Темные Фигуры: Наши мертвые друзья

Косте с сожалением пришлось признать, что он зашел в тупик. Он понятия не имел, что все это значило.

Он осмотрел комнату вокруг, глядя на нее как будто в первый раз: словно в какой-то книжке или небрежно сложенной одежде мог крыться ответ на вопрос. Он пожалел, что у Люси не было большой белой доски как в «Теории Большого Взрыва», где он мог изобразить свои гипотезы или просто записать свои идеи. Придется довольствоваться клочком бумаги.

Костя открыл ящик стола: разноцветные бумажки, маркеры и ручки, аккуратно сложенные в ряд, книжные закладки с какими-то персонажами, которых он не узнавал, и почему-то пара пуговиц. Он выбрал черную ручку (единственную ручку нормального цвета и без добавления глиттера: вот уж чего он совсем не ожидал от Люси) и уже почти закрыл ящик, когда его взгляд упал на маленький желтый квадратик бумаги.

Аккуратными и разборчивыми буквами на нем было выведено:

«Pwd vk: heyjosorryihurtyou123?

pwd fb: icouldntcarelessabtfb123?

Pwd laptop: swinkapeppa123?»

Прочитав последний, Костя, сам того не ожидая, хихикнул. То, что пароль для ноутбука (не нужно было обладать особенными талантами, чтобы понять, что это был список паролей) содержал в себе свинку пеппу, было выразительно непохоже на ту Люсю, которую он знал, и в сердце заныло от фантомной ностальгии, как будто он переживал из-за дружбы, которой у них больше не будет.

«Люся наверняка жива вместе с моим телом, – сказал он себе. – Соберись. Вы увидитесь и все будет нормально».

Пароли натолкнули его на идею, которая раньше не приходила ему в голову. Он мог бы проверить Люсину переписку, в попытке установить, зачем ей вообще понадобилось с ним меняться в тот день, несмотря на отсутствие задания.

В том, что она его об этом попросила, не было ничего необычного. Несколько раз они менялись, когда ей хотелось сделать что-то вне дома, а ее мама требовала ее присутствия. Однажды она мотивировала переход из одного тела в другое тем, что он физически сильнее: и только сейчас Костя задумался над тем, что это могла быть какая-то уловка, играющая на его самолюбии.

По правде сказать, он никогда не сомневался в целесообразности того, о чем Люся просила или предлагала. Она была настолько немногословной и надежной, что Косте даже в голову не пришло подвергать ее какому-то допросу.

Он никогда не расспрашивал ее о том, что она делала, находясь в его теле: он всегда каким-то загадочным образом оказывался ей должен, так что посидеть пару часов в ее комнате или библиотеке было в порядке вещей.

Костя включил ноутбук. Белый экран сообщил ему, что батарея на нуле, поэтому пришлось немного повозиться с зарядкой.

«Может быть, – подумал Костя, – мне просто всегда казалось, что Люся хочет поменяться со мной телами, потому что ей не нравилось быть собой».

Не то, что бы он замечал за ней что-то такое. Просто Косте казалось логичным, что его жизнь выглядела в сто крат привлекательнее Люсиной. У него были легкомысленные и всепрощающие родители, которые потом сменились беззаботной жизнью в квартире, его любили в школе, у него, помимо компании Психов, были друзья, да в конце концов, он был старше и сильнее. А что было у Люси? Безумная контролирующая мать? Репетиторы по биологии?

Ноутбук попросил пароль, и Костя послушно ввел в строку ввода свинку пеппу.

У Люси был дефолтный рабочий стол с голубым небом и зелеными полями и всего три папки: «биология», «химия» и «школа». В быстром запуске не оказалось ни одной программы, кроме дефолтных, а в последних использованных числился ворд.

Немного раздраженно Костя открыл браузер, тайно надеясь найти там что-то извращенное.

Ничего. «Свинка пеппа» оказалась единственным проявлением Люсиной человечности. Чаще всего она посещала википедию и у нее там был аккаунт. Последняя ее правка была в исправлении битой ссылки в статье про «Настоящую Игуану».

Он зашел в контакт, чувствуя, как с каждой секундой теряет надежду на какие-то полезные открытия.

