Зов из глубины веков

– Я понимаю, что вы оказались в непростом положении.

– А у вас, значит, все по-прежнему?

– Моя жизнь одно разочарование. Словно дикарь. Я хотел снова посетить монастырь. Хотел увидеть игумена и исповедаться ему. Но в последний момент оставил эту затею.

– Вот как. Вам все так же нелегко на душе.

– Да.

– Я тоже не могу нащупать земли под ногами.

– О. Если бы вы знали. Не так давно я даже оказался на приеме у невролога.

– Правда?

– Я просто вел себя, как законченный идиот. Начал употреблять алкоголь и стал практически алкоголиком.

– Как же так вышло Альберт?

– Не знаю. Потому что все в моей жизни неправильно. Неудивительно, что я дошел до предела. Я понял, что ничего впереди меня нет. Ничего и никого.

– Почему же вы так отчаиваетесь? Да. Я сама часто не могу оставаться оптимисткой. Но все же нужно жить дальше…

– Вы правы.

– А я сейчас по ночам иногда плачу. Вспоминаю, как мы познакомились с Германом. Как он долгое время ухаживал за мной. Наш переезд сюда. Я не могу оставить все это в прошлом. Вот так вот мы с вами и жалеем друг друга.

– А как ваша дочь?

– С ней все нормально. Правда, она все так же на перепутье. Я с ней часто разговариваю по телефону. Психотерапевт помог ей с тем, что она начала мне больше доверять.

– Это радует.

После чая я сидел в гостиной и рассматривал портрет Германа. Он так и висел над камином, и, в самом деле, словно согревал своими красками дом.

Инна убиралась на кухне. После этого она зашла в гостиную и подошла к письменному столу. Уже вечерело. Инна смотрела в окно и молчала около полуминуты.

– Альберт. Если хотите, то можете переночевать здесь. Уже поздно возвращаться.

– Если вы не против, то я хотел бы остаться. Спасибо за предложение.

– Хорошо. Располагайтесь. Я вам постелю на диване.

Ночью, когда я уже начал засыпать я услышал, как Инна спустилась вниз на кухню. Она старалась не шуметь, но все же я отчетливо расслышал, как она доедает салат приготовленный днем. Улыбнувшись, я заснул.

Утром Инна, пытаясь мне во всем угодить, приготовила очень пышный завтрак со свиной нарезкой. Она выглядела чудесно, и казалось, была очень рада этой небольшой перемене в доме.

– Как вы спали? – спросила она меня, накрывая на стол.

– Спасибо, – ответил я с вежливостью. – Хорошо.

– Надеюсь, я вам не помешала своими походами на кухню. Это у меня теперь навязчивая потребность. Не могу сдержать себя не на минуту, когда хочу чего-нибудь вкусненького.

– Все в порядке. Это же ваш дом.

Мы сели за стол и принялись за еду.

– Что вы хотите делать в отпуске? – произнес я, прервав минуту молчания.

– Отпуск. Конечно, – ответила Инна, словно только что вспомнив про свой отдых от работы. – Намеревалась съездить на неделю в санаторий недалеко от города. Но еще не знаю точно. Может, будут другие планы.

– Я так же хочу все время куда-нибудь вырваться. Не могу долго оставаться в городе.

– Вам не нравится городская суета?

– Конечно. Особенно то, как люди относятся друг к другу. Знаете, я заметил, что в социуме царит такое спесивое потребительское отношение ко всему, что это становится просто невыносимым. Люди буквально сводят концы с концами, ища себе хоть какую-то работу, боясь потерять ее и получая за это самую мизерную зарплату. От этого человек становится надменным дикарем, выживающим в джунглях среди множества врагов. Это угнетает.

– Вы поэтому не смогли остаться на работе?

– О да. Я вспоминаю слова Германа, что государство делает людей своими заложниками. Живя в городе, очень остро осознаешь справедливость этого высказывания.

– Вы такой же как и он. Негодуете на эту несправедливость.

– А вы? Как вы относитесь к этому?

– Конечно, я так же вижу нечто подобное. Просто я сама ничего не могу изменить в этом случае. Мы можем только констатировать наличие каких-то проблем в обществе. Но не в нашей власти изменить все к лучшему кардинальным образом.

– Может вы и правы. А наше правительство? Вы довольны тем, что сейчас происходит?

– Я вполне довольна. Я не такой человек, чтобы хаять непрестанно правительство. Я уверена, что как и везде в большинстве своем люди работают там честно и самоотверженно.

