Альтернатива

Мне страшно представить, что будет, если они потеряют друг друга. Если честно, на душе стало чуть легче, когда я узнала о пистолете. Ведь в таком случае есть хотя бы мизерная возможность защитить и Веру, и себя.

Есть еще Никита и Марго, но я не думаю, что они настолько близки друг другу, как в случае с Верой и Данилом. Однако, на этом все. Остальные остались практически разрозненными единицами, плавающими в океане безумия и горести. Скоро все это закончится, и больше не придется за этим наблюдать. Никогда не понимала, как люди могут ждать смерти, я всегда так ее боялась. Теперь я понимаю. Ведь есть вещи, которые могут быть намного страшнее смерти и находиться так близко к тебе…

Стр.23-25

18

На улице стемнело, но дождь продолжал напевать старую песенку с известным невеселым мотивом. Укутанный в темную одежду человек шел по коридору, а с его плаща стекали блестящие, от света фонаря, капельки воды и падали на чистый коврик. Коврик этот заглушал все шаги, делал неслышимым и неразборчивым любую, даже самую тяжелую поступь. В коридорах царила пустота, все покинули его и забились в тесные, укромные комнатушки в надежде на спасение.

Человек не торопился – он размеренно шевелил ногами, поднимаясь на третий этаж. По дороге ему не встретилось ни одной живой души. Когда он проходил мимо столовой, часы роковым стуком поведали о наступлении 00.00

О наступлении очередной проклятой ночи.

Наконец, человек дошел до нужной двери. Лицо скрылось за промокшим капюшоном, в замок беззвучно вошел ключ. Пара поворотов, и дверь тихонько открылась. Свет фонаря озарил потемки комнаты: на кровати спала молодая девушка. Она даже не проснулась от вторжения незнакомца, а продолжала отдыхать, погрузившись в дрему, сокрывшую ей все рефлексы предосторожности.

Человек захлопнул дверь, снял капюшон и подошел ближе к кровати, внимательно вглядываясь в лежащую девушку. Протянутые к ней руки повеяли холодом. Человек перевернул девушку на спину, лицом к себе, но она не проснулась. Почему же?

Почему она не просыпается?

Рука осторожно потрясла тело. Никакого эффекта. Тело стали трясти еще сильнее, но оно все так же продолжало лежать мертвым грузом.

Почему она не просыпается?

Тогда рука осторожно опустилась девушке на запястье. Вена не отзывалась, продолжая хранить безмолвный покой.

Она не просыпается. Она мертва.

Но человеку, отсутствие пульса, по-видимому, оказалось недостаточно. Он откинул легкое одеяло и, приподняв роскошную левую грудь, приложил руку к сердцу. К месту, которое должно пульсировать. Тишина…

Она мертва.

Прекрасное лицо девушки также таило молчание. Теперь ее душа скреплена величайшей тайной, секрет которой пока что не должен знать никто из живущих…

Уголки губ будто были слегка приподняты – девушка улыбалась. Как будто улыбалась. Видно, она была даже довольна уходом из этого места и нашла себе более достойный приют.

Она мертва…

Из руки девушки вывалился заточенный, раскрашенный кровью нож. Через мгновенье “предмет самоубийства” вернулся обратно в ее руку, после чего мертвую ладонь положили на одеяло.

Интересно, как бы все-таки сложилась судьба этой странной, может быть, слегка невезучей девушки. Скольких мужчин она еще бы успела удовлетворить? Какую роль сыграть в роскошном жизненном спектакле, повлияв при этом на многих актеров и актрис? И наконец… Взяла бы она ребенка из приюта? И каковой была бы мамой?

С другой стороны, какая разница. Все эти вопросы так и останутся открытыми. Марго, все также величественно, как и в жизни, смотрела мертвыми глазами в глаза своему убийце. И спала… Спала крепко, словно маленькое, невинное дитя.