Последнее сообщение было, кажется, от одноклассницы (Костя знал, что это был кто-то из их школы, по крайней мере): она уточняла про вечерние курсы, куда они обе, по-видимому, собирались ходить. Костя отметил, что предполагаемые даты (вечер вторника и четверга каждую неделю до января) очень плохо сочетались с их графиком обходов. Судя по всему, Люся собиралась уломать кого-нибудь поменяться с ней сменой.

Он промотал вниз, просматривая последние сообщения: большая часть людей в списке была ему знакома по школе. Среди множества однотипных аватарок резко выделялась одна: это был персонаж, нарисованный в анимешном стиле: черные волосы, белое лицо, он был стилизован так, что вполне мог бы быть одним из клана Учиха из «Наруто».

Костя зачем-то щелкнул на профиль (это явно был чей-то твинк, имя было написано латиницей: Raven Jones), и поискал картинку в гугле. Она оказалась просто каким-то артом с девианта, даже не озаглавленным.

Он вернулся к странице Рейвена Джонса. У многих девчонок в его классе были твинки, особенно у тех, кто обычно сидел на задних партах и проводил большую часть свободного времени в фандомах или играя в фрпг.

Костя попытался установить, кому конкретно принадлежал этот профиль. В графе город было написано «Москва», в любимых цитатах было что-то на латыни, в небольшом списке друзей, если верить контакту, не было ни одного Люсиного знакомого.

Открывая страницу с перепиской, он был почти готов увидеть, что первое сообщение будет приветствием от куратора из Синего кита или чего-то в этом роде, но переписка была лаконичной и сдержанной.

За день до своей смерти, Люся написала: «В пять?», а в ответ получила эмоджи с большим пальцем. Костя медленно пролистал наверх: их переписка, в основном, состояла из обмена названиями и временем. Самое первое сообщение было от Рейвена и просто читалось как: «Это я».

Костя встал со стула, чувствуя, как сердце начало колотиться быстрее. Могло ли так быть, что Люся использовала его тело, чтобы встречаться с кем-то? Могла ли она притворяться…

Но это снова не имело никакого смысла. Люся использовала свой собственный аккаунт: как это человек, с кем бы она ни переписывалась, мог узнать, что парень, который пришел на встречу, это тот же человек, что и Люся, с которой Рейвен Джонс переписывался.

Может, Люся планировала поменяться телами до пяти и встретиться с Рейвеном в собственном обличье?…

Костя почувствовал, как у него начинает зудеть в висках. Он понятия не имел, что все это значит. Происходящее не имело никакого смысла, и вместо приближения к разгадке он все больше запутывался. Возможно, все это совсем никак не было связано с Люсиной смертью.

«Клак-клак», – раздался звук оповещения в ВК.

Костя снова повернулся к экрану, чувствуя, как яркий белый свет экрана режет глаза.

– «Бродский и другие», – написал Рейвен Джонс. – Десять утра.

Костино сердце замерло на секунду, прежде чем начать биться быстрее и быстрее.

Кто такой Рейвен Джонс? Является ли он ключом к разгадке или он просто секретный Люсин друг? Костя сглотнул: его руки зависли над клавиатурой. Быть честным? Спросить, кто это? Мог ли это просто быть твинк какой-нибудь одноклассницы? Голова шла кругом.

И что вообще такое «Бродский и другие»? Он скопировал название и вставил его в желтую поисковую строку.

Судя по всему, это было кафе, также работающее как библиотека.

«Мы можем поговорить?», – напечатал Костя медленно, всматриваясь в экран. Сообщение недолго осталось выделенным синим: Рейвен прочитал его почти мгновенно.

«Завтра, – ответил тот. – Не опаздывай».

Костя хотел было написать что-то еще, но замер. Что, если этот человек как-то приблизит его к разгадке? Его нельзя было спугнуть. Он отправил в ответ большой палец и снова начал мерить комнату шагами. Голова все больше пухла от вопросов, и он не знал, что дальше с этим делать. Среди программ он нашел телеграм для компьютера, зашел в Люсин аккаунт и нашел среди контактов Алису.

Люся: «Встретимся завтра утром? У твоего дома, часов в восемь? Есть еще одно дело»

Алиса ответила немедленно, пусть уже было за полночь, как будто ждала сообщения: «Оки».

Он полежал еще немного в темноте, открыл в браузере ютуб и посмотрел пару летсплеев майнкрафта без единой мысли в голове. Поделиться ли всем тем, что он узнал, с Самарой и остальными?