– Мне противно только то, что объективно в нашем обществе нет равноправия.

– Так происходит везде Альберт. В любом государстве есть такие проблемы.

– Вы очень умны Инна…

– Спасибо за комплимент. Кстати, а как ваши дела с противоположным полом? Вы не познакомились с кем-то в городе?

– Нет. Увы. Никого не встретил.

– Очень жаль. Ведь вы так хороши собой.

– Я часто думаю, почему в моей жизни все так складывается. Это судьба.

– Все проблемы в нас самих. В нашей же голове.

– Да. Это несомненно.

– Из-за проблем с Кирой я сама начала изучать психологию.

– Вот как. И что вы изучили?

– Помимо болезненных тем с перееданием? – спросила с веселым задором Инна.

– Ну да. Помимо этого, – ответил я, улыбнувшись.

– Есть много всего интересного в жизни. Но самое важное это любимые люди. Семья. Без этого нет счастья. Особенно для женщины. Мы созданы для этого. Для рождения и воспитания детей. Для того, чтобы любить мужчин. Когда этого нет, то идет уже отклонение от обычного хода вещей.

– Понимаю. Я желаю вам счастья Инна.

– А я вам.

Инна знала, что вскоре я собираюсь уходить. После завтрака она длительное время находилась в спальне наверху. Наконец она быстро спустилась по лестнице и подошла ко мне. Она бросила на меня тревожный взгляд. Я увидел, что ее глаза слегка увлажнились.

– Альберт, пожалуйста, не уезжайте, – сказала Инна вполголоса. – Останьтесь еще на пару дней. Прошу вас.

Ее глаза еще больше наполнились слезами. Быстро приняв решение, я кивнул головой.

– Хорошо Инна… Я останусь еще на несколько дней.

– Спасибо Альберт.

– Я с радостью скрашу ваше одиночество. Не переживайте.

– Только не считайте меня слабовольной. Ладно?

– Нет. Что вы. Я так не считаю.

– Вот и замечательно.

Мне хотелось поддержать Инну во что бы то ни стало. Это все, что я мог сделать для нее теперь.

Вечером мы снова сидели за столом на кухне и пили кофе со сливками. Инна пыталась угодить, как только могла. Она предлагала мне различные угощения и сладости, которые и сама ела в большом количестве по своей новой привычке. Поэтому довольный, что остался с Инной с большим наслаждением я вкушал молочные пудинги и ароматную халву.

На следующее утро по просьбе Инны я осматривал кровлю дома на наличие протечек. Инна хотела занять меня чем-то, пока я находился тут. После смерти Германа она уже не могла в полной мере следить за всем хозяйством. Перепелки все время напоминали ей о нем, поэтому вскоре она приняла решение избавиться от птицы.

На крыше, в самом деле, образовалась небольшая щель, через которую протекала вода. Несколько часов у меня ушло на то, чтобы заделывать эту щель. Увы. Навыков ручного труда у меня было очень мало, поэтому на эту работу у меня ушел весь день.

До ужина я устало лежал на диване, словно весь день перетаскивал тяжелые мешки с картофелем. Возможно, и мое психологическое подвешенное состояние слишком быстро приводило меня к переутомлению.

Поздно вечером я находился в гостиной. Я услышал, что Инна спустилась вниз. Проскользнув незаметно, она прошла в ванную комнату. Через некоторое время я понял, что она начала мыться в душе.

Я решительно собрался заснуть, несмотря на отвлекающий меня шум, доносящийся из ванной комнаты. Но эти попытки оказались тщетными.

Впоследствии, когда я все же начал уже засыпать, чувствуя полное расслабление во всем теле, вдруг я услышал шаги. Я понял, что Инна вошла в комнату. Она начала искать что-то в тумбочке у письменного стола. Я привстал на диване. Инна была одета в тот же шелковый домашний халат.

– Инна, что вы ищите? – спросил я, протирая сонные глаза.

– Я ищу старые вещи Германа, – с небольшим беспокойством ответила она. – Они должны быть тут.

– Вещи?

– Да. Бритвы. У него были неиспользованные бритвы. Вам же надо бриться.

– Бриться? Мне?

– Да. Конечно.

Инна с растерянностью остановилась, понимая, что совершает нечто глупое, устроив поиски бритвы посреди ночи. Она закрыла тумбочку и спешно вышла из гостиной. Но тут же она снова зашла обратно. Уже с некоторой стесненностью она встала в проеме двери.

