Крик потревоженной тишины. Книга 2

Повозка тут не подходит. Нужен автомобиль.

Вскоре машина появилась. Маркус быстро достал из кармана значок и прикрепил его к рубашке. Затем он рукой показал, что ему нужно сесть. Помочь члену Ордена Отречения всегда считалось большой честью.

– Пожалуйста, во дворец! – попросил Маркус. – Я очень тороплюсь!

Машина мчалась на всех парах до тех пор, пока не выехала на магистраль. Там образовалась пробка: чья-то лошадь подвернула ногу и её пытались убрать с дороги. Маркус поблагодарил водителя, вышел из автомобиля и побежал вдоль дороги. До дворца было около пяти километров. Когда он достиг начала затора, то попросил позволить ему вмешаться. Склонившись над лошадью, он воззвал к Закону и приложил к её ноге ладонь. Раздался сильный хруст, лошадь заржала от боли, рывком встала и пробежала несколько метров, таща за собой повозку. Ездок был вне себя от радости, ведь лошадь уже не хромала и резво неслась вперёд. Он бросил Маркусу монетку, которую тот поймал в воздухе и тут же бросил ездоку обратно, тут же помахав ему рукой с просьбой остановиться. Горожанин остановился.

– Будь добр, довези меня до дворца. Тут недалеко, – попросил Маркус.

Горожанин даже не стал спрашивать у Маркуса, кто он такой.

– Конечно, – отозвался он и погнал вперёд по дороге. – Торопитесь? – спросил он.

– Очень, – признался Маркус. – Дела неотложные.

– Вы служитель Зала Явлений? – поинтересовался горожанин.

– Нет, не буду присваивать их титулов. По мне, я и не достоин там служить.

– Позвольте, откуда же вы? Я бы тоже вступил в это общество.

– В Орден Отречения? – засмеялся Маркус. – Побойтесь Закона! Хотя, если чувствуете силы…

– Нет уж, не стоит, – засмеялся в ответ горожанин и подстегнул лошадь. – Вы ребята хорошие, но я бы к вам не присоединился. Лучше я просто вас подвезу. Приятно помочь таким людям. К тому же, хотя мне совсем в другую сторону, мне очень повезло вас встретить. Без лошади я как без рук. Эта бы погибла, мне пришлось бы брать кредит, чтобы купить новую.

– То есть лошадь вам совсем не жалко? – сощурившись, спросил Маркус.

– Ну, это тоже, – формально ответил ездок. – Думаю, минут через пять приедем. Успеваете? – поспешил он сменить тему.

– Не знаю, – признался Маркус. – Надеюсь, что да. Чем раньше – тем лучше.

– Я слышал, что члены Ордена Отречения редко ходят по городу.

– Я сам не очень-то доволен нынешним положением дел. Да и выходил в последний раз года четыре назад. А теперь, прошу, давайте помолчим. Мне нужно как следует отдышаться после бега и кое-что обдумать.

– Как вам угодно, – с облегчением отозвался горожанин.

За поворотом показался дворец. Через пару минут повозка уже подъехала к пышной ограде.

Маркус спрыгнул на брусчатку, отпустил повозку и, показав значок, быстро миновал охрану. Его путь лежал к заднему двору, где принимали почту. Иногда к ним, в пещеру Ордена, заходил почтальон, чтобы забрать письма. Глава Ордена часто писал во дворец, и в разговоре с ним почтальон как-то и проговорился, куда именно он доставляет письма. Маркус знал, что всякая информация может быть полезна, и хорошенько запомнил это.

Пройти непосредственно во внутренний двор Маркусу сразу не удалось. Охрана тут была уже не столь дружелюбна. Маркус, конечно, мог бы раскидать их по сторонам, но они не были его врагами, а просто честно выполняли свои обязанности. И Маркус честно выполнял свои. Только вице-королю о них лучше не знать.

