скачать книгу бесплатно
– С чего вдруг?
– По ряду причин. Если Грейси наймет тебя, то может не пожелать их оставить. Кроме того, ты слишком много знаешь.
Гай рассмеялся:
– И что же я знаю?
– Ты знаешь, что они сбежали из Румынии.
– У них не выдержали нервы. Это могло произойти с кем угодно. Не думают же они, что мы будем об этом говорить. Они знают, что могут нам доверять.
– Но можем ли мы доверять им? Мне не кажется, что мы должны дожидаться весточки от них. Надо найти, где живет Грейси, и пойти к нему самим.
– А мы знаем кого-нибудь, кто знаком с ним?
Она покачала головой и вложила свою руку в его.
– Кроме Якимова, у нас нет здесь друзей.
Некоторое время они сидели, взявшись за руки, и размышляли о своем положении. Вдруг Гарриет взглянула в окно кафе и рассмеялась:
– Здесь есть еще один наш знакомый, и более того: он, вероятно, знает Грейси.
– И кто же это?
– Он сидит внутри и поедает пирожные.
Гай повернулся и увидел человечка, который сидел за угловым столиком кафе. Воротник его пальто был поднят до ушей, фетровая шляпа была низко надвинута на глаза. Он вздернул плечи, словно защищаясь от сквозняка; на руках у него были перчатки. Он отламывал кусочки слоеного торта серебряной вилкой и клал их себе в рот, проталкивая в щель между шляпой и воротником. Лица его не было видно, за исключением грубого сероватого носа, – однако несомненно, что это был нос именно профессора лорда Пинкроуза, сбежавшего от ужасов Бухареста.
– Пинкроуз, – пробормотал Гай без всякого энтузиазма.
Пинкроуза послали с лекцией в Румынию, когда там наступили тяжелые времена, и он винил в своих бедах Гая – наряду со всеми остальными. От него вряд ли можно было ожидать поддержки.
Вдруг рядом раздался знакомый голос:
– Дорогой мой!
Пинкроуз был позабыт. Гай вскочил и раскрыл объятия Якимову, который упал в них.
– Какое чудесное зрелище! – восторженно пропел Якимов. – Чудесное! Наш дорогой мальчик – в безопасности – вместе с нами!
Им нечем было заняться. Воздух с каждым днем становился всё холоднее, и Гарриет не желала сидеть в гостинице в ожидании звонка Дубедата.
– Пойдем осматривать достопримечательности, пока у нас есть такая возможность.
Гай боялся отходить от телефона. Они ненадолго зашли в музей. На следующий день он неохотно согласился сходить к Парфенону. Карабкаясь по ступеням между хибарами, которыми застроена Плака[6 - Плака – старейший район Афин, расположенный у склонов Акрополя.], он ничуть не радовался их своеобразию, цветным ставням, крохотным садикам и невиданным деревьям. Несколько раз он останавливался и, подобно жене Лота, оглядывался на центр города, где его могли ожидать вести. Нравилось ему это или нет, он не принимал участия в войне и считал, что лишь работа может оправдать его гражданский статус. Теперь же у него забрали даже работу.
Гарриет переживала за него.
– Если эти двое не дадут о себе знать до завтра, – сказала она, – иди в миссию и проси связать тебя с Грейси. Это должно так или иначе решить вопрос.
– Это может решить вопрос самым худшим образом. Если Грейси не пожелает принять меня, мне велят погрузиться на первый же борт до Александрии. Нам придется уехать. А так Дубедат, возможно, сделает что-нибудь для нас. Надо ему верить.
На лице Гая, однако, не было ни малейших следов веры.
Гарриет горячо сочувствовала Гаю, который был принужден взглянуть в лицо реальности и признать, что вера в человеческую доброту – это одно, а зависимость от нее – совсем иное. Когда он в очередной раз остановился, она спросила:
– Ты хочешь вернуться?
Она привела сюда Гая вопреки его воле, и прогулка утратила для нее всякую радость – поскольку он не мог разделить ее.
– Нет, – ответил он. – Ты же хотела увидеть Парфенон. Так давай уже с этим покончим.
Он продолжил подъем. Жара усиливалась. Они молча обошли вокруг основания Акрополя и добрались до входа. Когда они прошли через пропилеи[7 - Пропилеи – парадный вход или проход куда-либо, оформленный колоннами.] и увидели Парфенон, Гай остановился как вкопанный и что-то восторженно пробормотал. Гарриет, обладавшая отличным зрением, не раз любовалась храмом во время прогулок по Афинам. Это неизменно было поразительным зрелищем: Парфенон напоминал наполовину вышедшую из-за горизонта луну. Близорукий Гай увидел его впервые.