– Альберт я хотела с вами поговорить. Можно? – промолвила Инна, слегка дрожащим голосом.

– Инна, как скажете, – ответил я в недоумении.

– Спасибо.

Инна включила свет бра. Она подошла к креслу и села, положив аккуратно свои ладони на колени.

– Правда, мне не совсем удобно об этом говорить, – заговорила Инна, смущаясь.

– В чем дело?

– На самом деле это был только предлог. По поводу бритвы. Я хотела обсудить с вами одно важное дело.

– Что за дело?

– Скажите Альберт я вам нравлюсь?

– Что? Вы серьезно?

– Да. Я серьезно.

– Инна, ну вы очень красивая женщина. Это правда.

– Благодарю. Вы только не подумайте, что я хочу под любым предлогом вас задержать. Нет. Просто мне было важно это узнать.

– Я понимаю.

– Я так устала от этого. Все время на работе. Вы же знаете, чем я занимаюсь. Мало с кем общаюсь. Кажется, я сама уже как труп. Совсем потеряла связь с живыми людьми. Потеряла радость от общения. Понимаете?

– Разумеется. Но, может, у вас все сложится в дальнейшем.

– Нет. Уже ничего не сложится. Я буду одна до конца своих дней. Это точно. Вот видите, какая я сама пессимистка.

– Нельзя так думать Инна.

– Ладно. Извините. Я пойду. Мне как-то неловко.

Инна быстро встала, выключила свет и вышла из гостиной.

Мой сон мгновенно улетучился. Зачем она устроила этот диалог среди ночи? Мы могли поговорить об этом днем.

Внезапно я услышал, как Инна снова зашла в гостиную.

– Альберт, – полушепотом произнесла она.

– Да Инна, – пробормотал я, быстро приподнявшись на диване.

– Я хотела вас спросить.

– О чем?

– Вы не против, если я побуду с вами?

– Нет. Конечно, нет. Это же ваш дом.

– Я не буду включать свет. Чтобы не было неловкости.

– Хорошо.

Инна подошла ближе и села на диван рядом со мной.

– Знаете. Я просто хотела побыть с мужчиной один раз. Понимаете?

Сконфуженно я взглянул на Инну, сидящую вполоборота ко мне. В темноте, не отводя глаз, она смотрела на меня. Было заметно, что после последних фраз она немного приободрилась и перестала нервничать. Я чувствовал, что ее влечет ко мне, поэтому и мое вожделение разгоралось все больше.

– Я даже не знаю, что и сказать. Вы же… Вы супруга Германа.

– Я вдова.

Оторопев, я почесал затылок и уставился в пол.

– Инна это просто так неожиданно.

– Я понимаю. Если хотите, то я уйду.

Пять секунд я молчал.

– Нет не надо. Мы можем поговорить об этом.

– Альберт.

– Да.

– Я скажу вам как есть. Вы мне всегда очень нравились. В том смысле, что вы привлекательный молодой человек, хоть и слишком молоды для меня. Когда вы оказались здесь впервые я сразу почувствовала это. Ну вы понимаете. Это все только биология.

– Вот как.

– Да. И я давно не была с мужчиной. Это немного глупо звучит, но это так.

– Я понимаю.

– Давайте проведем ночь вместе?

После этих слов Инна поднесла свою ладонь к моему лицу. Едва касаясь моей щеки, она провела по ней пальцами словно перышком.

– Хорошо, – отрезал я механически. – Я согласен.

Инна легла рядом со мной. Несколько секунд она спокойно лежала, глядя пристально на меня. Я не мог поверить в происходящее и с робостью смотрел то на нее, то в потолок.

– Ты очень красивый, – произнесла сладким шепотом Инна. – Добрый. Ласковый.

– Инна, – заговорил я с дрожью в голосе. – Я давно не был с женщиной.

– Это неудивительно, – ответила она, улыбнувшись. – Я понимаю. У тебя непростая судьба.

– Поэтому мне самому сейчас немного неловко, – продолжил я, почесывая свой нос.

– Все хорошо, – ответила она томно. – Не волнуйся.