Костя подозревал, что про морг они уже знали от Никиты, но догадывался, что они отреагируют ровно также: с унизительным сочувствием, написанным у них на лицах. Им, наверное, казалось, что он страдает от галлюцинаций.

«Нет, – решил он, улегшись в постель и натягивая одеяло до подбородка. – Пока они не готовы ничего про это знать». Он закрыл глаза и почти мгновенно провалился в нервные сны, в которых он все время кого-то искал с бумажной картой в руках, а Фигуры то приближались, то исчезали из поля зрения.

* * *

Выбраться из окна оказалось гораздо сложнее, чем Костя ожидал. Возможно, всему виной было Люсино тело: она была ощутимо слабее, и ее хватка не была столь основательной.

Он встал на раму, выглядывая на улицу. Солнце окрашивало бледным светом детскую площадку и верхние окна кремово-розовых многоэтажек. Вдалеке скрипел метлой человек в ярко-рыжей куртке, а у соседнего подъезда на желто-зеленой скамейке уже устроились две старушки, одна из них, кажется, была консьержкой. В Костином доме консьержей не было, а тут – в каждом подъезде.

Ему нужно было просто сделать маленький прыжок на близстоящую будку, а потом спрыгнуть на клумбу.

«Все нормально, – сказал он себе. Утренний воздух холодил лицо. – Даже если ты просто упадешь, это всего-навсего малюсенький прыжок на клумбу. Ты максимум сломаешь себе что-нибудь».

Этот «максимум» казался совершенно неутешительным, и он сглотнул. Его руки дрожали. Костя подумал о том, что через какие-то полчаса Алиса выйдет из дома, ожидая увидеть его там, представил ее испуганное лицо, и почему-то почувствовал странный прилив энергии. Он был нужен Алисе. Она была как младшая сестра, которой у него никогда не было – он заполнял ее жизнь смыслом, а она следовала за ним и…

Он прыгнул, и оглушительно приземлился на крышу белой будки. Для чего она вообще здесь? – мелькнула и растаяла в голове короткая мысль. К сожалению, шум, вызванный его падением, привлек внимание старушек: одна из них вскочила на ноги, другая нагнулась вперед, приглядываясь, а их голоса из тихого шелестенья перешли почти на визг.

После этого все было совсем просто: мотивация в виде стремительно приближающейся пожилой женщины в платке сработала на ура.

– Паркур! – завопил Костя, спрыгивая с окна на асфальт и срываясь на бег.

– Ты что же это такое делаешь? – голосила вслед старушка, но Костя уже пересек детскую площадку и отдалялся сильнее и сильнее. Его сердце оглушительно билось в груди, легкие разрывало от холодного воздуха, и он вдруг почувствовал себя отчаянно счастливым, голова немного кружилась, на лице глупая улыбка.

Он запрыгнул в подъезжающий автобус, стремительно скользнув карточкой проездного. Надежда, – должно быть, это была надежда. Сегодня он окажется на шаг ближе к спасению Люси и себя.

Алиса встретила его на остановке: они договорились, что он ее подберет, чтобы они могли поехать вместе. С точки зрения времени и расстояния, это было довольно бессмысленно, но кафе располагалось на самой границе с Мажорами и рисковать ему не хотелось.

– Я взяла деньги, – Алиса махнула несколькими смятыми стольниками.

– Тебя родители не будут ругать, кстати? – Костя вдруг вспомнил, что Алиса совсем маленькая. Даже его расслабленные родители вряд ли бы отпустили десятилетнего Костю одного неизвестно куда.

Она пожала плечами и чуть улыбнулась.

– Мама работает очень длинные смены, – пояснила она. – Вообще-то за мной должна приглядывать соседка, но она того…. – Алиса изобразила жадный глоток из бутылки.

В том, как она это рассказала, была какая-то бравада: ее лицо засветилось.

– Когда мы будем тренироваться? – спросила она, сама себя перебивая.

– А? – Костя посмотрел на нее удивленно.

– Ну, у меня должна появиться способность, верно? Где она?

Костя пожал плечами.

– Это может занять очень много времени. Моя проявилась только через две недели.

– Как это случилось? – Алисино лицо горело от любопытства. Видеть ее такой оживленной было неожиданно, но перемена ему импонировала.

Костя замешкался, подбирая слова.

