скачать книгу бесплатно
Относительное единство иудеев, проживающих в мусульманских и европейских государствах, в области религиозных и правовых норм давало им преимущества.
Во-вторых, христиан, владевших арабским языком, было очень немного, а арабов, говоривших на латыни или одном из европейских языков, – и того меньше. Евреи же могли использовать иврит как язык устного и особенно письменного общения во всех странах рассеяния.
В-третьих, евреи были рассеяны по странам и Востока, и Запада. При этом было известно, что они солидарны друг с другом, дают приют, а также обеспечивают определенные личные и имущественные гарантии соплеменнику, в том числе и деловому человеку, прибывшему из дальних стран.
Крестовые походы и расцвет таких конкурентов, как Венеция, Пиза и Генуя, которые распространили свои торговые связи на весь Ближний и Средний Восток, нанесли большой ущерб еврейским купцам.
«Бесправие евреев во Франции и Германии. Крестовые походы ухудшили общественное и экономическое положение евреев в Западной Европе. Передвижения масс из Европы в Азию сблизили эти части света, и христианские купцы вытеснили из области международной торговли ее прежних посредников – евреев. В самой Европе, по мере развития городской жизни, число торговцев-христиан росло, и евреи все более оттеснялись в область мелкой торговли. Удаленные от земледелия и многих промыслов, состоятельные евреи вынуждены были заниматься ссудой денег под проценты»[37 - Дубнов С. М. Краткая история евреев. М.: Юрайт, 2019.].
Это перемещение сфер деятельности оказало громадное влияние на оформление денежной системы Европы. Вернер Зомбарт, например, начинает свой исторический экскурс в историю влияния евреев на западную экономику с XV в. и показывает, какое колоссальное значение они продолжали оказывать на сам дух западного капитализма. Более того, его научная гипотеза состоит в том, что процессы переселения и изгнания евреев соответствуют расцвету экономики тех стран, в которые они привозили свои знания, организации и капиталы, и, соответственно, – упадку тех, откуда их изгоняли. Об этом же пишет и Семён Дубнов, описывая изгнание евреев из Испании в 1492 г.:
«Значительная часть изгнанных из Испании и Португалии евреев нашла приют во владениях Турции. Турецкие султаны ценили трудолюбие и промышленные способности евреев и охотно допускали их в свое государство. Султан Баязет II, узнав об изгнании евреев и арабов из Испании, воскликнул: „Фердинанд Испанский – глупый король! Он разорил свою страну и обогатил нашу“»[38 - Там же.].
Далее в нашем исследовании мы наглядно увидим этот процесс, с которым рука об руку шло и перемещение центра европейской моды. Эта гипотеза очень существенна для исторической последовательности и структуры предлагаемого исследования моды, поэтому приведем обширную цитату из Вернера Зомбарта:
«Для развития современной хозяйственной жизни решающим фактом явилось перемещение центра тяжести мировых хозяйственных отношений и перенесение центра экономической энергии из круга южно-европейских наций (итальянцев, испанцев, португальцев) – к которым примыкали некоторые южно-германские области – к северо-европейским народам: сперва к бельгийцам и голландцам, затем к французам, англичанам, северным немцам… Я имею в виду гипотезу, ставящую перемещение хозяйственного центра тяжести с юга Европы на север в связь с переселениями евреев»[39 - Зомбарт В. Избранные работы / Пер. с нем. Э. М. Зиновьевой. М.: Территория будущего, 2005. С. 146, 148.].
Мы не будем далее углубляться в историю еврейского купечества, его участия в европейской торговле, ярмарках, снаряжении морских экспедиций, в том числе финансировании экспедиции Колумба, коренным образом изменившей мировую торговлю. Всё это можно прочесть у Вернера Зомбарта. Отметим лишь 2 факта из этого исследования.
Первый – когда в 1550 г. венецианский сенат решил изгнать марранов (евреев, подвергшихся насильственному крещению, но продолжавших исповедовать веру предков тайно) и запретить торговлю с ними, то купцы-христиане заявили, что это равносильно их разорению, т.к. в руках евреев находилась в том числе торговля шерстью и шелком с Испанией. А это, как мы понимаем, – основа текстильной отрасли той эпохи.
Второй факт – анализ структуры товарного оборота в период после открытия европейцами Америки (1492 г.) говорит о том, что именно евреи революционизировали старые формы торговли. И они опять же касались текстильной промышленности. Так, в аристократические XVII и XVIII вв. это были предметы роскоши, в том числе шелк и шелковые товары, а торговля ими находилась в руках евреев благодаря традиционным связям с Востоком. Но в эти же столетия к ним начинают присоединяться более массовые продукты быстроразвивающейся текстильной промышленности, в том числе хлопок, иностранные хлопчатобумажные товары (ситцы), индиго и пр. В Великобритании евреи стали принимать активное участие в производстве и торговле тканями – главным двигателем индустриальной революции. Одним из них был Натаниэл Майер Ротшильд II (1840—1915), первый еврей, который вошел в палату лордов, начавший производство хлопчатобумажных изделий (в частности, военной формы) в Манчестере в 1797 г. Семья Ротшильдов – семья банкиров, финансовых магнатов и филантропов. Фамилия Ротшильд стала и более полутора веков оставалась, – как для евреев, так и для неевреев, – именем нарицательным, символом богатства и могущества.
Евреи – первые банкиры Запада
Финансовый капитал, умение грамотно распорядиться им, вложить не в роскошь и потребление, а в дело – один из ключевых, определяющих факторов расцвета Запада, основа капитализма. И этому европейцы учились у евреев. Поэтому нам важно осветить эту тему в социальной истории моды. Ведь мы ищем в том числе причины того, почему мода возникла именно на Западе.
