Темные Фигуры: Наши мертвые друзья

– Достаточно, Эдик, – бросила Самара, откидываясь на стуле. – Я уверена, что ты провел много времени, репетируя эту патетическую речь перед зеркалом, и мы типа все очень впечатлены и все такое, но серьезно, переходи к сути.

– Ладушки. Когда мы закончим есть, я хочу, чтобы мы сразились еще раз, но в этот раз подальше от цивилов. – Самара смотрела на него молча. – Око за око, зуб за зуб.

– Я ведь простил их, – Эдик теперь повернулся к Насте: его глаза встретились с ее, и она отметила, как безумно расширены были его зрачки. – Не полностью, конечно, ты не можешь это простить. Но мы сосуществовали. Границы были свободнее, и мы работали в парах и тройках время от времени. Мне казалось, я делаю это и ради памяти о Мишеле тоже…

– А потом ты с Даниэлем что-то не поделил и вы захватили меня в плен, – продолжила Самара спокойно. – Я думала, что вы меня убьете.

– Ну, не надо было быть такой идиоткой, – взорвался Эдик, вскакивая на ноги, заставляя людей с соседних столиков обернуться на них. – Ты, тупая дура, как ты могла подумать, что мы на полном серьезе тебя убьем?!

Модель отправила в рот кусочек блинчика и слабо улыбнулась: история трогала ее меньше, чем Эдика.

– А ты чему улыбаешься, а? – взъелся тот на нее, прежде чем его взгляд снова вернулся к Самаре. Он продолжил. – Ты свела Женю с ума! Что это было такое, а? Тоже маленькая ошибочка? Неточность сраной формулировки?

Самара и Тэн переглянулись через стол. Настя поежилась. Модель не изменилась в лице.

– Именно поэтому, – зло продолжил Эдик, садясь обратно за стол. – Мы доедим, дойдем вместе до уединенного места, а дальше сразимся на смерть.

– Звучит как план, – усмехнулась Самара. В ее бурлящем гневе не было страха.

Настя почувствовала как ее тело снова начала колотить крупная дрожь и сделала большой глоток из стакана, но на дне остался только лед.

Глава девятнадцатая. Галлюцинация

Незнакомец с недовольным шипением орудовал тряпкой где-то рядом на полу. Когда он разогнулся – он представлялся Косте настоящим гигантом – он холодно заявил, что, возможно, зайдет позже: играть в кошки мышки с блюющей жертвой ему явно не хотелось.

– Вот и Женя к тебе возвращается, – пробормотал он, отходя в сторону.

– Я привела подружку, – заявил Женин голос. – Она не-ви-ди-мая.

– Привидение, что ли? – уточнил парень без особенного интереса. – Ну ладно, играйте тут, только тихо. – И он вышел из комнаты. Костя попытался перевести дыхание. Приближающиеся шаги Жени, впрочем, заставили его сердце снова начать биться, как пойманная в сеть рыба.

– Люся-Алиса, – запищала Женя. – Играем в принцесс? Смотри, тут…

Она вытряхнула на пол что-то, что рассыпалось по ковру. Костя вдруг ощутил чьё-то еще присутствие. Кто-то наклонился к его уху и тихо прошептал:

– Костя, это я.

Он не сдвинулся с места, пораженный, решив, что это все какая-то безумная галлюцинация, что он, наконец, окончательно и бесповоротно сошел с ума, что диагноз 20.6. превратился в 20.0, что это конец, и дальше его ждет только какая-нибудь палата на шестерых в подмосковном ПНД, и веревки, привязывающие его к кровати.

– Алиса? – еле заметно шевельнул он губами.

– Да, – её голос был таким тихим, что казалось, он слышал его внутри себя. – Я нашла свою магию.

В груди вспыхнула горячая смесь надежды и ужаса.

– Развяжи меня, – прошипел он.

