Бог, которого люблю

Может попробовать написать что-нибудь? Ведь уже давным-давно во мне живет это неизвестно откуда взявшееся желание. Другие пишут, а я что, не могу хотя бы попробовать?

Да, но что же скажу людям? Придумать что-то нереальное, что-то угодное власти? Никогда не смогу. У меня нет для этого ни способностей, ни умения.

Написать правду – что вижу, участвуя в этом театре абсурда, который называется страной Советов, где занавес никогда не поднимается, и нет двери с надписью «ВЫХОД»? Боюсь и подумать об этом. Сколько людей, которые, действительно, знали, что сказать, известные писатели, поплатились жизнью только за попытку сказать. А меня, с моей биографией, просто отправят в «психушку».

Получается какая-то ерунда. Всю жизнь чему-то учился. Сначала одиннадцать лет музыке, получил диплом, и всё забросил. Потом немецкий. Окончил институт, который мне совсем не нужен. Теперь вот английский… Сколько сил потрачено впустую, а зачем? Мне же все это не пригодилось. Теперь только и занимаюсь тем, что покупаю и продаю, покупаю и продаю. Остановиться уже не могу, хотя живу в постоянном страхе. В любой момент может раздастся стук в дверь, и всё это печально кончится.

Суечусь, суечусь, а в результате?..

Да, вот она истина. Человек создан для жизни в глобальном обмане, для жизни в страхе перед смертью и тюрьмой, и полностью зависит от его величества случая.

Мысли, мысли… Они мечутся в яростной схватке, вытесняя одна другую. Вдруг остаётся одна, будто кем-то подсказанная:

«…Ну, наконец, ты разобрался, что к чему, понял, где истина. Пора покончить с сомнениями. Правда, совесть, порядочность… – а что это такое? Пустые слова, ими манипулируют те, кто хорошо знают, что ничего этого нет и в помине. Смотри, твой одноклассник Балбес, который глупее тебя во сто крат, уже давным-давно разобрался, что к чему. Сейчас время. Докажи себе, что ты мужчина. Пойди на риск. Тебе нужны деньги. Они решат все твои проблемы. Найди какого-нибудь «денежный мешок» и распотроши его. Если придётся, убей, но не живи как червь. Как только у тебя появится много денег, все тебя зауважают. Боишься? Ну, вот тебе другой путь. Смотри, какой красивый, стройный мальчик Олежка. Ты знаешь, сколько некоторые женщины заплатят, чтобы поиграть с ним? Мало того, что получишь деньги, завяжешь связи, знакомства. Торопись, сегодня все в твоих руках, а что будет завтра – не знает никто».

Иногда, в минуты раздумий, спрашивал себя: «Если Бог есть, и если я в Него поверю, изменится ли что-нибудь в моей жизни?»

Слова «Прекрасный план» из книжечки, которую подарил мне Саша на день рождения и которую так и не прочитал, проникли в мою душу. Ну что ж, это логично, – рассуждал я. – Если Бог есть, и Он, как говорит Саша, Истина и Любовь, – естественно, как у отца для своих детей, у Него может быть только «Прекрасный план».

Но, с другой стороны, я прожил столько лет, никогда не ощущал на себе действия какого-либо плана, и вообще не задумывался о Боге, не верил в Него.

После разговоров с Сашей, в минуты, когда возникала какая-то опасность или терял контроль над ситуацией, как в случае с Дынькой, подумывал: «Было бы хорошо, если бы Бог защищал, предостерегал меня. Может быть, поверить, и тогда Он и начнет как-то помогать мне, предостерегать».

Дальше размышлял, примерно, так: «Если Бог мне помогает – значит я под Его защитой, облечен Его доверием, поставлен выше обычных людей. Могу поступать жёстко с теми, кого я считаю неправыми. Невозможно же быть хорошим для всех».

Но как отнесётся ко мне Бог, если возомню себя таким?

Чувствовал, дальше – бездна, которую не постичь. Однако всякий раз, когда рассуждал об этом, ощущал в груди какое-то слабое тепло.

Брошюрку «Не навязано ли вам мнение о теории эволюции» прочитал практически мгновенно. Есть люди, которым веришь абсолютно. Так было и в этом случае. Я не стал вникать в доказательства, приведенные в книжке, мне стало ясно, что всю жизнь меня обманывали, будто человек произошел от обезьяны.