Чтобы преодолеть охрану, Маркусу пришлось представиться, показать значок, расписаться, а затем один из охранников понёс значок, листок с подписью и сделанное наспех смазанное чёрно-белое фото секретарю Алена – Элфору. Ответ пришёл относительно быстро: минут через десять. Однако в сложившейся ситуации это было чересчур долго. Когда Маркусу вернули его значок, извинились за задержку и радушно пропустили во внутренний двор, Маркус едва сдерживал волнение.

По двору сновала прислуга. Тут были и остужающие еду повара; и уборщики, выливающие грязную воду либо выбивающие пыльные ковры; и садовники, чистящие инструменты. Было довольно грязно. В общем, парадный двор был полной противоположностью двора внутреннего, однако он же был и сердцем, а вернее, почками парадного двора: именно здесь перерабатывалась и удалялась вся грязь со всего дворца. Это в той же мере были почки дворца, в какой тронный зал был его правым полушарием мозга, а Зал Явлений – левым.

Маркус почувствовал себя на своём месте: тут дурно пахло, было грязно, все были заняты работой, но при этом место было важным и даже необходимым. Таким был и Орден Отречения. Однако, хотя Маркус и чувствовал себя почти среди своих, работники косились на незнакомца и не спешили проникаться к нему доверием. Правда, в его пользу был тот факт, что Маркус смог добраться до внутреннего двора, а значит, преодолел несколько постов охраны. Это давало ему право считаться своим человеком здесь.

Впрочем, Маркус не стал нервировать работников, а сразу же направился к одному из входов в служебную часть дворца. Там он немного попетлял по коридорам и нашёл большую комнату с многочисленными стеллажами, заполненными письмами, посылками и кучей сумок с неразобранной корреспонденцией. Множество старых и грязных газет устилали пол, чтобы не пачкать его. За длинным столом сидел местный ответственный за прессу. Под его ногами тоже валялись исписанные листы какой-то газеты, а сам он, сидя за длинным столом, раскладывал письма из сумки по разным стопкам.

– Здравствуйте, – кивнул Маркус и сразу показал знак Ордена.

Маскироваться он не хотел. Это доставило бы ему много лишних проблем. Если письмо уже у вице-короля, значит, всё пропало, и уже не важно, маскируется он или нет. А если письмо здесь, то маскировка только усложнит всё дело.

– Чем обязан? – уважительно кивнул работник. – Не часто к нам заходят такие люди. Да и то – только к вице-королю.

– Я как раз к нему, – ответил Маркус. – Хочу подняться.

– Что же вы зашли через служебные помещения? Вам бы по главной лестнице, – испугался сотрудник и хотел было встать, чтобы показать Маркусу парадный вход.

– Сидите-сидите! – быстро проговорил Маркус и положил руку собеседнику на плечо, показывая тому, что спешка ни к чему. – Я осознанно пошёл этим путём. Мы, члены Ордена, отреклись от любой роскоши. И от парадных лестниц тоже. – Это было и правдой, и удобной отговоркой. – А по пути я решил заглянуть к вам. Не приходило ли писем Алену Дентрону, нашему вице-королю?

Работник на миг растерялся.

– Да, конечно. Письма ему приходят каждый день. Но Ален Дентрон предпочитает читать их с утра, перед завтраком. Поэтому письма ему доставляют накануне вечером. Сейчас не время. Ещё должны разные газеты и журналы доставить. А зачем это вам, если не секрет?

Маркус уже приготовил ответ:

– Я хотел, пользуясь случаем, лично их ему и занести, чтобы его дела не откладывались в долгий ящик.

– Это похвально, – оценил работник, – но я же говорю: он их читает с утра.

– А письма носит его помощник Элфор, не так ли?

– Да, он самый, – кивнул сотрудник. Он уже начал терять к Маркусу интерес и вернулся к сортировке писем.

