Темные Фигуры: Наши мертвые друзья

«Успокойся, пожалуйста, успокойся», – сказал он себе, пытаясь взять контроль над телом.

Нужно просто дышать. Психи скоро узнают, что его схватили. Они придут и спасут его, а потом они вместе найдут его тело.

Все обойдется.

Все обойдется.

Но он не верил в эти слова. Ничто не обойдется, и он обречен.

– Почему ты плачешь? – спросил снова Женин голос, и разряда ужаса, прошедшего по его позвоночнику, оказалось достаточно, чтобы втянуть его обратно в Люсино тело: прочувствовать, как отяжелели ноги и как ломило от веревки руки. Его запястья были стянуты слишком сильно, и он уже не чувствовал кончиков пальцев.

– Мне страшно, – прошептал он одними губами.

– Карина сказала тебе молчать, – протянула Женя. – Я ей все расскажу.

– Не надо, пожалуйста, – все еще одними губами прошептал Костя. – Прошу.

– Хм, – протянула она, подходя ближе. Он немного приподнял голову, совсем чуть-чуть, и в полоске зрения оказались цветные тапочки на очевидно взрослых ногах и цветные колготки. – Что ты мне за это сделаешь?

– Тише, – взмолился Костя. Женин голос был оглушительно громким с пронзительными визгливыми интонациями.

– Поиграешь со мной в принцесс? – уточнила Женя, опускаясь на колени, пытаясь подглядеть под его маску. Костя очень быстро скользнул по ней взглядом, а потом снова уставился в темноту перед собой.

Она была взрослой, как он и думал, могла вполне уже быть студенткой или старшеклассницей. Круглое лицо с крупным носом и большим пухлым ртом, серовато-русые волосы, россыпь веснушек и неаккуратно застегнутый сарафан, края которого она теребила в руках.

– Какой принцессой ты хочешь быть? – спросила она настойчиво. Костя попытался вспомнить принцесс, но, как назло, ему ничего не приходило в голову. Единственная, кого он вспомнил, это принцесса Лея, но вряд ли она годится.

– Погоди, я косметику принесу, – пропищала Женя, вскакивая на ноги, и бросилась бежать из комнаты.

Он воспользовался моментом и откинул голову немного назад, осматривая помещение, где находился.

Эта комната, наверное, обычно служила гостиной – вдоль стен стояли бордовые кресла и диван на гнутых изящных ножках. На низком стеклянном столике лежало несколько толстых книг, а в углу, у широкоэкранного телевизора, стоял бильярдный стол. Через открытую дверь он видел холл и край двери, которая, возможно, вела на кухню.

Костя немного извернулся, пытаясь понять, имеет ли смысл немного подвинуть кресло – но оно оказалось тяжелым, и он побоялся устроить шум. Вдалеке раздались торопливые шаги, и он немедленно вернул голову в предыдущее положение.

– Я принесла свою косметику, – пояснила Женя и свалила ему на колени россыпь пластиковых розовых коробочек с логотипом в виде принцессы с маленькой короной на голове. – Как у Лены, только лучше.

Она открыла какой-то флакон, заполненный глиттером, и потрясла перед ним, осыпая глиттер на его колени. Ему в голову вдруг пришла идея.

– Можешь накрасить мне глаза? – спросил он быстро.

– А? – переспросила Женя, все еще рассыпая глиттер.

– Накрась мне глаза, – прошептал он.

– Давай я их тебе нарисую, – предложила она, пальцам надавливая на его глазное яблоко сквозь маску. – Ой.

– Нет, пожалуйста, – взмолился Костя. – Накрась мне глаза!..

– Я у Карины спрошу, – сказала Женя. Его сердце упало в груди.

– Нет-нет-нет, – взмолился он, но та уже убежала. Где-то недалеко он услышал ее пронзительный голос, уточняющий, можно ли ей накрасить глаза Люсе, и чьи-то тихие возражения.