День №7

1

Утро выдалось особенно холодным. Никита смотрел на лежащую без сознания, обессиленную Настю, освещенную ласковыми лучами. Но радоваться этим лучам оставалось недолго – небо с каждой минутой все сильнее тонуло во мраке, похожем на дым артиллерийских орудий. Совсем скоро этот туман окончательно заслонит желтеющий диск, оставшийся последней радостью временных жильцов этого дома. И дождь, скорее всего, дальше продолжит свой непоколебимый марш.

Зачем Никита пошел искать Настю, а главное, как ему удалось ее найти? Парень до сих пор был поражен такой череде совпадений, но все получилось как нельзя хорошо. Когда он заметил знакомое тело, девушка была без сознания. Никита торопливо, но от этого нисколько не теряя в осторожности, вбил найденный, похожий на кол сучок и освободил страдающую ногу из зловещей ловушки. Пара обмоток и тряпья в роли жгутов крепким узлом повисли на ноге Насти. Никита не знал, сколько крови успела потерять его знакомая, но умирать она пока не планировала.

Однако с момента спасения прошло двенадцать часов, а Настя так и не пришла в сознание. Это настораживало и даже пугало. Никите хватало одного близкого человека, лежащего в коме. Теперь подобное приключилось и с Настей. А среди оставшихся в живых, эта девушка оказалась последним человеком, которому Никита осмелился бы довериться.

Несмотря на плохую погоду в самом доме было тепло. Никита оставил Настю во вчерашнем плаще и темных джинсах, удосужившись снять одни только сапоги. Но Настя так и не просыпалась, а одежда лишь забирала у организма силы, которые для бедной девушки и так расценивались на вес золота.

Никита, ступая словно мышь, подошел к кровати и осторожно стянул с Насти плащ, кофту и штаны. Плащ, на удивление, оказался тяжелее не до конца высохших джинсов. Легкая встряска, и из темной, слегка мокроватой ткани выпала тетрадь в твердой обложке. А вместе с ней и кухонный нож. Если выпавший нож Никита еще мог объяснить, то появление тетради заставило его задуматься.

За прошедшую ночь он успел прочесть весь дневник Насти, пока караулил у ее кровати. Сейчас Настина тетрадь покоилась на краю стола. Тогда что за творение выпало из плаща?

Ее заметки, планы и рисунки?

Руки, окоченевшие от безмолвно грубой ночи, подняли манящую тетрадь и открыли на первых страницах. Другой подчерк, другая манера написания, другой наклон. Нет, это писала не Настя…

Девушка, словно почувствовав, что про нее вспомнили, пошевелилась и чуть слышно вздохнула. Никита засунул книжонку под ремень, незаметно спрятав ее под кофтой. Ему нужно узнать, что это такое. А точнее, чье это? Он обязательно вернет это Насте, когда она восстановится и полностью придет в себя.

–Ник… Что ты здесь делаешь?

Парень, поглощенный своими мыслями, и не заметил, как Настя открыла глаза и почти опомнилась от мучительного сна. Боль читалась на лице девушки, она сразу же потянулась к ноге.

–Стой! Не трогай. Не стоит, – жестом Никита сумел удержать Настю от лишних экспериментов с ногой. – Вчера ты глубоко во что-то вляпалась. Будем считать, что тебе повезло.

–Во что вляпалась?..

–А ты сама не помнишь? Мне тоже было бы интересно послушать твою историю.

–Я не понимаю, о чем ты.

Никита помолчал минутку, дав девушке время придти в себя. Только после паузы он продолжил:

–Не понимаешь? Хорошо. Ты ушла в лес, одна, под вечер, где-то побродила добрых четыре часа, а потом угодила в здоровенный капкан, где чуть не погибла. Ведь так?

–А, так вот почему нога так болит. Это просто невыносимо, – девушка чуть ли не стонала, – Я вроде помню все. Все, кроме вчерашнего дня…

Никита покачал головой.