Через несколько дней, как и обещал, Саша дал мне еще одну книжку. Она называлась «Не просто плотник». Содержание её буквально потрясло меня: Иисус Христос есть Бог, Он жил на земле, Его видели люди. Осталось Его учение.

Я дожил до сорока лет, почти половину из них – учился, но об этом ничего никогда даже не слышал. Видел сотни репродукций, множество картин, на которых был изображен Иисус Христос, распятым на кресте, и мне ни разу не приходило в голову спросить: «А что же это за человек, за что Его распяли?» Для меня Он был просто мифической личностью. Несколько раз заходил в православную церковь, слышал там слова «Во имя Отца и Сына, и Святого Духа», но тоже никогда не интересовался: «Что это значит? Кто Они такие?»

За всю жизнь никто не рассказал мне об Иисусе, о Его учении, о том, что Он – Сын Божий. Я вообще не слышал, чтобы о Нем кто-либо просто разговаривал. Во мне шевельнулась неосознанная мысль, что в этом скрыта суть какого-то фантастического обмана.

На мой взгляд, в книге «Не просто плотник» были приведены неопровержимые доказательства, что Иисус был Мессией, Богом. Все многочисленные пророчества Ветхого Завета исполнились в Нем; миллиарды людей на земле уверовали в Него, прошло почти 2000 лет, и Его пророчества постоянно сбываются.

Мною овладели чувства, какие бывают у человека, разочарованного во всем. Он ожесточён, зол на себя и на весь мир. И вдруг ему открывается свыше, что есть совсем иной мир, что всю свою жизнь, не зная этого, он искал именно такой мир.

Все это я не мог удержать в себе и многим своим друзьям стал говорить, что поверил в Бога.

С юношеских лет знал, что Марик верил в Бога, и сразу же решил пойти к нему и поделиться тем, что переполняло меня.

Когда начал рассказывать ему о Христе, не имел ни малейшего понятия о том, что иудаизм не признает Христа Богом, так же, как не имел понятия и о самом иудаизме.

Марик не разделил моего огромного энтузиазма, но книгу «Не просто плотник» почитать взял.

Через несколько дней позвонил ему, мне не терпелось узнать его мнение.

– Очень сильная книга, – сказал он, – прочитал ее четыре раза.

С тех пор при встречах мы уже больше говорили о Библии, пророчествах, плащанице, раввинах и, вообще, о духовном.

Я уже не скрывал от Ольги, что у меня есть другая женщина. Когда я сказал ей об этом, то ее, беднягу, как подменили. Она стала как-то уступчивее, старалась угождать мне, больше уделяла внимания себе, ходила регулярно в сауну, делала массажи, красилась. Так продолжалось несколько месяцев.

И вот однажды, в середине лета, придя к Ольге после трехдневного отсутствия, я увидел несколько чемоданов, в которых лежали мои вещи, постиранные и выглаженные. Ольга что-то упаковывала, стараясь не смотреть мне в глаза, рядом стоял Олежка.

Надо было как-то выходить из положения. В подобных случаях всегда обращался к Олежке и спрашивал его:

– Олежка, видишь, как мама ругает меня, говорит, что папа плохой?

И он всегда прижимался ко мне и говорил:

– Папа хороший.

Но в этот раз Олежка обнял мать и промолчал.

Кое-как помирился с Ольгой. Но было видно, что-то в ней начало меняться. Раньше, когда мы выясняли отношения, всегда подшучивал над собой, и она, как ни старалась быть серьезной, почти мгновенно таяла и не могла сдержать улыбки. В этот момент как беззащитный котёнок, который больше всего хочет, чтобы его погладили, приласкали, она тотчас забывала все обиды.

Но, видно, всё имеет предел. В этот раз на ее лице не появилось улыбки. На нем были обида и усталость.

А примерно неделей раньше произошел разрыв с матерью.

В последнее время, глядя на меня, она с сожалением повторяла:

– Ведь у тебя были такие способности…

Для меня это звучало: «Эх ты, ничего в жизни так и не добился».

Получилось, что цель, которую поставил перед собой десять лет назад, когда вышел из лагеря, – не достигнута. Мать недовольна мной. А ведь больше всего я хотел, чтобы именно она была спокойна за меня, довольна мною.

«Что ей недостаёт? – спрашивал себя. – Я же не могу измениться, стать другим. Сделал для неё всё, что мог. Мы в расчёте. И если она не довольна, – это её проблема».

