Зов из глубины веков

– Это верно подмечено, – улыбнувшись, ответила Инна.

– И вам нравится это в мужчинах? То, о чем говорил Герман.

– Да. Когда мужчины рассуждают о каких-то философских вещах, мне кажется, что они не от мира сего, но знают все, что только можно. Для женщины обычно все это остается за закрытыми дверями.

– Вы, правда, так считаете?

– Женщины созданы для других вещей. Для более тонкого восприятия и чувств.

– Не встречал еще женщин, кто мог бы так объективно это рассматривать со стороны, – ответил я, усмехнувшись.

– Ну вот и замечательно, – проговорила быстро Инна, заливаясь смехом.

– Для меня всегда было сложно найти общий язык с женщинами, как раз из-за такого разного мироощущения.

– Вы очень привлекательный молодой человек. Вы не женаты?

– Нет. Мое время еще не пришло, – ответил я, вздохнув.

– Я думаю, вам, в самом деле, трудно найти для себя вторую половину.

– Да. Это так.

– Понимаю. Современные девушки часто легкомысленны и стремятся к независимости от мужчин. Моя дочь, ей двадцать четыре, решила, что не хочет иметь детей. Это у них как бы мода такая. Что с ними поделаешь. Им хочется следовать моде. Она не хочет детей. Такие глупости.

– Так у вас с Германом есть дочь? – с задумчивостью спросил я.

– Нет. Она от моего первого брака и живет с бывшим мужем в Польше. Он предприниматель. Часто ездил туда по делам и в итоге остался там на постоянном месте жительства.

– О. Надо же.

– У вас еще все впереди Альберт. А так, несомненно, жизнь очень сложная штука.

Инна с грустью посмотрела на меня.

– Да. Я согласен с вами.

– Давайте я налью еще чай? – спросила она, пытаясь угодить мне.

– Спасибо. Я уже достаточно сильно пропотел, но можно выпить и еще. Чай очень вкусный.

– Да. Это настоящий китайский чай.

Инна налила чай из небольшого элегантного чайника в мою чашку. Я наблюдал за ее движениями и раздумывал о ней. Меня очень поразила одна особенность. Острый ум и в то же время некоторая небрежность и шалость в ее эмоциональной манере говорить, делали ее поистине восхитительной женщиной. Она была очень чутка в беседе со мной, словно пытаясь погрузиться всем своим существом в существо другого человека, забывая при этом обо всем вокруг.

Пока Инна осторожно разливала чай в чашки на миг мне даже показалось, что своим игривым взглядом она кокетничает со мной, щуря при этом свои большие добрые глаза. Мне стало немного неловко, но в этот момент в прихожей скрипнула дверь и раздались шаги. Следом за этим послышался довольный голос Германа, который напевал какой-то знакомый мне с детства мотивчик романса. Мы с Инной тут же направились встречать его.

Герман был в хорошем настроении. Он выглядел очень неприхотливо и казался неряшливым. На нем были надеты длинные шорты с множеством карманов по бокам, и длинная разноцветная рубашка, которая была неправильно застегнута снизу. Герман держал в руках лопату и банку с червями.

– Альберт! Вы пришли, – радостно воскликнул Герман, ставя лопату в угол.

– Да. Я уже заждался вас. Вас не выпускал из леса леший? – шутливо спросил я.

– Да-да, – проговорил, смеясь, Герман. – Хорошая шутка. Я ведь знаток фольклора и вы так тонко шутите про лешего. Остроумно.

Герман подошел ко мне и похлопал дружески по плечу. Я почувствовал тот самый необычный одеколон, который ударил мне в нос резким оттенком запаха. Этот аромат, исходящий от Германа, казался переполненным жизненной энергией и силой. Наверное, и женщинам он очень нравился.

– Что вы тут делали без меня? – спросил Герман у Инны, которая стояла тут же в коридоре.

– Мы пили чай, – весело ответила она.

– Альберт вы пытались отбить у меня жену? – спросил Герман с притворной серьезностью, словно актер в театре, разыгрывая сцену ревности.

– Геша снова ты за свои шуточки, – игриво запричитала Инна, – не смущай Альберта.