– Это же плохо. Такому религиозному человеку носит письма тот, кто яро отрицает Закон. Это неправильно, – заметил Маркус, и с горечью признался себе, что тут он слукавил. Кто, что и кому носит – ему было не важно. Главное – настрой, а не формальный факт доставки писем. Но сейчас ему нужно было любым способом получить письма в свои руки.

– Да он уж привык, не волнуйтесь, – заверил его сотрудник, слегка зевая.

– Но это неправильно. А привыкать к неправильному неверно вдвойне. – Маркус уже начал придумывать по случаю целую философию. – Я понимаю, что не могу изменить этот порядок. Но уж хоть раз позвольте мне поправить дело и отнести письма самому. Это, конечно, ничего не поменяет, но лучше маленькое добро, чем вообще никакого.

– Я не хочу с вами спорить, – пожал плечами работник. – Мне это не очень важно. Только тут загвоздка: вдруг вы лишь маскируетесь под члена Ордена? А Элфора я знаю в лицо, его не подделать.

– Тогда можно хоть взглянуть на эти письма. Если там нет писем из Зала Явлений – так и быть, пусть их несёт Элфор.

– Нет. Я должен исключить шпионаж.

– А если я докажу, что я – это именно я? – настаивал Маркус. – Доказать можно двумя способами. Либо продемонстрировать вам мои умения на практике, либо дождаться Элфора. Он меня знает.

– Ох, – вздохнул работник. – Не хочу, чтобы вы пересекались с Элфором. Такие люди, как члены Ордена, сильно его раздражают. Он может вспылить, но при вас он шуметь не будет. Вся его агрессия свалится на меня. Так что покажите мне какое-нибудь Явление.

Маркусу претило работать «фокусником». Такие слова даже немного его задели.

– Конечно, неправильно использовать Закон просто так, – вздохнул он. – Неуважительно. Но раз я обещал, значит, надо. Вы уверены, что вам действительно хочется это увидеть? Или обойдёмся без сделки с совестью?

– Увиливаете? – с иронией спросил работник.

– Хорошо! Так и быть, – смирился Маркус. – Смотрите.

Сотруднику стало больно в глазах. Он почувствовал, что не может прочесть надпись на конверте, который держал в руках. Буквы стали очень резкими и словно царапали глаза. Работник в страхе снял очки, чтобы протереть глаза, и резь пропала. Но теперь он увидел мир чётко. Он понял, что очки ему больше не нужны. Его зрение стало таким же, каким было в годы юности, когда работа с бумагами ещё не испортила его.

– Что… вы сделали? – не понял он, изумлённо глядя на усталого Маркуса.

Тот запыхался.

– Одно из Явлений Закона – даровать здоровье, – пояснил Маркус. – Вы много читаете при свечах. У вас проблемы со зрением. Я лишь подправил хрусталик. Теперь изображение фокусируется у вас строго на сетчатке. В общем, на несколько лет вы сможете забыть про очки. Увы, потом они снова вам пригодятся, если вы не поменяете образ жизни. Ну, теперь я могу отнести вице-королю письма?

Работник чуть ли не со слезами на глазах смотрел на посетителя. Он душевно кивнул, встал со стула и быстро нашёл в одном из ящиков стопку писем, отдав их Маркусу.

– Благодарю вас, – склонил голову Маркус и направился к выходу.

– Это я вас благодарю, – отозвался работник.

– Не стоит. Я – лишь слуга Закона. Так, так, так… – Последние слова Маркус уже проговорил себе под нос.

Из сорока двух полученных писем он нашёл одно, написанное Ахелем, и, поднимаясь по служебной лестнице к верхним этажам, спрятал его к себе в карман. Так он поднялся до нужного этажа и увидел заветную серебряную дверь. В приёмной сидел Элфор. Он сильно удивился, увидев, что Маркус несёт письма, и нервно прищурился.

