скачать книгу бесплатно
– Кто я по-твоему? – он со скучающим видом посмотрел на оружие у себя в руке и вернул его в кобуру. – Жуткая, но заманчивая легенда или психопат-садист?
Она не ответила.
– Изабель, – ответил Призрак Оперы, тяжело вздохнув. – Я расквитался со всеми, кто причинял зло мне.
– Со всеми… кроме Леру?
Эрик невесело хмыкнул.
– Я знал, что следовало выхватить у тебя из рук и сжечь ту папку с газетными вырезками, – он скользнул кончиками пальцев по своей маске.
– Ты не ответил на вопрос.
Призрак Оперы откинул голову на спинку кресла, глядя в потолок.
– Жизнь и здоровье того человека, что отдал Бувье ключ, зависят от того, чем закончится наш разговор.
– Ты меня шантажируешь? – нахмурилась Изабель.
– Да, – он закрыл глаза. – Можешь сбежать от такого грязного подонка. Я тебя не держу. Во всяком случае, сейчас.
Страх резко сменился злобой. Изабель не знала, что сильнее раздражало её в манерах Призрака – его пренебрежение к людям, подчёркнутое равнодушие или же надменность, достойная самих королей.
Однажды, когда Изабель испугалась его, он её опоил. Бежать и бояться – ужасная ошибка, которую она не могла себе позволить.
Вздохнув, Изабель опустилась на спинку кресла. Сейчас она утешала себя мыслью, что однажды и она настолько привыкнет к Эрику, что будет мастерски играть у него на нервах без вреда для себя и окружающих.
И тогда мужчина поймёт, что он – не самое мстительное существо в театре.
В логово Призрака Оперы в этот раз они пробрались не через подвал театра, а через самое большое овальное зеркало в гримёрной. Изабель и не подозревала, что там был один из многочисленных секретных проходов.
– В мой кабинет тоже можешь незаметно попасть? – произнесла Изабель.
Эрик прошёл внутрь и подал руку Изабель, в другой держа фонарь. Проход за спиной девушки неслышно закрылся, стоило ей шагнуть в глухой коридор с кирпичными стенами.
– Это я сделал в твой первый рабочий день.
В ответ она крепче стиснула ладонь мужчины, вглядываясь в темноту коридора, стараясь не оступиться на слишком высоких для её ног ступеньках. Проходы в скрытой части театра петляли, уходили и вверх, и вниз, повторялись, так что Изабель быстро потеряла всякое ощущение пространства. Чтобы ориентироваться здесь, нужно либо иметь при себе карту, либо долгие годы исследовать эти мрачные стены.
– В те времена, когда здесь жили короли, – начал Призрак Оперы, и его голос эхом отражался от стен, – глубоко под землёй были обустроены крипта и катакомбы. Когда я здесь поселился, театр уже кишел слухами о живущих в замке неупокоенных духах.
Изабель прерывисто выдохнула.
– Как романтично. И куда мы идём? В тюрьму или на кладбище?
– А куда бы тебе хотелось? – он на мгновение встретился с ней взглядом, ехидно ухмыляясь. – Помнишь один из главных постулатов, выведенных Фрейдом? Эрос и Танатос идут рука об руку. Именно поэтому тебя влечёт к опасному…
– Не произно…
– Ко мне.
Сжав губы в линию, Изабель со злостью посмотрела в сторону, чувствуя на себе торжествующий взгляд Призрака.
Длинные коридоры сменились жилыми комнатами, в которых Призрак тут же поспешил зажечь толстые свечи. Здесь было электричество, однако Эрик решил сделать обстановку более интимной, романтичной.
– Это пожароопасно, – пробурчала Изабель, сняв давившую на лицо маску.
– Единственное, что здесь легко воспламеняется, – ответил мужчина, не глядя на неё, – это ты от каждого моего слова.
Изабель обдала его ненавидящим взглядом.