Как уже говорил, после смерти отца мать отдала мне все их сбережения. Прошло семь лет, но вернуть долг так и не смог. Серебро, которое купил на эти деньги, подорожало, как и предсказывал Володя. Только купить его теперь по новой цене желающих не находилось. Вроде бы и «разбогател», но денег у меня не было, были только серебряные вилки, ложки и чайники.

Как-то вернул ей больше половины, остальной долг она мне простила. Но я и подумать не мог оставить деньги. Ведь помнил же, как клялся себе вернуть их матери до копейки.

Затем сколько-то опять взял у нее, сколько-то вернул. Когда же стали выяснять точную сумму, мать посчитала, что должен ей на тысячу больше, чем полагал я. Напрасно пытался разубедить её, говорил, что помню сотню номеров телефонов, а она забывает свой, что мне 39, а ей 74. Мои доводы воспринимались как оскорбления.

Она мне не верила. Для меня это был крах. Ведь мне и в голову не могло прийти обмануть ее. И её вера в меня, была мне опорой, может быть, последней, была тем, из-за чего я считал себя человеком.

Когда спросил: «Значит, я обманываю тебя? Значит я вор?» – Она промолчала.

В тот момент мой гнев был таким, казалось, ударю её. Мать! Всегда мгновенно отходчивый, впервые впустил в себя обиду. На следующий день почувствовал, что обида и гнев растут, переполняют меня. Решил, что не прощу ей этого никогда, что нет больше у меня матери.

20 июля 1986 года. Не помню точно, почему я позвонил Саше в тот день. Наверное, хотел взять что-нибудь ещё почитать или вернуть какую-нибудь книгу.

– Как дела? – спросил он меня.

– Да так… – ответил я.

Что мог сказать ему? Все шло наперекосяк. Все отношения, которые как-то строились, которые зиждились на сознании моей порядочности, оказались карточным домиком, готовым рухнуть в любой момент. Да и что такое порядочность, я уже толком объяснить не мог.

Видно, в моем ответе была невысказанная просьба о помощи, и он сразу же спросил:

– Может быть, нужна какая-то помощь?

Мы встретились через полчаса в небольшом кафе около моего дома. Народу было мало, сели за дальний столик. Разговор сам собой зашел о моих неурядицах. Казалось, что мог посоветовать человек на семнадцать лет моложе меня, почти юноша.

И, тем ни менее, начистоту выложил ему о ссоре с матерью, о том, что мои отношения с Ольгой и Светой завязались тугим узлом в моей душе, развязать его я не в силах. Не скрыл и о страхе, в котором постоянно живу.

– То, о чём думал всю жизнь – уехать в Америку или попробовать написать что-нибудь, – подытожил я, – оказалось просто несбыточной мечтой. И мне приходится покупать и продавать, покупать и прятать. Начинаю ненавидеть всё это, но чувствую, что ничего не могу изменить.

Вместо ответа, Саша достал листок бумаги и начертил схему.

– Смотри, – сказал он, – это круг твоей жизни. На престоле ты. Господь – вне этого круга. Ты не приглашаешь Его войти в твою жизнь, сам пытаешься решить свои проблемы. Но человеку самому этого сделать невозможно. Верующие живут по-другому, – продолжал он и начертил еще один круг.

– На престоле твоей жизни Христос, – пояснял Саша, – Он решает твои проблемы, все приводит в порядок. Надо только пригласить Его в свою жизнь.

После прочтения книги «Не просто плотник» я воспринимал Иисуса, как обретенную истину, и слова «Иисус на престоле моей жизни» произвели на меня такое же впечатление, как и откровение о том, что у Бога для каждого человека есть Свой прекрасный план.

Пригласить Христа в свою жизнь? Но как это сделать?

– Между Богом и человеком – пропасть греха, – ответил на мой вопрос Саша. – Преодолеть ее можно, только покаявшись в своих грехах и признав, что Иисус Сын Божий, и что Он умер на кресте за людей, взяв на Себя все их грехи и немощи.

Последнее время ощущал себя песчинкой, от которой буквально ничего не зависит даже в собственной жизни. Узнав правду об Иисусе, я начал понимать, что та порядочность и честность, которые для себя придумал, не что иное, как мыльный пузырь, самообман. Безусловно, пришло время покаяться и признать себя – кем, если не грешником.