Вернулась Женя не одна.

– Ох, мы все хотели Жене няньку найти, – сказал незнакомый мужской голос. – И все-таки карма та еще тварь, не правда ли? – чья-то рука вдруг коснулась волос Кости, и он дернулся. Пальцы остались в его волосах, и Косте показалось, что он сойдет с ума от страха: что либо его сердце не выдержит и пробьет его грудную клетку насквозь, либо он задохнется от ужаса.

– Не бойся, я тебя не изнасилую, мы же не звери какие, – дружелюбно добавил голос. Рука ненадолго отпустила его волосы, но никакого облегчения это не принесло. Костя никогда не чувствовал себя таким беззащитным. Его губы дрогнули, и он поймал себя на унизительном не то вдохе, не то стоне, странном порыве молить о пощаде.

Обладатель голоса довольно хмыкнул, удовлетворенный произведенным впечатлением.

– Ты живешь с ними в квартире или нет? – спросил он, судя по звукам, садясь рядом. У него был глубокий, низкий голос: возможно, он был старше Кости на пару лет или его ровесник.

– Ч-что? – тихо выдавил Костя. Сердце стучало так громко, что он боялся, что его слышно на всю комнату. Желудок сдавило от страха, во рту пересохло, а ноги странно отяжелели.

– Ну, – продолжал незнакомец с почти светской интонацией. – Я знаю, что некоторые из вас за малостью лет все еще живут с родителями, и ты выглядишь достаточно мелкой. – Он подождал несколько секунд, а потом добавил с легким смешком. – Не переживай, ничего твоим родителям за это не будет, я просто пришел поболтать.

– Живу с родителями, – Костя ненавидел плаксивые нотки, звучащие в его голосе. Он почти не чувствовал своих запястий: это не могло быть хорошим знаком.

– Но ты типа хорошо знаешь ваших OG? – спросил голос. Костя подумал про доту, но догадывался, что речь идет не о ней.

– Да? – предположил он.

– Ну, Тему там, Кирилла… С Даней ты, наверное, познакомиться не успела?

– Нет, – согласился Костя. Он хотел было подтвердить, что не успел, что это было до него, но ненавистная «а» в конце глагола прошедшего времени была выше его сил.

– Мы раньше… ну, не то, чтобы дружили, но больше делали чего-то вместе, – сказал голос задумчиво. – Та еще была глупость с нашей стороны. Нас было восемь, кажется, ваших четверо.

Костя не знал, что на это ответить и промолчал. Дыхание этого незнакомого крупного парня где-то слева от него, в кромешной темноте, продолжало распалять ужас.

– Ты самая младшая? – спросил вдруг незнакомец и потянулся в его сторону. Костя попытался уйти от прикосновения, слепо бросая себя в другую сторону: стул оглушительно заскрипел, но пальцы все равно легли на его щеку. – Аккуратнее, девочка, – сказал незнакомец с легкой издевкой в голосе. – Веди себя хорошо.

– Не трогай меня, – прошептал Костя. Он хотел закричать, приказать, прикрикнуть, но вместо этого, с губ слетел почти шепот.

– Ты просто слишком забавная, – пояснил парень, отнимая руку от его щеки. – Интересно, ты у нас надолго?

Костя сжал челюсти.

– Хм, странно, обычно у нас гостям нравится, – хмыкнул голос. – Знаешь, Эдик, Лена, Мишаня и Веня, наверное, отправятся сейчас к вашим. Эдик хочет убить Тему с Самарой… Но думаю, ему любые двое из вашей команды подойдут. На безрыбье, может и ты…

Косте казалось, что он достиг какой-то границы, после которой бояться уже было нечего, количество страха перегрузило его тело, и он чувствовал просто странную усталость.

– А как же запрет Сергея Олеговича?… – Костя прозвучал почти спокойно.