“Хм, либо это психологическая защита из-за вчерашних потрясений, либо же… она просто не хочет говорить про то, что увидела в тот вечер. С другой стороны, она ведь находилась в шаге от смерти. Шок, паника, ужас, кома. От такого можно потерять память. Или же нельзя?.. Эх, был бы здесь Лев.”

–Подожди, если я попала в капкан, то почему сейчас я здесь?

– Постарайся больше так не делать, ладно? А мне хватит и обычного спасибо.

–Никит, – казалось Настя вот-вот расплачется. – Ты правда меня спас? Подойди поближе.

Парень хотел промямлить что-то в ответ, махнуть рукой и может даже выйти из комнаты, но он просто подошел к кровати без единого сказанного слова.

Настя обняла его, но с каждой следующей секундой стала слабеть на глазах.

–Ты чего творишь? Побереги силы, они тебе нужны как никому более. – Никита хотел на этом закончить, но почему-то продолжил. – Знаешь, а я рад, что ты осталась жива.

Слова эти были сказаны искренне, без единой нотки фальши. И Настя это почувствовала.

–Спасибо. Знал бы ты, как мне приятно такое слышать! Да еще и от тебя, – фирменная улыбка впервые за три дня озарила лицо девушки. Но, быстро опомнившись, она в раздумьях опустила голову и продолжила:

–Но, раз я жива, кто тогда сегодня не проснулся? – Настя перебирала все варианты, но на деле боялась абсолютно любого исхода.

Никита опустил глаза. Этой ночью он ненадолго оставлял Настю, чтобы подняться и немного поболтать с Марго. С единственным оставшимся другом. Но вместо оживленной беседы и извинений получилась литургия в миниатюре. Никита еле держался – он уже не мог перенести всего этого. Стоя сейчас перед самым хорошим человеком, которого Никита видел за свою жизнь, у него возникло сильнейшее желание высказаться, поплакать, пожаловаться на несправедливость, но… прозвучала лишь короткая фраза:

–Каким бы странным это не показалось, но сегодня все живы.

–Правда?! – Настя не поверила словам своего знакомого.

–Правда, правда. А теперь ложись и отдыхай. Тебе необходимо восстановиться как можно быстрее. А я пока схожу и приготовлю всем завтрак.

–А Вера? – Пронзительный взгляд обжег Никиту. – С ней тоже все в порядке?

–Точно, может Вера уже все приготовила. – Выкрутился парень. – Будем на это надеяться, ибо повар из меня не лучше, чем из слона конькобежец. Тем более в такое время.

–Хорошо. Тогда я и вправду лучше посплю. Спасибо тебе за все, Никит. С меня должок.

–Что за глупости?! Мы ведь должны помогать друг другу. Отдыхай и ни о чем не беспокойся.

Никита развернулся и уже было вышел, как вдруг что-то его остановило. Он повернулся к девушке для еще одной короткой фразы.

–У тебя… У тебя еще осталась та маленькая икона с молитвой на обороте?

Могло показаться, что Никита даже покраснел от сказанного.

Настя, нисколько не смутившись, вытащила из-под подушки золотистую ламинированную картинку и протянула стоящему перед ней атеисту.

–Спасибо. Я… я верну, как только зайду в следующий раз.

Настя кивнула и через боль выдавила понимающую улыбку.

Никита сунул икону в карман и на этот раз окончательно удалился из комнаты.

2

Родная темнота стала для обывателей этого дома прибежищем, кошмаром и привычкой. Даже тусклый свет лампы казался совсем не нужным – он был чужд. Пыль крутила вальсы среди бездушных стен, пытаясь хоть немного подбодрить мрачного клоуна. Клоуна, который не веселит людей и не улыбается им, а того, который безумно бледен и отчасти смешон. Дите страдания, стоящее у потерянной принцессы Несмеяны.

