скачать книгу бесплатно
– Я слышала, что будет еще один эвакуационный борт, – сказала она. – Для женщин и детей, но наверняка…
– Женщин, детей и инвалидов, – перебил ее Арчи Каллард. – Не волнуйся, Колин. Майор тебя вывезет отсюда. Он всё устроит.
Грейси утих и снова заулыбался.
– На майора и впрямь можно положиться.
В этот момент в дверь постучали, и Грейси радостно воскликнул:
– А вот и он! Entrez, entrez![21 - Входите, входите! (франц.)]
В комнату вошел Пинкроуз.
– А, это лорд Пинкроуз, – произнес Грейси упавшим голосом.
Пинкроуз не обратил на это ни малейшего внимания. Он просеменил по комнате, кивнул Калларду и Фиппсу, проигнорировал Принглов и заговорил:
– Я встревожен, Грейси, очень встревожен. Мы вступили в войну – вы, очевидно, уже в курсе? Да? Что ж, я пошел в миссию, чтобы справиться о перспективах моего возвращения. Можно было поговорить с Фрюэном, но мне хотелось обратиться к кому-нибудь рангом повыше.
– И с кем вы говорили? – спросил Грейси.
– С молодым Бердом.
– Господи! – Арчи Каллард расхохотался и уткнулся в подушку. – Вот как вы представляете себе высокие ранги?
– И что вам сказали?
– Ничего. Ничего особенного. Возможно, будет еще один борт.
Грейси, очевидно, был недоволен тем, что Пинкроуз прознал о планируемой эвакуации, и с упреком произнес:
– Этот борт будет предназначен для женщин и детей, а не для мужчин. Вы не сможете туда пробиться. Так не годится.
– Вот как?
Пинкроуз раздраженно уставился на Грейси. Тот возмущенно смотрел на него. Оба они были охвачены яростью и страхом за себя.
Свет практически померк. В призрачной полутьме иссохшая моложавость Грейси приобрела мертвенный оттенок. Щеки Пинкроуза выглядели серыми и сморщенными, словно кожа рептилии. Видя, что Пинкроуз чуть ли не полыхает от гнева, словно призрак, явившийся прямиком из преисподней, Грейси взял себя в руки и сказал с натянутым дружелюбием:
– Будьте другом, Бен, включите-ка лампу.
Когда стало светло, Грейси словно ожил: он откинулся на спинку шезлонга и объявил:
– Возможно, мне придется воспользоваться эвакуационным рейсом, но, если у меня будет выбор, я решительно откажусь. Средиземное море полно вражеских кораблей, немецких подводных лодок, мин и так далее. Это очень опасное море.
– Вот как, – неуверенно протянул Пинкроуз.
Он собирался что-то сказать, когда в дверь снова постучали, и Грейси радостно объявил:
– Майор, наконец-то!
Дверь приоткрылась, в нее просунулась рука и помахала всем собравшимся. Вслед за ней появилась голова. Широко улыбаясь, майор Куксон поинтересовался комически тоненьким голоском:
– Можно войти?
– Входите же, входите, дорогой мой! – воскликнул Грейси.
Майор принес с собой несколько нарядно упакованных свертков, которые разложил на столике рядом с Грейси.
– Немного лакомств, – сказал он, после чего сделал шаг назад и принялся нежно разглядывать лежащего. – Как мы себя чувствуем?
– Ох уж эти противные итальянцы, – капризно протянул Грейси. – Я так переживаю!
– Не переживайте. Вам не из-за чего переживать. Оставьте эти волнения своим друзьям.
Куксон оказался мужчиной средних лет и среднего роста, с изящным, но непримечательным лицом; его аккуратный темный костюм был застегнут на все пуговицы. Он держался очень скованно. Некоторое время он стоял, сцепив руки, после чего изящно присел на стул и промокнул нос туго скатанным платком.
Арчи Каллард соскочил с кровати, охваченный неожиданным приливом энергии, подбежал к столу и принялся разглядывать и обнюхивать свертки.
– Гадкий мальчишка! – Майор с неожиданной силой шлепнул Арчи, и тот отскочил в сторону, словно танцор балета. Грейси захихикал.
Этих троих, очевидно, объединяло нечто, о чем не принято было говорить на публике. Пинкроуз с озадаченным видом наблюдал за ними, но самым посторонним здесь казался Бен Фиппс.
