ванда не помнила, как попрощалась с Крисом и попрощалась ли вообще. Весь день она, словно в тумане, просидела в кладовой, выполняя свою работу, как механическая кукла. Ее не беспокоили голоса, и девчонка даже не понимала, звучат они в голове или с ней кто-то говорит. Кажется, к ней несколько раз заглядывала кухарка, но, не сыскав успеха в диалоге со своей подопечной, в конце концов оставила ее одну.