– Ну, знаешь, мы ему что-то тоже в этом духе ответили. Но с другой стороны, а что он ему сделает? В должности понизит? Нужно понимать, что Сережу две полуразвалившиеся Гарпии не спасут. И власть не у него, а у нас… – голос стал отвлеченным, как у человека, пытающегося смотреть в экран и разговаривать одновременно.

– Мы уходим! – крикнул женский голос в коридоре.

– Удачи! – ответил голос, и тише прибавил. – Ну вот, пошли за вашими. Как думаешь, сколько из твоих друзей выживут сегодня? Можем поспорить, если хочешь?

Костя понадеялся, что Психи не будут застигнуты врасплох. Он недоуменно почувствовал, что плачет, и опустил вниз голову, пытаясь скрыть слезы под маской.

– Да не бойся ты так, – откликнулся парень, вставая и снова касаясь его волос. Прикосновение вызвало разряд отвращения, и Костя попытался отодвинуться, но ладонь вцепилась в его волосы только сильнее. – Ничего с тобой не будет. Эдик, скорее всего, после двух трупов отпустит всех остальных с миром. И сама подумай, у вас в округе только семь станций метро, зачем вам так много людей?… Вечером уже будешь в своей тепленькой постели и мама с папой смогут над тобой вдоволь посюсюкать. – Его рука продолжала трогать Костины волосы, зарываясь в пряди.

«Это не мое тело. Это не мои волосы. Это не я. Это происходит не со мной», – он снова парил, был где-то не здесь, медленно обходил эту большую комнату: только в его глазах она была слишком темной, Люсино тело скрючилось на стуле, и его трогал высоченный незнакомец с тьмой вместо лица.

“Он касается Люси, а не меня”.

Рука незнакомца поднималась и опускалась вверх и вниз, и Костя, стоя со стороны рассматривал, как его пальцы зарываются в Люсины пряди. Лицо Люси почти полностью скрыто маской.

Это происходит не с ним.

– Надеюсь, ты наслаждаешься нашим гостеприимством, – говорил незнакомец; темнота вращалась вокруг его лица. Он говорил медленно и насмешливо, как персонаж фильма. – Но во всем надо искать светлую сторону! Чем быстрее твои друзья умрут, тем быстрее ты отправишься домой.

В этот момент Люсино тело ожило, сжавшись в одной стремительно судороге. Костя согнулся и его вырвало: унизительно и болезненно; желудок сократился несколько раз, а рот затопило от привкуса кислоты. Парень громко выругался, вскочил на ноги, а Костя закашлялся, сплевывая на пол.

Глава восемнадцатая. Мажоры.

– Телефоны все отключаем? – спросил Тэн. Они шли переулками в сторону Беговой. Оставаться у шоссе было глупо – со всех сторон на них таращились бы камеры, а через них их могла увидеть Карина.

– Оставим один включенным, – распорядилась Самара, идущая впереди. Она держала руки в карманах куртки, странно оттягивая ее к асфальту. Вокруг нее клубилась мрачная решимость с нервическими нотками. – Ричард и Никита должны в случае чего нам позвонить.

– Мы идем в первую квартиру Мажоров, в итоге, да? – спросила Саша. Она странно шагала, почти подпрыгивая, и ярость медленно собиралась вокруг нее, закручиваясь в водоворот. Смотреть на это было страшно; Насте казалось, что в любой момент вся эта ярость вырвется из-под Сашиного контроля и их уничтожит.

– Ага. Они хорошо прячутся, но Ричард провел недели за ними наблюдая, – бросила Самара через плечо. – Они должны жить где-то за Ваганьковским кладбищем. Там напротив их дома круглосуточные ритуальные услуги.

– Почему наша последняя неделя – это гребаный тур по кладбищам? – поинтересовалась Саша риторически. – Я, конечно, не то чтобы жалуюсь, но…, – в этот момент асфальт под их ногами мелко задрожал. Нервно запиликала сигнализация в машинах неподалеку.