Он почувствовал лёгкие, осторожные прикосновения к своим запястьям. Алиса старалась не причинить боли, но от каждого движения верёвок ему казалось, что кожа горит.

– Алиса, ты где? – раздался требовательный голос Жени. Костя напрягся, пытаясь задержать дыхание. Руки Алисы на секунду замерли.

– Люся, Люся! – продолжала Женя. Её тон стал громче и настойчивее. – Я принесла тебе ещё блесток! – она чем-то зазвенела, но вдруг неожиданно замолчала. Костя услышал, как она резко втянула воздух. – Алиса – это твоя подруга? Ты ее уже знаешь? – спросила она. Ее писклявый голос стал вдруг очень серьезным и ровным.

Костя напрягся и почувствовал как Алисины руки перестали дергать веревку на его запястьях.

– Я взрослых позову! – выкрикнула Женя и с грохотом выбежала из комнаты.

– Блин, – вырвалось у Кости. Он дернулся вперед, но веревки на запястьях только сильнее врезались в кожу. – Алиса!

Но та уже потянулась к его голове, резко срывая маску с его глаз. Та немедленно запуталась в его волосах, но это было уже не важно: он снова все видел. Он все еще сидел лицом к двери – в холле уже слышались громкие шаги, и в проеме показался высокий парень с многочисленным пирсингом и множеством надписей, выведенных на его теле. Следом за ним семенила озабоченная Женя. Она все время норовила дернуть за край его свитера, пытаясь привлечь его внимание.

– Мне казалось, мы друзья…, – начал парень с легкой усмешкой на губах. Вместо ответа Костя встретил его взгляд. Сердце застучало сильнее, его тело напряглось, а затем… прыжок. Он ощутил, как сознание вырвалось из маленького слабого тела и устремилось вверх, туда, где он вдруг оказался невероятно высоким, сильным и прямым. Он стоял напротив связанной Люси, глядя на нее сверху вниз.

Лицо связанной Люси медленно исказилось от шока.

– Замолчи, – приказал Костя, делая несколько шагов в ее сторону, и зажимая рот Люсиного тела ладонью.

Алисы нигде видно не было: она, и правда, была абсолютно невидима.

– Можешь подержать ее рот закрытым? – обратился он к пустому месту за левым Люсином плечом.

– Ок, – ответила пустота, и Костя почувствовал появление другой ладони рядом с его.

Женя силилась понять происходящее.

– Тебе помочь? – спросила она, неуверенно.

– Да, помоги мне развязать ей руки, – сказал Костя тихо. – Ее нужно вывести погулять, – пояснил он зачем-то, дергая за веревку.

Люсино тело замычало и дернулось, пытаясь укусить Алису за руку.

– Или, знаешь даже, сбегай принеси футболку или что-нибудь такое, – быстро передумал Костя. Им нужно было соорудить кляп. Голова Люси моталась из стороны в сторону, и он не сомневался, что долго Алиса не протянет.

Женя кивнула и выбежала из комнаты, немного подпрыгивая и бормоча слова к какой-то песне. Первый узел поддался легко, и Костя с некоторым опасением посмотрел на багрово-синие отпечатки на Люсиных запястьях.

Секунду он думал о том, чтобы просто угнать то тело, в котором он был сейчас: просто уйти вот так вот, в этой физически сильной, не покореженной форме: он будет выше и сильнее, он сможет делать все, что захочет…

Но он отмел эту мысль как недопустимую и ослабил еще один узел.

– Карина, – Люсиному телу удалось сбросить ладонь с губ. – Карина! Иди сюда!… Помоги!… – в исполнении этого парня интонации Люси резко изменились, голос стал жестким и повелительным.

В холле снова раздались шаги, и Костя уже внутренне приготовился ко всему. В комнату вошла Карина, с довольно утомленным видом. С новонайденной точки зрения она была гораздо красивее и уязвимее, чем Косте показалось в первый раз. Он быстро закрыл Люсин рот ладонью, отодвинув Алису.