– При всём моём уважении, – сказал Элфор таким тоном, что было ясно: уважения у него ни на грамм, – такая самодеятельность тут ни к чему. Ну да ладно, – бросил он. – Вам нужен вице-король? Я сейчас посмотрю, может ли он вас принять.

«Любимчик Алена из Ордена Отречения», – отметил он про себя.

– Снимайте плащ. Я скоро буду! – подытожил Элфор и вошёл в зал, где работал сам вице-король, плотно затворив за собой дверь.

Маркус не стал отказываться от предложения повесить плащ и аккуратно разместил его на крючке.

Приёмная была красивая: выложенная коврами из натурального меха, украшенная лепниной на потолке с изображениями разных исторических событий. На стенах красовались изысканные натюрморты с яркими цветами в прозрачных горшках. Добротный стол, за которым работал Элфор, был украшен разными безделушками. Также там рос в горшке один бонсай, приятно радовавший глаз. В углу, несмотря на тёплую погоду, пылал камин – обязательный элемент аристократического интерьера, рудимент давних времён, когда дома были куда холоднее.

Языки пламени, лизавшие струи тёплого и сухого воздуха и закусывающие поленьями, жадно приняли в свои недра ещё одну подкормку – конверт с письмом Ахеля. Огонь сжёг конверт полностью, превратив его в кучку пепла, неотделимую от древесного праха, заполнявшего всё дно старинного камина.

Часть десятая

Оставленное селение

Глава 1. Судьба гарпа начинает решаться

После обморока от крайнего истощения Гарп стал понемногу приходить в себя. Сначала он только слышал какие-то звуки, но его сознание продолжало спать, показывая ему сны вместо реальности. Потом голоса начали причудливо смешиваться со снами и озвучивать действующие лица. Это раздражало.

Наконец Гарп открыл глаза. Реальность не сразу вспомнилась ему. Он лежал в каком-то сарае, топорно построенном из грубых досок, между которыми были широкие щели, а криво вбитые гвозди россыпью торчали то тут, то там. Видимо, на улице было тепло. Иначе Гарп бы продрог до костей.

Слышались звуки природы: журчала вода, щебетали птицы, шелестели листья. Ещё он различал невнятные голоса и шум работы. Гарп встал с матраса, на котором лежал, и осмотрел себя. На теле были швы от каких-то ран, которые ещё и не думали заживать; а также синяки, мелкие порезы и полоски содранной кожи. Что же случилось? При каждом шаге всё тело ныло и щипало. Эти ощущения натолкнули его на ответ: он всё вспомнил. Вспомнил смертельную драку с Илином, после которой ему пришлось заночевать в лесу и наутро возвращаться назад, напарываясь на колкие ветки деревьев и падая на скользкой от грязи земле. А затем был последний рывок – схватка с Эстулом. Впрочем, тот не был серьёзным соперником. Теперь с ними двумя покончено! Эти мысли обрадовали Гарпа, но что произошло потом и где он находится сейчас, он уже не помнил. Помнил только, что была какая-то паника.

На земляном полу, около матраса, лежал грязный лист бумаги, на котором было что-то написано неаккуратным почерком. Гарп взял его в руки и начал читать, полагая, что это письмо ему. Неужто его кто-то взял в заложники? Но зачем? Письмо должно что-то прояснить.

Я не знаю, когда ты очнёшься, и у меня нет ни времени, ни желания сидеть тут с тобой. Так что я написал тебе всё, что нужно знать на первое время. Селение теперь совсем не то, что за день до твоего ухода на поединок с Илином. Я никогда не прощу тебе убийство моего брата, но сейчас хочу написать о другом…

Гарп остановился. Неужели это письмо написал Фолок, оставшийся в живых брат Линвы? Зачем бы ему это?

