скачать книгу бесплатно
И вновь гулкий стук в двери разорвал тишину:
– Княже! Проснись! – послышался из-за дверей басовитый окрик Яра Велигоровича. – Пора!
– Пора!..
Эхом повторила Владелина, притянула Дамира к себе, коснулась его губ невесомым поцелуем и, легонько оттолкнув, поднялась.
– Скройся до поры. А как выйду из покоев, обожди чуток и ступай следом.
– Всё сделаю, как велишь, – соскочив с ложа, он прижал к себе любимую и прошептал. – А пожелаешь, так и свадьбе той не бывать. Враз всё закончится, только скажи.
Владелина замерла и, наслаждаясь объятиями, положила голову ему на плечо.
В двери снова отчаянно постучали.
– Обожди в палатах! Позже явишься, – решительно отстранившись, она обдала его спокойным, пронизывающим взглядом и, притворив за собой дверь, пошла в светлицу открывать.
Пока суетливые служки одевали князя к торжеству, Дамир, нервно расхаживал в дальних покоях. Изредка до его слуха доносились возгласы и тихие речи. Он слышал голоса Яра Велигоровича, Артемия Силыча и даже молодого боярина Велемудра.
Вскорости всё стихло. Подождав для верности ещё немного, Дамир поправил расшитые шелковыми и золотыми нитями одежды, пристегнул усыпанную каменьями саблю, некогда подаренную Джамбулатом, и вышел в светлицу. У дверей остановился, прислушался и потянул ручку. Массивные дубовые двери оказались запертыми. Дамир дёрнул ещё раз, и ещё.
Ярость огненными всполохами обожгла лицо.
– Кня-же! – закричал он и принялся, что было сил стучать.
Снаружи было тихо. Никто не спешил отпереть двери и выпустить его. Дамир бросился назад. Огляделся. В трапезной имелась маленькая боковая дверь. В думных палатах тоже. Он метался по княжеским покоям, осматривая стены в поисках потайного хода. Страх неизбежного раскалённым клинком врезался в плоть, обжигал, разрывал нутро, заставляя кровоточить и без того истерзанное тяжкими думами тело.
Не найдя двери, он бросился к оконцам. Но те крохотные, что открывались, были слишком малы. Дамир кинулся к дверям и вновь принялся отчаянно колотить в них кулаками и кричать. Но снаружи ему отвечала всё та же зловещая тишина.
Отчаявшись исполнить обещанное, он замер посреди светлицы. Положив обе руки на грудь, Дамир принялся читать заговорные слова, чувствуя, как врастают в пол ноги, как наливается тяжестью голова, как выкручивает и клонит к земле тело.
Ударившись и распахнув оконце, в светлицу влетела сорванная с дерева ветка и упала у его ног. Дамир опустил руки. Со двора доносились шум, гам, смех и радостные трели жалеек.
Бросившись к окну, он увидел посреди двора Владелину и накрытую покровом Дарину с княжеским венцом на голове.
Дамир кинулся к дверям. Но едва коснулся тяжёлых створок, те распахнулись, словно уходя их забыли прикрыть.
Он выбежал из княжеских покоев и помчался в трапезную, где говорливые и веселящиеся гости уже рассаживались за столы.
***
Шумное пиршество тяготило Дамира. И хотя рядом с ним за столом сидели Борич и Силыч, их вид скорее пугал гостей. Посадили за стол басурманина и стражу при нём!
– Я в покои пойду, – Дамир тронул воеводу за плечо.
Силыч, до того споривший с сотником о том, какое копьё в ближнем бою лучше – длинное или короткое Византийское, повернулся к нему, заглянул в лицо и кивнул:
– Ежели совсем невмоготу станет, в кузню сходи. Огонь враз все думы тяжкие выжжет.
Дамир кивнул и встал. Бросив украдкой взгляд на молодых, ему стало совсем тоскливо. Отчего-то рядом с княжеским столом суетился муромский гонец Жадан, словно своих стольников недоставало. Княгиня Дарина не выглядела смущённой, как то полагалось невесте. А вот князь Владислав, напротив, был удручён и тих.