– Что ты творишь? – спросила Карина, останавливаясь на пороге.

– Она кричит, – пояснил Костя. Его новый голос подчинился ему не сразу, и интонация показалась насквозь фальшивой. – Но и ее запястья выглядят так себе, и я решил…

– Данила, блин! Прекрати мучить девочку, не видишь что ли, что ей страшно? – сказала Карина. – Зачем ты снял повязку с глаз? Прекрати все это, и иди книжку почитай. И никакого кляпа, пусть себе кричит. Глаза ей закрой.

– Окей-окей, – откликнулся Костя.

– Ты хочешь поесть? Мы собираемся заказать доставку. Суши хочешь? Филадельфию? Калифорнию? – Она подняла голову и уставилась на Костю. – Дай ей сказать.Карина присела на корточки, глядя прямо в глаза связанному телу:

Костя нехотя отнял руку от ее рта.

– Карина, это не я, – выпалило Люсино тело. – Черное сердечко, концерт Макулатуры, love will keep us apart.

Карина помедлила лишь секунду, но этой секунды было достаточно, чтобы окончательно освободить Люсины руки.

Он рванул Люсино тело вверх и подхватил его на руки – каким же невероятно сильным он теперь был, с этим приятным зудом в мускулах не хотелось расставаться – и бросился прочь, оттолкнув Карину с дороги. Он чувствовал, что Алиса бежит за ним.

Холл был просторным, заставленным высокими шкафами с книгами, и несколькими коврами и люстрами – а прямо за ним в длинном узком коридоре были массивные черные двери, за которыми, должно быть, был лифт.

Люсино тело в его руках грязно ругалось и вырывалось, но он в несколько больших прыжков оказался у входной двери, рванул ее на себя и нажал на кнопку лифта. Далеко внизу в шахте раздалось размеренное гудение.

Карина уже вскочила на ноги и бросилась в его сторону.

– Что ты такое? – закричала она, и лицо ее было искажено таким диким страхом, что Костя на секунду осекся, только потом поняв, чего именно она боится.

– Я – Костя из Психов, – сказал он, встретив ее расширенные от ужаса глаза. – Не бойся, все нормально. Я не какой-нибудь подвид Паразита или что-то такое.

На ее лице мелькнуло облегчение, и она отступила на шаг назад.

– Будь я тобой, – сказала она уже спокойно. – я бы не стала искать твоих друзей. Эдик точно собирается прикончить как минимум двоих.

– Спасибо, – буркнул Костя. Люсино тело в его руках снова зашлось визгом, пытаясь вырваться.

– Что я могу сказать? I like you now, иди домой, – сказала Карина со странной усмешкой, складывая руки на груди. – Данилу ты тоже решил угнать? —Костя покачал головой. В ее позе было какое-то необычное спокойствие, к которому Костя отнесся почти с уважением. Будь ситуация была немного иной, он бы, наверное, спросил у нее, можно ли взять автограф у ее брата: ему всегда нравился его игровой стиль, несмотря на плохой вкус в видеоиграх.

Звякнул лифт, и он толкнул внутрь Люсю и развернул ее.

– Первый этаж, – сказал он. Люсино тело взглянуло на него с откровенным презрением и нажало на кнопку.

– Что здесь? – вдруг спросило оно, бросая короткий взгляд в угол. Костя поймал взгляд Люсиного тела и совершил скачок.

Данила, вернувшийся обратно в тело, намеревался снова их схватить, но Костя ударил его по рукам, и двери закрылись.

Он бросил взгляд через плечо. Из воздуха нарисовалась Алиса.

– Что теперь? – спросила она тихо.

– Будем надеяться, в этом доме сложно выйти на пожарную лестницу, – ответил Костя, проводя рукой по лицу, пытаясь стряхнуть чужие эмоции, которые накатывали вместе с дрожью в теле.