Все, что мне затем рассказал Саша, оказывается, было вкратце изложено в книжечке «Четыре духовных закона. Бог хочет, чтобы вы их знали», но у меня так и не нашлось времени, прочитать ее. Ведь я много раз вспоминал о ней и давал себе слово прочитать. Однако всякий раз забывал об том. Почему? Что препятствовало мне?

Я медленно осмысливал все, что говорил Саша. Очевидно, он это видел, и когда я думал, он молчал, давая мне сосредоточиться.

– И если я покаюсь, Он войдет в мою жизнь? – спросил я.

– Безусловно, – ответил Саша. – Он это сделает, если ты откроешь Ему сердце. В Евангелии Господь говорит: «Я стою и стучу в каждую дверь, и кто откроет Мне, с тем буду вечерять».

– Ты можешь пригласить Его в свою жизнь прямо сейчас. Он рядом и все слышит, – дошел до моего сознания Сашин голос.

Это был стук в мою дверь, в мое сердце.

– Наверное, сделаю это, – ответил я. – Может быть, даже сегодня. Но позже, наедине с самим собой.

– Ты можешь обратиться к Нему в любой момент, – ответил он и предложил, как и в прошлый раз, помолиться за меня.

– Господь, – произнес он. – Сегодня произойдет чудо. В Твой мир добра и любви войдет еще один человек, который никогда не знал Тебя, но по Благодати Твоей, по вере в Тебя, этот человек родится сегодня от Духа Твоего. Пусть имя Твое будет выше всех имен во всей вселенной. Аминь.

Мы расстались. Прошло несколько часов. Захотелось побыть одному, осмыслить совет и молитву Саши. У меня были ключи от квартиры, которую снял еще весной на случай всяких передряг. Когда приехал туда, было уже довольно поздно. Разделся и лег.

Лежал и повторял про себя все, что предстояло сказать вслух, впервые обращаясь к Богу.

Наконец, заставил себя открыть рот, однако, вместо слова Иисус, из груди вырвался какой-то хрип. Почти физически ощутил длинные пальцы с острыми ногтями, которые вцепились в мою душу и держат ее. Сердцем почувствовал, что вырваться смогу, только призвав Имя Господне. Голосом, сиплым от застрявшего в груди хрипа, произнёс: «Иисус, Ты видишь, я совсем заблудился, сбился с дороги. Боюсь смерти и ненавижу ту жизнь, которой живу, и знаю, что ничего не могу изменить. Господь, теперь моя надежда только на Тебя. Я верю, что Ты – Спаситель, Сын Божий. Прости мне грехи и то зло, которое я делал. Отдаю Тебе свою жизнь, прошу, войди в неё, поставь меня на правильный путь и помоги удержаться на нем».

Обличит и наставит на истину

«Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти, будут руководить тебя, око Моё над тобой».

Псалом. 3:8.

Проснувшись на следующее утро, сразу же вспомнил, что обратился к Богу. В сознании невольно всплыли слова покаяния, которые с таким трудом произнес накануне и то, впервые в жизни пережитое ощущение, что все мое существо находилось в сильной властной руке.

Затем решил исследовать, не изменилось ли что во мне или, быть может, видел какой-то сон, но нет, всё было по-прежнему и ничего в эту ночь не снилось.

На протяжении всего дня мною несколько раз подолгу владела мысль: то, что ты сделал, не игра. Ведь ты обратился к Самому Творцу Вселенной. А если так, должен быть искренним перед Ним. Если хочешь быть христианином, то и жить надо по-христиански. Но как? В чем это выражается?

Я что-то слышал о христианских заповедях: если тебя ударят по правой щеке, подставь левую, молись за врагов своих.

Но для меня эти заповеди были далеки от реальности. У меня не было врагов, и уже давно никто не бил ни по левой щеке, ни по правой, да и слово «молиться» мне вообще никогда не нравилось.

В тот же день позвонил Саше и сказал, что принял Христа своим Спасителем.

– Слава Богу, – услышал его голос. – Ты не представляешь, кто ты теперь есть. Теперь ты имеешь жизнь вечную, по вере.

Слова эти воспринял, как высказанную кем-то вслух нелепость, когда становится неловко, и стараешься быстро вставить какую-то уместную реплику, чтоб сгладить ситуацию.

– Наверное, теперь и жить надо как-то по-другому? – спросил я.