В темноте мы в очередной раз обменялись взглядами, рассматривая смутные силуэты друг друга. В этот момент я ощутил непреодолимое влечение к Инне. После некоторого колебания я приблизил свое лицо к ней. Коснувшись кончиком носа ее щеки, я вдохнул в себя цветочный благоухающий запах ее волос и тела. Окончательно потеряв стыд и решив полностью отдаться власти данной ситуации, я обнял ее за талию и нежно поцеловал. Она вплотную прижалась ко мне и мы снова крепко поцеловались. Инна взобралась на меня. Она расстегнула халат и скинула его с плеч. Мои руки скользнули по ее упругой груди. С услаждением я ощутил, как во всем теле меня одолевает жгучая нега. Забывшись, я полностью растворился в этом страстном сексуальном порыве.

Глава пятая

После проведенной ночи вместе, Инна кардинально преобразилась. Весь следующий день, кокетничая и шутя со мной, она непрестанно улыбалась и смеялась. На ее лице невозможно было заметить и толики печали. Она надела светло-желтый короткий сарафан и выглядела теперь пикантно женственной, по-девически невинной шалуньей. Разумеется, я не мог устоять перед такой соблазнительной красотой и был совершенно очарован.

Казалось, что этого мне и не хватало сейчас в жизни. Жить с этой прекрасной женщиной, не зная никаких забот. Все время наслаждаться ее естественной наготой, гипнотизирующими очертаниями и изгибами ее тела. Восхищаться ее большими добрыми глазами, такими лучезарными и испускающими энергию любви. Сейчас Инна была чувственна и легка, и своей заботливой нежностью заряжала меня этой жизнеутверждающей энергией влечения. И мне хотелось этого все больше и больше.

Несмотря на то, что она была старше меня и ее морщинки отчетливо проявлялись на лице, психологически я видел в ней женщину своего возраста. Для нас не существовало никаких ограничений и препон в общении. Ко всему этому я забыл даже обо всех гложущих меня проблемах и несчастьях. Теперь это само собой отошло на задний план и мое сознание полностью переключилось на Инну. Я был заколдован ей и неминуемо пал в этом беспощадном царстве греха. Это одно было теперь несомненной истиной.

С утра до вечера мы не разлучались, сидели на кухне и завтракали, обедали, ужинали. Расположившись в гостиной, говорили о том, как чудесно провели ночь вместе. Конечно, меня одолевало некоторое чувство вины. Мне было даже слегка не по себе от такой странной связи с женщиной старше меня. Женщиной, которая была супругой Германа.

Я уверял себя, что Инна сама стала инициатором произошедшего. Я только позволил себе отдаться ее влиянию, ее обаянию. А она обезоружила меня своей женской мудростью и пониманием, что и стало камнем преткновения.

То, что эта игра может иметь продолжение я так же предполагал. Это было неизбежно. Хотя мы и договорились, что проведенная ночь будет знаменовать собой дружескую интимную встречу двух одиноких людей. Мы не смогли сдержать очередного всплеска влечения друг к другу.

Но дальше произошло то, чего я не смог предвидеть. Я и не предполагал, что уже вскоре мы окажемся в пути на отдых в санаторий, куда Инна часто ездила. Она решила, что мы можем поехать на несколько дней туда и провести хорошо время.

Мы заселились в просторной комнате санатория, где нам предоставлялось пятиразовое питание, различные водные процедуры и лечебный массаж. В этом было даже что-то романтичное. Особенно мне нравились вечерние развлечения в актовом зале санатория, где проходили забавные конкурсы и танцы. Время мы проводили и с большой пользой для здоровья. Мы плавали в бассейне, играли в теннис и лечили нервы, занимаясь релаксационной гимнастикой. Каждый день я находился в исступлении от оживления моей телесной биологической жизнедеятельности. Нам было очень хорошо вместе. Мы могли делать с Инной все, что хотели, не думая о правильности или неправильности наших действий.

Санаторий находился в отдалении от города в глубине лесного массива. Здесь был потрясающий свежий воздух, пропитанный душистой хвоей елового леса. Гулять здесь было приятно и полезно. Вся округа была испещрена сетью лесных тропинок, проделанных приезжими и гостями санатория.

Однажды вечерком мы с Инной вышли погулять по окраине леса. Было прохладно. Она надела розовую бархатную блузку с блестками и обтягивающие колготки. Она выглядела гламурной дамой по сравнению с другими женщинами, которые тут появлялись.

Я сразу же повел ее в одно необычное местечко, чтобы она взглянула на огромную ель, которая росла поблизости на просеке. Я обнаружил ее, когда бродил тут один. Эта ель была здесь как местная достопримечательность. Она возвышалась над младшими сестрами почти в два раза.