Выдающиеся позиции евреев в области финансов и денежного обращения давно привлекали внимание ученых. Вернер Зомбарт в уже указанной ранее работе «Евреи и хозяйственная жизнь», считал евреев обладателями особых финансовых талантов. Говоря о роли евреев в развитии финансовой сферы Запада, он утверждал:
«…в хозяйственном мире не столько важно изобретение само по себе, сколько „эксплуатация“ этого изобретения… Для хода и направления хозяйственного развития решающим моментом является не то, что какая-нибудь умная голова додумывалась у себя дома до теоретической идеи, скажем, о продаже в рассрочку; важнее было то, имелись ли налицо люди, обладавшие желаниями и способностями, необходимыми, чтобы ввести в употребление эту новую форму торговых отношений»[40 - Там же. С. 142.].
Российский еврейский историк Семён Дубнов полагал, что особая вовлеченность евреев в финансовые занятия – результат скорее исторических обстоятельств.
Как бы то ни было, евреи стран рассеяния были вынуждены искать немногие незанятые ниши в экономической системе. В эпоху Средневековья на Западе такой нишей была выдача денежных ссуд. Основной причиной незанятости этой сферы был запрет, наложенный христианской Церковью на взимание процентов. Ссылаясь на Священное писание, в котором сказано: «взаймы давайте, не ожидая ничего», в 1139 г. на Втором Латеранском соборе папа Александр III объявил, что виновные во взимании процента лишаются причастия и христианского погребения. А Третий (1179 г.) и Четвертый (1215 г.) Латеранские соборы подтвердили запрет христианам на выдачу займов под проценты. Это привело к тому, что ссудное дело в эпоху Средневековья стало прерогативой в основном евреев.
Осмелюсь предположить, что кредитование могло бы стать большой проблемой во времена Средневековья, т.к. в том числе и иудаизм осуждал ростовщичество. И, возможно, мы никогда не дождались бы взлета западной цивилизации, ведь без ссудного капитала экономика развиваться не в состоянии. Однако насущная необходимость преодолела религиозные ограничения. Евреи смогли стать активными участниками финансового процесса, т.к. они находились в более благоприятном положении. Составляя в национальной структуре населения весьма скромную по численности группу, они без проблем соблюдали запрет на взимание ссудного процента с единоверцев, потому как не имели недостатка в заемщиках иных вероисповеданий. К тому же у них имелся многовековой опыт финансовой деятельности, обретенный на Востоке.
Говоря об истоках финансовой деятельности евреев, скажем, что развитие товарной экономики и торговли началось у евреев позже, чем у других приморских народов древнего Средиземноморья, и первые знания в этой области евреи приобрели у финикийцев, египтян и греков. С вавилонским пленением в Эрец-Исраэль наступила хозяйственная катастрофа, но именно в Вавилонии были заложены основы экономики и финансов диаспоры.
По возвращении из вавилонского пленения (VI—V вв. до н.э.) в Иерусалиме возникли зажиточные династии сборщиков налогов и землевладельцев, занимавшиеся финансовыми операциями и отдававшие накопленные средства на хранение в Храм, который стал подобием национального банка. Особая роль Храма как финансового центра была связана с податями, с паломничествами в Иерусалим и деятельностью менял у Храма[41 - Тех самых, что, согласно Евангелию, изгнал из Храма Христос. Ин. II, 13—25: Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул.].
В древнейших центрах диаспоры – Вавилонии и Александрии – евреи активно занимались ссудными операциями, налогами и взиманием таможенных сборов. Иосиф Флавий свидетельствует, что еврейский откупщик налогов мог дать колоссальный заем в сумме до трёх тысяч талантов. Откупщик налогов, некто Александр Лизимах, дал взаймы Агриппе I 1,2 млн драхм, а также был кредитором матери императора Клавдия – Антонии.
В дальнейшем раздел Римской империи на Западную и Восточную (395 г.), к которой отошла Эрец-Исраэль, длительные войны между Византией и Персией на территории Эрец-Исраэль (VI—VII вв.) разрушили еврейское сельское хозяйство. Это создало почву для миграции евреев на территории, подпадавшие под власть арабских халифов. В условиях быстрого развития торговли и городов в Багдадском халифате большинство евреев мигрировали из сельских районов в города и перешли к городским занятиям – торговле, ремеслу, денежным операциям. Еврейские торговцы получали большие доходы от прибыльной торговли драгоценными металлами, пряностями и шелком, рабами, бобровым и куньим мехом.
В мусульманском мире среди еврейских финансистов возникла форма аккредитива суфтайя, поскольку перевозка значительных денежных ценностей была связана с опасностями. Первоначальные запреты на использование денежных документов вместо наличных средств, как и иные запреты и ограничения на финансовые операции, содержащиеся в Талмуде, были смягчены решениями гаонов[42 - Гаоны – духовные лидеры еврейского народа, бывшие высшим авторитетом в толковании Талмуда и применении его принципов при решении галахических вопросов (конец VI – середина XI вв.).] Вавилонии. В спокойные времена раннего Средневековья на Востоке прибыли от денежных операций были огромны. В то время в крупных городах, таких как Багдад, Каир, Александрия, Кайруан, Фес, Кордова, сложились финансовые кланы евреев, нажившие себе колоссальные состояния денежными сделками.
С разделением европейского и большей части азиатского регионов на сферы влияния христианства и ислама евреи стали важным связующим звеном в экономических и финансовых контактах двух ареалов.
Правление Меровингов (с 481 г.) было тяжелым для евреев из-за постоянных гонений и принуждения к насильственному крещению. Однако и тогда они занимались в Галлии налоговыми откупами и ссужали часть доходов сановникам двора.