– Землетрясение? – недоуменно прошептала Настя.

– Почти, – мрачно отозвалась Самара, жестом показывая всем остановиться, а после выкидывая руки вперед как в театральном приветствии. – Потрясающие спецэффекты, чуваки. Просто круче и круче с каждым разом. В следующий раз дым-машину подгоните? – Настя проследила за ее взглядом: из-за машин, припаркованных на обочине, к ним подходили четверо.

Она узнала щуплую фигуру Эдика и кудрявого Веню, но двое других спутников (высокий шкафоподобный парень, вполне могущий сойти за двадцатилетнего, и худая девушка с сильно накрашенным лицом и повадками модели на подиуме) были ей неизвестны.

– Ух, Самара, не помню, говорил я тебе или нет, но смерть твоего бойфренда пошла тебе на пользу. Столько самоуверенности, – протянул Эдик. Теперь на нем была цветастая рубашка, сильно больше его по размеру и какие-то блестящие брюки, будто он собирался в клуб, но сделал небольшой крюк для того, чтобы с ними увидеться. На переносице у него был налеплен пластырь.

– Очень мило, – ответила ему Самара. – Чего ты от меня ожидал, интересно, слез? Как насчет: вы вернете нам заложницу, и мы, типа, пожмем друг другу руки и разойдемся с миром?

Эдик закатил глаза. Остальные его спутники стояли молча. Светловолосая модель чуть склонила голову набок, шкафоподобный парень смотрел прямо перед собой, чем-то напоминая Гарпий.

– Давайте все-таки присмотримся к ситуации со стороны, – прошептал Эдик. От него уже исходили багровые волны ярости и нервозности. – Ни с того, ни с сего вы врываетесь на нашу территорию, атакуете нас, а теперь ваша подружка снова переступает нашу границу всего через два дня…

Настя сосредоточилась на дыхании.

Сознание окрасилось в белоснежные тона.

Вдох-выдох.

Ей понадобится все ее спокойствие, если она хочет попытаться успокоить Эдика.

– Чувак, в твоем пересказе это все, и правда, выглядит так себе. Но, скажу тебе честно, вы нам нафиг не сдались, – Самара одернула куртку. – И, типа, тебе кажется, что мы это сделали с каким-то диким умыслом? Наши ребята просто проезжали через центр, это вы превращаете это в масштабный проступок.

Эдик злился все больше: расхлябанность позы полностью ушла, а его лицо исказилось от ярости. Его спутники молча ждали. Прямоугольный парень теперь скользил невидящим взглядом по ним. Настя не помнила ни его имени, ни магической способности, но знала что кто-то среди Мажоров мог читать мысли и боялась, что это мог быть он. Он вдруг поймал Настин взгляд: и та усиленно попыталась задуматься о чем-то другом. Пингвины. Пингвины.

– Откуда мне знать, что ваша тупая свора решила? У нас есть правила, и мы их придерживаемся, – зашипел Эдик, нагнувшись вперед. Самара не сдвинулась с места, продолжая держать руки в карманах.

– Я понимаю, чел, и я согласна, мы повели себя не подумав. Но мы бы вас не атаковали, если бы вы не начали первыми…

– Заткнись! – завопил Эдик. – Ты не смеешь так со мной говорить!

Настя аккуратно потянулась своим спокойствием в его сторону. «Дыши-дыши, – мерцающий свет дотронулся до его макушки и медленно начал проникать внутрь, туда где пылала его ярость.

– Weird vibes, – вдруг подал голос Веня и кивнул в сторону Насти. – Что-то происходит.

Его тихие слова произвели эффект разорвавшейся молнии: и все бросились в разные стороны.

Модель рухнула на колени, ладонями впившись в асфальт, который пошел длинными трещинами; Саша прыгнула вперед, замахиваясь в сторону Эдика. Тэн отступил на несколько шагов назад, складывая руки в кулаки, Самара выхватила из карманов несколько квадратиков бумаги, а прямоугольный парень оттеснил Веню назад, выступая его живым щитом.