– А чем я хуже Альберта? Я даже лучше! И у меня гораздо тоньше чувство юмора, – ответил с той же невозмутимой наигранностью Герман, как оскорбленный хвастун. Он быстро приблизился к Инне, прильнул к ней и с помпезностью поцеловал крепко в губы, так, чтобы я это хорошо видел.

– Я живу так, – продолжил восторженно Герман, – чтобы моя самовлюбленность всегда проявлялась открыто. Запомните, что это единственный способ не стать заложником своего тела, которое жаждет только одного самоутверждения. Нужно играть со своими страстями и относиться к ним как к шаловливым детям.

– Ну вот, – заговорила Инна со снисходительностью. – Опять твои мудрствования.

– У меня все готово Альберт, – произнес Герман, оторвавшись от объятий Инны. – Вот наши черви. Давайте отдохнем, как следует. Женщин нам здесь не надо!

Герман поднял перед собой стеклянную банку со слипшимися друг с другом червями. Инна с отвращением взглянула на извивающихся тварей.

– Замечательно, – сказала с иронией Инна.

– Инюша ты приготовила нам с собой что-нибудь перекусить? – спросил Герман, с любопытством рассматривая червей.

Инна отошла в сторону. С тумбочки в прихожей она взяла небольшой контейнер.

– Да. Бутерброды уже готовы и ждут вас.

– Вот и замечательно. Сейчас выйдем на воду и спокойно посидим с удочками пару часов.

– Герман ты совсем не смотришь на то, как одеваешься, – проговорила Инна со строгостью и подошла к нему. Она застегнула правильно пуговицы на рубашке Германа и поправила его воротник.

– Это значит Инна, что у меня много других забот, чтобы еще обращать внимание на пустяки.

– Да-да. Знаем мы тебя, – ответила Инна, усмехаясь

– Вот видите Альберт, к чему приводит семейная жизнь после бракосочетания, – заговорил наставляющим шутливым тоном Герман. – Подумайте не один раз, прежде чем будете жениться. Надо ли вам это. Чтобы ваша жена, заменяя подсознательно маму, опекала вас как нерасторопного ребенка.

После этих слов мы с Инной не смогли сдержаться от смеха. Игриво оттолкнув Германа от себя, Инна вышла на кухню.

Эта парочка казалась довольно эксцентричной, но в то же самое время они были так прекрасны в своей простоте и естественности. Ребячливость Германа идеально сочеталась с кокетливостью очаровательной Инны. В них не было напускной серьезности и сухости, хотя оба этих человека были очень сложными и могли поражать богатством своего внутреннего мира. Я искренне был рад их счастливому благополучию здесь в этом чудесном уголке, где они поселились.

Мы с Германом вышли из дома и спустились к причалу.

Герман подготовил лодку и мы осторожно забрались в нее. Он сам начал грести, что было предложено по его же инициативе, так как он любил физическую активность.

– Вы видите там у берега травяной островок? – спросил Герман, глубоко вздыхая при гребле.

– Где деревья низко наклонены к воде?

– Да. Там.

– Нам надо подплыть туда?

– Именно. Язь любит такие места. Он поднимается к верхним слоям воды в это время года.

Мы подплыли очень близко к берегу, где было много высокой травы. Герман убрал весла и приготовил два удилища.

– Самое важное в этом деле использовать горизонтальный поплавок, – начал говорить вполголоса Герман, насаживая насадку на крючок. – Язь очень осторожная рыба.

Он протянул мне мою удочку и начал подготавливать к ловле свою.

– Закидывайте поплавок к самой кромке травы и следите за ним. Как только он дернется или скроется под водой, то резко подсекайте.

– Хорошо. Я понял, – ответил я с наивной мальчишеской улыбкой.

Я закинул удочку и начал с настороженностью всматриваться в причудливый горизонтальный поплавок, плавающий в воде. Герман закинул удочку вслед за мной.

– Сейчас будем дрейфовать вокруг этого травяного островка и выискивать язя, – произнес Герман, широко зевнув.

– Надо сказать в этом есть что-то очень завораживающее, – заговорил я тихо, пытаясь не шуметь.

– Да. Конечно. Это ожидание поклевки очень возбуждает нервную систему, – ответил Герман, улыбнувшись.

– Солнце зашло за облака, – сказал я, глядя в небо.