Дамиру стало жалко Владу. Отвернувшись, чтобы не смотреть на страдания любимой, он вышел из трапезной и огляделся. С виду пустынные переходы тонули в темноте, но по стенам нет-нет да и скакали замысловатые тени. Привыкший к вольной жизни, он не жаловал давящую тесноту просторного терема, и оставался в его стенах только ради Владелины.
– Боярин Далемир, подь сюда!
Шумно дыша хмельным, из трапезной вывалился Магута и, схватив Дамира под локоть, увлёк в тёмный угол.
– Тебя на весь терем слыхать, Яр Велигорович! Не укроешься! А впредь, не подкрадывайся ко мне со спины. Я ещё не разучился жить в степи, – зло зашипел на него Дамир, отходя в сторону от дверей.
– Что ты! Что ты! И в мыслях худого не было! – отдёргивая руку, зашептал боярин. – Беда у нас, хан!
Дамир схватился за кинжал, когда из трапезной, шумно гомоня, появились матроны.
– В опочивальне всё готово? Пора уж молодых провожать!
– Мёду! Мёду отнесть не забудьте!
– Перинки-то пух-пухом!
– Да послухов[35 - Послухи – тайные свидетели.], послухов позвать надобно!
– А где боярин? Куда подевался Яр Велигорович? Пора уж!
Дамир подхватил Магуту под руку и, увлёк за угол. Распахнув двери думных палат, втолкнул туда боярина и, войдя следом, опустил запоры.
– Сказывай, что стряслось, да поживей! Тебя уж на пиршество требуют.
– Беда, хан! – тяжело дыша и отдуваясь запричитал боярин. – Черниговские увериться желают, что всё чин чином станется. Мамки да няньки послухов к дверям опочивальни повели. Поутру придут увериться, что княгиня непорченой была. А невеста-то у нас с изъяном. Да и жених, ведомо кто… Делать-то чего? Нам ещё хулы недоставало!
– Ты же сказывал, всё сговорено? Решённым дело звал.
– Дык сговорено всё с князем Му?ромским. Кто же знал, что с Чернигова явятся, да увериться порешат, что де брак по закону справлен. Начнут сказывать князь не справился. Сраму не оберёшься. Пойдёт молва, да рты-то всем не прикроешь. Ой, хула! Ой, злословие!
– Чего аки баба голосишь, боярин? Об том думать полагалось, когда вы с князем Мстиславом свадьбу сею затевали, одну девицу за другую сватали. Сказывал – быть беде. Не послушали! А теперь, коли тайное откроется, в сго?воре князей обвинят супротив Черни?гова. И тогда не то, что поношения не избегнуть – престола лишатся и рязанский князь, и муромский.
– Так я и сказываю – беда! Делать-то чего?
Ярость нахлынула жарким пламенем. Дамир смерил боярина гневным взглядом и принялся осматривать думные покои. На столе стояла братина и кубки. Видать служка забыл убрать после встречи послов. Подойдя к столу, Дамир взял один, поставил перед собой, выхватил из-за пояса кинжал и, резанув по руке, сжал кулак. Тонкая алая струйка побежала в кубок.
Дамир посмотрел на боярина. Того замутило.
– Снесёшь в опочивальню, – глядя на его мучения, усмехнулся Дамир. – Да как молодых провожать станешь, князю куда поставишь шепнуть ни забудь. Хмель в голове бродит, как я погляжу, а, Яр Велигорович?
– Ой, нет, хан, уже не бродит! – кривясь и отворачиваясь, чтобы не смотреть, пробурчал боярин.
– Да неужто тебя от крови мутит, а?
Дамир убрал кинжал и приложил здоровую руку к груди. Он видел, с каким страхом Яр Велигорович взял кубок. Отперев двери, Дамир кивнул в коридор:
– Заждались поди! Обыскались! Снеси поскорее, покуда не пришёл никто.
И не взглянув на боярина, пошёл к трапезной.