От дома Мажоров они, не сговариваясь, побежали. Костя бросал торопливые взгляды по сторонам, пытаясь заметить камеры – вдруг Карина поменяла решение и уже ищет их своими всевидящими холодными глазами. Они бежали где-то минут пять, вперед, не разбирая дороги, но потом и Алиса, и Костя выдохлись, почти одновременно.

Кажется, за ними никто не гнался, и они перешли на торопливый шаг.

– Ты знаешь, где мы? – тихо спросила Алиса, нервно вертя головой.

– Без понятия, – центр Костя почти не знал: если куда-то в центре и приходилось ездить, родители просто отвозили его на древнейшей папиной Ниве – долгие и мучительные поездки в пробках, заставляющие его чувствовать тошноту, даже когда он просто садился в автомобиль.

– Куда мы теперь? – у Алисы был заготовлен следующий вопрос. Она повернула к нему испуганное лицо, и он вдруг почувствовал не свойственный ему прилив нежности и потянулся к ней – она напряглась лишь чуть-чуть, но позволила ему себя приобнять.

– Спасибо, – прошептал он тихо. Ее худое тело в его объятиях было совсем деревянным, но она все равно улыбнулась, самую малость, а потом осторожно коснулась рукой его плеча.

– Не стоит благодарности, – сказала она. – Ты бы сделал тоже самое. – Костя энергично кивнул. – Так что мы делаем? – спросила она более деловито.

– Не знаю, – Костя прикусил губу. – Я увидел себя там, в кафе. Поэтому я так быстро сбежал.

– Галлюцинации? – спросила Алиса серьезно, и Костя почти оступился. Ему показалось, что кто-то его ударил.

– Нет, не думаю, – ответил он почти зло. Эйфория от побега стремительно рассеивалась.

– Но твое тело ведь…

– Хочешь услышать, что я думаю? – спросил Костя зло, останавливаясь. Алиса кивнула, ее лицо напряженно застыло. – Я думаю, что Сергею Олеговичу нужно что-то, о чем он не говорит. Я не знаю, что конкретно, может, он пытается вырвать способности из наших тел, может, хочет использовать кого-то как личного ассасина, – на недоуменное лицо он коротко пояснил. – Убийцу. Я, чёрт возьми, не знаю. Но он нас выкрадывает. И моё тело – тоже.

– А потом отпустил и позволил ему свободно бегать? – переспросила тихо Алиса.

– В любом случае, – робко попыталась сменить тему Алиса, – что было не так со всеми этими…? Они такие странные.Костя молчал, стиснув зубы. Эта мысль заставила его внутренне сжаться. Неужели все это было просто галлюцинацией? Нет, не может быть. Бариста тоже его видел.

– Ну, когда ты убежал, – начала объяснять Алиса, немного задыхаясь от быстрой ходьбы, – я хотела побежать за тобой, но ты ничего не слышал, и убежал слишком быстро – когда я последовала за тобой, меня остановила тетка на стойке, насчет денег. И я, пока расплачивалась – ты мне, кстати, должен, – почему-то на это Костя с трудом сдержал ухмылку, – ты успел оторваться. Я побежала вроде в том же направлении, но когда я тебя нашла, ты уже был в окружении этих…– Ты успела осмотреться у них в квартире? – спросил Костя, отвернувшись и оглядывая дома, пытаясь найти хоть какую-то подсказку. – Как ты вообще туда попала?

– Мажоров, – подсказал Костя. – Все дети богатых родителей.

– …да. И дальше мне стало очень страшно и… – она пожала плечами. – Я вдруг исчезла. Просто как будто выключатель в голове щелкнул. Сразу стало понятно, что если я его нажимаю – меня как бы нет. У тебя так же?