– Это ненадолго, – ответил Герман, всматриваясь в свой поплавок.

– Я давно не рыбачил. Но когда занимался этим в последний раз, то мне очень понравилось.

– Это занятие многим нравится. Так вы пообщались с моей женой? Как она вам?

– Мы выпили по чашке чая и немного побеседовали. У вас чудесная жена Герман. Я даже искренне завидую вам белой завистью.

– Да. Она потрясающая. Как думаете, сколько ей лет?

– Не знаю. Лет сорок.

– Ей сорок пять.

– Правда?

– Конечно. Она выглядит очень молодо. Использует для ухода за собой разные средства для женщин, чтобы кожа была мягкой и разглаживала морщинки.

– Это здорово.

– Мне очень повезло встретить ее.

– Наверное, вы очень счастливы вместе. А она тоже работает с вами?

– Она патологоанатом, – произнес Герман с глубоким вздохом.

– Патологоанатом? – спросил я с удивлением. – Это врач, который вскрывает мертвые тела?

– На самом деле она только исследует органы мертвецов. Вскрывает их другой специалист. Инна превосходный врач, хоть она и возится все время с внутренностями трупов, а не живых людей. Это, вероятно, кажется ужасной работой, но в действительности там не так все страшно.

– Удивительно. Вот, значит, почему у вас в библиотеке книги по анатомии, – сказал я с задумчивостью.

– О да. В доме везде лежат ее книги о том, как правильно исследовать извлеченную печенку или кишки. Это меня иногда пугает, но в то же время она так увлечена работой, что я стараюсь воспринимать это как должное. Инне всегда нравилась ее работа. Она медик по призванию. Может, это и странно, но это вносит в наши отношения немного экстремальности.

– Я вас понимаю, – заключил я с иронией.

– Инна очень утонченная натура, – продолжил с энтузиазмом Герман. – Она прекрасно знает, что наши бренные тела состоят лишь из плоти, биологического материала, из кожи, костей и органов. Она постоянно видит это, и поэтому ее душа всегда пытается взлететь к чему-то возвышенно прекрасному в нашей жизни, к вечному и непреходящему. Она делилась со мной этим.

– А сколько вам самому лет?

– Мне пятьдесят восемь.

– Да. Вы большой везунчик в жизни.

– Вы заключаете это, видя Инну, этот дом и нашу совместную жизнь?

– Ну да.

– Что ж. Я соглашусь с вами. Я большой везунчик, – ответил Герман, подмигнув мне.

– Как давно вы живете вместе? – спросил я с большим любопытством.

– Мы зарегистрировали брак совсем недавно. Она очень этого захотела из-за одной переделки случившейся со мной. А так мы долгое время жили в незарегистрированном браке. В общем, это она предложила мне узаконить наши отношения, приобрести дом, завести хозяйство, птицу. Я подумал, что это будет рационально, вступить в такой брак. И я всегда мечтал быть фермером. Хотя, конечно, я никакой не фермер. Этот дом мы купили вместе у наших знакомых.

– Вот как. Ясно.

– С самого начала нашего знакомства она не устояла перед моим обаянием, – продолжил говорить с бахвальством Герман. – Я всегда очень любил ухаживать за женщинами. Это мой конек.

– Чудесная самоирония, – ответил я, кивая головой.

– Давайте попробуем отплыть чуть дальше. Здесь ничего нет, – сказал Герман и достал удочку.

Я так же достал свою удочку и мы отплыли в другую сторону травяного островка.

Закинув снова удочки, мы продолжили наш диалог.

– До этого она жила с другим мужчиной, каким-то предпринимателем с кучей денег. У них был несчастливый брак, и поэтому быстро распался.

– Да. Инна мне мимоходом сказала про бывшего мужа и дочь. А как вы познакомились с ней?

– Я пришел на день рождения к одной милой женщине, коллеге из университета. Там встретил среди гостей и Инну. Я сразу приударил за ней и она не смогла устоять. Так и начался наш роман, который длится уже более восьми лет. Жаль только, что рано или поздно это все закончится. Старость, болезни, немощность. Я стараюсь не думать об этом…

– Но вы еще и не такой старый, – заметил я, подбадривая Германа. – Вы выглядите очень свежо.