Он поправил очки и прищурился, пытаясь рассмотреть пейзаж, после чего осторожно зашагал по неровной земле. Гарриет побежала вперед, подгоняемая ощущением, что вокруг творится что-то сверхъестественное. Воображая, что колонны, вздымающиеся к кобальтовому небу, наделены волшебными свойствами, она переходила от одной к другой, прижимая ладони к нагретому солнцем мрамору. Издалека колонны ослепляли своей белизной, вблизи же оказалось, что со стороны моря они окрашены в абрикосовый цвет. Она завороженно шла между ними, трогая их, словно старых друзей. Когда Гай подошел к ней, она указала на дымку над Пиреем[8 - Пирей – греческий город, стоящий на побережье залива Сароникос.] и спросила:
– Видишь море?
Заметив, что он снова сдвинул очки на кончик носа, она растрогалась. Как-то он рассказал, что в детстве не решался заговорить с родителями о своей близорукости, поскольку у них всё равно не было денег, чтобы купить ему очки. В школе он не видел доску, и его считали неспособным учеником, пока какой-то проницательный учитель не выяснил истину.
– Море так близко, что при необходимости мы сможем сбежать, – сказала она. – Всегда найдется какая-то лодка.
Поглядев в сторону моря, Гай сказал:
– Я не умею плавать.
– Не умеешь?
– Я и море-то увидел только в восемнадцать лет.
– Но разве в городе не было бассейнов?
– Были, но они меня пугали: эхо, странные запахи.
– Хлорка. У этого запаха очень неприятный оттенок желтого. Я тоже его не люблю.
Они уселись на верхнюю ступеньку лицом к Пирею и далекой тени Пелопоннеса[9 - Пелопоннес – полуостров в Греции к югу от Афин.], и Гарриет с неудовольствием подумала, что Гай, оказывается, не умеет плавать. Нигде в мире не было спасения. Сидя на вершине Акрополя, она представляла, как они терпят крушение в Средиземном море, и гадала, как не дать Гаю утонуть.
Тем временем Гай, проведя в неподвижности четыре минуты, поглядел на часы и сказал:
– Думаю, пора возвращаться. Может, есть новости.
Когда они вернулись в гостиницу, портье вручил Гаю конверт. Внутри была карточка с надписью: «До?ма»[10 - В Англии такие карточки посылали, приглашая кого-то в гости: эта традиция восходит к XIX веку и считается привилегией высших слоев общества.]. Мистер Дубедат и мистер Лаш приглашали мистера и миссис Гай Прингл сегодня вечером к себе в Колонаки[11 - Колонаки – фешенебельный район в центре Афин.].
Квартира, в которой жили Дубедат и Тоби, располагалась на склоне холма над площадью Колонаки. Экономка впустила Принглов и оставила их на террасе с видом на крыши домов и гору Имитос. На мраморной плитке террасы стоял инкрустированный мрамором стол и кованые стулья; аккуратно подстриженные побеги оплетали навес. Глядя на кремово-розовые дома, ярко выделявшиеся на фоне поросшего темными соснами склона, Гарриет подумала, что Тоби и Дубедат неплохо устроились. В атмосфере этого района ощущалось богатство, но без вычурности, – самая дорогая разновидность.
– Похоже, дела у них идут неплохо, – заметила она.
– Замолчи, – сказал Гай.
– Ну могу я хотя бы сказать, что и сама была бы не против так жить?
Тоби Лаш, тихо подойдя к ним, услышал ее слова и рассыпался в благодарностях, но, делая уступку эгалитаристским принципам Гая, всё же добавил:
– Неплохо для рабочего класса, не так ли?
Дубедат явился пятью минутами позже и никакой демократической чуши не изрекал. Он держался с агрессивной самоуверенностью человека, который пережил непростые времена, но добился своего, и как нельзя вовремя. Он сразу же двинулся к Гарриет, словно почитал ее последним бастионом, и предложил ей руку; когда Дубедат заговорил, Гарриет поняла, что он старается избавиться от своего северного акцента.
– Очень рад, – сказал он и улыбнулся, и Гарриет увидела, что зубы его подверглись чистке. Он привел в порядок ногти и вычесал из волос перхоть. Жесты его были полны неги и драматизма.
Гай приветливо двинулся к нему, но Дубедат просто махнул в сторону стула.
– Присаживайтесь, – сказал он новообретенным светским тоном. Все его взгляды, все улыбки предназначались Гарриет, а Гай словно был ее незначительным сопровождающим. Гарриет прекрасно знала, что Дубедат недолюбливает ее (так же как и она его); видимо, он вообразил, что, очаровав ее, сможет очаровать кого угодно. Ради Гая она отреагировала так, как от нее ожидали.
Экономка вкатила столик, уставленный бутылками и бокалами.