«Падение государства Меровингов и создание империи Карла Великого избавили на время евреев Франции и Германии от преследований (768—814 гг.). Этот могущественный монарх не поддавался влиянию духовенства и покровительствовал евреям, которые тогда были главными двигателями торговли и промышленности в Европе», – пишет о начавшемся затем спокойном и продуктивном как для евреев, так и для Запада периоде Семён Маркович Дубнов. В эпоху Каролингов евреи вернулись в Рейнскую область, оставленную перед падением Рима, и многие из них занимались выдачей ссуд под обязательства или под участие в будущих доходах торговцев-христиан.
С XI в. с началом внутренних междоусобиц заканчивается расцвет цивилизации Востока. «Вместо Палестины и Вавилонии, центрами еврейства делаются Испания, Франция, Германия и другие европейские страны. В руках евреев находилась тогда значительная часть международной торговли, они издавна были промышленными посредниками между Азией и Европой, и поэтому им нетрудно было переместиться с Востока на Запад»[43 - Дубнов С. М. Краткая история евреев. М.: Юрайт, 2019.]. И вместе с этим мы наблюдаем начало общего подъема западного мира, и евреи с их знаниями и навыками ведения дел сыграли в этом процессе не последнюю роль.
Однако, как отмечает Семён Дубнов, «в первый период [раннее Средневековье], когда число евреев в Европы было еще невелико, они жили сравнительно спокойно и лишь редко подвергались гонениям со стороны окружающих народов, переходивших тогда от язычества к христианству. Во второй же период, по мере своего размножения, евреи всё чаще подвергаются со стороны христиан притеснениям и преследованиям, которые в нескольких странах кончаются полным изгнанием еврейских жителей»[44 - Там же.].
Водоразделом в этом отношении можно считать 1096 г., когда Германия и Франция приняли участие в Первом крестовом походе. К тому же с подъемом экономики усиливаются и городские общины Запада. Они начали проявлять стремление избавиться от еврейских конкурентов. Во Франции, Англии, Германии, Австрии, в Северной и Центральной Италии евреи были выдавлены практически из всей хозяйственной жизни и, чтобы заработать на жизнь, они активно занимались выдачей ссуд. Дубнов пишет, насколько неустойчивым, а иногда и смертельно опасным, было положение евреев в этих странах. Так, Третий крестовый поход сопровождался погромами в Англии, где евреи занимали видное место в финансовой сфере:
«На этот раз приготовления к крестовому походу сопровождались нападениями черни на евреев в одном из трёх союзных государств — в Англии. Еврейские общины в Англии, усиленные притоком переселенцев из соседней Франции, занимали в XII веке видное место в промышленной жизни страны. Евреи жили в Лондоне и других городах, занимаясь торговлей и банковскими операциями. Короли давали им свободу передвижения, купли и продажи по всей стране, но взимали за это огромные налоги. Среди евреев Лондона и провинциальных городов встречались богатые люди, жившие в каменных домах, „подобных дворцам“. Крупные купцы и банкиры обращали на себя внимание, возбуждая алчность королей и зависть христианского населения, которое считало всех евреев богачами. Эти чувства, в связи с религиозным фанатизмом, подготовили почву для взрыва народных страстей накануне Третьего крестового похода»[45 - Там же.].
Всё это закончилось страшным погромом 1189 г.
Параллельно с начавшимся тогда в Европе передвижением населения нарастала и естественная потребность в операциях по обмену денег и чеканке монет – традиционных занятиях евреев. Меняльное дело не было связано с получением процента, однако и здесь евреи успешно противостояли конкуренции: они обладали обширной сетью межрегиональных связей с единоверцами, потому четко ориентировались во множестве курсов денег, умели разоблачать подделку монеты и постоянно следили за экономическими процессами во всём известном тогда мире.
И всё же главной формой финансовых операций оставалось ссудное дело. В дополнение к выдаче кредита под долговые обязательства распространилась форма кредита под заклад движимого и недвижимого имущества.
В Испании XIII в. новые христианские правители испытывали потребность в услугах образованных евреев и потому игнорировали предписания церковной власти на запрет евреям занимать государственные должности:
«Испанские короли имели при себе министров и советников из евреев. Так, при дворе кастильского короля Альфонса Мудрого (1252—1282 гг.) занимал должность государственного казначея (министра финансов) еврей Меир де Малеа, а по смерти Меира эта должность перешла к его сыну»[46 - Там же.].
Так продолжалось практически вплоть до изгнания евреев в 1492 г.
В Италии, несмотря на ожесточенное сопротивление городских гильдий, деятельность еврейских банкиров развивалась под негласной защитой папства. Со второй половины XIII в. еврейские банкиры распространили свое влияние из папских земель на территорию Центральной и Северной Италии: сначала на малые и средние, а затем и на крупные города.
Венецианцы дали право евреям выдавать кредиты под обязательства в 1366 г., а в 1437 г. Козимо Медичи, «хозяин» Флоренции, позволил евреям учредить четыре кредитных банка. В целом в Италии еврейские кредитные банки достигли расцвета в XV—XVI вв. Их владельцы – семьи де Пиза, Вольтерра, Норса, дель Банко, Риети и Тиволи, подобно семье Росси в Мантуе, вели образ жизни состоятельных людей эпохи Возрождения, занимаясь искусствами и науками и покровительствуя им.