Герман, смущаясь, криво улыбнулся и в этот же момент резко начал подсекать, дергая удочку. Герман подтянул к лодке леску с пойманной на крючок рыбой.

– Альберт берите сачок и вылавливайте его. Это он. Это язь.

Я быстро схватил сачок и начал вылавливать плескающуюся в воде рыбу.

Это был знатный улов. Такого большеглазого язя я еще никогда не видел.

– Герман это поразительно, – начал лепетать я с восторгом. – Какая необычная рыба.

– Да. Настоящая золотая рыбка. Такой вот язь. Теперь нам будет, что приготовить на ужин, – сказал с самодовольством Герман.

После этой небольшой встряски мы успокоились и снова закинули удочки, ожидая следующей поклевки.

– Так на чем мы остановились? – спросил Герман, словно опомнившись.

– Мы говорили о вашем знакомстве с Инной.

– Ах да. Женщины. Я любил несколько женщин за всю жизнь, но мне всегда этого было мало.

– Понимаю.

– Я помню, как в ваши годы я смотрел на состоявшихся людей, благополучно живущих своей жизнью большой счастливой семьей. Я думал, что они абсолютно свободны, что они во всем независимы. Но вот что я вам скажу. Главное все же это ваша душа, и то, как вы с ней обращаетесь. Но, конечно, любимая женщина тоже нужна. А еще близкие друзья. Вот что важно.

– Наверное, вы правы.

– Я всю жизнь был ловеласом, так как с детства был маменькин сынок. Поэтому бегал все время за каждой юбкой. Хотел каждой женщине подарить свое сердце, которое дала мне моя мать.

– Это значит ключевую роль в этом отношении имеет то, как родная мать относилась к вам?

– Женщина наполняет мужчину жизненной энергией. Если наша мама отдавала нам беззаветно свою любовь, то подспудно в нас бъет ключом эта энергия. А если после этого мужчина видит женщину в своей жизни, которая соответствует его душевному складу, готова принять его, то он будет заряжаться ее сущностью, как от матери. Он будет чувствовать колоссальный прилив сил. Речь идет не только о сексуальности как таковой, а вообще о развитом чувстве прекрасного, гармонии и порядка.

– А как быть с тем, что отношения с женщинами это тема, которая имеет закрытый характер у тех же насельников монастыря?

– Они такие же люди как все, и никогда не уйдут от природных порывов инстинкта. Мы можем только сгладить сознательно влияние слепого инстинкта на нас, только временно скрыть его энергетическую силу. Если речь идет о том, что человек изначально грешен, или как в буддизме человек привязан к своим желаниям, это значит, что он всецело в это погружен всем своим существом, он не сможет никогда оторваться от этого личной волей, так как в этом состоит природа человека. Человек может только смириться с этими страстями, поднявшись на иной уровень самосознания, для того, чтобы увидеть свою низшую природу как объект в себе, как биологический организм, к которому привязано наше Я. В этом и есть освобождение. Но попытка самоизолироваться от женщин, избегая отношений с ними, для монаха выступает как средство для достижения этой цели, которого требует во многом традиция православия.

– Я согласен с вами. Но, наверное, многим людям и не нужно преодолевать ничего. Они живут нормально и так. Порой, не имея никакой веры, вообще. Но для кого-то это очень важно.

– Конечно. Как я уже говорил чувство юмора помогает в этом случае, когда мы оказываемся одни среди толпы. Но, несмотря на подверженность тяготам судьбы, нужно верить и в доброту людей, не теряя при этом чувства реальности. Людской глупости в мире предостаточно, и от этого никуда не уйти. Поэтому Иисус говорил о том, что для каждого дня довольно своей заботы, что не нужно заботиться о завтрашнем дне, ибо завтрашний день сам будет заботиться о своем. Может показаться, что это звучит легкомысленно. Но Иисус как раз говорит о том, что нужно заботиться о самом главном, а не о том, чтобы жить каждый день, думая только о выживании. Хотя этим самым мы нисколько не должны недооценивать важность повседневного труда, без которого человек не может жить полноценной жизнью. Но давайте с вами будем следовать мудрости Иисуса. В конце концов, нет ничего важнее, чем жить осмысленной жизнью.