Увидав басурманина, матроны закричали, завизжали, да и бросились врассыпную кто куда. Ухмыльнувшись, Дамир постоял у дверей, искоса поглядывая на шумное веселье, да и пошёл к себе.
***
Чем темнее становилось за оконцами, тем сильнее пробирала дрожь. Владелина посматривала на гостей и видила лишь хмельные ухмылки. Пиво и мёд лились рекой, одни угощения сменяли другие. Но она и кусочка бы проглотить не смогла. Да и не подобало молодым.
Влада украдкой взглянула на Дарину. Та смотрела на другой край стола. Оглядев гостей, Влада искала Дамира, но его отчего-то не было. Она помнила, что видела его рядом с Артемием Силычем. Но воевода – вот он, сидит и о чём-то спорит с Боричом, а хана нет.
– Пора, гости дорогие! – вошёл в трапезную Яр Велигорович. – Пора проводить молодых в опочивальню. После до зари гулять станем. Мёда, пирогов вдоволь!
Гости зашумели, повскакали с мест. Боярин Яр Велигорович принял из рук стольника поднос с кувшином мёда и кубками, кряхтя поклонился молодым:
– Извольте идти почивать, князь со княгинею!
Послы муромского князя подхватили молодых под руки и под пьяные смешки и шуточки повели в опочивальню.
В дверях молодые остановились, поклонились гостям. Яр Велигорович, на правах старшего боярина, расцеловал в щёки княгиню, передав ей поднос с мёдом, обнял и расцеловал князя, что-то шепнув ему на ухо. Гогоча и подшучивая над робостью молодых, послы вновь подхватили их под руки и втолкнули в покои, крепко затворив двери, у которых тут же встали послухи черниговские, по три с каждой стороны, да по две мамки-няньки, да ещё по две матроны рязанские да муромские, роду знатного, боярского.
Хохоча и переговариваясь, гости вернулись в трапезную и пиршество продолжилось.
***
– Позволь мёду тебе поднести, – услыхала Влада тихий, вкрадчивый голос Дарины, когда двери за ними закрылись.
Она посмотрела на молодую. Томный взгляд с поволокой, гибкий стан, плавные движения.
– Поднеси! – согласилась Влада, чувствуя, как её начинает трясти.
Дарина поклонилась и пошла к столу, а Влада принялась оглядывать комнату. Заприметила угол в котором Яр Велигорович кубок припрятал. Увидала ложе просторное.
Дарина подошла, держа перед собой поднос:
– Отчего печалишься, княже? – заглянула она Владе в лицо, протягивая кубок. – Неужто страшишься меня? Али не сказали тебе, что ведома мне тайна твоя? Сколь уж с той поры прошло, как сосватали? Никому не открылась я, а теперь и подавно молчать стану.
Влада взяла кубок, отпила глоток и, подойдя к ложу, присела на край.
– И какая тебе в том выгода? За меня пойти, тайну сохранить… Отвечай, да ничего не утаивай.
– Ничего не укрою, всё скажу, – поклонилась Дарина. – Ведомо тебе, что вина за мной немалая есть? Кто беспутницу в жены возьмёт? Да и тебе нелегко жену добрую сыскать, аки сама девица. Вот и решили мой дядюшка с твоим батюшкой сей союз создать: престолы муромский и рязанский укрепить, тебя защитить, да вину мою сокрыть. Дядюшке не к чему поношенье и срам. Его всё хвори изводят. Того гляди духи призовут. Не желаю, чтобы из-за меня он тревогой маялся. Но как срок его придёт, ты стол муромский примешь. А я слово дала – князю, мужу моему, тебе значится, быть послушной во всём.
– Покорной, стало быть, сказываешься? Что велю, то и сделаешь?
– Так и есть. Чем в позоре жить сосланной, лучше я при тебе в терему останусь. Быть обузой тебе не желаю. Если надобно что – подсоблю.
– Сын твой где?
– В деревеньке, под присмотром у дядюшки. Без его на то дозволения, в Рязани он не появится. Не со мной об том будешь сговариваться, с князем муромским. Я приму любое ваше изволение. Только вот…
– Тревожит что? Сказывай.