К XV в., однако, усилилась антиеврейская пропаганда францисканцев, что послужило толчком к созданию в Сиене первых христианских ссудных и депозитных банков в Европе. Вначале это были т.н. monti di piet? («горы благочестия») – разновидность «касс взаимопомощи» или «кредитных кооперативов». Суть их состояла в том, что во время церковной службы зажиточные горожане собирали пожертвования. Из образовавшейся денежной «горы благочестия» выдавались беспроцентные ссуды малоимущим. Такие monti di piet? в начале XV в. стали возникать во многих городах Италии, а также во Франции и Испании как альтернатива ростовщикам. Однако вскоре стало ясно, что при беспроцентных ссудах капитал «гор благочестия» быстро истощается. И католическая церковь уступила экономическим реалиям, признав, что до 8% годовых является «нравственным процентом» и не считается грехом.
Конкуренция со стороны банковской сети monti di piet?, ужесточение политики пап в период Контрреформации привели к тому, что еврейские финансисты постепенно уходят из Италии. Одновременно приходит в упадок и вся Италия. Деятельность еврейских финансистов постепенно перемещается в Англию, Нидерланды, Германию и Австрию вместе с экономическим подъемом в этих регионах. В германских княжествах с формированием режима абсолютных монархий даже возникает статус придворных евреев – казначеев и откупщиков. К XVII—XIX вв. еврейские финансы распространили свое влияние на торговое кредитование и акционерное дело. Символом таких финансов XIX в. стал клан Ротшильдов, распространивший свою активность на страны Европы от Англии и Италии до России. Их имя и на следующие века стало нарицательным для обозначения финансового могущества.
Евреи – ткачи и шелководы
Тот, кто не обучает своих сыновей ремеслу, учит их разбою.
Древняя еврейская мудрость
Евреи могли предложить Западу не только свою ученость, капиталы и умение торговать, но и навыки производителей. Роль евреев в становлении ткачества и шелководства на Западе нуждается в отдельном рассказе. Хотя, признаюсь, сведения об этом носят весьма разрозненный характер, и многие выводы я делала путем сопоставления фактов.
Очевидно, что искусство ткачества – это материальная база моды. Также, как мы уже выяснили ранее, оно было практически полностью заимствовано Западом у Востока в эпоху Средневековья. Строго говоря, наследовать в области ткаческих технологий Западу от Рима было особенно нечего. Античное ткачество уступало в техническом отношении древневосточному. Римский ткацкий станок был гораздо примитивнее древнеегипетского. Единственным вкладом Рима в ткацкую технику было создание рациональной конструкции челнока. Сложные, искусные, ручные операции ткача требовали личного мастерства ремесленника, и знания эти были утрачены в смутные времена распада Римской империи. Технологии раннего Средневековья имели значительно более низкий уровень по сравнению даже с уровнем, достигнутым античностью.
И всё же около XII—XIII вв. мы наблюдаем всплеск в области технологий, который ничем, кроме допуска в западное общество неких носителей знаний и умений, объяснить невозможно. Рискну предположить, что евреи сыграли здесь не последнюю роль.
Евреи из Северной Африки и с Ближнего Востока, обладавшие обширными профессиональными знаниями в самых разных областях, накопленными за столетия, прибывали в период Средневековья на Запад. Они основали там новые для Европы отрасли производства и ремёсла. В особенности это касалось текстиля.
Надо отметить, что история ткачества у евреев к Средневековью насчитывала уже много столетий. В библейский период холст и шерсть были основным текстильным сырьем. Эрец-Исраэль изобиловал шерстью, а Вавилония славилась холстом. В талмудический период начинается выделка тканей из новых материалов – хлопка (цемер гефен), льна (кутна; ныне это слово означает хлопок), верблюжьей шерсти, пеньки и даже шелка; входят в употребление ткани из смеси пеньковой и холстяной нити; упоминаются козья и кроличья шерсть.
Ткачество было одним из традиционных занятий домашнего хозяйства, но наряду с этим существовало и развитое ремесленное производство тканей.
Глубокие корни традиции производства тканей у евреев уходят корнями в их религиозные ограничения и требование избежать т.н. ша‘атнеза – частный случай запрета кил’аим[47 - Кил’аим (буквально – «разнородное») – шесть видов смешения, запрет на которые Талмуд выводит из двух библейских текстов: «Скота твоего не своди с иною породою; поля твоего не засевай двумя родами семян; в одежду из смешанной ткани, из шерсти и льна, не одевайся» (Лев. 19:19) и «Не засевай виноградника твоего посевом разнородным… Не паши на воле и осле вместе. Не надевай одежды ша‘атнез из шерсти и льна вместе» (Втор. 22:9—11).].
Ша‘атнез – это ткань, которая состоит из смеси шерсти и льна, а также одежда, сшитая из такой ткани. Законоучители Талмуда запретили также сидеть и лежать на тканях, попадающих под определение ша‘атнез, равно как и использовать их каким-либо иным способом.
Эти ограничения привели к тому, что иудеи были вынуждены постоянно контролировать и самостоятельно производить всю используемую ими ткань и одежду, где бы они ни находились. Поэтому во всех своих скитаниях они привозили с собой свой многовековой опыт и умения в ткачестве. Для Запада это были совершенно новые технологии.
В Средние века значительная роль евреев в ткацком производстве в странах Средиземноморья объясняется также их широким участием в торговле тканями, в первую очередь шелковыми. Упоминаемые в источниках этого времени еврейские купцы – обычно торговцы тканями.