Нас в селении осталось немного, – продолжалось письмо. – Помимо меня, Линвы и тебя, здесь только лекарь и ещё четверо селян. Итого нас восемь. Остальные уехали отсюда куда глаза глядят, лишь бы не иметь дела с лесными тварями, которые не сегодня, так завтра всё разрушат. Эти существа уже предприняли вылазку против нас. Эстул хотел удержать нас всех в селении, но его не послушали, а потом он куда-то пропал. Мы провели голосование: большинство уехали. Мы же остались. Переезд гарантирует не меньше проблем, чем стычки со зверьём. Я не хочу иметь эти проблемы. Лучше уж бороться с существами из леса. У тебя, ясное дело, мы мнения не спрашивали. Ты упал в обморок. Купцы отказались тебя увозить, потому что испугались за свои жизни. Всё-таки ты – убийца, поэтому остаёшься здесь. Трое купцов согласились сотрудничать с нами. Они будут торговать, как и раньше. Рыбу теперь мы ловим все вместе, командой. Двое ловят, другие стоят с револьверами и караулят речных тварей. Я решил помочь тебе. Пришлось сколотить новый дом: когда мы хотели принести тебя в твою хижину, то увидели, что она вся покрыта противной зелёной слизью, пахнущей как гнилые водоросли. Другие избы были не тронуты: видимо, эти твари что-то почувствовали. Мы сожгли хижину, чтобы эта отрава не распространилась дальше. И на удивление, она сгорела почти моментально. Огонь словно сожрал её. Относить тебя в другую избу мы не решились: вдруг тогда и она бы испортилась. Так что построили тебе этот домик на страх и риск. Если Закон не хочет, чтобы ты жил в доме после своих злодеяний, то, может, он согласится, чтобы ты жил хотя бы в таком сколоченном бараке. Я молил Закон, чтобы он позволил этому строению остаться неповреждённым. Надеюсь, он услышит мой призыв!

На этих словах письмо оборвалось. Видимо, Фолок и правда торопился, потому что не стал никак завершать письмо.

– Зачем им это нужно? – пробормотал Гарп. – К чему Фолоку меня лечить? Тут что-то не так.

* * *

Линва тоже считала, что лечить Гарпа не нужно. А нужно сделать совсем другое. Её истерика началась в тот самый день, когда прошёл совет жителей селения. Люди начали расходиться кто куда, а Фолок решил заняться лечением этого бандита. Он договорился с несколькими людьми, и они вместе сколотили что-то вроде сарая или барака, куда и положили Гарпа, найдя заодно и старый рваный матрас. Кор согласился наложить швы и обработать раны. Он всё же относился хорошо ко всем жителям селения, и ничто его не смущало.

Фолоку приходилось каждый день выслушивать Линву и её замечания, которые были, в общем-то, справедливы.

– Я же не говорю, что ты не права, – сказал Фолок во время одного из таких разговоров. – Я и сам хочу вмазать ему посильнее. Но я же сказал тебе, о чём говорил со мной тот путник. Он явно из служителей Закона. Плохого он бы не сказал. Да я и сам чувствую, что он говорил дело. К тому же, Линва, ты же не станешь отрицать Закон?

Линва сжала кулаки и замялась, глядя в пол.

– Нет, конечно! Как тебе не стыдно такое говорить. Я признаю Закон. Аккуратнее с такими словами, а то вдруг что-то случится! Но Закон же не обязывает любезно себя вести с людьми типа Гарпа.

– В том-то и дело, – задумчиво ответил Фолок. – Как я понял, Закон вообще никого и ни к чему не обязывает. Но он предлагает. Так что…

– Так что надо прикончить его, этого Гарпа, пока он не очнулся! – продолжила Линва.

– Я же тебе объяснял! – крикнул уставший Фолок. – Я в таком же положении, что и ты. Абсолютно! И мне тоже жалко Илина. И я тоже хочу убить Гарпа, но меня останавливает здравый смысл. Тебя он почему-то не касается, этот самый здравый смысл. Ты читала «Книгу Явлений»?

– Я её читала, но это всё теория, – отмахнулась Линва. – На деле всё куда проще.