Настя, которую происходящее застало врасплох, перекатилась за ближайшую машину; воздух наполнился оглушительным визгом сирен – машины, потревоженные дрожью земли, оживали одна за другой.

Эдик закричал: Саша, не церемонясь, подхватила его под плечи и швырнула в сторону, но одновременно с этим, Модель прорвала асфальт под Сашиными ногами, и та упала плашмя на землю, потеряв опору.

Самара бросилась вперед, целясь в Модель, но земля продолжала дрожать и заставила ее споткнуться и рухнуть. В ближайшем доме кто-то распахнул окна: раздались громкие испуганные крики.

Тэн стянул перчатку с правой руки, но сразу согнулся от боли, сжав виски. Эдик был в его голове.

Настя сосредоточилась. Ей нужна была темнота, та самая темнота изнутри, это существо-персонификация ее недуга, которому, по сути, было все равно, что Люся погибла, которому все было безразлично, которое хотело только пожирать все вокруг, уничтожить все, что приносило радость. Это чудище жило внутри и росло в размерах и жадно до костей обгладывало те крохи, счастья, что ей перепадали…

Она вспомнила, как Самара рассказала ей, что Даниэль мертв. Она уже была в его куртке с заплаканным и пустым взглядом. Ей было сложно собрать слова в предложения.

– Даниэля больше нет, – сказала Самара тогда. Настя не поняла этого в первый момент: они праздновали победу на Паразитом, и понять, что у того оказалась последняя жертва, она не могла.

Ей нужна была темнота, начатая этим моментом: ненависть к Самаре, что она его не спасла, жалость к себе, зависть, боль-боль-боль, горе, которое никогда полностью не испарится.

Настя позволила ей начать выливаться из нее. Густая смола, первая настигла Модель, обхватила ее худое идеальное тело и сосредоточенное лицо. Выщипанные брови чуть поднялись вверх.

– Это та, с настроениями! – выкрикнул Веня, уловив перемену в Модели – та вдруг чуть наклонилась вперед, теряя концентрацию, как это бывает, когда тебя накрывает ошеломляюще грустная мысль. – Она!.... – Веня бросился в ее сторону, ближе к машине, за которой она пряталась – и в этот момент на его прямоугольного спутника напрыгнула Самара, подсовывая ему листок бумаги под нос.

Веня вдруг оказался очень близко; Настя вскочила на ноги. Они были почти одного роста. Его глаза вдруг мигнули с каким-то неуверенным выражением. Должно быть, ему было страшно ее ударить.

Настя этот сентимент не разделяла и с силой зарядила коленом ему в солнечное сплетение. Тротуар под ней разворотило: широкая трещина пролегла прямо между ног, заставляя ее потерять равновесие, и одновременно в голове как будто взорвалась звуковая бомба – от этого пронзительного звука никак нельзя было избавиться, оглушительная сирена, от которой она закрутилась, зажмурившись, и бессмысленно зажимая уши, и сама закричала.

«Убьете еще одного?» – в визге сирены повторялась одна и та же фраза, и Настя с силой ударила затылком об асфальт, пытаясь заставить этот голос замолчать. Она не могла так больше, от боли хотелось выключиться, только бы все это закончилось и…

Все прекратилось. Стало тихо, и она медленно разлепила глаза: таращась на высокое голубое небо над ней, лишь омраченное высокими тенями многоэтажек. Какие-то окна были открыты. Люди выглядывали на улицу. Так легко от всего это будет не отделаться.

– Давайте перейдем в место потише, – раздался тихий голос Эдика. Настя села на асфальте, мельком отмечая вмятины и трещины на нем. Ее голова нещадно ныла и горло саднило от вопля.