Костя задумался. Они обогнули дом и вышли на широкую улицу, показавшуюся ему смутно знакомой. Наверное, где-то рядом должно быть метро…

– Вроде нет, – сказал он наконец. – Мне как будто нужно сильно напрячься, а потом… – он понял, что никогда раньше об этом не говорил.

В этот момент Алиса изменилась в лице и вытащила из кармана телефон.

– Никита звонит, – сказала она, глядя на экран. Костя совершенно забыл, что у нее с собой был телефон, и что свой он оставил в квартире Мажоров.

– Ну, бери трубку, – воскликнул он. – Поставь на громкую связь.

– Сложно передать весь спектр эмоций, который я сейчас испытываю, – раздался из трубки насмешливый голос Ричарда.

– Привет, чуваки, – жизнерадостно прокричал на заднем плане Никита. Костя никогда еще не был так рад их слышать.

– Что нам делать? – немедленно спросил он. – Карина сказала, что Эдик собирается убить Самару и Тэна!…

– Когда я в последний раз проверял их состояние, они с Мажорами дружелюбно ели в Теремке, —отозвался Ричард с едва заметным намёком на сарказм. – Тем не менее Никита уже вызвался помочь… с чем бы то ни было.

– Да, сорян, я за халявными блинчиками! – откуда-то из угла прокричал Никита. – Так что если что, звоните Ричарду!…

– Очень смешно, – буркнул Костя, всё ещё чувствуя напряжение в мышцах.– В любом случае, – продолжил Ричард, его голос стал серьёзнее. – Звоню я не поэтому. Для начала, конечно, поздравляю вас с удачным побегом. Я следил за ним, затаив дыхание.

– Что?– Но, – Ричард сделал паузу, – несколько минут назад произошло нечто странное. И я надеялся, что вы вдвоем могли бы это проверить.

– Я готов поклясться, что видел твое тело в нескольких улицах от того места, где вы сейчас, – Костя почувствовал, как земля начала уходить из-под ног.

– Я видел его, – пробормотал он. – Себя. Люсю. Я поэтому побежал…

– Понимаю, я бы тоже так сделал. Если бы, конечно, все дело происходило в умеренно маленьком пространстве и желательно прямо в нашей квартире, – дружелюбно отозвался Ричард. – У меня не было особенного времени, чтобы этого человека рассмотреть, но он выглядел как ты и зашел в дом – ни пуха, Никит! – хлопнула входная дверь. – И я запомнил, какой код он набрал. Вы вдвоем могли бы сходить и проверить, раз уж поддержка остальных кажется не столь актуальной.

– Называй адрес, – немеющим языком прошептал Костя.

Дом, и правда, оказался всего в двух улицах. Алиса шла немного впереди – у нее был комплект оффлайн карт. Он проследил, чтобы она выключила телефон, когда они зашли во двор. Сергею Олеговичу и Гарпиям не стоило знать, что они с Алисой нашли их логово.

Двор был похож на тот, где жила Люся, только чуть меньше и без детской площадки. Они с Алисой переглянулись.

– Я сразу за тобой, – тихо сказала она и исчезла.

Костя кивнул и медленно поднялся по лестнице. Его сердце билось как сумасшедшее, когда он подошел к панели домофона и начал набирать цифры кода, одну за другой. Дзинь-дзинь, входная дверь открылась. Он ожидал, что позвонит в чью-то квартиру, а не что его просто впустят в дом. Он придержал дверь, позволяя Алисе пройти внутрь.

На первом этаже было типичное мрачное запустенье: под лестницей два детских велосипеда и коляска, блеклая лампочка на длинном шнуре.

– Идем по квартирам? – тихо спросил он у Алисы.

– Да, – прошелестела она в ответ.

Они поднялись по лестнице на второй этаж. Стены были обычного бледно-зеленого цвета, с парой размашистых надписей маркером. На лестничной клетке квартир было три: одна принадлежала семье с ребенком (снегокат, прислоненный к стене, и дверной коврик с персонажем мультика), а две другие никак не отличались друг от друга.