– Но как ты можешь признавать Закон, отрицая «Книгу Явлений»? – подловил сестру Фолок.

– Не знаю я! – крикнула Линва. – Это очень сложные вопросы. У меня и так голова раскалывается, а ты ещё и меня мучаешь ими! Ты что-то говорил, что я ненавижу не Гарпа, а только его характер, а характер можно поменять, и так далее. Но ты только путаешь всё сложными словами. Надо действовать.

– Ты же поняла мысль, которую я хочу до тебя донести. Ты её верно повторила. Почему же ты её не понимаешь?!

– Потому что я просто хочу его зарезать! – искренне ответила Линва. – Хоть бы даже листом бумаги из Книги Явлений. А твои наставления меня только злят!

– Я больше не могу с тобой говорить. Просто оставь эту тему. Выкинь Гарпа из головы. Глупый совет, но всё же…

– Очень глупый!

– Просто не подходи к нему. Игнорируй. Хотя бы ради меня.

– Что ещё за «хотя бы! – Линва тоже выглядела уставшей от долгих споров. Она и правда готова была уступить. Но только на сегодня.

Так они замолчали и уселись на грубых стульях у маленького стола в своём домике. На несколько минут повисла звенящая тишина.

– Знаешь что, – начал Фолок. – Раз уж я взялся за услужение Закону, мне бы хотелось проверить ещё кое-что… Вдруг это как-то связано.

Линва внимательно слушала слова брата, не понимая, к чему он клонит.

– Я хочу пойти в заброшенный дом Ахеля.

– Что?! – испуганно выкрикнула Линва. – Знаешь, какая слава о нём ходит?! Бедный Ахель должен был быстро уехать отсюда именно потому, что его дом стал его собственным врагом. Мало ли что там происходит.

– В том-то и дело, – коротко ответил Фолок. – Никто не знает, что там происходит. Только говорят, а наверняка никто не знает. Нам, оставшимся в этом селении, уже нечего терять. Вдруг моя вылазка даст хоть какие-то плоды. Это принесёт пользу селению. Закон одобрил бы это решение. А главное – это, я думаю, помогло бы нам остаться в живых. Врага нужно знать в лицо, как-никак.

– Не надо, – взмолилась Линва. – Ты не выйдешь оттуда. Бедный Ахель убежал из дома. Он не мог там находиться. А ты пойдёшь туда, в этот ужасный дом! Фолок, останься. Я не хочу, чтобы ты тоже погиб!

– И я не хочу. Но ничего не будет. Я уверен. – Сердце Фолока неприятно кольнуло. – Ты меня не остановишь.

– Ах так! Значит, моё мнение вообще не в счёт? – Линва опять нахмурилась.

– В данном случае – нет, – отрезал Фолок. – Я пойду туда и докажу, что бояться нечего. – Сердце опять неприятно кольнуло.

Повисла пауза. «Он либо слишком много о себе думает, либо слишком устал, – подумала Линва. – Он заботится о Гарпе, но так и не заметил проблемы с моей рукой. Впрочем, я хорошо её прячу. Но всё равно… Там уже нет мизинца!»

– Жди меня здесь! – сказал Фолок и пошёл к дому Ахеля.

Линва почувствовала, как внутри просыпается гнев. «Он просто воображает, что стал героем, – поняла она. – Может, он и хотел стать верным Закону, но эта идея вскружила ему голову. Теперь он – просто дурак. Ох, Гарп! Жди меня. Жди!»

Глава 2. Яд

Линва решила не откладывать то, о чём подумала, и сразу же направилась к лекарю Кору. Старик отказался покидать селение, где могла в любой момент понадобиться его помощь. Он даже сказал, что чувствует, как его жизнь начинает резко обретать смысл. Теперь он почти не выходил из избы, а если и выходил, то только за травами для лекарств. Еду ему приносили селяне прямо в избу, чтобы он не отвлекался от работы.