Больше Данил не рисковал открывать белое покрывало. От картины, которая ему откроется, он вновь потеряет сознание. И, вполне возможно, навсегда.

Куски разбитого стекла лежали в том же беспорядке, еще раз напоминая об ушедшей жизни. Как же маняще они зовут! Скрежет их существа о ледяной пол так и поет в унисон со скрежетом родного сердца. Данил не ослушался зова и взял осколок в ладонь. Если повезет, то он пройдет сквозь ребра. Если же не пройдет, всегда есть горло.

Кончик осколка легонько коснулся левой груди, обозначая точное место. В самое сердце.

Данил задумался. Точнее, просто забылся. Нужно ведь подвести итог своей жизни. И вспомнить Веронику, на случай, если они, вопреки мечтаниям, больше не встретятся.

Вечно странный подросток, отрафированный от общества. От класса, от людей, даже от семьи. Если бы он попытался стать их частью, то его ждало сплошное разочарование и непонимание. Слишком странные мысли обитали в его голове. Слишком удручающая и пугающая поэзия. Именно в ней Данил и нашел свою отдушину, свою первую любовь. Она же и спасала его от одиночества, непонимания, безразличия.

Ну и проверенные людьми на протяжении многих веков средства лишними не оказались: алкоголь, сигареты и шлюхи с внешней стороны. С внутренней: книги, музыка и искусство. Первое создавало иллюзию удовольствия и собственной необходимости. Второе перекрывало эти потребности, просто отвлекая от них. Но что бы Данил ни делал, чем бы ни занимался, ощущение потерянного человека так и не покинуло его. Подкосили значимые провалы на конкурсах стихов, рассказы стали вовсе мрачные и скучные, перспективы сгорали, словно лист никчемной писанины в огне костра. Подкосил уход из жизни отца и важного друга. Бесконечное одиночество начало давать свои плоды: депрессия, отстраненность, уныние. И Вера стала настоящим выходом из этой статичной задницы.

Минут двадцать потребовалось Данилу, чтобы вспомнить про все значимые моменты с этим человеком в кратчайших подробностях. Конечным воспоминанием всплыло в памяти солнце, тот берег, и их нежные, такие близкие объятия. Подобную комбинацию чувств трудно описать, а еще труднее составить. Быть может, это был счастливейший момент его жизни. Когда она обрела некий смысл, когда она стала нечто большим, чем просто конвейером удовольствия и страдания. Но, увы, всему наступает конец.

Рука вытянулась вперед. Катапульта со смертельным снарядом заряжена. Больше медлить не имеет смысла. Данил трепетно, боясь повредить до сих пор нежную кожу, обхватил ладонь мертвой девушки и сжал ее. Для него эта рука до сих пор была теплой и родной. И только настал момент согнуть руку и покончить с жизнью, как Данилу пришла в голову одна мысль. А точнее, один образ, который разрушил столь твердое намерение.

Образ Насти.

Данил достал слегка поношенный Макаров. Единственная возможность и шанс, хотя бы на ее спасение. Он, скорее всего, и так уж не жилец, но Настя…

Парень разочарованно опустил осколок и кинул его на прежнее место. Он передумал. Или, во всяком случае, отложил.

Нужно помочь выжить хотя бы одному хорошему человеку для продолжения святого рода на этой грешной земле. Настя обязана выжить. И это не предположение, а что не наесть, вполне уверенное и жертвенное утверждение.

3

Стол заметно опустел – непривычно было видеть за ним столько народу. Вместо девяти человек на кухне сидело только трое: убитый, побитый и измученный горем люди. Каша получилась до ужаса противной, заключенным и то вкуснее подают. Однако парни не обращали на это внимание. За четыре дня они перестали чувствовать вкус не только к еде, но и к жизни. Настя осталась внизу, в своей комнате, с такой же порцией непонятно чего.

