Крик потревоженной тишины. Книга 2

Царапина не убьёт наглого собеседника, но зато заставит быть вежливее. Раз репутация пошатнулась, удар ножом должен был вернуть всё на прежние места.

Рука ловко скользнула в знакомое место под рубашкой и свободно потёрлась о её поверхность, на найдя углубления. Гарп решил, что потерял сноровку, и в одну секунду повторил действие. Но кармана не было. Лишь узкий шов слегка оцарапал ему руку. Карман срезали. Значит, нашли! Ножа нигде не было.

– Да как ты смеешь искать нож, ничтожество! – крикнул один из селян и с силой вмазал Гарпу в челюсть.

Тот дёрнулся и хотел нанести ответный удар, но на мгновение потерял равновесие. Мощный удар в бок сбил его с платформы, и она тронулась в путь.

Гарп остался лежать на рельсах, ощущая на языке солёный вкус крови.

За полчаса Гарп пешком дошёл до дома Ахеля. Его немного подташнивало, а голова болела. Дверь в избу была выбита уже давно, но внутрь вели чьи-то следы. Гарп неуверенно вошёл в дом. Следы обрывались у люка в подвал. Всегда закрытый люк, который боялись открывать по негласному запрету в селении, теперь был откинут нараспашку. Гарп не хотел спускаться в темноту, но немного помялся и всё же решился. Без фонаря это было трудно, но он смог за несколько минут достичь дна. Ничего не было видно. Гарп принялся ощупывать пыльные полки. Это было противно. Он натыкался на паутину, пыль, на что-то мягкое: видимо, это была плесень на портящейся еде и слои мха в тёмном влажном месте. Вместо одной из стен он нашёл тёмный проход и, думая, что это маленькая ниша, двинулся внутрь.

Он шёл метр за метром. По его рукам кто-то ползал, щекотно двигался. И этих насекомых становилось всё больше. В тоннеле начал пробиваться еле заметный тусклый серый свет, но конца тоннеля видно не было. Кто знает, сколько ещё нужно идти по нему. Да и чтобы его вырыть, нужно было очень много времени. Ни Ахель, ни Фолок не могли бы этого сделать. Свет понемногу усиливался. Гарп начинал смутно видеть свой силуэт. И правда, его контур был неровным: целые колонии существ противно двигались по нему, заползая всюду. Они сваливались на него с потолка и забирались на ноги. В тусклом свете он разглядел, что шевелится и всё вокруг него. Становилось и правда страшно.

А если они ядовитые? Тогда, если хоть одно из ползающих созданий укусит его, Гарп может умереть на месте. Сколько их здесь? Тысячи? Миллионы? А тоннель и не думал кончаться. Идти назад было долго, но кто знает, что там впереди. Вдруг там ВСЁ состоит из этих существ, и Гарп – страшно подумать – провалится в их гущу и умрёт.

Гарпу почувствовал едкий ужас. Он развернулся и бросился бежать назад со всех ног, тщетно пытаясь скинуть с себя назойливых насекомых. Но их заползало только больше и больше.

«Фолок либо уже дома, – подумал Гарп, – либо погиб. Прямо как я, если не ускорюсь!» После болезни это было тяжело. Раны щипало от пота и трения, некоторые швы лопались, кожа начинала щипать и от насекомых. Гарп, кляня всё на свете, пытался бежать из последних сил. Насекомые норовили залезть в рот и в глаза. Это всё было и очень опасно, и очень противно.

«И зачем этот дурак только полез сюда? – думал Гарп. – Или Линва мне соврала? Может, он только открыл люк? Но следы… Следы шли только в одну сторону! К люку! И кто бы осмелился открывать люк. Этот человек должен был бы стать изгоем после такого. Только один из селения этого не побоялся бы… Как же мне бежать ещё быстрее!»

