скачать книгу бесплатно
– Идите, – выдохнула она, – к чёрту.
Он встретил такой ответ с улыбкой, держа руки за спиной. И его хладнокровие до того бесило Изабель, что ей хотелось избить Призрака Оперы его же дорогостоящей тростью.
– Мы здесь с другой целью, – он издевательски улыбнулся. – Впрочем, если желаете продолжить этот грубый флирт…
Если бы взглядом можно было метать молнии, мужчину пробил бы тысячевольтный разряд.
Он был доволен – о, этот ублюдок определённо был доволен произведённым эффектом!
Успокоившись, она выпрямилась и, не глядя на Призрака Оперы, оправила свои непослушные кудри. Её лицо до сих пор горело от его прикосновений.
– Умеете играть на органе?
Стоило мужчине обратиться к ней, как волнение вернулось с новой силой. Скосив на него взгляд, Изабель мотнула головой. Если бы она заговорила, голос предал бы её, сорвался бы, выдав истинные, сдерживаемые чувства.
– О, – он снисходительно улыбнулся. – Я мог бы вас научить. Подумайте об этом, когда, сидя в своей тесной мансарде, вновь пожелаете мне мучительной смерти.
Изабель отскочила от органа, когда Призрак Оперы подошёл к нему. Откинув фалды фрака, он сел за инструмент, опустил на клавиатуру изящные, длинные пальцы. Орган – один из тех инструментов, у которого есть ножные клавиши. Сощурившись, решив хоть как-то отомстить Призраку Оперы, Изабель заняла удобную позицию, чтобы видеть его ноги.
Она хотела, чтобы он играл отвратительно. Ничего в жизни Изабель так не желала, чтобы воочию убедиться, что живая легенда, Призрак Оперы – обыкновенная бездарность, пустышка, шут!
Но, как и в первый раз, играл он просто чудесно.
Его движения были точны, выверены, элегантны, его пальцы парили над клавишами с лёгкостью и изяществом. Входя сюда, Изабель слышала тревожную, страшную мелодию, но сейчас Призрак играл нечто очень мягкое, нежное, лиричное. Композиция была незнакома девушке, у мужчины перед глазами не было партитуры.
Неужели он импровизировал?
Улыбнувшись, скосив взгляд на Изабель, Призрак Оперы запел.
Его голос звучал вкрадчиво, лукаво, дразняще, чувственно. Завораживающе. С первых нот Изабель пробрало до мурашек, мысли оставили её, пустой и прохладный воздух наполнился силой, страстью и желанием, звучавшем в этом чистом, прекрасном вокале.
Злоба улетучилась. Изабель смотрела на Призрака Оперы и чувствовала, как по щекам текли слёзы. Словно этот голос был тем, чего она страстно желала, тем, чего ей не хватало всю её жизнь. Никогда прежде она не слышала ничего прекраснее.
Когда он остановился, Изабель со стоном вздохнула. Только сейчас девушка поняла, что всё это время не дышала.
– Господи… – прошептала она.
– Я прощён, мой ангел музыки? – улыбнувшись, Призрак Оперы подошёл и, сжав руку девушки, прижал к губам похолодевшие пальцы.
Она пыталась сказать хоть что-то, но слова не шли на ум. Спев, этот язвительный мерзавец предстал перед ней в новом воплощении.
Раньше Изабель считала его эксцентричным выскочкой, теперь же он превратился в сплошную загадку. Почему с таким невероятным талантом этот человек прятался в тени? Его голос мог бы покорить весь мир с той же лёгкостью…
С той же легкостью…
К чёрту! С той же лёгкостью, с какой он заворожил Изабель!
Что скрывала эта маска? Что пряталось за этими галантными манерами?
Кто он?
Изабель всхлипнула, глядя в сторону, утирая слёзы рукавом свитера. Сжимая её пальцы, Призрак Оперы с улыбкой накрыл её ладонь второй рукой.
– Изабель, – наконец, прервал тишину мужчина. – Ваш голос вызывает во мне точно такие же чувства.
Она помотала головой, не в силах успокоиться. Да как ему в голову пришло поставить их на одной линии? Как можно сравнивать её неумелое, неловкое пение с таким прекрасным, божественным исполнением?
– Изабель, – произнёс он, проведя жаркой ладонью по её щеке, большим пальцем утирая слезу. – Раз уж вы дали волю чувствам… Могу ли я рассчитывать, что однажды вы доверитесь мне? Расскажете, за что так сильно себя ненавидите?