Освоение производства шелка и производных тканей (бархата, парчи) было стартовой точкой для создания собственной индустрии роскоши и моды на Западе. Однако шелковое производство долго не было известно феодальной Европе, не имевшей своей сырьевой базы. В VI в. (ок. 553—554 гг.) по заказу императора Юстиниана I (527—565) яйца тутовых шелкопрядов были тайно вывезены из Центральной Азии в Константинополь, что положило начало византийской индустрии шелкопрядения, где еврейские ремесленники заняли самое видное место. «Значительные общины [евреев] находились в столице Константинополе и в торговом приморском городе Салониках. Евреи занимались различными промыслами, в особенности шелководством и изготовлением шелковых и пурпурных тканей. Из ремесел наиболее распространенным было красильное, и „еврейская краска“ славилась в тогдашней торговле», – пишет Семён Дубнов в своей «Краткой истории евреев».
Известный путешественник XII в. Биньямин из Туделы упоминает евреев, занимавшихся выделкой шелка и пурпуровых тканей, в Фивах, Салониках и Константинополе.
Уже в правление Юстиниана I шелкопрядение стало монополией государства, а на Западе его всё еще не было. Однако затем культура шелковичных червей попадает на Сицилию и в Южную Италию. При этом, как нам известно из предыдущей главы, в 1147 г. король Сицилии Рожер II вторгся в византийские центры по производству шелка – Коринф и Фивы – и вывез работников, большей частью евреев, в Южную Италию. Там их знания и навыки помогли не просто создать местную шелковую промышленность, но и привели ее к процветанию. Таким образом, искусство шелкопрядения попало из Византии на христианский Запад через Южную Италию при посредничестве евреев-ткачей.
Что касается мусульманской Испании, то евреи там были заняты в производстве шелка и шерстяных тканей на Мальорке, в Барселоне, Валенсии и Сарагосе. В Сарагосе евреи выделывали простой текстиль и красили ткани. В некоторых испанских городах евреи-ремесленники составляли столь значительную часть населения, что начали создавать собственные гильдии. Шелководство в Испании являлось одной из важнейших отраслей еврейского ремесла, оно процветало здесь еще в X в. Об этом сообщает еврейский ученый, меценат и политический деятель Хасдай ибн Шапрут (915—970/990?) в своей переписке с правителем Хазарского каганата Иосифом. Шелковые ткани, производимые евреями в Испании, широко приобретались в придворных сферах.
Альгамбрский эдикт 1492 г. привел к массовому исходу евреев из Испании, а затем Португалии. После распространения указа об изгнании евреев из Испании на Сицилию власти Палермо и некоторых других городов протестовали против этого, резонно отмечая, что «в этой стране почти все ремесленники — евреи. Если они исчезнут, сразу возникнет нехватка многих товаров, ибо христиане привыкли получать от них множество изделий». И действительно, после изгнания евреев и сарацин когда-то процветавшая испанская текстильная промышленность пришла в упадок.
Напротив, Медичи во Флоренции открыто зазывали к себе евреев и предоставили им для жительства город Ливорно. Сефардов приняла к себе Венецианская республика, специально расширившая для этого границы гетто. Множество евреев поселилось и в Папском государстве, прежде всего в Анконе и в Риме, где их объявили находящимися под защитой церкви. В результате в XIII—XIV вв. Болонья, Лукка, Генуя, Венеция становятся центрами производства шелковых тканей в Италии.
Кроме итальянских городов-государств, испанские и португальские евреи поселились в Амстердаме и Антверпене, а в Гамбурге марраны получили возможность открыто исповедовать иудаизм. Среди них были не только финансисты, кораблестроители, коммерсанты-импортеры, ювелиры, но и ткачи. В XIII—XVI в. Италия и Нидерланды уверенно лидировали в производстве тканей.
Во Францию марраны стали переселяться с 1550 г. В южную Францию приехало около 200 семей марранов, которых власти официально называли «португальскими купцами». Они прибыли со значительными капиталами, с налаженными торговыми связями, и это сразу дало импульс экономике страны. Французская корона предоставила беженцам письма о натурализации, которые фактически уравнивали их с местными жителями. «Португальские купцы» внешне соблюдали христианские обряды, но втайне сохраняли верность иудаизму. К концу XVII в. община богатых иудеев, которая жила в Париже, постепенно перестала скрывать еврейство, а Франция стала абсолютным лидером сначала в шелкоткачестве, а затем и в моде.
Евреи – красильщики
Важным аспектом материального воплощения моды в ткани было придание ей цвета, т.н. крашение, что было традиционным занятием евреев. Согласно библейскому сказанию, Иаков выделил Иосифа из прочих сыновей своих двухцветным нарядом, т.н. ктонет пассим[48 - Быт. 37:3; буквально «полосатая рубаха», в русском переводе Библии – «разноцветная одежда».]. В Песне Деборы[49 - Дебора – героиня библейской книги Судей, одна из семи пророчиц эпохи Судей (XII—XI вв. до н.э.) Вдохновительница и руководительница войны еврейского ополчения против ханаанейского царя Явина. Одержала победу над ханаанеями. В память об этой победе Дебора сложила благодарственный гимн Богу, известный под названием «Песнь Деборы» (Суд. 5). Датировки этого фрагмента разнятся от ~1200 года до н.э. до VIII в. до н. э. Этот текст считается древнейшим сохранившимся образцом древнееврейской поэзии, равно как и одним из древнейших по происхождению мест в Библии.] цветные и отделанные разноцветной вышивкой одежды (Суд. 5:30) названы в качестве богатой добычи, которую враги мечтали захватить у израильтян.
Ведь они добычу взяли,
Меж собой добычу делят;
Кто одну рабу умыкал,
Кто и двух забрал в сраженье;
Ткань цветную для Сисеры,
Тканей вышитых добычу.
В библейских текстах шерстяные, льняные и, реже, шелковые нити и ткани упоминаются большей частью без указания их окраски. Вместе с тем, три названия цвета из тридцати, встречающихся в Библии, применяются для обозначения материй, скорее всего шерстяных, для изготовления полотнищ скинии, парадных одежд, поясов, цицит и т. д. Это тхелет («шерсть голубая»), аргаман («шерсть пурпуровая») и тола‘ат шани, кормил («шерсть червлёная»).