Гарп ударился в стену. Он достиг погреба. Несколько банок с соленьями качнулись на полках, упали на твёрдую землю и разбились. Осколки впились в ноги Гарпа. Однако от страха он уже не чувствовал боли. Быстро нащупав лестницу, Гарп полез наверх. Свет из открытого люка был ему путеводной звездой, и он возлагал на этот источник света все свои надежды. Когда Гарп вылез, то окинул себя взглядом и понял, что его тело покрыто сороконожками. Гарп не боялся ни насекомых, ни пауков, ни сороконожек, но знал, что крупные их виды часто бывают ядовиты. А экземпляры, что ползали по нему, достигали десяти сантиметров в длину. Если такое полчище начнёт его кусать, он погибнет на месте. Значит, сбрасывать их руками или кататься по земле нельзя – они испугаются и укусят. Но к чертям логику, когда вокруг столько опасностей!

Гарп рывком стянул с себя верхнюю одежду и бросил её в подвал. Вместе с одеждой он снял с себя и значительную часть тварей. Затем он принялся сбрасывать их руками и топтать. Они извивались на полу, нащупывали усиками свой путь и даже иногда пытались вновь забраться на Гарпа, но тот тут же стряхивал их, попутно выбегая из избы Ахеля. Свежий воздух сделал чудо: сороконожки сразу стали какими-то вялыми и стряхивать их стало гораздо легче. Наконец последнее извивающееся создание упало на землю и, подминая под себя сочную траву, поползло прочь. Движения сороконожки были вялыми и неторопливыми.

Гарп осмотрел себя. Если никто его не укусил, значит, всё обошлось. Идти к лекарю не хотелось. Кроме того, эти экземпляры не оставляли ядовитых следов от своих лап. Иначе всё тело уже покрылось бы красными зудящими полосами. Напротив, Гарп был не красный, а смуглый от солнца, как и раньше.

Он внимательно изучил, как мог, свои руки, ноги и переднюю часть тела. Спину не щипало нигде. Значит, обошлось, решил он. Да и к кому обратиться? В селении их всего восемь. Точнее, было восемь, но теперь их, скорее всего, осталось семеро. Фолок с большой долей вероятности выбыл из состава. Линва же Гарпа ненавидела. Лекарь был добрым, но Гарп не сомневался, что нарушил все идеалы жизни, которым следовал лекарь, и нарушил очень нагло, поэтому лекарь не стал бы ему помогать. А может, и вовсе дал бы яда. Остаются ещё четверо, но заискивать перед ними не хотелось. Он и так стал изгоем. Теперь можно надеяться только на себя. Но беда в том, что Гарп никогда не сталкивался с подобными проблемами. Ни опыта, ни книг у него не было. Нужно одно: забыть об этом случае напрочь. Ну и почаще смотреть под ноги, мало ли что. Впрочем, эти два пункта исключали друг друга.

Глава 5. Самая бесполезная дверь на свете

Гарп решил не возвращаться в барак. Раны уже постепенно затягивались. Снять оставшиеся швы он мог и сам. Да и заботиться теперь о нём было некому. Линва раньше продолжала делать это ради Фолока, а Фолок – непонятно ради чего. Ради чего-то он отстроил этот барак, остался в селении, пошёл в дом Ахеля… Эта картина как-то не укладывалась в голове Гарпа, и потому загадка сильно его занимала. Хотелось разобраться, в чём же дело. Значит, нужно взять книгу у Линвы. До этого хорошо бы одеться во что-то новое. У него в избе ещё оставалась рубаха.