Никому из троих присутствующих не хотелось видеть оставшихся двоих, но энергии совсем не оставалось, поэтому пару ложечек засунуть в себя стоило. Да и необходимо было подытожить прошедшие ночи.

–Хоть и не хочется, но поесть надо, – сказал Никита, увидев как Данил лишь крутит ложкой в тарелке.

Сначала показалось, что он не услышал. Но вскоре, еле выговаривая слова, поэт ответил:

–Веры… Веры больше нет с нами…

Данил как можно быстрее скрыл лицо. Даже при нынешнем положении дел все пытались скрыть свои слабости. Правда, уже не получалось. Абсолютно ни у кого.

–И Марго тоже… – потупив взгляд, добавил Никита.

Данил был будто бы поражен этой новостью, но через несколько секунд он вновь “завис” в своих недостижимых для других мыслях.

Евгений, в отличие от остальных, продолжал поглощать одну ложку за другой, не обращая на все происходящее никакого внимания. В какой-то момент боксер недоверчиво, даже с некой опаской, глянул на Данила и в язвительной манере отодвинул свой стул подальше от него. Додуманная мысль оказалась не из самых приятных.

Никита бросил осуждающий взгляд, но Женя успешно проигнорировал замечание, после чего спросил:

–Как там Настя? Надеюсь, в порядке?

–Жива, и то слава Богу. – Никита сам удивился употребленному выражению. – Состояние неплохое. Единственное – с ногой все, мягко говоря, не айс. В ближайшее время ходить она не сможет. Сможет ли в дальнейшем, это уже другой вопрос.

–Ты имеешь в виду, если выживет? – Спросил Женя.

На такие гадкие, но настолько похожие на правду слова никто не захотел отвечать. Съев пару ложек, Никита все-таки осмелился продолжить:

–А у тебя есть план, как выжить в этой дыре? Мне кажется, все давно свелось к простой рулетке.

–А мне кажется, ты ошибаешься. – Произнес Женя нагло, самоуверенно и грубо.

Никита понимал, что с каждым часом Женя становится все опаснее. Предсказать его действия сложно, а что творится в его голове один черт знает. Сейчас ему хотелось поговорить с Данилом, но сам поэт был явно не настроен на разговор. Только каша медленными темпами стала исчезать из его тарелки.

В попытке слегка расшевелить поникшего товарища, Никита спросил:

–А ты что думаешь, Данил? Помнится, ты всегда выступал инициатором идеи спасения.

Данил поерзал на месте, долго подбирая слова или же пытаясь уклониться от ответа. Но все молчали, и пришлось ответить:

–А ты хочешь выжить?

Тон этого голоса и этих мыслей звучал совсем обреченно.

Вдруг Женя вскочил с места и со всей дури долбанул ладонью об стол.

–Ах, да, ты же у нас герой, да еще и единственный, кто потерял дорогого человека! Если же ты не хочешь жить, так зачем жрешь это?! – легкое движение и тарелка с кашей разбилась о пол.

Данил поначалу слегка дернулся, наверно, от испуга, но реагировать больше никак не стал. Довольно быстро между этой парочкой очутился Никита.

–Зачем ты это делаешь? – Обратился он к Жене. – Все сейчас на взводе, но держимся ведь. Успокойся.

Разгоряченный парень мысленно согласился со сказанными словами и плюхнулся обратно на свое место.

–Я наелся, благодарю, – невпопад сказал Данил и снова замолчал.

Никита совсем запутался. Он не понимал, что делать во всей этой неразберихе, но одно он знал точно: напоследок необходимо обсудить одну тему.

–Всем сейчас тяжело, я понимаю. Каждый кого-то потерял, каждый сейчас хочет просто уйти в себя. Однако… – его лирического вступления никто не оценил. – У нас осталась последняя девушка. И не просто девушка, а замечательный, настоящий человек. Не знаю как вы, а я сделаю все, чтобы сохранить хотя бы ее жизнь. Даже ценой своей собственной. Я лично считаю, что она достойна жизни намного больше, нежели все мы.