– Наверное, во многом это всегда было так же и моей проблемой. Так как при этом назревает вопрос, как ладить с другими людьми.

– Я так жил всю жизнь, заботясь большей частью только о своем совершенствовании. Разумеется, мы никуда не можем уйти от повседневности. Это часто является преградой для начинаний в нашем самопознании. Идут на это те, кто слишком упорно следуют высшим идеалам, кто способен отдаться на волю Бога в нас самих, жертвуя своими личными амбициями и своим личным благополучием. А если человек начинает все же жить этими идеями они меняют его жизнь кардинальным образом, так как отныне он живет мифом, который определяет его мировоззрение в своей сути. Он уже не осознает себя только лишь частью массы. У меня всегда было много врагов, и я жил в постоянном столкновении с предрассудками людей. Каждому для счастья требуется по его способностям. Смешно и то, что доказывать другим свою точку зрения бессмысленно, так как каждый видит все через призму своего мировоззрения, и часто не хочет даже слышать мнение другого. И полный глупец может быть убежден в своей правоте и считать истинным только свой взгляд на вещи. Все это субъективно и природа сознания такова, что человеку трудно выйти из своего собственного удобного для него мирка. Так мы и приходим к тому, что никто в мире нам ничем не поможет. Только мы сами можем помочь себе.

– Да. Это звучит как-то слишком пессимистично.

– Это вполне реалистичный взгляд на вещи. Человек часто живет, не обращаясь со всей серьезностью к глубоким моральным проблемам. Это типично в нашем обществе, когда каждый пытается жить только для себя, потому что всех разделяют какие-то социальные барьеры, какая-то неудовлетворенность своим положением. Конечно, большинство людей хотели бы быть добрее во многих случаях, но часто многие подавляют в себе все лучшее под влиянием общественных предубеждений и нерешенных проблем. Быть культурным доброжелательным человеком, вообще, теперь часто становится дурным тоном. Люди готовы унижать друг друга из-за неравенства, но не уважать и ценить друг друга, как наделенных духовностью зрелых личностей. Потому что большей частью никто и не видит друг в друге духовности. Социальные, экономические проблемы разъедают нравы, что делает нас безразличными к другим и к лучшим идеалам, и тогда главным кредо становится жить ради своего благополучия. Поэтому и выходит так, что бедное государство, слабая экономика страны делают людей бедными духовно. И в этом смысле винить людей за их стремление к одним материальным благам не имеет смысла. Государство делает людей зависимыми от себя и часто ставит всех на службу себе, потому что людям нужны средства к существованию. И часто рутинный труд не касается непосредственно умственной работы, поэтому времени на саму душу ни у кого и не хватает. Но адаптация в социуме необходима и является частью духовного пути, так как этот путь ведет к выходу из нашего эгоизма, из замкнутости на личных проблемах. Хотя этот путь и подразумевает сосредоточенность в себе, но он и уводит нас от привязанности к нашей легкомысленной жизни и подводит к видению самого важного, что является благом для всех.

– Как тогда жить счастливо, если часто сталкиваешься с предрассудками людей? Меня это так же всегда удручало.

– Нужно принимать как данность то, что мы вынужденно существуем в определенных жизненных обстоятельствах, в которые нас заточил слепой случай. Если же человек движим судьбой, то он сможет пройти через эту череду обстоятельств осознанно. Он будет направлять свой разум к тому, чтобы творить свою судьбу, опираясь на трансцендентное в нем. И я сам всегда уходил от тех, кто казался мне до безобразия однобоким в своем мировоззрении, скованным какими-то идеологическими рамками. В такие моменты для нас встает выбор. Или с унизительностью приспосабливаться к таким условиям или с радостью принять свободу, которая и предопределяет судьбу человека. Быть угнетенным обстоятельствами или смело идти своим путем в одиночку. Люди с косным мышлением не хотят стремиться к истине, и тогда они только смеются над этим стремлением. Если бы я прислушивался к мнению таких людей, то я бы не достиг такого уровня мышления, какого достиг. Я бы был одержим обычными предрассудками мышления из-за мнений, продиктованных конъюнктурой, из-за стремления не потерять статус и свое положение в каком-то конкретном коллективе. Поэтому важно расширять свой познавательный кругозор, знать о том, чего достигла наука в понимании духовного мира человека. Так мы даже в целом начинаем полнее осознавать себя в процессе исторического развития общества. К сожалению, люди преимущественно познают мир только одним способом, довольствуясь в основном тем, что они воспринимают вокруг себя. И тогда ценности, мораль, религия оказываются для них чем-то незначительным.