Помывшись в речке, Гарп направился к Линве, отмеряя расстояние тяжёлыми шагами. Горизонт уже окрасился в цвета заката. Получается, тоннель под землёй был длиннее, чем Гарпу казалось, и он шёл по нему очень долго. Ну ничего, ещё есть время сделать нужные дела. Дел было очень мало – только взять у Линвы книгу, и всё. Единственное, что его отвлекало, – это усиливающийся голод. Ведь в последний раз Гарп ел ещё перед тоннелем, да и то лишь ту скудную еду, что принесла Линва. И вот тут Гарп задумался: а как теперь будет с едой? Если селение почти покинуто, то едва ли купцы будут им интересоваться. Значит, есть придётся в основном то, что можно поймать. Да и какие теперь законы в самом селении – тоже неясно. Вдруг надо будет отдавать кому-то все припасы. А взбунтоваться Гарп не сможет – не в том положении! Да и какой бы порядок в селении ни установился, Гарп явно занимал место едва почётнее тюремного заключённого.

«Книга подождёт, – решил Гарп, хотя ему было очень интересно, написано, от чего человек может так круто измениться. – Она никуда не денется. А читать на голодный желудок – над собой издеваться!»

Впрочем, Гарп знал, где взять еду. Об этом он даже не волновался: у него хватало еды в подвале своей избы. Конечно, он особенно не делал запасов, но на несколько дней должно было хватить. За это время как раз можно успеть поймать рыбы, чтобы потом съесть и её. Ну или пойти в лес и поохотиться. Тут он вспомнил, что рыбу теперь ловить сложно. Надо договариваться. Об этом было сказано в записке Фолока. Впрочем, Гарпом здесь не дорожат и отпустят его одного без вопросов хоть к чёрту на рога.

Гарп добрался до кучи золы и углей, которая ещё недавно была его избой. Запах, который так не понравился Фолоку, полностью выветрился. И хотя жить в своей избе теперь не получится, подвал должен был быть целым. Разгребая пепел почерневшими от грязи руками, Гарп за несколько минут нащупал железное кольцо от крышки люка в подвал. Живот уже довольно сильно сводило от голода. Гарп открыл люк и посмотрел вниз, в темноту. И внезапно он осознал, что боится спускаться. Это его собственный подвал, но вдруг и там тоже творится неладное. «Глупости! Я уже столько раз сюда спускался. Но раньше ничего подобного не было! Никогда!»

Чтобы отогнать дурные мысли, Гарп решил отвлечься и надеть новое бельё. Для этого требовалось походить по близлежащим брошенным избам: наверняка там завалялись какие-нибудь лохмотья, которые впопыхах не успели забрать. Воровское чутьё не подвело его: серую рубаху и штаны он нашёл почти сразу же. Не пригодились даже отмычки: все двери оказались не заперты. Заодно он нашёл поистине сокровище: фонарик. Это был предмет роскоши по местным меркам. Да, стекло всё в трещинах, а корпус был готов развалиться в руках на винтики, но всё же! Тот факт, что его оставили в доме, говорил о необычайной спешке.

– Неужто, если бы не голод, я бы пошёл к Линве голый? – шёпотом проговорил он, удивляясь сам себе. – Такие скандалы мне сейчас ни к чему. Зато я наконец дожил до того дня, когда всё необходимое можно брать бесплатно и без разрешения.

Одевшись, он снова подошёл к подвалу. Внимательно посмотрел вниз. Его встретила только темнота.

– Давай, – сказал он сам себе, – там тебя ждут засоленные грибы и твой монетный запас. Уж купцы, когда его увидят, увезут тебя отсюда. Скоро этот кошмар кончится.

Однако лезть внутрь не захотелось и после этих слов. Гарп включил фонарь и посветил им вглубь. Свет был тусклый. Поначалу Гарп почти ничего не увидел. Было ясно, что фонарь долго не протянет.

– Будь там сороконожки, хоть одну я бы заметил, – решил он и, почти не дыша, спустился.

Немного привыкнув к темноте, он смог разглядеть такой знакомый ему подвал. Там не было ни одной сороконожки. Не имелось там и никаких тоннелей. Однако не было и припасов. Все полки были пустыми, хотя на них оставались заметны круглые следы от банок с соленьями.

– Украли! – процедил Гарп и забыл о своём страхе перед тварями.