Девушка дёрнула плечами. От его прикосновений Изабель больше не чувствовала тревоги.
Она чувствовала, что Призрак Оперы с триумфом сломал её последнюю линию обороны.
– Разве, – прерывисто выдохнула она, – одна я себя ненавижу?
Мужчина ответил ей натянутой улыбкой. Вздохнув, Изабель сжала его руку у себя на щеке и, закрыв глаза, позволила себе ненадолго насладиться её жаром. Впервые она коснулась его по своему желанию, и это действие не вызвало ужаса.
Наоборот.
– Вы не снимете маску?
– Нет.
– Тогда, – девушка сжала его ладонь чуть крепче, – могу я хотя бы узнать ваше имя?
Его взгляд стал мрачным, зловещим, ледяным.
– Я знаю, что уже спрашивала! – поспешила добавить Изабель. – Но…
– Но? – улыбка Призрака Оперы стала мягче, нежнее. – Изабель, час назад вы сгорали от ненависти ко мне, и вас точно не беспокоила тайна моей личности.
– Пожалуйста, – шепнула она. – Как же я смогу доверять вам, если вы не доверяете мне?
В этот раз он не нашёлся с ответом. Призрак посмотрел в сторону, потом на Изабель, обдумывая её предложение.
– Я доверю имя только своей невесте.
Изабель вздрогнула, вспомнив о сегодняшнем недоразумении.
– Почему вам вообще так нравится эта идея?
– Милая Изабель, раз вы так стыдитесь меня, на премьеру наденьте маску.
– Я не…
– Персонажа «Невеста Призрака» мы впишем вторым режиссёром в каждую постановку. Это понравится публике и заодно скроет вас от слишком любопытных глаз.
– Да подождите…
– Более того, Невеста Призрака будет мелькать в роскошных платьях, будет осыпана розами и бриллиантами. Зрительницам понравится такой чудесный, романтичный образ, и они придут в театр с надеждой, что однажды тоже станут моими возлюбленными. Лучше рекламы для вашего дебюта не придумаешь.
Изабель отвела взгляд в сторону. Призрак Оперы был прав. Она отказала Гаскону с его идиотской идеей, но стоило этому мужчине объяснить ей свою задумку, и девушка уже засомневалась. Действительно, заманчиво – гости придут на премьеру, творческий дебют хорошо окупится, а значит Изабель сможет какое-то время поработать над своим либретто и не беспокоиться ни о счетах, ни о еде, ни о нехватке денег.
– Итак..?
Изабель вновь нахмурилась.
– Теперь эта идиотская затея звучит здраво. Но почему Гаскон выбрал именно меня?
– Среди режиссёров не так много прелестных молодых девушек, – мужчина улыбнулся. – К тому же… наш друг Гаскон обделён музыкальным даром, но у него есть талант улавливать движения тонких струн человеческой души. Можете быть уверены, он знает о наших встречах.
– Но как?
– Вы слишком часто бросаете взгляд на мою ложу, – Призрак Оперы выдержал паузу. – Впрочем, я виноват куда больше.
Изабель встретилась с ним взглядом, но мужчина ничего не ответил, лишь загадочно покачал головой.
– Вскоре узнаете.
Изабель посмотрела в сторону. Призрак так и не объяснил ей, почему ему так сильно хотелось поскорее «вступить в брак».
– Шампанского? – вдруг предложил он.
В его улыбке не было ни холодности, ни вежливости, лишь учтивость и обаяние. Изабель кивнула и проследила за Призраком Оперы. Он умелым движением открыл бутылку, с громким хлопком, от которого девушка подпрыгнула.
Золотистое шампанское сверкало в свете свечей, словно драгоценный камень. Изабель осторожно взяла бокал за ножку.
– Вы… кормите меня, поите, отвозите домой, – произнесла она. – Чем я могу вам отплатить?
– Дорогая Изабель, требовать с вас плату было бы ниже моего достоинства.
– Я не об этом, – она провела ладонью по волосам. Призрак Оперы пристально проследил за движением её руки. – Что я могу для вас сделать?
Он улыбнулся, выразительно промолчав и поднеся бокал к губам, но пить не спешил.
– Опасно задавать такой вопрос одинокому мужчине, моя милая Изабель.
Густо покраснев, она отвела взгляд в сторону.