– Ну, – начал он. – У меня был один из моих, эм, эпизодов. – лучшего слова у него не нашлось. Алиса посмотрела на него вопросительно, и он попытался пояснить. – Знаешь, иногда появляется такое чувство, будто ты, на самом деле, не в своем теле, а смотришь фильм? И твое тело как будто двигается немного само?

Алиса задумалась, а потом покачала головой. Костя пожал плечами.

– Со мной все время такое происходило. Когда я злюсь или взволнован или просто устал.

– Почему? – глаза Алисы округлились.

Костя развел руками.

– Я что, психиатр? Я не знаю. Мама меня водила к специалистам, – слово «мама» вдруг резануло слух, и он представил себе свою маму, проводящую, должно быть целые дни в постели. Она всегда делала это, если что-то выбивало ее из колеи.

В такие дни он готовил ей еду и приносил на подносе какую-нибудь кашу из пакетика и чашку чая в полутьму спальни, где она курила прямо в постели. Он моргнул, смахивая воспоминание о спальне и холодном металлическом подносе в его руках. – Короче, ничего я не знаю, – Костя чувствовал, как внутри него закипало раздражение. – Я такой бракованный. Всегда таким был. И как-то у меня случился такой приступ и вместо своего тела я вернулся в другое.

Алисе явно хотелось спросить что-то еще, но все ее тело сжалось в размерах: не стоило ему так очевидно злиться.

– Прости, – пробормотал Костя. В его разговорах с Алисой извинения занимали, кажется, тридцать процентов или где-то так. – Ты была когда-нибудь в Хорошёво-Мнёвниках? – сменил он тему.

Алиса покачала головой.

– Что это?

– Тот район, куда мы едем, – пояснил он. – Странное местечко. Сплошные парки и церкви. – Больше рассказать ему про район было особо нечего, поэтому разговор застопорился.

– Он пограничный, да? – спустя длинную паузу спросила Алиса.

Костя несколько раз кивнул. Он почувствовал какую-то смесь уважения и стыда, Алиса очевидно попыталась сама разобраться с устройством округов. Наверное, ему стоило бы объяснять ей побольше, но его мысли вечно были заняты собственной смертью.

– Да, он граничит с Бабским Батальоном, Скинхедами и Мажорами – то есть со всеми нашими соседями. Мы редко там бываем, впрочем, там почти нет транспорта. Разве что Фигуры туда уходят.

– Что вы будете делать, когда МЦК откроют? – спросила Алиса напряженно.

– Что мы будем делать? – переспросил Костя. – Понятия не имею, надеяться, что фигуры там не появятся, – он вдруг вспомнил ту фигуру, которую они увидели в Митино. За последними событиями он совсем ее забыл, но перед глазами снова появилась ее странная улыбка. Фигура знала его имя. Воспоминание об этом заставило его передернуть плечами.

Автобус покачнулся, и Алиса чуть завалилась на него.

– Осторожно, – он придержал ее, и в этот раз она не дернулась от прикосновения, а лишь пискнула какое-то извинение, выпрямляясь.

– Ты как-то сказал, что фигуры со временем развиваются? – спросила Алиса тихо, ее голос тонул в грохоте автобуса. – Что ты имел в виду?

– Ну, – Костя зевнул. – Короче, в самом начале, насколько я понял, никто особенного внимания на фигуры не обращал, – он уцепился за поручнь. – Потому что от них не было особенного вреда. Циркулируют себе на месте и циркулируют. А потом оказалось, что если их запустить, они как бы эволюционируют.

Алиса продолжала смотреть на него выжидающе. На ее лбу появилась маленькая складка.

– Сначала они начинают больше двигаться, например, вместо двух станций начинают охватывать целую ветку, а дальше больше и больше… Потом в какой-то момент, если их по-настоящему запустить, они выбираются из-под земли, в некотором роде. Мы знаем, что они по какой-то причине нас не выносят. Ричард думает, что это потому, что мы две половинки одного целого, и что они существуют, потому что существуем мы. Я не знаю. Продвинутые фигуры хотят одного: нас убить. Даниэль, бывший лидер Психов, так и погиб: фигура его нашла и напала на него.

– Как напала? – переспросила Алиса.

– Они нас ненавидят, понимаешь? Может, потому что мы единственные, кто может их уничтожить, может, потому что мы их оборотная сторона, и они видят в нас родство… Столько вариантов. В любом случае, если фигура начинает бродить, то типа gg. – Он провел ребром ладони по шее. – О, наша остановка.