Постучав в дверь, Линва услышала усталое «Да, Линва, заходи!» – и вошла внутрь. Кор узнал её просто по стуку.

– Я знаю, зачем ты пришла, – кивнул лекарь.

Это напугало Линву. Ей бы не хотелось, чтобы он знал о её планах, а ведь если он по стуку понял, кто входит, то, как знать, может, он смог разоблачить и её тёмные намерения.

– И зачем же, по-твоему, я пришла? – лукаво спросила она и присела на свободный стул.

– Ясное дело, – ответил Кор. Он лежал на кровати и отдыхал после тяжёлой работы. Об этом свидетельствовали беспорядок на столике и руки, раскрасневшиеся от влаги и покрытые зелёным соком от растений. – Ты пришла, чтобы показать мне свою руку. Как она поживает? И что с черепом?

Линва вздохнула с облегчением: лекарь не догадался. Теперь оставалось только уйти от неприятной темы.

– Нет, я пришла по другому поводу. А с рукой я сама справлюсь.

– Зря ты так думаешь, Линва. Покажи-ка её мне.

– Нет, я не хочу.

– Покажи! – с нажимом потребовал лекарь. – Это важно. И ты так и не ответила мне: ты выбросила череп?

– Выбросила, – раздражённо ответила Линва.

– Ложь! – сказал лекарь. – Линва, ты не умеешь врать. Не с твоим характером это делать! Но это даже хорошо. Ведь если бы я поверил, тебе стало бы хуже. А сейчас покажи мне руку.

Линва, закусив губу, поднесла к слабым глазам лекаря многострадальную ладонь.

– И ты говоришь, что ничего страшного! – прикрикнул лекарь. – Да ты посмотри: у тебя уже стёрся один палец – мизинец. А другие четыре?! Они же тонкие, как спицы.

– Не преувеличивай.

– Ну ладно, как две спицы, – кивнул Кор. – Но ты ничего не делаешь, чтобы себе помочь. А средство одно: выбросить череп. Конечно, возможно, это не поможет, но будет хоть какая-то вероятность спасения.

– Я же сказала: это – последняя память об Ахеле…

– Память – у тебя в голове, – перебил лекарь. – Брось эти глупости сейчас же. Череп при тебе? Ну-ка!

Лекарь схватил Линву за руку и рывком встал, чтобы найти череп и выбросить его прочь. Линва не сопротивлялась.

– Его нет со мной, – гордо заявила она. – Я не такая дура, чтобы идти к тебе с ним!

– Ты ещё дурнее, – заметил лекарь, заканчивая беглый осмотр. – Он и правда не при тебе. Ладно, что с тобой делать. Жизнь-то твоя.

– Вот то-то же! – гордо произнесла Линва звонким голосом.

– Так зачем ты пришла ко мне, если не за этим? – устало спросил Кор и снова лёг в постель, с хрустом выпрямляя спину.

– Сейчас трудные времена, – начала Линва, уклончиво подходя к теме. Ей нужно убить Гарпа, но она не могла сделать это грубой силой. Когда бандит очнётся, он может снова причинить вред и Линве, и всему селению. А очнулся он или нет – Линва не знала. Да и ссориться с братом ей не хотелось. – Может случиться страшное, и многим понадобится помощь. Вдруг лесные твари снова нападут?

Лекарь причмокнул.

– Могут, – проговорил он. – И ты хочешь как-то мне помочь, что ли? Я могу дать тебе список трав. Но знаешь ли ты, как они выглядят? А то принесёшь ещё что-нибудь не то.

– Я хотела узнать о другом, – застенчиво сказала Линва. – Если понадобится оказать помощь сразу всем селянам, то ты не справишься. Я могла бы помочь тебе в этом. Но для этого мне нужно знать, какие лекарства у тебя есть. Вдруг Фолок пострадает, а я не смогу вовремя ему помочь.