Когда мы подошли к этому величественному дереву, то сели в траву на лужайке. Недалеко от нас на полянке сидела еще одна пара. Пожилая женщина и мужчина, устроившие пикник.

Я прижался к плечу Инны и вдохнул запах ее волос.

– Альберт, – начала тихо говорить она, – ты не жалеешь, что поехал со мной?

– Нет, – ответил я, улыбнувшись. – Конечно, это было спонтанное решение. Но я просто счастлив, что мы вырвались сюда. И с вами я чувствую себя очень легко. Надо жить, получая удовольствие от жизни. Ведь так?

– Да. Это хорошо, что ты так думаешь, – произнесла Инна с какой-то истомой.

– Инна все нормально? Почему вы заговорили об этом?

– Просто вспомнила… Германа.

– И что же вы вспомнили?

– Просто мы тут тоже отдыхали вместе.

– В санатории?

– Да.

– Значит, были и у этой ели?

– Конечно, были. Герман даже целовал меня. Мы сидели там, где сидит эта пожилая пара.

Я взглянул на мужчину и женщину, которые находились на расстоянии тридцати метров от нас. Они продолжали сидеть и разговаривать между собой.

– И как это было? – спросил я и прилег в траву. – Герман пытался вас соблазнить?

– Не говори так. Все было очень мило. Был солнечный день. Он просто поцеловал меня.

Инна поправила свои волосы, собранные в косу. Было видно, что она немного смутилась. Она сидела, выставив ноги впереди себя. Ее слегка располневшие бедра притягивали мой взор, пробуждая в очередной раз непреодолимый соблазн и искушение.

– Да. Где бы мы не оказались, всюду нас преследует призрак Германа…

– Но вот сейчас я задумалась, что с ним было иначе. Совсем по-другому.

– Почему?

– Мы говорили с ним о том, что происходило очень давно. Мы ведь жили еще во времена советского союза.

– И что это значит?

– Да так. Ничего.

Инна глубоко вздохнула и прилегла рядом со мной, положив руку мне на грудь.

– Я питаюсь твоей молодостью Альберт… Я постепенно увядаю.

– Перестаньте. Вы выглядите превосходно!

– Да. Я знаю. Но возраст есть возраст. Я всеми силами пытаюсь остаться молодой и красивой. Но это все лишь видимость.

– Вы знаете, как привлекаете меня. Помните прошлую ночь? Нагишом мы лежали на полу.

– А ты до сих пор называешь меня на вы.

– Это просто из уважения. Ты же знаешь.

Неожиданно со стороны пожилой пары донеслись громкие смешки женщины. Ее ухажер пытался наклониться к ней и поцеловать, пока она сопротивлялась.

– Альберт, – произнесла Инна с тоской.

– Что?

– Поцелуй меня.

Я медленно наклонился к Инне и нежно поцеловал ее в губы. По ее лицу растеклась широкая довольная улыбка, а белоснежные прямые зубы снова заворожили меня своей магической красотой. Я опять поцеловал ее в губы, в щеку, в лоб. Она была счастлива…

Прошла неделя. В конце нашего пребывания в санатории Инна заболела. Она простудилась, стала нервной и взвинченной. Я старался как мог оказаться полезным и нужным в данной ситуации, но как ни пытался она раздражалась по малейшему поводу.

В медпункте я взял необходимые лекарства, которые прописал местный врач. Зайдя в нашу комнату, я увидел как Инна устало расчесывает свои белокурые волосы. Она стояла перед зеркалом в одной футболке. Высморкавшись в платок, с опухшим лицом она медленно опустилась на стул и уставилась в пол.

– Инна, что с вами? – спросил я с обеспокоенностью.

– Какая же я глупая, – ответила она с грустью.

– Что? Почему вы так говорите?

– Мы совершаем ошибку Альберт. Вот что.

– Вы о чем?

– Одна ночь это ладно. Но уже две недели мы вместе.

– Да. И это время для нас обоих оказалось прекрасным. Вы должны согласиться с этим.

– Ты не должен оставаться со мной Альберт.

Я прошел к балкону и с обидой взглянул в окно. Инна встала со стула, подошла и повернула мою голову к себе.

– Ты должен жить своей жизнью. Понимаешь?

– Но как же так? Почему ты говоришь мне это сейчас?