Костя медленно примерялся к ним – нужно было придумать какую-то убедительную историю, описать свое тело как-то, может быть, но как объяснить, что он…

– Костя, – услышал он до боли знакомый голос. Он медленно обернулся и узнал себя.

Он был живым – стоял на лестнице, ведущей на верхний этаж, чуть опираясь на перила, а его худое, бледное лицо, трогала еле заметная улыбка.

– Ты… – выдохнул Костя.

– Люся, – сказало его тело бесстрастно. – Мы были представлены.

Он сделал шаг в ее сторону: голова роилась от вопросов, дыхание сперло, и он совершенно не знал, что сказать.

– Мы тебя похоронили, – его голос дрогнул в конце, почти сорвался.

– Видимо, это было несколько излишне, – хмыкнула Люся в ответ. – Пошли наверх, поговорим?

Как во сне, Костя последовал за ней. Ноги не гнулись. Впечатлений на сегодня выпало слишком много, и ему казалось, что он в любой момент отключится, провалится в долгий, бесконечный сон.

Они поднялись на четвертый этаж: Люся молчала. Костя не стал говорить ничего про Алису, следя за тем, чтобы она была рядом.

– Мы в безопасности? – выпалил он наконец, когда они переступили порог. – Мы можем здесь говорить?

Его тело хлопнуло дверцами галошницы, а потом разогнулось с парой тапочек в руках.

– Держи.

Он сжал зеленые пушистые икейские тапочки, чувствуя себя каким-то деревянным, потом неловко стащил ботинки.

– Пошли на кухню? – спросила Люся. – Чаю? – ее хорошо знакомые бесстрастные интонации звучали дико, выходя из его рта: его изгиб губ, так похожий на мамин, его обветренная кожа на губах. Костя продолжал жадно себя разглядывать.

Они прошли на невыразительно-советского вида кухню, Костя подвинул себе деревянный стул с коричневой обивкой и узором с цветами на седалище; на стол была постелена пластиковая клеенка, в центре лежала коробка бельгийских конфет в форме морепродуктов.

Люся нажала кнопку на чайнике, потом прислонилась к стене. Его тело плечом касалось холодильника. Одежда на нем была незнакомая, точно не его, но размер был правильный. Волосы были растрепаны, и на лбу у него снова появилось раздражение (мама уже сунула бы ему тюбик специального пахучего средства, и ему пришлось бы долго и старательно обрабатывать каждую припухлость).

– Черный? Зеленый? – спросило его лицо бесстрастно.

Почему-то этого оказалось достаточно, чтобы Костя разозлился.

– Что происходит? – завопил он в ответ. – Почему ты здесь? Я… мы… Мы тебя… меня!… похоронили! Ты – я – мое тело было мертво!

Люся кивнула несколько раз, но как будто своим мыслям, а не в ответ на его слова.

– Да, я догадываюсь, что тебе было нелегко, – произнесла она.

– Нелегко?! Это все что ты можешь сказать? – он хотел было вскочить на ноги, но почувствовал невидимую ладонь Алисы на плече и осел обратно. Сердце билось как сумасшедшее. Он попытался посмотреть Люсе в глаза, но та, как всегда, смотрела куда угодно, но только не прямо на него. – Это Сергей Олегович сделал? – спросил он уже спокойнее.

Люсино лицо преобразилось в легком удивлении, а потом она засмеялась.

– Нет, – сказала она. – Ни Сергей Олегович, ни Инна с Ольгой здесь не причем.

– А что тогда? – у Кости пересохло во рту. – Что случилось? Пожалуйста, блин, объясни! – голова шла кругом, а плечи с запястьями все еще ломило от веревки. Нужно было просто приложить Люсю к стене и поменяться телами в последний раз, но он медлил: что-то его останавливало.