– Послухов нам под двери черниговских поставили. Боязно мне, что подлог раскроется.
Влада посмотрела на Дарину. Та готова была вот-вот расплакаться.
– В углу под лавкой кубок стоит. Плеснёшь чуток, авось хватит им.
Разговаривая с Дариной, Влада по глотку отпивала из кубка мёд.
Как-то вдруг образ княгини поплыл. Почудилось, будто лицо её исказила усмешка. Опочивальня перед глазами заплясала, тёмные оконца закружилась в мрачном хороводе и откуда-то издалека, проваливаясь в черноту, Влада услышала голос:
– Спи, муженёк!..
…С трудом разлепив глаза, Владелина проснулась и огляделась. Она лежала на ложе в своих покоях. Голова гудела будто после увесистого удара мощной булавы воеводы в нешуточном бою. Тело ныло. Старые рубцы на груди и спине саднили. Во рту пересохло. Поднявшись, она добрела до лохани и ополоснула лицо студёной водой. И как оказалась в своих покоях?
Налив квасу, сделала глоток, другой, третий. В голове немного прояснилось.
Свадьба! Вчера князь Владислав женился княжеской племяннице Дарине. Шумное застолье, ещё более шумные проводы в опочивальню… Владелину бросило в жар. Она вспомнила, как они зашли в покои Дарины, как молодая княгиня поднесла кубок мёда, и… Дальше темнота. Что было в том меду? Сонное зелье? Тогда отчего она проснулась не в её покоях, а в своих?
Внутри забурлило. Страх окутал и сковал тело. Мысли, что её тайна раскрыта, словно кнут обжигали и заставляли кровоточить давно зажившие раны.
Если кто и мог поведать, что произошло, так только она, Дарина.
Широкими шагами Владелина шла к палатам княгини. От осуждающих взглядов горело лицо. За спиной то и дело раздавался шёпот, а то и вовсе не страшась обсуждали в голос. Подходя к покоям, Владелина уже знала, что произошло: молодой князь оказался силы не дюжей, на ночные утехи несдержан, княгиню не пощадил, снасильничал. Но больше всего бояр и послов волновало не то, сможет ли княгиня выйти к обеденной трапезе, а то, что брак состоялся.
Увидав князя, мамки и няньки взвизгнули, и разбежались в разные стороны, поспешив поскорее забиться в самые дальние и тёмные щели терема. Остановившись на миг, Владелина шумно выдохнула и, распахнув дверь, вошла.
– Ты пошто мне травы сонной в питье подмешала? – зашипела она, едва за спиной раздался стук.
Дарина, словно ничего и не случилось, сидела у окошка.
– Об чём ты, князюшка! Притомился видать, вот и не помнишь чего было. Мёд-то боярин твой подал. С него и спрос.
Владу будто водою ледяной окатили. Она и не помнила откуда поднос взялся.
– А кровищи нашто налила? Полтерема ведает, что ты нечиста?.
– Тех, кому об том знамо было, посередь свадебного посольства нет. Да и послухи, и матроны муромские да рязанские подтвердят, что князь меня в жены непорченой взял. А ещё снасильничал, – тяжело вздохнула Дарина. – Пойдёт теперича молва по округе.
– У тебя на челе твоя чистота сажей начертана. В брехню эту разве что челядь поверит, да и то во хмелю?.
– Ой, муженёк, не спеши понапрасну гневиться и бранью терем сотрясать. Нешто пойдёшь на торжище жалобиться? Нам-то надобно, чтобы в Чернигове поверили, будто в жены ты меня честной взял. Об остальном им знать не должно. А, что кровищи много оказалось, так то рука дрогнула, вот и налили лишнего.
Влада тяжело выдохнула и села на скамью.
– Об том думай, чего с тобой будет, когда в Чернигове прознают, про престол Рязанский незаконно занятый тобой, – из угла выбралась Сида, проковыляла до стола и, схватив чарку, жадно глотнула.