– Взгляни на меня. На мое лицо. Теперь я уже без макияжа, без прикрас. Опухшая. Как тыква. Ты представляешь как мне грустно, когда я выгляжу так. И когда рядом ты. Такой молодой и красивый.

– Ты серьезно? Это же просто простуда!

– Альберт. Это только начало. В дальнейшем мне не помогут даже средства по уходу за кожей. И любая болезнь сделает из меня ведьму. Мой иммунитет слабеет, а кожа стареет.

– Значит, это все было лишь обманом?

– Не говори так. Это не обман. Это реальность. У нас был кратковременный роман. Мимолетное увлечение друг другом.

– Но увлечение сохраняется до сих пор. Ты же согласна с этим?

– Да. Но нужно что-то изменить.

– Я хорошо понимаю, что наши отношения не возвышенные и не сентиментальные. Но мы же можем продолжать общение дальше.

– Так не может продолжаться дальше. Дело даже не в сексе. Я думала о том, как ты живешь. Ты говорил, что сейчас практически на мели. Тебе надо устроиться на работу.

Рассердившись, но промолчав, я подошел к кровати и сел.

– Не переживай. У меня есть деньги. Я не собираюсь становится альфонсом и жить за твой счет. Причем здесь деньги?

– Откуда у тебя деньги? Ты говорил, что отдал свои сбережения какой-то женщине.

– Да. Там было не так и много. Часть я оставил и на жизнь.

– И как долго ты сможешь прожить на эти оставшиеся средства?

– Если не хватит, то я займу.

– Ты займешь у родителей?

– Верно. Если честно меня утомил твой допрос.

– Но нужно привыкать жить самостоятельно в этом обществе. Ты же знаешь это сам.

– Конечно, я знаю. Сколько еще ты будешь читать мне нотации?

– Это реальность Альберт.

– Ты болеешь и тебя все вокруг не устраивает. Ты раздражительна и вспыльчива. Деньги для меня ничего не значат. Я не собираюсь становится заложником системы. Думать постоянно только о деньгах. Я против такой психологии конформизма.

Инна села рядом со мной и взяла меня за руки.

– Хорошо. Ладно. Но что тогда для тебя важно?

– Главное сделать жизнь лучше в моральном отношении. Заниматься тем, что просит душа. Двигаться к своей заветной мечте, несмотря ни на что.

– Какая же твоя мечта?

– Я будто бы на приеме у психотерапевта.

– Альберт я спрашиваю серьезно.

– Ты знаешь, что Герман в ранней юности обратился к религии? Когда все его мировоззрение перевернулось?

– Да. Он рассказывал об этом.

– Для меня не так давно настал такой же период в жизни. Сейчас я все переосмысливаю в том, какими идеалами нужно жить. В религии я нахожу ответы на те вопросы, которые меня волнуют. Я стремлюсь жить не эгоистичными целями, а высшими идеалами.

– Что это значит?

– Так учит и христианство. Тому, чтобы потерять свою душу. Потерять, чтобы обрести большее благо. Избавиться от своего излишнего эгоизма ради Бога в нас самих.

– Ради Бога? Мне кажется ты увиливаешь от ответа. Все же здесь и сейчас мы живем в социальном измерении. Религия важна, но как быть здесь и сейчас?

– Я не знаю… Ты говоришь правильно. Но и я не увиливаю. Я говорю так, как есть. Это важно для меня. И если для тебя это ничего не значит, то нам и вправду нужно расстаться.

– Не обижайся. Не слишком ты и похож на духовную особу. В последние дни нас ничего не связывало, кроме секса.

– Я не духовная особа. Я сам по себе. Я такой какой есть. Я настоящий. А ты смотришь на все через призму обычных предрассудков. Духовность не говорит о том, что ты должен обязательно быть при этом аскетом монахом.

– Да. Герман тебя многому научил. Он рассуждал так же. А как же выражается духовность?

– Ты считаешь меня сознательным разумным человеком?

– Конечно.

– Откуда по твоему берется эта разумность? Это плод непрестанного самокопания и саморазвития. Это и есть то, что мы называем Богом в нас, когда мы стремимся к духовному росту.

– Хорошо. Я тебя понимаю. Только, чтобы добиться успеха в твоем духовном росте нужно иметь твердую почву под ногами. Ты знаешь об этом сам. И знаешь, что я сейчас так же не могу найти себя, после смерти Германа.

– В этом смысле ты снова права.