– Читай Евангелие, там все написано, – ответил Саша. – Если что-либо не поймешь, проси Иисуса. Он откроет тебе истину.

«Жизнь вечная. Иисус откроет…» Слушал и ничего не мог возразить. Он, почти юноша, знал что-то такое, чего мне было недоступно.

За 39 лет пришёл к выводу, что людям, в общем-то, верить нельзя. Был уверен, что даже в церкви обязательно должен быть осведомитель.

«Евангелие – это книга, это не люди, от которых можно ждать любых неприятностей, – думал я. – Книгу быстро просмотрю и сам разберусь, что к чему».

За последние двадцать лет (не считая юридической литературы) я прочел всего несколько книг. Все они были из самиздата. Два раза прочел «В круге первом» Солженицына, огромный труд Роя Медведева «К суду истории» и почти выучил наизусть «Отказную поэму» своего друга Марика.

Уже с полгода дома лежало Евангелие, которое мне дал почитать один из друзей. Раза два или три пытался читать, но обилие географических названий, незнакомых имен, описанные в нем чудеса производили впечатление чего-то оторванного от мира сего, не имеющего практического смысла. «А раз так, для чего же это читать?» – подумал я.

Уже по опыту зная, что в этой книге трудно разобраться, все же решил последовать Сашиному совету и мысленно обратился к Иисусу с просьбой помочь мне понять, как же жить по-христиански.

К удивлению, обнаружил, что Евангелие напечатано в Ордена Ленина типографии имени Жданова.

Первыми словами, которые прошли через мое сердце, были стихи Евангелия от Матфея, 6:1: «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми, с тем, чтобы они видели вас» и «У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мтф. 6:3).

Я же, если я делал что-то доброе, взамен планировал получить, по крайней мере, не меньше. И когда не получал, меня охватывало чувство досады и злобы, как от проигрыша. Если же кто-то помогал мне, ни в коем случае не хотел оставаться в долгу, и меня мучили угрызения совести, пока не рассчитывался до конца. Это было похоже на игру в шахматы, где я все время думал над очередным ходом и за себя, и за противника.

Сердцем понял: здесь истоки разрыва с матерью и сестрой, ссор с Ольгой. Ведь я бесконечно напоминал, что вытащил ее с Олежкой из грязи, и без меня они пропали бы. Вспомнил, как однажды сказал Ольге: «Молчи, чтобы я ни делал. Я для тебя Иисус Христос».

Странно, очень странно. Как я мог такое сказать, не имея ни малейшего понятия об Иисусе и Его учении.

Выходит, делая добро, прежде всего, хотел, чтобы все видели, какой я порядочный и хороший, и говорили об этом.

Второй стих, который потряс меня, был тоже из Евангелия от Матфея: «Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем… Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мтф. 5:28).

Это переворачивало все мои представления о жизненных ценностях, зачеркивало мою прошлую жизнь и меня как личность. Ведь это самое вожделение постоянно жило во мне, оно было почти моей сущностью!

Выходило так – если это говорит Господь, то те, кто считают себя христианами, должны следовать Его слову, ибо: «А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке. И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот, и он упал, и было падение его великое» (Мтф. 7:26, 27).

Разумеется, если не хочу обманывать себя, должен следовать Слову, или сказать честно, что мне все это не подходит.

Но если слова Господа мне не подходят, значит, мне не подходит и Сам Господь?

Два или три дня исследовал Евангелие в надежде найти какие-нибудь стихи, которые хоть в какой-то мере оправдывали моё отношение к женщинам.

Многое из того, что читал, было непонятно, иное просто раздражало: «Итак, не заботьтесь и не говорите: «что нам есть?» или: «что пить?» или «во что одеться?» (Мтф. 6:31). «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мтф. 6:33).

Но если не заботиться, ничего не делать, откуда возьмутся деньги?

Евангелие читал в той же квартире, в которой несколько дней назад принял Христа.

На четвертый или пятый день, когда проснулся утром, сел на постели и наклонился, чтобы надеть тапочки, услышал вроде бы свою же мысль: «Вот, ты живи с Ольгой, а Свете помогай чем можешь, не оставляй ее, но не живи с ней». Это было похоже на приказ самому себе. И следующая мысль: «Пришло время пойти к матери, рассказать ей о Христе, о том, что прочитал в Евангелии».