Грейси желал узнать, что происходило на вечеринке, на которой задержался майор. Пока они с Куксоном и Каллардом беседовали, Фиппс несколько раз пытался присоединиться к их разговору, но всякий раз на него не обращали внимания. Однако это лишь раззадорило его, и он стал говорить слишком много и слишком громко. Остальные смотрели на него утомленно.
Гарриет смущало поведение Фиппса; она начала понимать, что его чрезмерно правильная речь и слишком большие очки были лишь маской, под которой скрывался ничем не примечательный человек. Похоже было, что он сражается с нестабильностью, происходящей от безденежья, и принадлежит к тем, кто вечно требует от жизни больше, чем она может им дать.
Майор начал разворачивать свертки.
– Я решил, что, поскольку приду сюда только к ужину, нам всем приятно будет немного перекусить.
– Какая чудесная идея! – воскликнул Грейси.
Он не потрудился представить Принглов Куксону, и они поняли, что им пора уходить. Когда они встали, Грейси поторопил их улыбкой.
– Обязательно приходите еще, – сказал он.
Когда они выходили из комнаты, оставшиеся продолжали распаковывать свертки.
Где-то внизу прозвучал гонг к ужину. Пусть еда в Академии была невкусной, свет – тусклым, а комнаты – бедно обставленными, но Гарриет была бы счастлива укрыться тут – стать частью общества, получать еду, компанию, защиту.
На улицах было темно. Власти запретили включать освещение. Принглы, держась за руки, пробирались во мраке по неровным мостовым незнакомых улиц. Гай, который в такой темноте почти ничего не видел, вскоре упал со ступеней и вскрикнул от боли.
– Чертов Дубедат! – гневно воскликнула Гарриет, и Гай рассмеялся:
– Он не виноват, что в городе нет света.
– Нет, но зато виноват во многом другом. Интересно, что он наговорил про тебя Грейси.
– Мне тоже интересно, но какая разница? Дубедат мечтал быть не просто учителем. Он спрашивал меня, можно ли ему читать лекции. Я отказал. Видимо, его гордость была задета.
Гарриет впервые почувствовала, что она сыта по горло снисходительностью Гая.
– Дубедат – чванливое ничтожество, и ничего больше. Очень жаль, что ты вообще его тогда нанял. Надеюсь, ты не будешь просить его об одолжении.
– Нет. Подождем и посмотрим, кто займет должность Грейси.
– А могут в Лондоне назначить на это место Дубедата? Это вообще возможно?
– Возможно всё что угодно. Им известно только то, что Грейси им докладывает. Он сказал, что на эту должность есть несколько кандидатов. Выбор на самом деле остается за Грейси, потому что Лондон назначит того, кого он порекомендует. Всё просто.
– Не может же он порекомендовать Дубедата.
– Бывают кандидатуры и похуже… полагаю.
– Вряд ли. Впрочем, посмотрим. Что нам делать с деньгами?
– Не беспокойся. Организация не даст нам помереть с голоду.
– Ты будешь говорить с Грейси?
– Нет. Дам телеграмму в Каир.
– Это можно было сделать еще несколько дней назад.
– Тогда бы нам приказали отправляться в Египет. Теперь же мы застряли здесь. Им придется переслать мне мою зарплату.
Гарриет вдруг пришла в восторг. Она страшилась безденежья и отсутствия перспектив, но теперь ее страхи развеялись. Она бросилась Гаю на шею, ощущая, что само его присутствие – залог решения всех проблем.
– Что бы я без тебя делала?
Возможно, он не был так уверен в себе, как желал показать, потому что обнял ее в ответ – с такой силой, как будто потерялся во мраке города, который ничего не мог ему предложить. Несколько минут они стояли, обнявшись, преисполненные чувства благодарности за эту близость, после чего стали пробираться к главной площади. Дойдя до гостиницы, они поужинали в подвальной столовой: это было единственное место, где можно было оплатить еду потом.
5
Из города стали исчезать молодые мужчины. Портье из гостиницы Принглов уехал после слезного прощания, и его место занял пожилой человек с усами, как у великого Венизелоса[22 - Имеется в виду Элефтериос Венизелос (1864–1936) – один из самых известных политических деятелей Греции, неоднократно занимавший пост премьер-министра и традиционно изображаемый на монетах, памятниках и прочем с большими пышными усами.].