Все были живы. У Эдика из носа шла кровь, у Саши через предплечье был здоровой кровоподтек, прямоугольный парень выглядел измотанным и продолжал откашливаться, Веня был просто очень бледен. Тэн был в порядке: он бросил на нее быстрый взгляд, и их глаза встретились. Она попыталась улыбнуться, он тоже попытался скривить губы в полуулыбке и сделал несколько шагов в ее сторону, застыв рядом с ней. От него исходила легкая аура облегчения, подействовшая на Настю почти пьяняще.

– К нам или к вам? – спросила Самара тихо. Они с Эдиком стояли рядом. Видимо, этой тишиной они были обязаны какому-то шаткому, быстро сварганенному перемирию.

– В таком виде? – поморщился Эдик. – Здесь рядом есть фастфуд. Следуйте за мной.

* * *

– Вы чего, реально пойдете на кассу к человеку? – спросил Эдик презрительно. Пока каждый из Мажоров заказывал отдельно через электронный терминал, Психи столпились вокруг меню.

– Стопэ, Тэн, у тебя вроде приложение было, – сказала Самара, полностью игнорируя Эдика.

– Не, я недавно его удалил, у меня места больше нет на телефоне, – тихо ответил он, нервно поправляя перчатки. Настя украдкой проверила свой телефон: от Ричарда или Никиты не было ни весточки.

Самара достала из кармана блокнотик и вяло начала что-то писать.

– Какое убожество, – протянул Эдик. – Я за вас заплачу. У этих людей, наверняка, ваше воровство вычитают из зарплаты. – Самара пожала плечами и не стала спорить, а вместо этого оттарабанила свой заказ.

Настя взяла себе только морс.

Она была уверена, что что-то пойдет не так: откуда им знать, что Мажоры не оттягивают момент, для того, чтобы накинуться на них всей толпой, или что они не пытают Костю в отместку прямо сейчас. Карина, наверняка, следила за ними из комфорта одной из их квартир.

Они уселись за два пластиковых столика рядом друг с другом. Веня и Тэн попытались сдвинуть их вместе, но, как оказалось, те были намертво привинчены к полу. Ричард бы сказал, что это метафора. На столики были водружены пластиковые номерки, и каждый вооружился напитком.

– Итак, давайте сначала. Чего вы хотите? – спросил Эдик, откидываясь на стуле. Кровь уже перестала идти, но воротник его рубашки был измазан сухими бордовыми пятнами.

– Мы хотим обратно Костю, – сказала Самара.

– Костя – это эта ваша маленькая светловолосая девочка?

– Если не вдаваться в подробности, то да, – ответила Самара с полным ртом. – А вы чего хотите?

– Я бы хотел, чтобы все оставшиеся из вашей оригинальной четверки: ты, Тэн и Ричи ответили за то, что вы сделали, и прожили хотя бы толику тех страданий, которую пережил я, – усмехнулся Эдик.

– Спасибо за еду, – вставил Тэн.

– О чем идет речь? – спросил Веня, и Настя порадовалась, что он задал этот вопрос.

– Да, мне тоже хотелось бы знать, – добавила Саша, жуя.

Самара и Эдик переглянулись, как будто ведя никому больше неслышный диалог. Модель усмехнулась и поправила пряди, лезущие в глаза.

– Приятно видеть, что все группы предпочитают совсем не разговаривать с младшим поколением, – произнесла она. У нее был низкий, бархатистый голос, с легким еле уловимым отзвуком какого-то диалекта. – Начнем делиться нашими секретами или пусть продолжают драться во имя неизвестных им целей? – ее взгляд встретился с Настиным, и она дружелюбно улыбнулась. От ее улыбки Насте стало некомфортно, и она дернулась на месте, отводя взгляд. Она не чувствовала никакой антипатии, исходящей от Модели, но это пугало ее еще больше.