Шумно забурлил чайник, дойдя до момента кипения, и Люся разлила кипяток по чашкам, закинув в каждую по пакетику. Костя машинально сжал чашку в руках и молча проследил за тем, как она доливает в свою чашку холодную воду из фильтра.

– Год назад я была в районной библиотеке, – начала она медленно, рассматривая содержимое своей чашки, – и там ко мне подошел незнакомый молодой человек, который знал про меня дискомфортное количество вещей.

– Рейвен Джонс? – немедленно спросил Костя, и Люся кивнула, все еще не глядя ему в глаза.

– Рейвен Джонс, – повторила она, пробуя имя на языке. – Да. Он знал множество вещей про Психов, Мажоров… про всех нас. И у него был план, миссия в некотором роде, часть которой показалась мне привлекательной. Он был недоволен пассивностью Сергея Олеговича, говорил, что тот нас использует вхолостую и не пользуется достаточным количеством данных…

– Почему ты никому не рассказала? – Во рту пересохло. Костя поднес чашку ко рту и сделал маленький глоток.

Люся усмехнулась.

– Он знал, что предложить и сказать, – просто ответила она. – Я была испугана, конечно, как и любой был бы на моем месте, но мы с ним поговорили, и он отметил, что Сергей Олегович ограничивает наш доступ к любой информации, не рассказывает, к чему нас готовят и в чем, собственно, заключается наша миссия… – она поставила чашку на стол и встала. Костя задрал голову, продолжая внимательно следить за ее-cвоим бесстрастным лицом. – Он говорил про контроль и что некоторые прогрессируют со своими способностями, а некоторые нет, и что это нужно было бы изучить и данными этими поделиться… Вот скажи мне, например, почему Никита может вытащить свои ножи в любой момент, когда хочет, а Тэн уже шесть лет никого не касался?

– Ставки слишком высоки для экспериментов?… – предположил Костя.

– Например, – пожала плечами Люся. – А почему у Паразита была ровно та же способность, которая в итоге оказалась у тебя?

На это у Кости ответа не было. Он не совсем понимал, к чему все это было сказано, но боялся, что если он Люсю поторопит, она замкнется.

– В любом случае, с Рейвеном я согласилась. Он уже знал очень много, но иногда ему нужна была какая-то отдельная информация, мелочи, ничего значительного… Он рисовал карту появления Фигур…. Очень интересовался твоей, кстати. Записывал наблюдения о нас и наших способностях…

– И ты ему все рассказывала? – переспросил Костя.

– Да. Ну или почти все. Мы встречались в антикафе и все обсуждали. Думаю, в некотором роде мы были друзьями, – ее колено дернулось несколько раз, в очень Люсином рефлекторном жесте. – Он щедро предлагал информацию в ответ. У него был доступ к оборудованию, которого у меня не было. Его, так же как и меня, занимала природа наших способностей… – она усмехнулась. – Почему мы такие? Как это возможно – почему Никита может создавать лезвия внутри своей плоти, а ты переходишь в другое тело с тем же набором привычек и способностью как в прошлом теле? Почему у темных фигур тоже есть способности?…

Костя смотрел на нее молча. Ее-его лицо оставалось бесстрастным.

– А потом он предложил мне план. Как «выйти из игры», так сказать. Я могла бы посвятить все мое время изучению способностей: в его группе было несколько заинтересованных человек, часть которых он вот так вот вывел. Кто-то занимался историей, пытаясь узнать больше про прошлое Ордена, кто-то занимался биологией, как и я. И вместе мы могли бы понять, что мы такое, найти ответы на вопросы, понимаешь? – ее ноги нервически дернулись, пусть лицо и оставалось привычно бесстрастным. – Мы перестали бы жить в этом иррациональном хаосе. Узнали бы, что случилось с поколениями до нас, кто такие темные фигуры, и как мы можем быть возможны.

– И этот Рейвен инициировал твою смерть? Как? – переспросил Костя напряженно.