Вечером того же дня встретился со Светой. До мельчайших подробностей помню, как подъехала машина, как она подбежала ко мне с виноватой улыбкой, что опоздала, как была одета, и как я несколько раз повторил, что нет, не бросаю ее, люблю, и буду помогать во всем, но…

Если бы кто-то еще вчера сказал мне, что по своей воле совершу такой поворот в жизни, ни за что на свете не поверил, просто посчитал это неудачной попыткой разозлить меня.

Через два дня позвонил Саша и сказал, что Света тоже обратилась к Иисусу, и в тот же день во время молитвы она была крещена Святым Духом и говорила иными языками.

– Аллилуйя, – радостно воскликнул Саша.

– Аллилуйя, – невольно повторил я.

Я ощущал себя как бы в лодке, которую сильным течением уносит в открытое море, и становится тревожно по мере того, как исчезает берег.

В то же мгновение вспомнил, что месяца полтора назад Саша давал мне почитать книгу об американских христианах-пятидесятниках, которые молились иными языками. Тогда подумал: «Вот это чудеса, так чудеса. Если бы знал, что такой человек живет где-то в Союзе, непременно поехал посмотреть на него».

Позже встретились у Светы. Когда ехал к ней, поймал себя на мысли: «Лучше бы это оказалось ошибкой. Пусть бы у нее не получилось молиться языками».

…И вот услышал, как они молятся языками. Оказалось, и Саша имел такой дар, но никогда раньше не говорил об этом. Внимательно вслушивался в их речь. Нет, это не был набор звуков или бормотанье. Они говорили законченными фразами, в них явно присутствовала мысль, они не останавливались, не подбирали слов. Я подумал, что не воспринимаю это как чудо, просто говорят не на русском языке, ничего удивительного.

Помолившись, они открыли глаза, и оба начали говорить, что Дух касался их во время молитвы, и огонь разливался внутри. Теперь это показалось мне невероятным. «Ну ладно, говорят языками, – думал я,– ничего в этом особенного нет. Это видно и слышно. Но чтобы, откуда ни возьмись, огонь в груди? – Нет, не может этого быть, тем более, у двоих одновременно».

Я ничего не сказал, но почувствовал протест и раздражение. Почему их касается Дух, а меня – нет?

– Помолись, – предложил мне Саша.

В слове «молиться» всегда усматривал какой-то неприятный оттенок. «Что толку молиться, – думал я, – надо что-то делать. Разве угодно Богу, чтобы Его лишний раз благодарили или лишний раз обращались к Нему?»

– А что сказать? – спросил я.

– Скажи, что хочешь, – ответил Саша. – Поблагодари Его за то, что Он открылся тебе.

Наступила пауза. Снова почувствовал себя в лодке, уплывающей от берега, которого уже почти не видно.

– Господь, – произнес я с величайшим трудом, – верю, что Ты есть, больше чем в то, что вижу солнце. Спасибо Тебе, что Ты открыл для меня мир света и правды…

Всё происходящее переполняло меня. Приняв Христа, сразу же сказал Ольге об этом. Не мог держать в себе и те откровения, которые открыло мне Евангелие. Она с недоверием слушала. Дал и ей прочесть книгу «Не только плотник».

И вот, в начале августа, совершенно неожиданно для меня, она тоже обратилась к Господу. Рассказала, как это случилось. Тогда её рассказ показался неправдоподобным. Ведь многое из непонятного в жизни Господь открывает только годы спустя. Вот и мне, сосредоточенном тогда только на себе, все её переживания и красота промысла Божьего открылись лишь годы спустя…

Подходило к концу лето. До начала нового учебного года оставалось меньше месяца, и нужно было срочно решить, куда ехать отдыхать.

В Ростове жил мой хороший приятель Алик Павленко. Три года назад его парализовало. За две недели до этого несчастья, он был в командировке в Москве и жаловался на сильнейшую головную боль. Я устроил ему консультацию у врача-кардиолога, и тот сказал, что верхнее давление 240, нужно немедленно ложиться в клинику. Но Алик категорически отказался, поскольку должен был вести груз в Ростов. Груз он довез, но через неделю его парализовало. Ему тогда было всего 49 лет. С тех пор мы ни разу не виделись, а только разговаривали по телефону. Каждый раз он приглашал меня отдохнуть у него летом. Я обещал, что приеду, но так и не выбрался. Меня мучила совесть.