– Ну, началась та история удивительно похоже на эту, да? – сказала Самара тихо. – Мы тогда спокойнее путешествовали между округами. Вы с Даниэлем только перевелись в гимназию в Западном округе…

– Смешно, я предполагал, что ты начнешь с убийства, – хмыкнул Эдик, прикусывая губу.

Самара бросила взгляд в сторону Тэна. Тот пожал плечам, потом потер одну перчатку о другую, стряхивая с пальцев соль.

– Это было в самом начале, – сказал он тихо. – Наши четыре округа часто тренировались вместе. Бабы, Психи, Мажоры и Скинхеды. Западный, Северо-Западный, Центральный и Северный.

– Союз, заключенный на небесах, – добавила Модель, прицокнув языком. – Тогда в каждом округе было не так много людей. Вас было четверо в начале, верно? Нас было меньше десяти. Восемь?… Никто из нас толком не знал ни что нужно делать, ни зачем. Сережа просто записал нас всех на какие-то курсы карате по абонементу, а магия тогда была просто конструктом. Кто-то уже находил к ней подход, а кому-то она казалась выдумкой, – она перевела взгляд на Тэна и улыбнулась, жестом демонстрируя что ему стоит продолжить.

Все выжидательно повернулись к нему.

– О, снова я? – переспросил он недоуменно. – Сорян, у Лены так хорошо получалось, почему бы нам просто не послушать ее.

– Уф, настоящий феминист, – вздохнула Модель, улыбаясь. У нее были идеально ровные, белые зубы. До этого Настя видела такое только по телевизору, – Но нет, это твой крест, Тэн, продолжай. Меня там вообще тогда не было.

Тэн кивнул. Его лоб прорезала тонкая морщинка, пока он рассматривал собственные ладони.

– Мы много тренировались вместе, – произнес он медленно. – Мы все хотели перейти «на следующий уровень». Нам казалось, обрети мы контроль над магией, научись каждый из нас своей способности, мы сможем начать делать что-то невероятное: бороться с силами зла, например. Когда мы тренировались, мы обычно пытались лупить друг друга теми приемами карате, которые успели выучить, – он сделал паузу. Его взгляд смотрел в никуда. Его пальцы, затянутые в темную кожу, мяли бежевую салфетку.

– И, однажды, мы с Мишелем, братом Эдика, подрались. – Настя, сама того не желая, задержала дыхание. – У нас у обоих к этому моменту не было никаких способностей. Он ударил меня несколько раз, чтобы разогреться, потом я ударил его в ответ. Мой кулак соскользнул и скользнул по его челюсти. Не знаю, насколько дальнейшие подробности необходимы, но да. Мишель умер от сердечного приступа.

– В возрасте одиннадцати лет, – добавил Эдик холодно. – Ты забыл эту важную деталь.

Секунду они все просто сидели молча: только Саша продолжала жевать.

– Но вы на этом не остановились, не так ли? – тихо продолжил Эдик. – Как можно закончить только одной трагедией?

– Я не знал, что я делаю, – тихо сказал Тэн. – Я понимаю, что это мало что меняет для тебя, и да, я виноват, мне безумно жаль, но – хей – я не умел и не умею это контролировать. – Он кивнул на перчатки на его руках. – И вряд ли когда-нибудь научусь.

Эдик состроил грустную физиономию.

– Ты прав, наверное время понять и простить, верно? В конце концов, это всего лишь одна человеческая жизнь. Первая из дли-инного листа твоих жертв.

Тэн молча посмотрел в сторону. Его локти лежали на столе, и он выглядел меньше чем обычно, как будто съежился в размерах, прячась за своей длинной курткой и перчатками.

– Тебе не кажется, что продолжать жить – для тебя, это в некотором роде, эгоизм? – спросил Эдик, чуть приподнимая брови. Его эмоции скручивались в тугой жгут: гнев и грусть, связанные так плотно, что они практически становились единым целым. Насте очень хотелось присыпать их чем-то еще: страхом или спрятать их в клубах спокойствия, но Веня бы это заметил.