Откинувшись в кресле, она закрыла глаза. Аплодисменты зрителей, их восторженные восклицания всё ещё звучали у неё в ушах. Кто-то плакал, кто-то бежал к сцене, чтобы вручить цветы артистам, кто-то от переизбытка чувств даже обнимал главных героя и героиню. Изабель не ожидала такой реакции от искушённых посетителей «Lacroix», и потому всё ещё прокручивала её в голове.
– Твоя постановка будет в работе до конца сезона, – вдруг прервал тишину Призрак. – Вполне возможно, что тебя пригласят на гастроли.
– …мне бы в отпуск, – вздохнула Изабель.
– Хочешь поработать над авторским сценарием, – Призрак Оперы выдержал паузу, скользнув взглядом по её лицу, задержавшись на губах, – вместе со мной?
Изабель провела ладонью по щеке, пытаясь скрыть смущение. О чём он? Эрик и правда считает, что рядом с ним у неё получится сосредоточиться на работе?
– Не то, чтобы у тебя был выбор.
– Ну, конечно, – мгновенно завелась девушка. – Эрик, я не сомневаюсь в твоей гениальности, но писать сценарий мы с тобой будем, пока оба не поседеем. Мы… будем дольше спорить, чем творить.
Он прерывисто вздохнул, поясницей прислонившись к фортепиано.
– Почему ты упорно продолжаешь называть меня этим именем?
– Потому что оно твоё.
– Эрик мёртв, – он отвёл взгляд в сторону, скрестив руки на груди. – Есть только Призрак Оперы.
Сжав губы в линию, Изабель поднялась с места, приблизилась к мужчине, взглянула в его лицо. Он умел скрывать эмоции, мастерски с ними справлялся, и всё же она разглядела в нём сдерживаемую боль.
Сколько бы она ни злилась на него, как бы сильно ни боялась, Изабель всё же испытывала к нему нечто большее, чем гнев и страх – притяжение, которое по сравнению с другими чувствами было вспышкой молнии в спокойной ночи, бурей, ядерным взрывом.
Вздохнув, она протянула руку к его лицу, провела пальцами по щеке. Эрик настороженно смотрел на неё, и это показалось ей страшно умилительным. Такого грозного, внушающего ужас, недоступного мужчину пугало обыкновенное прикосновение.
Впрочем, Изабель напряглась не меньше. Она боялась показаться слишком навязчивой из-за такого интимного жеста.
Но в ответ Призрак Оперы сжал её руку, прижал к щеке и мягко поцеловал ладонь.
– Я уже ненавижу этот псевдоним.
– Он сросся со мной, – ответил мужчина. – Я уже пять лет в этой роли.
Изабель вздохнула.
– Не буду поздравлять тебя с юбилеем.
Призрак невесело улыбнулся.
– А ты как давно зареклась петь?
Изабель закрыла глаза, вспомнив искажённое истерикой, яростью и ненавистью лицо матери.
– Чуть дольше. Восемь лет назад.
– Вот почему я не слышал о таком прекрасном юном даровании.
– У тебя были другие дела, – осторожно начала она. – К примеру… тянуть на себе «Opеra Garnier».
Он вздохнул, вновь посмотрев в сторону. Его маска хладнокровия и спокойствия дала трещину, и теперь Изабель видела перед собой живого человека, а не статую.
– В том театре моим наставником и главным конкурентом был отец, – он скосил взгляд на Изабель. – Представляешь, что такое династия театралов?
Она покачала головой.
– Так ты единственное дарование в семье? – Призрак мягко улыбнулся, чуть крепче сжав её руку. – Это значит с малых лет выступать на сцене, терпеть внимание папарацци и не знать отдыха. Даже по выходным нужно заниматься либо сольфеджио, либо игрой на инструментах, либо актёрским ремеслом. Естественно, под аккомпанемент из придирок отца. Но я не жалуюсь. Мне нравилась моя жизнь.
Он прервался, глядя в пустоту перед собой, сжав губы в линию. Изабель не сдержала улыбки.
– Что? – мгновенно насторожился он.