Для крашения тхелет лилово-черный краситель добывали из пурпурных улиток (иглянок), водившихся на побережье Средиземного моря. Для аргаман применяли тот же краситель с примесями, а темно-красный краситель для тола‘ат шани изготовляли из дубовой тли. Сосуд с истолчёнными иглянками был обнаружен в красильне довольно сложного устройства VII—VI вв. до н.э., открытой в Тель-Бет-Мирсиме. В северной части Ашдода была раскопана красильня рубежа н. э. В Галилее существовал целый город красильщиков Мигдал Цабба‘ая, который был разрушен в ходе I Иудейской войны. Таким образом, судя по данным раскопок, занятия крашением даже после восстания Бар-Кохбы[50 - Восстание Бар-Кохбы – восстание иудеев против римлян при императоре Адриане, в 132—136 гг., под предводительством Шимона Бар-Кохбы. Одно из важнейших событий в истории еврейского народа, завершающее так называемый «период Второго Храма». Это восстание было очередной безуспешной попыткой восстановления еврейской государственности.] в таких центрах ткацкого производства, как Бет-Шеан и Лод, говорят о многовековом развитии крашения в Эрец-Исраэль в качестве специфического, часто наследственного ремесла.
Судя по историческим данным о крашении в Эрец-Исраэль, нити льна и шерсть для прядения отбеливали на солнце, смочив предварительно водой, иногда с примесью щелочи, а возможно, и мыльного корня. В качестве протравы применяли, в зависимости от рода сырья и красителя, известь, квасцы, калий, органические кислоты и т. п. Процесс горячего крашения в кипящем красителе был кратковременным, интенсивность окраски достигалась либо повторным погружением сырья в тот же краситель, либо сочетанием двух красителей. Судя по данным Талмуда, для крашения более дешевых материалов применялись: красно-желтый краситель, получаемый из корней марены (ее выращиванием вплоть до начала XX в. занимались горские евреи), синий – из листьев вайды красильной, желто-коричневый – из скорлупы ореха или кожуры граната.
В Средние века изготовление красителей и крашение считались на Западе в основном еврейскими занятиями. Евреи успешно развивали производство красителей в Греции и Италии, широко занимаясь также их экспортом и импортом из Индии. Биньямин из Туделы отмечал встречи с евреями-красильщиками в ряде городов Эрец-Исраэль, в том числе в Иерусалиме. Король Балдуин II Иерусалимский (1118—1131) выделил иерусалимским красильщикам особое здание под мастерскую. В 1231 г. германский император Фридрих II, введя монополию на шелкоткачество и крашение, поручил их внедрение евреям из Трани (Италия). Евреи были ведущими изготовителями красителей в Монпелье (Франция), а в Испании, где на существование еврейской гильдии красильщиков указывал в респонсах[51 - Респонсы – жанр раввинистической литературы, письменные разъяснения и решения по галахическим и судебным вопросам, которые даются признанными учеными в ответ на запросы общин и отдельных лиц.] Шломо бен Аврахам Адрет (1235—1310)[52 - Комментатор Талмуда, авторитет в области Галахи.], славились красильни Сарагосы и других городов, перешедшие при изгнании евреев (1492 г.) в руки новых христиан.
Старьевщик, портной, кутюрье
Где же мой рай? Или я его еще не выкроил?
И. Эренбург, «Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца»
Каждый человек совершенен. Я должен изготовить костюм, который помогает ему верить, что он может достичь своей мечты.
Портной американских президентов, переживший Освенцим,
Мартин Гринфилд, Автобиография «Мерка человека»
Хорошая одежда развивает чувство собственного достоинства.
Сэр Монтегю Бертон (Меше Давид Осинский)
В Нью-Йорке на Седьмой Авеню сидит бронзовый портной и что-то строчит на своей швейной машинке. Памятник расположен в районе Манхэттена, давно заслужившего славу «портняжного» или «модного», а Седьмая Авеню так и называется – Fashion Street. Считается, что памятник посвящен Айзеку Зингеру (настоящее имя – Исаак Меррит Зингер) – изобретателю швейной машинки и выходцу из семьи еврейских эмигрантов из Германии. Однако члены американского профсоюза дамских портных, который спонсировал установку памятника, уверены, что он посвящен всем швейным работникам США. Национальная принадлежность Портного, судя по кипе на голове, не вызывает сомнений. Автор скульптуры, Джудит Веллер из Тель-Авива, выбрала в качестве модели своего отца – портного.
Место также выбрано не случайно: со времен зарождения Манхэттена и до середины XX в. Седьмая авеню славилась огромным количеством ателье. Гармент-дистрикт, что переводится как «район одежды», имел общую площадь меньше квадратной мили, однако отвечал за бо?льшую часть готовой одежды в США. Тысячи иммигрантов – евреев, итальянцев и ирландцев – нашли работу в мастерских и ателье на Седьмой авеню.
Почему же портняжное дело считается еврейской профессией? Есть в ней и независимость, и достоинство. Портной работает на себя и скорее сам станет командовать заказчиками, чем позволит командовать собой. У хорошего мастера есть собственное мнение обо всём на свете – о работе, фасоне, материи, и даже о высоких материях. Это профессия индивидуалистическая и творческая. К портному идут за особенным, личным костюмом. Портной умеет завуалировать недостатки и подчеркнуть достоинства. Наконец, эта работа требует понимания психологии людей и постоянного общения, ну как же – а поговорить? Сложите всё это вместе – и вот перед вами еврей.