Теперь он боялся за свои деньги. Он закопал их в землю в подвале. Правда, место хранения он пометил камнем. Иначе он сам мог бы их не найти. Знакомый булыжник лежал на сырой земле и молчаливо приглашал начать копать. Лопаты у Гарпа, конечно, не было, и потому он начал остервенело копать руками. Тем более копать нужно было не глубоко – около десяти сантиметров. Земля легко поддавалась его рукам, и уже скоро он что-то нащупал. Он поднял к глазам находку и увидел, что это простой камешек. Таких здесь было много. Гарп сглотнул и начал копать по бокам. Безрезультатно. И тут он вспомнил то, что одновременно и насторожило, и вселило надежду: камень был передвинут. Гарп оставлял его совсем в другом месте подвала. Руки инстинктивно потянулись к нужному месту. Оказывается, камень был и не нужен – Гарп точно вспомнил место, где оставил свой запас. Он снова начал копать и довольно скоро нашёл одну монету.

– Отлично, – почти крикнул он. – Значит, я копаю там, где надо!

Но эта монетка оказалась не только первой, но, словно по некой иронии, и последней. Клад украли те же люди, кто украл и припасы. Значит, эти подлецы обокрали его. Значит, ходить по заброшенным избам бесполезно – там тоже всё обчистили, оставив только ненужное барахло. Словно в подтверждение его слов фонарь мигнул и, выпустив яркую искру, погас. Из него потекло что-то густое и маслянистое. Гарп злобно швырнул его на землю.

Конечно! Все понимали, что сейчас начнётся голодная пора, и поспешили запастись дармовой едой. А Гарп в это время валялся без сознания. Вот же здорово!

Гарп зажал монету в кулак, вылез на свет и рассмотрел её. Она оказалась медная. За такие деньги его не то что купцы не повезут – за такие деньги в приличных местах даже одну фотографию на фоне ковра не сделают.

Теперь местные жители знают, что он ещё и вор. Они и раньше догадывались, но теперь факты были налицо. Честным путём он бы не раздобыл такую сумму в столь захолустном месте. И с этими озлобленными людьми ему предстоит жить. От усилий Гарп вспотел и почувствовал, что в нескольких местах его спину щиплет. Неужели его всё-таки укусили сороконожки? Конечно, откуда иначе эти ранки…

«На мне и не такое заживало», – подумал он, успокаивая себя. Гарп твёрдо решил не обращаться к лекарю и ни к кому вообще. Тем более Линва успела дать ему какое-то лекарство. Вдруг оно поможет ему… Да и укусов, видимо, было всего несколько.

Все дальнейшие действия Гарп проделал в полной отрешённости от мира. Когда наваливается слишком много серьёзных проблем, а способов их разрешения нет – человек закрывается сам в себе, прячась от мира. Это успокаивает, помогает набраться сил и сосредоточиться, экономит энергию и позволяет на автомате совершать знакомые действия. Так и Гарп – сначала он нашёл пустую избу, где можно будет жить. Возвращаться в сарай он не хотел. Потом он сломал в лесу подходящую ветку для будущей удочки. Повозившись, он нашёл в одной из пустых изб обрывок лески и несколько рыболовных крючков. Этого добра у селян было много. Используя осколок стекла вместо лопатки, он накопал немного червей и пошёл к озёрам. Закат постепенно угасал. Бледно-оранжевый свет ещё подкрашивал землю, но теперь он отдавал тёмно-серым. Скоро наступит ночь.

Оказалось, что озеро было огорожено деревянной стеной. Стена делалась наспех и была хрупкая. Самое главное, что она была недостроена, и Гарп с лёгкостью её обошёл. Ловить рыбу в жутком месте ему было не страшно – закрывшись в себе, он лишился всех эмоций, как хороших, так и плохих.