Каждый день по улицам проезжали грузовики, которые везли на вокзал рекрутов, и девушки бросали им цветы. Фермеры приводили в Афины лошадей, которые были нужны армии. Но об итальянцах ничего не было слышно.
Муссолини заявил Гитлеру, что захватит Грецию за десять дней – так же, как Германия захватила Францию. По истечении этих десяти дней его войска по-прежнему стояли у реки Каламас – там, где они встретились с ожидавшими их греками.
По итальянскому радио жаловались на недружелюбный прием. Говорили, что предложение оккупировать Грецию было жестом доброй воли и поддержки и что Италия не ожидала такого сопротивления. Итальянцам потребуется пара дней, чтобы оправиться от шока.
Итальянский министр не стал покидать Афины, но был совершенно потрясен, когда обнаружил, что его телефонная линия работает только внутри города. Он позвонил Метаксасу и спросил, чем вызвано такое обращение. Италия ни в коем случае не воюет с Грецией.
– Сэр, у меня нет времени на филологические дискуссии, – ответил Метаксас и положил трубку.
В этой войне и в самом деле было нечто комическое, но все понимали, что долго так продолжаться не может. За итальянцами стояла махина гитлеровской Германии. За всеми смешками скрывался страх того, что греческая защита внезапно рухнет и враг захватит страну за одну ночь.
Британская миссия объявила, что всем британским подданным надо быть готовыми по приказу покинуть Грецию в течение часа. Каждый мог взять с собой один чемодан, который следовало упаковать заранее. Когда Гай явился в миссию и попросил перевести в Афины его зарплату из Каира, младший секретарь ответил:
– Если вам так удобнее, я напишу записку, но, думаю, пока перевод будет идти сюда, вы уже сами уедете в Каир. Вы готовы рискнуть? Ну что ж! Знаете, как это работает, так? Ваши деньги поступают из фондов миссии. Если хотите, можете получить небольшой аванс, чтобы расплатиться в гостинице.
Они расплатились в гостинице, и Гарриет вздохнула с облегчением, но до получения перевода у них по-прежнему не было ни гроша.
От Грейси они ничего более не слышали, как и от Дубедата. Через несколько дней после их визита в Академию портье объявил, что к ним пришел посетитель.
Гарриет открыла дверь и увидела Тоби Лаша, который с важным видом заявил:
– Я бы хотел переброситься парой словечек с хозяином.
Гай в этот момент разбирал книги. Тоби поприветствовал его с непривычной серьезностью, присел на край кровати и стал разглядывать свою трубку. Принглы ждали. Наконец он заговорил:
– Мы слышали, что вы были у мистера Грейси?
– Да, – сказал Гай.
– Дело обстоит так… – Тоби сунул в рот пустую трубку и стал задумчиво ее посасывать. – Когда мы с Дубедатом прибыли сюда, нам нужна была работа. В конце концов, нам нужно было что-то есть! Поэтому, познакомившись с мистером Грейси, мы не стеснялись. На нашем месте все бы так себя повели.
– И что же именно вы ему сказали?
– Ну, много чего. Что нам доводилось читать лекции в Бухаресте… ну и еще кое-что. Вряд ли вас интересуют все подробности, не так ли? Кое-что приукрасили. Вы же понимаете. Но дело в том, что старикан с чего-то встревожился. Надеюсь, вы нас не выдали.
– Я ничего не выдал.
– Ну, тогда всё в порядке. Но… – Тоби поглядел на Гая испытующе и указал на него черенком трубки. – Что, если мистер Грейси впрямую спросит вас, чем мы занимались?
Придя в состояние крайнего раздражения, Гай заговорил сухо и формально:
– Я отвечу ему, что не готов обсуждать дела моих друзей.
– Прекрасно! Прекрасно! – Тоби с облегчением выдохнул. – А вы не упомянули, что мы сбежали?
– Нет.
– Замечательно. Великолепно! Я так и думал, что вы не проговоритесь.
Успокоившись, Тоби прислонился к стене, вытащил табак и спички и приготовился к светской беседе.
Гарриет, однако, не разделяла его благодушия.
– Теперь мне хотелось бы задать вам пару вопросов, – сказала она. – Что именно вы сказали Грейси? Что Гай напрасно тратил время, занимаясь постановкой «Троила и Крессиды»?
Тоби вскинулся с обиженным видом:
– Что? Я не говорил ничего подобного.
– А Дубедат?