Слово «портной» (на иврите – хаят) впервые было употреблено в мишнаитских[53 - Мишна – первый письменный текст, содержащий в себе основополагающие религиозные предписания ортодоксального иудаизма.] текстах, в Талмуде портные также упоминаются достаточно часто. Как я уже отмечала выше, евреям необходимо было придерживаться в одежде ряда ритуальных правил, особенно ша‘атнез или цниют[54 - Цниют («скромность») – свод правил, определяющих для верующей еврейки повседневную жизнь, включая и внешний вид.], поэтому практически у каждой еврейской общины имелся свой портной.[55 - См.: Портняжное дело / Краткая еврейская энциклопедия. Т. 6. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1992. Кол. 680—684.]
Еще одной причиной популярности этого ремесла у евреев была их ростовщическая деятельность. Истоки множества еврейских ремесел берут свое начало в практике выдавать ссуду под залог вещей – одежды, мебели, ювелирных изделий. Если ссуда не была возвращена вовремя, держатель залога имел полное право оставить его себе. Что-то действительно использовалось лично, но подавляющая часть предметов чистилась, чинилась, переделывалась с целью дальнейшей перепродажи. Такая возможность имелась, потому что торговля подержанными вещами не подпадала под запреты, налагаемые на деятельность евреев. Например, в период Контрреформации евреи перепродавали жителям Рима подержанные предметы гардероба, которые до этого скупались у знати и духовенства. Всё это косвенно помогало заработать портным и красильщикам:
«По свидетельству одного путешественника, посетившего Рим в 1724 г., в еврейском квартале, состоявшем из двух больших и шести малых улиц, жило в крайней тесноте около 3000 семейств, т.е. 20—25 тысяч человек. Большинство их занималось мелкой торговлей и ремеслами. Улицы гетто были усеяны лавками и лавочками, где торговали всем, начиная со съестных припасов и кончая старым платьем. Торговля старьем особенно поощрялась римскими властями, как „привилегированное“ занятие старого народа; старьевщики имели право обходить христианский город для закупки подержанных вещей и даже иметь склады своих товаров вне гетто. Из ремесел самым распространенным было портняжество. „Часто в летнее время, — рассказывает современник, — видишь сотни портных, сидящих за своей работой на улицах, возле дверей своих жилищ. Женщины изготовляют тут же пуговицы и петли для пуговиц. Эти мастерицы так усовершенствовались в своем ремесле, что портные других народностей из всего города заказывают им изготовление пуговиц и петель. В общем три четверти евреев (ремесленников) суть портные, а прочие занимаются другими ремеслами“»[56 - Дубнов С. М. Краткая история евреев. М.: Юрайт, 2019.].
Указанную взаимосвязь между трудом портного и торговлей подержанными вещами в Италии можно проследить до начала XX в. Как и в Испании, местные евреи начали создавать профессиональные союзы. Так, в Риме еврейская портняжная гильдия существовала с XV в.
В Центральной Европе специализация евреев в портняжном искусстве была также обусловлена законами о ша‘атнезе и торговлей подержанной одеждой. Однако здесь значительным стимулом для развития портняжного дела послужила также и Тридцатилетняя война (1618—1648), во время которой евреи снабжали армию форменной одеждой. По данным Краткой еврейской энциклопедии, в 1724 г. в Богемии из 3093 глав еврейских семейств 182 были портными[57 - Портняжное дело / Краткая еврейская энциклопедия. Т. 6. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1992. Кол. 680—684.].
В Праге шло постоянное соперничество между христианскими и еврейскими портняжными гильдиями. В ход пошло обвинение еврейских портных в нелегальной торговле новым платьем в обход запретов, что послужило одной из причин изгнания евреев из города в 1745 г.
В XVIII в. количество еврейских портных серьезно выросло: если в начале века на одну еврейскую общину в Моравии приходилось от одного до трёх портных, в конце века их было уже от четырех до двенадцати[58 - Там же.].
В эмансипированном XIX в. евреи смогли перейти от торговли подержанным платьем к промышленному производству новой одежды. Показательна в связи с этим история семьи торговца старой одеждой Аврахама Манделя (ум. 1836 г.) из городка Простеёв в Моравии, специализировавшегося на перешивке мундиров в гражданское платье. Его сын Моше (1792—1862) открыл собственный магазин подержанного платья и с 1840 г. начал продавать новую одежду. А сын Моше, Меир Мандель (1820—1888), построил в 1859 г. первую в Европе швейную фабрику и обеспечивал форменной одеждой всю турецкую армию, а также армии балканских стран. На протяжении XX в. г. Простеёв оставался одним из центров текстильной и швейной промышленности Чехии.
Широкое распространение среди евреев портняжное дело получило в Польше и Литве. Еврейские портные стали первыми ремесленниками, организовавшими независимую цеховую гильдию с собственным цеховым штандартом. Позже этот цех расширился за счет шапочников и вышивальщиков – это были два практически исключительно еврейских ремесла. Однако в дальнейшем острая конкуренция между польскими и еврейскими портными не раз приводила к кровавым погромам.
В черте оседлости Российской империи надомная портняжная работа была одним из основных занятий обнищавшего населения еврейских местечек. В Польше в 1931 г. евреи составляли 44,1% (504 тыс.) всех занятых в портняжном деле[59 - Статистические данные взяты из Электронной еврейской энциклопедии (ЭЕЭ), созданной в 2005—2006 гг. на базе Краткой еврейской энциклопедии в 11 томах, изданной в Иерусалиме в 1976—2005 гг. URL: https://eleven.co.il/jewish-history/overview/13286/ (https://eleven.co.il/jewish-history/overview/13286/).]. Более половины частных работодателей в швейной промышленности были евреями, хотя большинство их предприятий были небольшими или средними мастерскими.