Они вышли из автобуса: город все больше оживал, по улицам сновали люди, на автобусной остановке у газетного киоска была небольшая очередь.

– Мы идем в кафе «Бродский и другие», знаешь его? – уточнил он.

Алиса покачала головой.

– Я там тоже никогда не был, – сознался он.

– Что мы надеемся там найти? – Алиса засунула руки в карманы.

Костя пожал плечами.

– Мы хотим познакомиться с Рейвеном Джонсом, – сказал он просто. Алиса бросила еще один недоуменный взгляд, но он не стал ничего пояснять, решив оставить ситуацию с Рейвеном пока при себе.

.

Кафе оказалось некомфортно близко к границе с Пресней. Всего пара улиц, и они оказались бы на территории Мажоров.

Оно занимало два этажа. На первом была расположена барная стойка, и множество столиков, диванов и пуфиков, а на втором – высокие стеллажи с книгами и отдельные рабочие места.

– Детки, привет, добро пожаловать, – просияла девушка за стойкой. – Выберите себе книжку. Вы вдвоем собираетесь оставаться? Тогда можете взять одну на двоих. – “Бродский и другие” – это, оказывается, антикафе. Костя бросил быстрый взгляд на Алису. На двоих у них была только парочка Алисиных стольников.

– Сколько стоит одна минута? – спросил он немного обреченно.

– Два рубля, – девушка продолжала улыбаться. – С каждого.

Простая математика подсказывала, что они не могли позволить себе больше часа.

– Окей, супер, – он выбрал наугад увесистую книгу, и скользнул взглядом по обложке – на него смотрела женщина с безумными глазами. Интересно, читал ли это Ричард?

Кафе пока было полупустым, только две или три группы студентов. Они налили себе чай, а Костя взял кусок пирога, с упрямой готовностью взять после этого еще два или три, чтобы получить все возможное за свои деньги. Алиса взяла яблоко, но не стала его есть, ограничившись катанием его по столу.

– Итак, что мы будем делать? – они уселись на пуфики с маленьким столиком, оформленным под шахматную доску.

Костя огляделся вокруг, чувствуя себя немного потерянным. Они были на пятнадцать минут раньше того времени, которое назвал ему Рейвен. Наверное, стоило осмотреться – кто знает, может, это было последнее место, где Люся была, прежде чем с ней что-то случилось.

Когда он думал про визит сюда, ему казалось, что разгадка найдет его самостоятельно – что что-то обретет форму подсказки, но этого не произошло. Кафе выглядело обычным: за стойкой готовили чай, кофе и какао, в витринах лежали дешевые пирожные, за соседним столиком небольшая группа ребят с чашками кофе в руках играли в Монополию.

– Я, наверное, поговорю с баристой, – сказал он неуверенно. Алиса кивнула и сделала большой глоток чая.

– Чай вкусный, – сообщила она. – Я ни разу еще не была в антикафе.

– Будь мы в округе Мажоров, ты бы из них не вылезала, – закатил глаза Костя. – Одна из их квартир, кажется, тупо над Циферблатом или чем-то таким.

Алиса явно не знала, что такое Циферблат, но все равно издала восхищенный возглас.

Драгоценные минуты по четыре рубля продолжали идти, поэтому решаться нужно было быстро. Костя встал и резко направился к баристе: движение получилось слишком ненатуральным и нервным, и вызвало приподнятые брови – бариста был молодым человеком с коротким ежиком волос и грубоватыми чертами лица.

– Я могу тебе как-то помочь? – уточнил он со снисходительным прищуром.

– Моя подруга, – начал было Костя, но сразу поправился. – Мой друг должен был быть здесь где-то неделю назад. Он исчез. Я хочу понять, был ли он здесь вообще или нет.

Бариста продолжал смотреть снисходительно.

– Странно, что менты нас не посещали со всем этим, – сказал он насмешливо. – Или ты из полиции? – он смерил Костю издевательским взглядом.

Костя зло достал телефон и продемонстрировал собственную фотографию.

– Этот парень. Ты его не видел? – спросил он злобно. Комната вокруг начала немного подрагивать.

Бариста взял у него из рук телефон и картинно нахмурился, повертел его в руках.

– Хм, – протянул он, сведя брови на переносице. – Нет, что-то не припоминаю такого. Нам повесить плакат о том, что он разыскивается? И если да, можно будет какое-нибудь фото посимпатичнее?