– Держу пари, характер тебе достался от папы.
Призрак вздохнул.
– Он был… куда более скрытным.
Был.
Конечно. Как она могла забыть о пожаре в его доме?
Изабель отняла руку от лица мужчины, тяжело вздохнув.
– Извини.
В ответ он покачал головой.
– Мы оба лишились близких. Не так ли, Изабель?
– …как ты узнал?
– Догадаться несложно. Ты живёшь в дешёвой мансарде, тебя никто не поздравил с началом работы в «Lacroix», ты до безумия самостоятельна, да и всегда ведёшь ты себя скованно даже с Жакоте.
– А он здесь причём?
– Даже самые осторожные люди порой открываются безнадёжным идиотам.
Изабель коротко вздохнула.
– Ты так часто подслушивал наши разговоры?
– Разумеется, – он подался вперёд, приблизившись. – Но в первую очередь я ждал твоего пения, а не секретов. А от него я ждал только глупостей, а видел намёки на симпатию.
Она долго вглядывалась в его глаза. Теперь Изабель было понятно, почему самый тяжёлый реквизит всегда валился именно на Жиля.
– Ты понимаешь, что это ненормально?
– После всего, что ты пережила, тебя пугает только это, жизнь моя?
Изабель не нашлась с ответом. Призрак, лукаво улыбнувшись, скользнул ладонью по её талии, опустил её на поясницу и мягко подтолкнул девушку к креслу.
– Вина? – спросил он.
– Только если ты на меня не рассержен.
Изабель говорила серьёзно, однако во взгляде Призрака Оперы промелькнули искорки озорства, веселья.
– Не переживай, – он улыбнулся. – В этот раз в бутылке будет просто вино.
Девушка решила, что она рехнулась, раз вновь решила довериться этому мужчине. И всё же, она вернулась в кресло, приняла бокал из его руки, пригубила вино. Сладкое, терпкое, согревающее. Ни намёка на ту жидкость, что Изабель выпила пару месяцев назад.
– Но я не договорил, – Призрак установил в граммофон виниловую пластинку, и комнату наполнил тихое, мелодичное исполнение на фортепиано. После он сел рядом, отпив вино из своего бокала. – Ты ведёшь себя так, будто тебя терзает тяжёлая тайна. Отсюда и вспыльчивость, и замкнутость, и давящая ненависть к самой себе. Что ты скрываешь, ангел мой?
Изабель смотрела на граммофон, сжав губы в линию. Воспоминания, обычно возвращавшиеся к ней в ночных кошмарах, сейчас вспыхивали с новой силой, в ярчайших подробностях. Она не хотела думать о прошлом, боялась его, избегала.
И всё же, сегодняшнее выступление сказалось на душевном состоянии девушки. Похороненные в глубине сознания мысли и чувства восстали из могил от прямых вопросов Эрика.
– Рассказывать об этом, – она глубоко дышала, стараясь, чтобы голос не дрожал, – для меня так же болезненно, как для тебя – снимать маску.
Он пригубил ещё вина, глядя в сторону.
– Тебе никто не говорил, что ты страшно упрямая женщина?
– …именно это тебе во мне и нравится, мой дорогой Эрик.
Призрак Оперы встретился с ней взглядом, и теперь Изабель видела в его карих глазах не игривость, но сгустившиеся грозовые тучи. Он осушил свой бокал парой глотков, после чего коснулся маски и медленно снял её.
– Только потому, что сегодня ты настаивала на долгом, спокойном разговоре.
Изабель ожидала, что облик Эрика внушит ей ужас, но этого не случилось. Правая половина его лица по-прежнему была чудовищной открытой раной, каждое движение мышц явно причиняло мужчине боль. И всё же, Изабель смотрела на его уродство не с жалостью, но с подчёркнутым вниманием.
Она слишком часто видела его в маске, так что ей хотелось получше запомнить его настоящий внешний вид.
– Лучше бы ты закричала, – вздохнул Эрик.