Остальные молча кивнули, согласившись со сказанным. Наверно…

–Остановить порядок и череду смертей видно тяжело, но попробовать стоит. И еще…

Никита подержал неловкую паузу. Двое парней уже поняли, о чем пойдет речь.

–Кому-нибудь приходила записка? Бессмысленный вопрос, знаю, и все же. Знаете, можно попробовать играть от нее. Просто выложите ее сейчас на стол, а дальше будем пытаться отталкиваться от этого. Это наш последний шанс, ибо других вариантов просто не осталось…

Никита попытался сказать это как можно более искренне, мягче и аккуратнее. Но толку не было – вроде мысль понравилась двум парням, но никто из них не пошевелился. Никита лишь опустил голову и пару раз обреченно кивнул.

–Я бы отдал, если бы она у меня была, – неспешно оправдался Данил.

–Я тоже… – подхватил Женя – Не забывай, еще есть Настя.

–Ладно, все это уже бесполезно. Как получится, так пускай и будет. Данил!

–Да?

–Побудешь с Настей этой ночью. С оружием есть шанс ее защитить.

–Непременно.

–Где-то это мы уже проходили… – вставил Женя.

–Есть идеи лучше? Я пока немного вздремну. Данил, посиди пока что ты с Настей. Потом Женя. И ближе к 22.00 снова ты. Я приготовлю чего съестного чуть позже.

Все стали вглядываться друг в друга в последних тщетных попытках раскусить сегодняшнего счастливчика. В конце концов, первым сдался Никита и, безрадостно зевнув, вышел из столовой. После этого поднялся Женя и, хлопнув Данила по плечу, произнес:

–Ты не держи обиды, вскипело просто, не смог сдержаться.

–Ничего. Бывает.

Второй парень исчез в проеме, и Данил остался в столовой совсем один. И только сейчас он осознал, насколько стал неосторожен – только что его могли легко прикончить. Достать пистолет просто не хватило бы времени. Нужно приходить в себя, иначе все закончится очень быстро. И наверняка, довольно глупо.

4

Страницы из дневника всплывали в памяти одна за другой, Настя переворачивала их все быстрее и увереннее. Она помнила, что происходило в этом доме, но последние события до сих пор пугали глаз потерянными кусочками в пазле реальности. То, что девушка написала на последних страницах, всерьез ее взволновало.

Как же она могла такое написать? И Настя понимала: самым страшным остается то, что она отсутствовала в комнате почти сутки. За это время содержание заветной тетрадки мог прочесть далеко не один человек. Настя уже пожалела о неприлично глубоких мыслях, записанных в дневнике.

Девушка с отвращением вырвала с 25 по 27 страницу, скомкала, развернула и просто разорвала их на мелкие кусочки, спрятав получившийся снежный ком себе под подушку. Но рука с неожиданностью отпрянула, будто чего-то испугавшись. Причиной этому оказалось ледяное касание. И этот холод ни с чем нельзя спутать. Настя испугалась холода голодной и бездушной стали.

“Как он сюда попал?” – только и успела подумать Настя, как послышался ленивый стук в дверь.

Оглядев комнату, девушка все еще слабым голосом пригласила гостя войти. Дверь осторожно открылась, и возле входа показалось неуклюжее, но за эти дни похудевшее тело Данила.

Он зашел, но не смог выдавить из себя даже приветствия. И вот, двое хорошо знакомых и даже близких друг другу человека молчали, будто чужие. Данил выглядел совсем потерянным. Насте это ужасно не понравилось и она начала диалог:

–Здравствуй. Давно с тобой не беседовали. Неважно выглядишь, произошло что-то серьезное?