В Костиной черепной коробке взорвался маленький фейерверк. Ему хотелось наказать этого парня, здесь и сейчас, влезть в его тело и заставить его страдать, биться головой о стену. Он направил взгляд в прозрачно-голубые глаза баристы, готовясь забраться внутрь, как тот вдруг откашлялся.

– Девочка, это не твой друг там? – спросил он все с той же издевательской интонацией. – Ты ведь знаешь, что если вы с друзьями ссоритесь, не обязательно вовлекать всех окружающих в ваши распри?

Костя повернулся на дверь и увидел себя.

Он не сразу узнал собственное тело, мешал лишь смутно знакомый ракурс. Его мышиного цвета волосы стояли торчком, рот чуть кривился в странной незнакомой гримасе. Одежда на нем тоже была незнакомой: длинная серая футболка с логотипом, который он не знал, и мешковатые джинсы на ремне.

Узнавание захватывало его медленно, и несколько секунд Костя просто смотрел на то, что его тело делало: оно подошло к какой-то незнакомой девушке, сидящей за дальним столом, – потом передало ей зеленый пластиковый пакет и улыбнулось. Улыбка тоже была неправильной: такой непохожей на ту, что он обычно видел в зеркале или на своих фотографиях.

Все его лицо двигалось незнакомо: возможно, тот, кто был внутри (Люся? Это могла быть только Люся) использовал мышцы не таким привычным образом.

Его тело.

Люся.

– Стой! – крикнул Костя, прежде, чем ему удалось себя остановить. – Стоять!

Тело коротко повернуло голову в его сторону. На секунду его лицо застыло, а потом оно бросилось бежать. Костя рванул за ним: где-то позади расхохотался бариста, девушка на приемной стойке что-то воскликнула, но Костя уже выскочил на улицу.

Тело двигалось очень быстро: Костя всегда был физически сильнее Люси.

– Стоять! – заорал Костя снова. – Люся!

Он бросился по дороге, стараясь не спускать с тела взгляд. Легкие немедленно стало разрывать от боли, а голова закружилась.

Тело двигалось с большим отрывом и знало район гораздо лучше Кости. Оно почти сразу же свернуло с главной улицы в маленький переулок, пробежало насквозь незнакомый двор, нырнуло в сторону…

Быстрее, быстрее! Сердце колотилось в горле, во рту пересохло, он чувствовал, что продолжать в этом темпе уже не сможет.

– Поговори со мной, – закричал он из последних сил, дыхание окончательно сбилось. – Пожалуйста!

Но тело не собиралось отстанавливаться и вскоре скрылось за поворотом. Костя попытался снова набрать темп, но глаза начали слезиться, и ему пришлось остановиться и согнуться от боли, схватившись за живот. Легкие как будто горели, голова кружилась, и ему хотелось разрыдаться.

Что-то было не так, совершенно, чудовищно неправильно. В виске пульсировала боль. Он облизал губы, потом попытался стереть рукавом заполняющие глаза слезы.

– Что происходит? – спросил он себя. Нужно было реагировать, и реагировать быстро: его тело было где-то здесь, живым, спасающимся от него бегством. Он достал из кармана телефон и, не думая, набрал Настю.

– Я нашел себя, – закричал он в трубку, все еще задыхаясь, в ответ на сонное “алё”. – Я нашел себя, приезжайте, пожалуйста!

– Что?… – Настин голос все еще был очень сонным. – Погоди, что происходит? Ты где? Ты один?

– Алиса где-то тут, но это все вообще не важно, – Костя закашлялся. Он стремительно терял терпение. – Я видел себя, добежал за собой где-то до… – он замотал головой, пытаясь найти название улицы. – Я скину тебе сейчас локацию, окей? – он отнял телефон от уха, и уставился на экран. Ему ни разу еще не приходилось пользоваться этой функцией.

– Брось трубку, – протянул высокий женский голос за его спиной. – Мы, конечно, рассматривали такую возможность, но не думали, что кто-то из ваших будет столь туп. – Костя медленно обернулся.

За его спиной стояли двое: девушка с худым лицом, цепким безумным взглядом и короткой стрижкой и парень с курчавыми темными волосами в джинсовой куртке. Девушку он узнал сразу, хотя до этого видел ее только на фотографиях: Карина, смотрящая от Мажоров. Отец – олигарх, брат – профессиональный e-спортсмен, игравший в Лиге.