Рыба клевала охотно и показывала крайнюю степень своей наивности, поэтому Гарп смог поймать две рыбки средних размеров довольно быстро. С уловом он вернулся в дом. Там он почистил рыбу, разделал её, удалил внутренности и самые крупные кости, а затем развёл во дворе костёр и принялся жарить свой улов. Когда он это делал, было уже совсем темно. Костёр смотрелся особенно ярко в наступившей темноте. Есть уже хотелось страшно. К счастью, потрескивание буйного костра сулило скорый ужин. Дождавшись, когда мясо покроется корочкой, Гарп снял рыбу и принялся есть её прямо во дворе, глядя на искрящийся костёр. Жареная рыба своим ароматом успела возбудить аппетит и заставить Гарпа почти захлебнуться слюной. Теперь же он наконец смог ощутить и вкус сочного мяса, выделявшего густой жир, стекавший между пальцев. Отплёвываясь от костей, Гарп испытывал огромное блаженство, и ему даже показалось, что всё не так уж и плохо.

После еды он потушил костёр с помощью ведра с водой, которую набрал в озере. Теперь захотелось пить. Нужно было снова идти к озеру. Когда Гарп наконец добрался до воды и напился, была уже ночь. Идти к Линве явно было уже поздно, да и хотелось спать. Но не откладывать же это дело до утра. Такие вещи совершаются только ночью. Да и в голове Гарпа как-то не укладывалось, что в столь наполненную событиями ночь кто-то может спать; поэтому он направился к жилищу Линвы. В её окне горел свет от свечи. Дверь же была закрыта. Линва смотрела в открытое окно.

«Она ждёт Фолока, – подумал Гарп. – Ну, его-то она вряд ли дождётся. Книга ему теперь явно не нужна, и я её возьму».

Линва заметила его силуэт. Она привстала и вгляделась в неожиданного гостя.

– Фолок, это ты? – позвала она.

Гарп хотел съязвить, но не стал. Это было бы слишком жестоко. Он лишь сказал:

– Из подвала Ахеля Фолок не выберется. Там живут ядовитые насекомые, и их полчища. Я сам едва выжил.

Линва услышала грубый голос Гарпа, и её лицо налилось кровью от злости.

– А ты-то как выбрался?! – крикнула она. – Или тебя вообще ничего не берёт?!

– Видимо, я не так слаб, как кажусь тебе, – парировал Гарп, не заметив в вопросе Линвы тонкий намёк на то, что она его отравила.

– Ты видел его тело? – спросила Линва уже спокойнее и с надеждой.

– Не видел, – честно ответил Гарп.

– Ну так почему же ты говоришь, что он мёртв? Ты не знаешь этого наверняка! – Линва орала от злости.

– Я знаю, – просто сказал Гарп. – Выжить там невозможно.

– Но ты-то выжил!

– Я – другое дело. Я…

– Замолчи! – остановила его Линва очередным звонким выкриком, и свеча полетела в сторону Гарпа.

Впрочем, в полёте она потухла и расплескала горячий воск, так что Гарп не почувствовал боли. Линва же, наоборот, обожгла свои пальцы.

– Ты меня не поняла. Я хочу сказать, что не стал заходить далеко.

– А Фолок умнее тебя! – орала Линва. – Он и подавно не стал бы далеко заходить.

– Я не видел его тела там, где ходил сам. А свернуть там негде – дорога только одна. Да и он стал какой-то странный после той книги, судя по вашим рассказам. Я как раз почему зашёл…

– Чтобы побесить меня! – разошлась Линва и стала искать взглядом, что бы ещё кинуть в обидчика.

– Я хочу взять эту книгу и узнать, о чём она. Любопытство ещё никогда меня так не разбирало.

– Эта книга принадлежит Фолоку и только ему, – отрезала Линва.

– Ему-то она уже не нужна, – настаивал Гарп.

– Он вернётся и дочитает её! – крикнула Линва. – А ты иди прочь!

С этими словами она, не найдя, что можно кинуть в Гарпа, со стуком закрыла деревянные ставни, давая понять, что разговор окончен.