Данил мгновенно преобразился. Преобразился, как мог: выпрямил спину, почти окончательно унял дрожь, постарался показать свое лицо менее расстроенным. Он просто не мог сказать Насте о смерти Веры. А оправдать свое состояние перед проницательной Настей будет непросто.

–Да так, пустяки. Ночка выдалась тяжелая. Почти не спал, как и вчера, и позавчера…– взгляд парня вилял по комнате. – Как твое самочувствие? Никита нам все рассказал. К слову, неплохо выглядишь.

–Спасибо. Думаю, все хорошо. Ну, не умру уж точно, – девушка, испугавшись своих же слов, прикрыла рот ладонью.

Данилу тоже не понравилась такая мысль.

–Я побуду с тобой, ты не против? Со мной, наверное, будет безопасней.

Парень осторожно опустился на стул.

–Да, большое спасибо.

Разговор так и не хотел продолжаться – оба предпочли бы сейчас остаться наедине. Каждый из них находился по уши в болоте своих собственных переживаний. Но Настя не могла молчать, тем более, со своим самым близким из оставшихся в живых человеком.

–Данил. Мы так давно знаем друг друга, но я так и не успела задать один вопрос. Довольно важный вопрос. Мне всегда нравились ответы людей, у всех такое разное представление о счастье. Так вот, расскажи момент, который был для тебя самым счастливым в твоей жизни. – Настя улыбнулась.

Искренняя улыбка через боль.

Оба понимали: обещающий быть приятным разговор – лишь очередная попытка убежать от реальности, от ужаса и расстройства в сердце. Но даже несмотря на осознание этого факта, и Настя, и Данил быстрее захотели окунуться в эту сладостную и такую манящую безбрежность.

–Конечно, сложно найти один, самый счастливый, да? Но попробовать можно, ничего страшного от этого не случится, – продолжила девушка, все-таки не услышав ответа от своего друга. – Знаешь, я давно решила для себя, в чем есть мое предназначение. Всегда мне приходилось помогать людям в совершенно разных ситуациях. И случись у кого беда, особенно такая, что сложно разобраться одному, как я пытаюсь помогать человеку. Искренне, от всего сердца. Жизнь, как ты знаешь, сложна и сердита. Случилось так, что я оказалась в больнице. Перелом позвоночника – диагноз, конечно, не страшный, но довольно неприятный. Столько времени пришлось лежать и ничего толком не делать. И знаешь, на второй день, как я тихо начала отлеживаться в палате, в дверь постучали. Сначала я подумала, что врач, но потом сразу вспомнила, что он уже был у меня совсем недавно. Через секунду ожидания вместо врача я увидела трех своих знакомых. В тот момент я была так рада! Гости мои приволокли разных булочек да фруктов. И чай, который мы распили за такой воодушевляющей и приятной для меня беседой. Расстались мы на позитивной нотке, я даже не припомню, сколько раз я их благодарила. Они только молчали и показательно махали рукой. Показывали – нет, мол, в этом ничего такого. Прошло время, и друзья ушли. И не успело мое хорошее настроение исчезнуть, как в дверь опять постучали. И снова пришли знакомые. И тоже с гостинцами, радостными лицами и чистой, не наигранной искренностью. Это и было самое важное. То, что все делалось искренне, по зову души. Не ради галочки, не ради обязанности или нужды. А просто так. В тот день ко мне заходили раз пять. И со всеми я так хорошо провела время. Конечно, люди продолжали меня навещать, но тот день мне особенно запомнился. Я почувствовала, что умею и могу дарить людям добро, искренность и нечто хорошее. И люди отражают все это впоследствии в своих же поступках. В поступках человечных, и глубоких. Хоть иногда и в невероятно простых. Я была близка к счастью как никогда ранее. А ведь сейчас, пускай и немного, но похожая ситуация. И я рада, что история повторяется. Рада не только тому, что вы заботитесь обо мне. А тому, что даже после всего пережитого вы еще можете думать и беспокоиться о других.