В Германии, как и в других странах Запада, евреи наряду с пошивом одежды для своей общины активно занимались починкой сдававшегося в залог платья, торговлей подержанной одеждой и даже могли позволить себе нанимать для работы христиан. И, как и везде, христиане постоянно жаловались, что еврейские разносчики торгуют в обход запретов не только старым, но и новым платьем на немецких ярмарках.
XIX в. ознаменовался бурным ростом городов, где евреи начали открывать галантерейные, бельевые и другие магазины «аксессуарной группы», а затем – швейные предприятия. По данным упомянутой энциклопедии, в Германии 30—50% таких предприятий принадлежало евреям, такая же пропорция была и в сфере торговли одеждой. Шляпное дело практически полностью было сосредоточено в руках евреев. Из Австрии евреи экспортировали ношеное европейское платье на Балканы и Ближний Восток. После освобождения евреев от цеховых ограничений Марией Терезией Австрийской (1767—1827) они фактически монополизировали производство модных аксессуаров: шляп, зонтов, нижнего белья.
С начала XVIII в. евреи Англии, как и повсюду в Европе, были заняты торговлей подержанной одеждой, производством и торговлей головными уборами. Однако здесь они также специализировались на поставке рабочей одежды для моряков. С ростом еврейского населения община постаралась направить еврейскую молодежь на обучение ремеслам – портняжному, шляпному и сапожному делу, – дабы сократить число неквалифицированных торговцев вразнос. Так, к середине XIX в. в Лондоне сложилась сравнительно зажиточная прослойка еврейских ремесленников и предпринимателей в сфере портняжного искусства со специализацией на массовом потребителе. По сути, это был переворот в социальном статусе еврейских портных, главными в котором стали фирмы «Хайэм»[60 - Согласно данным Электронной еврейской энциклопедии, в те времена фирма насчитывала 6000 рабочих, а ее годовой оборот составлял 200 000 фунтов.] и «И. Мозес энд сан». Подрядчиками таких крупных компаний были сотни мелких швейных мастерских, получивших толчок к бурному росту с началом импорта американских швейных машин Singer в 1850—60-х гг.
С конца XIX в. вместе с волнами иммигрантов из Восточной Европы в Англию прибывало и большое число евреев-портных. Так, по данным ЭЕЭ[61 - Электронная еврейская энциклопедия [Эл. ресурс]. URL: https://eleven.co.il/jewish-history/overview/13286/], в 1901 г. среди иммигрантов из России и Польши 40% мужчин и 50% женщин были заняты в портняжном деле. Шляпное дело в Лондоне и Манчестере стало почти исключительно еврейским занятием. Еврейские портные отшивали и поставляли готовое платье торговцам. Уже тогда ими стал применяться основной принцип массового и дешевого производства – разделение труда и специализация на отдельных операциях. В Англии еврейские иммигранты разработали технологию водонепроницаемой, а затем – водоотталкивающей ткани.
В XX в. евреи заняли весьма значимое место в торговле одеждой массового производства. Один из самых знаковых представителей – Marks & Spencer – крупнейший британский производитель одежды и 43-й в списке крупнейших мировых ретейлеров. Компанию Marks & Spencer основал Майкл Маркс – еврейский эмигрант из города Слоним (территория современной Белоруссии). Он открыл Marks Penny Bazaar в порту Хартлепул в Англии, где продавал булавки и другие товары. В 1884 г. Маркс познакомился с Томасом Спенсером и объединил его бизнес со своим. Новую компанию назвали Marks and Spencer. Первый прилавок Marks and Spencer открыли в Leeds Kirkgate Market, где в память об этом событии в настоящее время установлены золотые мемориальные часы. В 1998 г. M&S стал первым британским ретейлером, прибыль которого превысила ?1 млрд. На 2018 г. было открыто более 1300 магазинов Marks & Spencer по всему миру.
Создателя другой крупнейшей сети магазинов одежды в Великобритании – Burton of London и Burton Menswear, – будущего сэра Бертона, звали Меше Давид Осинский. Будущий Монтегю, Морис Бертон (1885—1952) родился в Каунасской губернии Российской империи, а в 1900 г. переехал в Британию. Меше Осинский был хорошо образован, обучался в иешиве, он начинал свою деятельность в Манчестере как мелкий торговец одеждой, а затем, одолжив 100 фунтов стерлингов у родственников, открыл цех по пошиву одежды в Честерфилде. Так появилась на свет одежда фирмы Burton. К 1913 г. у Бертона было пять мужских магазинов со штаб-квартирой в Шеффилде и производство в Лидсе. К 1929 г. у бренда было уже 400 магазинов, собственные фабрики и заводы. Монтегю Бертон сделал всё, чтобы обеспечить своим клиентам высочайшее качество сшитых на заказ костюмов, сохраняя приемлемые цены.
В 1924 г. Бертон стал мировым судьей. Он отказался от предложения стать лордом-мэром Лидса. В 1931 г. был посвящен в рыцари – за вклад в развитие английской легкой промышленности и высокую социальную ответственность. Помимо развития собственного бизнеса, он стремился улучшить условия жизни фабричных рабочих: открывал для них больницы, детские сады и школы. Во время Первой и Второй мировых войн Дом Бертон обеспечивал формой военнослужащих Великобритании.
Бертон стал членом Королевского общества антикваров. Он был удостоен почетной докторской степени Лидского университета, почетных степеней в Иерусалиме, Оксфорде, Лондонской школе экономики и политических наук и в Эдинбургском университете.