Однако Гарпа уже было не остановить. Он сел возле двери и стал ждать, пока Линва заснёт. Он ждал больше часа, и шорохи в доме утихли. Входная дверь, конечно, была заперта, и Гарпу понадобилось целых полминуты, чтобы взломать замок. Дверь открылась, и изба встретила Гарпа полной темнотой. Нужно было идти на ощупь. Хорошо, что все избы построены одинаково и, зная свою, можно было легко обшарить и чужие. Первым делом Гарп нащупал люк в подвал, чтобы не провалиться туда. Затем нашарил окно и немного приоткрыл его. Лучи лунного света не разбудили Линву, но немного осветили пространство избы. Теперь было видно всё, что там находилось: стол, пара ящиков с вещами и инструментами, три удочки и три матраса, один из которых стоял прислонённым к стене, ещё один лежал на полу совершенно чистый и пустой, а на третьем спала Линва, накрывшись шерстяным одеялом. Мелких предметов было не видно, но картина в целом была ясна. Ощупью Гарп изучил поверхность стола и ничего не нашёл там. Затем он осмотрел ящики с вещами – довольно бегло и небрежно, так как детальный осмотр был бы долгим и шумным. Да и едва ли кто-то стал бы класть книгу на дно ящика. Возможно, Линва взяла книгу под одеяло. Тогда украсть её не получится.

В итоге книга оказалась на пустом матрасе. В темноте Гарп сразу её не заметил, но пальцы нашли её на ощупь. Выйдя из избы, Гарп сумел снова закрыть за собой дверь, чтобы Линва ничего не заподозрила, и пошёл спать в свою новую избу.

* * *

Лекарь тоже не спал в эту ночь. Он долго ворочался: его мучала совесть, что он так и не смог помочь Линве. Сложно помочь тому, кто не только не хочет принимать помощь, но даже сам не желает себе помочь. А Линва была именно такой. В итоге старый лекарь почувствовал, как его тело затекло. Ему жутко надоело лежать, а глаза щипало от бессонницы. Нужно было устранить её причину во что бы то ни стало.

Была глубокая ночь. Кор не сомневался, что Линва спит, и решил наведаться к ней. Конечно, он не был взломщиком и профессиональным вором, но почему-то был уверен в своих силах. Он долго работал с лекарствами при плохом освещении. Так он смог развить мелкую моторику и привыкнуть к темноте. А вскрывать замки его научили давно, чтобы он мог оказать срочную помощь или спасти кого-нибудь при пожаре. Ему доверяли, и он ещё ни разу не использовал эти знания во зло. Да и сейчас он, в принципе, хочет проникнуть в чужой дом, только чтобы оказать помощь.

Кор взял с собой маленькую пилу, чтобы распилить засов, и крепкий ремень, который должен был помочь открыть замок. Ещё проволоку, чтобы увеличить свои шансы на успех, и прихватил своё отличное изобретение – сонную свечу. Этот набор, который был очень похож на набор профессионального грабителя (как с грустью отмечал Кор), лекарь положил в сумку через плечо и отправился к Линве.

Через некоторое время он был на месте. Дверь была надёжно заперта. Тут Кор понял, что вор из него никакой. Слишком он для этого наивен: ремень, который он взял, никак не помог бы ему. Он годится только для навесных замков, а их вешают, лишь когда в доме никого нет. Значит, дверь Линвы нужно открывать проволокой. Кор вздохнул, поняв, что предстоит долгая работа. Всё-таки практики в этих делах у него не было. А сколько ещё времени будет темно? Вдруг утренний свет поймает его за столь скверным поступком? «Да не скверное оно!» – мысленно сказал себе Кор и решительно принялся за дело.

Замок поддался минут за восемь. Кор взмолился, чтобы у двери не было засова. Ему повезло, и лекарь тихо проник внутрь. Его натренированные глаза выхватили из темноты всё, что было в комнате. Линва крепко спала. Другой матрас пустовал. «Странно, куда делся Фолок? – удивился лекарь. – Был приличный человек – и пропал. Или хорошие люди здесь в принципе не задерживаются?»