– Что мы будем пить? – спросил Дубедат.
– А что у вас есть? – спросила Гарриет восторженно и скромно.
– О, всё что угодно, – ответил Дубедат.
Здесь и впрямь было всё что угодно.
– Я налью? – спросил Тоби.
– Нет, – резко ответил Дубедат. – Иди садись.
Он принялся разливать напитки; стекло позвякивало. Его лицо с огромным носом и крошечным подбородком от напряжения сделалось похожим на крысиную мордочку. Он побагровел и в конце концов уронил пробку от декантера.
– Мне помочь, старина? – услужливо спросил Тоби.
– Не надо, – резко ответил Дубедат, и Тоби отшатнулся, притворяясь, будто его ударили.
– Каков! – сказал он и посмотрел на Принглов, но никто не засмеялся. И Гай, и Гарриет нервничали; все ощущали, как непрочна атмосфера вечера.
Раздав бокалы, Дубедат торопливо уселся.
– Я виделся с мистером Грейси.
Последовала пауза, во время которой он поставил свой бокал на стол, вытащил платок и вытер кончики пальцы. Убедившись, что эффект достигнут, он продолжал:
– Боюсь, что порадовать мне вас нечем.
Принглы молчали. Дубедат нахмурился, глядя на Тоби, который ходил вокруг собравшихся, словно беспокойная старая пастушья собака.
– Сядь же наконец, Лаш, – сказал он резко. Тоби тут же повиновался.
Словно разобравшись с досадной помехой, Дубедат откашлялся и с важным видом сообщил:
– Я обсудил ваш вопрос с мистером Грейси. Он был бы рад вас видеть, очень рад, но он не в состоянии.
– Так, значит, он серьезно болен?
– Он пострадал в результате несчастного случая. Он уже некоторое время плохо себя чувствует. Ему становится то лучше, то хуже. В данный момент он не может никого видеть. Он просил передать, чтобы вы отправлялись в Каир.
– А если мы подождем несколько дней… – начал Гай.
– Нет, – бесстрастно перебил его Дубедат. – Он не желает, чтобы вы ждали… не готов брать на себя такую ответственность. Он хочет, чтобы вы сели на ближайшее судно, следующее в Александрию.
– Но где бы я ни был, мне всё равно придется ждать, – благоразумно заметил Гай. – Египет полон сотрудников Организации, бежавших из Европы, и всем им нужна работа. Отделение в Каире не знает, что с ними делать. Они пытаются изобрести какие-то жалкие позиции в дельте Нила или в Верхнем Египте. Работы очень мало, и всё это напрасная трата времени. Если мне всё равно придется ждать, я бы предпочел ждать здесь.
– Я в этом не сомневаюсь. Но мистер Грейси не хочет, чтобы вы ждали здесь. Вы должны уехать. Это приказ, Прингл.
Последовала пауза, после чего Гай заговорил мягко, но решительно:
– Мистеру Грейси придется сказать мне это лично. Я останусь до тех пор, пока не увижу его.
Дубедат, раскрасневшись, заговорил как прежде: раздражительно и брюзгливо. Голос его повысился и утратил всякую значительность.
– Вы не можете здесь оставаться. Вас здесь быть не должно, и мистер Грейси не желает вас здесь видеть. Вас ожидают в Египте. С точки зрения Каира вы пропали. Поэтому мистер Грейси не может разрешить вам остаться. И он поступает правильно – да, да, правильно! Вы и сами должны это понимать!
Дубедат закончил свою речь на истеричной ноте – точно так же он когда-то проклинал всех, кому повезло в жизни больше его.
Недавняя велеречивость Дубедата встревожила Гая. Он сдержанно ответил:
– Я собираюсь остаться.
Дубедат раздосадованно хохотнул. Тоби шумно присосался к трубке. Некоторое время все молчали. Затем, взяв себя в руки, Дубедат принялся увещевать Гая:
– Послушайте, здесь нет для вас работы. Из-за войны и всего прочего школа уже не та, что прежде. У мистера Грейси недоставало сил ей заниматься. Учеников стало меньше. Если вкратце, то работы просто нет.
– То есть, как и сказала Гарриет, нужны люди, чтобы навести тут порядок.
– Мистер Грейси здесь главный.
– Именно, – согласился Гай. – И я не собираюсь покидать Афины, пока не увижу его.
Дубедат шумно выдохнул, как бы намекая, что полное отсутствие здравого смысла у Гая идет всем во вред, и заявил с видом человека, выкладывающего последние карты:
– Вашу зарплату платят в Каире.
– Я могу связаться с Лондоном.
– Это территория мистера Грейси. В Лондоне вас перенаправят к нему.
– Я в этом не столь уверен.