– Пойте мне, – хмыкнул Призрак Оперы, – и я буду скрежетать своей ржавой гортанью для вас. Играйте для меня, и я обучу вас всему, что умею сам. Будьте откровенны со мной, – он взглянул на Изабель сквозь золотистое шампанское, – и я одарю вас бесконечным вниманием.
Откровенны.
– Я даже сама с собой не откровенна.
– У нас много общего.
Мотнув головой, Изабель поднесла свой бокал к бокалу Призрака Оперы. Стекло звонко, даже весело ударилось о стекло.
– Будет вам и откровенность, и честность, и мой характер, – пробурчала Изабель, со злобой осушив бокал. – Но чтоб потом не жаловались.
– Ох, Изабель…
Голова закружилась.
Бокал выпал из руки девушки и разбился вдребезги. Её ноги подкосились, тело мгновенно стало тяжёлым, непослушным, вялым, болезненным. Призрак Оперы не позволил ей упасть. Он подхватил Изабель на руки, прижал к груди, стиснул в сильных объятиях.
Глаза Изабель закатились, перед ними всё стало мутным, серым, тусклым. И, проваливаясь в искусственный сон, она задавалась одним вопросом:
Что, чёрт возьми, он подмешал в шампанское?
Глава 6
Когда утром Изабель не явилась на работу, Гаскон Мартен, взяв ключи от кабинета новенькой сотрудницы, вошёл туда. Серый свет проникал сквозь стёкла, делая пустое помещение ещё более безжизненным, внутри не было ни погрома, ни борьбы.
Однако девчонку похитили. Гаскон прекрасно знал, кто это сделал, но не знал, почему. Обычно Призрак Оперы не объяснял причин своих поступков, если он что-либо делал, то начальнику оставалось только разбираться с последствиями.
Гаскон не надеялся найти на столе у Изабель даже маленькой записки.
Но на нём лежала одна из многочисленных масок Призрака Оперы.
Что такое? Главная легенда Парижа заботилась о новенькой? Он испугался, что Идо сделают выговор, что ей придётся объяснять своё отсутствие?
Или он уже убил её?
Закрыв глаза, Гаскон вздохнул и запер кабинет. Искать Идо бесполезно: здание театра было старым, да и изначально оно предназначалось не для искусства. Здесь был дворец, который изобретательный архитектор наполнил лабиринтами, ловушками, тупиками и скрытыми ходами.
Конечно, у Гаскона был план всех основных коммуникаций театра, но, увы, все секретные ходы и тайны дворца умерли вместе с архитектором.
А ключи от всех потайных ходов присвоил себе Призрак Оперы.
Взяв фонарик, Гаскон спустился в подвал. В театре был цокольный этаж, который предназначался для хранения ненужных, разобранных декораций, реквизита, сценариев, которые не одобрил ни один продюсер, инструментов. Подвал располагался глубже и, как правило, пустовал. Эти мрачные и пустые квадратные метры свободного пространства Гаскон планировал использовать, задействовать в общем деле, извлекать из этого прибыль, но Призрак не позволил. Его первое предупреждение было весьма красноречивым: он из темноты швырнул в подрядчика метательный нож.
Гаскон испытывал к местной легенде неоднозначные чувства. Он и сочувствовал ему, и желал избавиться, он и терпеть его не мог, и восхищался тем, какой доход Призрак Оперы приносил одним своим существованием.
Гаскон был почти уверен, что до того, как стать Призраком Оперы, этот человек зарабатывал в разы меньше.
Впрочем… до того дня о нём уже знала вся Европа.
Стоя в подвале, Гаскон скользнул лучом фонарика по стенам, потолку, полу. Обычно Призрак не покидал своей мрачной гробницы, обычно он посещал ложу, когда хотел поиздеваться над новеньким сотрудником или увидеть премьеру. Как правило, он общался письмами.
Он страшно не любил показываться на людях.
И потому Гаскон очень удивился, когда увидел его и новенькую, выходящими под руку из театра.
Впервые за долгие годы мрачный Призрак Оперы кем-то заинтересовался. И Гаскон хотел раздуть искорку интриги в пламя, хотел свести этих двоих вместе, хотел использовать хрупкую женщину, чтобы добиться своих целей. Изабель могла бы угомонить Призрака, сгладила бы острые углы его характера, быть может, исцелила бы его давнюю рану. Неважно, хотела она этого или нет, Гаскон уже решил, что так будет, а решения начальства либо выполняются, либо выполняются очень быстро.
Но если Призрак убил Изабель, если взял её силой, покалечил…