Лекарь подошёл к комоду и стал рыскать в ящиках. Его чувствительные пальцы бегло ощупывали предмет за предметом. Но, кроме нехитрого набора одежды да других бытовых вещей, ничего не попадалось. И тут его осенило: все вещи были мужскими. Он рылся в ящике Фолока. Очевидно, свою жуткую находку Линва хранила у себя в комоде.

Колени затекли, как и спина, и шея. Лекарь устал. Эта пациентка давалась ему высокой ценой. Он всегда мечтал быть кому-то по-настоящему полезен, но никогда не мог подумать, что принесёт пользу именно таким образом.

На дне ящика Кор нашёл то, что искал. Он быстро распознал находку по двум глазным отверстиям, которые хорошо прощупывались; по округлой форме и необычной фактуре. Предмет был гладким, но покрытым чем-то склизким и шершавым. Кор смог догадаться, что это была слезающая кожа. Лекарь взял этот предмет и вышел из дома Линвы, но забыл запереть дверь на замок. Только достигнув границы селения, он почему-то вспомнил об этом, но решил уже не возвращаться. Лекарь, рискуя собой, дошёл до кромки леса и продвинулся внутрь. Отмерив шагами метров сто, он с размаху бросил череп в самую чащу и с удовлетворением услышал глухой шлепок и шелест листвы. Слизь всё ещё оставалась на руке. Лекарь потянулся к запястью, чтобы снять свои перчатки и выбросить их куда подальше, но его пальцы лишь царапнули кожу. Перчаток на руках не было – Кор забыл их надеть, потому что сильно волновался перед вылазкой.

– Неужели теперь и я… – прошептал он себе под нос и побежал к озеру, чтобы смыть с себя ядовитое вещество.

Окунув кисть в воду, он принялся тщательно тереть пальцы. В результате, когда он с чувством нарастающей тревоги вытащил руку из воды, на ней не было одного пальца.

Обессиленный, Кор упал на колени перед поверхностью воды. В его голове всё смешалось. Не осталось ни одной ясной мысли. Он уже не обращал внимания на доносившийся запах гари.

Глава 6. Перед пополнением жителей

Все жители селения, кроме лекаря, крепко спали, и потому никто не почувствовал неладного. Гарп устал от своих похождений, Линва – от нервов, а прочие жители – от строительства стены около озера.

Первым почуял неладное лекарь. Когда его эмоции немного схлынули, он нашёл в себе силы на то, чтобы встать с колен – а это было в его ситуации большое достижение – и отправиться куда глаза глядят. Идти к себе в хижину он не хотел. Ему хотелось двигаться. Дома он бы остался со своими проблемами один на один, а так мог оттянуть неприятный момент.

Однако выбор вариантов маршрута был невелик. По одну сторону от озера раскинулся лес; по другую – селение. Кор отчаялся не настолько, чтобы идти в лес. Выбраться оттуда он бы вряд ли смог. Оставалось идти в селение. Дальше Кор ушёл в себя, предоставив своим ногам идти рефлекторно. В результате ноги повели его по обычному маршруту. Он прошёл по жилой части селения, добрался до лесной перемычки. Проигнорировав платформу, пошёл вдоль рельсов. Воздух был тяжёлый и влажный, но ароматный благодаря дикорастущим травам.

Когда лесополоса закончилась, взору открылась главная и единственная площадь селения с потрескавшейся брусчаткой, развороченной сорняками, повозками и ногами, топтавшими её не один век. По центру возвышался и силуэт – рог селения. Этот медный стражник должен был оповещать о беде. Все надеялись, что он никогда не затрубит. И правда: сколько бы происшествий ни случалось, а их было крайне мало, никто не трубил в рог. Так уж складывались обстоятельства.