– Но если вернуться к вопросам веры, то как все же более ясно понимать веру саму по себе? То, что вы говорили про мифологию. Обычно человек так не рассуждает о вере. Почему он не осмысляет это так?

– Вера сама по себе, как феномен должна опираться на толковое рациональное объяснение. Недостаточно говорить о том, что вера не нуждается в объяснении. В сегодняшнем мире этого недостаточно. Мы верим в то, что для нас необъяснимо, что представляется нам больше, чем наше Я. Поэтому нам необходима вера в Бога, как спасение от незнания самого себя, как опора в страждущем одиночестве. В современном мире, правда, мало кто осмысляет это так, что религиозные системы опираются на мифологические представления, помимо их наиважнейшего костяка морали. Потому что, как я и говорил для этого необходимо всестороннее развитие, образование, воспитание не только в этике, но и гносеологии, в разнородном познании как таковом. Если присутствует подобное познание, то есть и осознание проблемы. В век техники и прагматичного мышления разного рода атеисты и материалисты будут беспрестанно вступать в конфронтацию с верующими людьми. Как правило у атеистов нет потребности в духовной подпитке религиозного характера, им достаточно в жизни одного интеллекта. А люди, у которых все же пробуждаются символические формы мышления часто довольствуются поверхностными эзотерическими системами низшего порядка, а то и верят во всякий вздор. Православные, католические верующие придерживаются веры, которую предлагает им традиция, часто не опираясь на знания, поэтому среди них много пантеистов, кто видит Бога во всем вокруг, тогда как его нужно искать внутри себя.

– Значит, вера без знания может граничить с заблуждениями?

– На мой взгляд нужно пытаться объективно показывать верующему человеку суть проецирования мифологической фантазии вовне. Тот же мифологический Творец мира отражал всегда возникновение разумности человека, как таковой. Возникновение сознания порождало такие мифы о творении Вселенной всюду, в каждой мифологии мира. Другими словами, Творец это изначальная попытка человека представить, откуда появилось его сознание, и это представление переносилось с помощью мифологической фантазии на мир вокруг. Но как изменялась физическая Вселенная в действительности, в какой форме она существовала до ее настоящей эволюции, о которой мы знаем, человечество вряд ли когда-нибудь точно сможет познать. Важно видеть, где миф, который является порождением психики, а где реальная история человечества. Тогда наша вера будет осознанной.

– А вы можете привести еще пример мифа?

– К примеру, миф о Воскресении, который реален в своем символическом смысле, как сакральное представление, которым жили люди издавна. Но, разумеется, этот миф не является исторической реальностью. Если изначально люди жили исключительно символом и мифом, то и сейчас этот пласт представлений всплывает в нашем рациональном сознании. Воскресение подразумевает в себе возрождающееся духовное начало в человеке. Мудрость Иисуса это мудрость новых этических принципов, которые были в оппозиции ветхозаветным иудейским нормам морали, которые принуждали к рабскому принуждению, страху перед Богом и неминуемой смерти за содеянные грехи. А Иисус своей искупительной жертвой преобразил представления людей о том, что в духовной жизни христианского понимания Бога как Любви, человек возрождается духовно, а не умирает смертью неприкаянного грешника. Поэтому Воскресение Христа, как миф о герое Спасителе было спроецировано на реального Иисуса, который ознаменовал иное постижение Бога. Он в полной мере раскрыл в своей мудрости представление о том символическом опыте, когда в душе вновь и вновь может возродиться Спаситель. Но как реальный человек Иисус, очевидно, являлся мудрым философом и целителем. В каждом новом человеке, вступившем на путь зрелости, может быть раскрыта сущность христианского мировидения, потому что фигура Христа универсальна и всеобща. Мы живем в мире, где все рационально может быть объяснено и истолковано, и к этому должно стремиться объективное знание.