Крик потревоженной тишины. Книга 2

Всё, что от него требовалось, – это при необходимости помогать служителям чистить Зал между службами и выполнять мелкие поручения. Ещё иногда ему было нужно крутиться перед глазами послов, чтобы они видели, что преемник Первослужителю уже имеется.

Мелких поручений, в общем, и не было – служители всё подготовили накануне приезда послов: почистили Пластину Явлений, наделали свечей, обновили струны инструментов, постирали занавески, повесили золотую табличку на стену в том месте, где был вмурован Гонг, отмерявший дни мира, заменили деревянный стол для подношений медным. Также они подготовили к работе все динамики и приладили к ним пластины граммофонов с функцией записи. Отыскали громоздкие фотоаппараты. Подготовили парадные одежды, заказали подарочные экземпляры «Книги Явлений» – и так далее в этом духе. Этот день был авральный, но после него для Илдани наступил отдых. Он с восторгом созерцал то великолепие, в которое теперь облачился Зал Явлений. Хотя роскошь и не является свойством Закона, он понимал, как Закон ощущается в изысканном убранстве Зала.

Красный с золотыми узорами Зал стал ещё красивее. В углу, напротив входа, стоял старинный медный стол, на котором ажурным узором были выбиты слова Формулы Закона. На этом столе стояло большое железное блюдо, куда послы и служители должны были положить благовония и поджечь в качестве подношения Закону. Раньше в жертву приносили зверей, но уже Пятое Собрание осудило эти действия как необоснованно жестокие. С тех пор приносили благовония. Впрочем, раньше не было и самого Зала Явлений. В Формуле о нём нет ни слова. Зато там чётко сказано:

«8. Нужно собираться в едином месте поклонения – на Поляне Явлений и в Домах Явлений,

9. А часть людей должна работать в этих Домах и на Поляне».

Поляна Явлений была главным местом поклонения. Только потом таким местом сделался Зал. Много чернил и крови было пролито из-за этого незначительного изменения, но зато была отдана дань современности. Менять Формулу не стали: это привело бы к ещё большим спорам. Однако на торжественных службах об этом правиле вспоминали, и Зал становился «поляной». Пол застилали большим ковром с вышитыми на нём цветами и луговой травой, по углам Зала ставили серебряные и латунные украшения в виде деревьев и кустарников, возвышение для Первослужителя заменяли медным пнём, а граммофоны, незаметно встроенные в стены, передавали пение птиц.

Сохранились и другие признаки открытого пространства. Раньше никому бы и в голову не пришло устраивать костёр в здании. Сейчас для этих целей над котлом была установлена мощная вытяжка. Раньше руки мыли в ручье, считавшемся священным. Сейчас этот ручей тёк по трубам, и его водой можно было помыть руки, открыв краники около медного стола. Ручки краников были сделаны в виде шишек.

А искусственные растения были выполнены с большим старанием. На их стволах можно было различить кору, а на листках – каждую жилку. Учёные сотворили просто чудо: они использовали не латунь и серебро в чистом виде, а некий сплав. Просто жёлтый цвет латуни и лунный цвет серебра считались самыми эстетичными, и от них нельзя было отказаться. Этот сплав был и прочным, и лёгким, и немного гибким. Благодаря этому тоненькие листочки, прикреплённые к тоненьким веточкам, колыхались при дуновении ветра. Благо это могли заметить все, ведь система вентиляции была расположена так, чтобы порывы приходились как раз на пышные кроны. А в ветвях сидели механические птицы. Их голосом были звуки граммофонов, а сами они вертели головками и даже чистили пёрышки. Это вызывало огромное умиление у прихожан, но видели такую картину далеко не все. Использовать эти украшения каждый раз было бы очень дорого (деревья обильно сжигали топливо в баках, размещённых в их стволах и пополняемых за счёт труб под полом), и к тому же птиц могли украсть. Такие прискорбные случаи уже бывали.

Простой смертный мог увидеть это лишь раз в десять лет, на юбилее дня принятия Формулы Закона. Знатные гости могли видеть это каждый раз, как приезжали. Впрочем, для этого надо было быть либо очень знатным человеком, либо послом правителя страны.

Особое место в Зале в такие дни занимало Древо Света: искусственное дерево, на которое закрепляли множество фонариков. Разумеется, они не гасли, потому что по стволу в них поступал газ, а фонари были горелками. Другого освещения в Зале не должно было быть.

И вот в этой темноте, с плотными шторами на окнах, с освещением лишь от Древа, стены являли скрытые механизмы: то тут, то там из них показывались зеркала. Они меняли угол, двигались и изменялись в количестве. Свет фонарей начинал играть в них, и казалось, что вокруг – целый лес из световых деревьев. Ни одна шестерня не скрипела, будучи заботливо смазанной маслом. Для пущей сакральности обстановки по периметру потолка включали машины, вырабатывающие пар, и клубы пара медленно опускались на собравшихся.

* * *

В общем, Илдани оставалось только созерцать это произведение искусства и отдыхать. Можно было даже пойти выспаться – огромная редкость для служителей. А уж когда послы уехали и Зал Явлений с большими усилиями привели в первоначальный вид, отдыхать пошёл не только Илдани, но и все остальные. Служители страшно устали, хотя и были счастливы – такие красоты они и сами видели не часто. Послы короля приезжали, как правило, очень ненадолго и только для решения конкретных вопросов. Сами же короли предпочитали встречаться на нейтральных территориях. Но эти послы были послами тех стран, которые только недавно решили установить добрососедские отношения. Поэтому им был оказан достойнейший приём.

После приёма все служители хотели одного: выспаться. Слишком много они работали, и почти всё время – стоя в тяжёлой парадной одежде, весившей с учётом металлических вставок около пятнадцати килограммов. Теперь все они уединились в своих келейных комнатах позади Зала Явлений и отдыхали в самом прямом смысле этого слова. Они лежали, иногда вставая немного перекусить или попить воды, и радовались, что ноги всё ещё при них, а поясница не разваливается на части.

Илдани не положено было иметь свою комнату позади Зала, и он жил в другом корпусе дворца. Ему также предоставили отдых, хоть он и устал меньше других. Любой на месте Илдани просто спал бы и временами воздавал Закону должные почести. Но Илдани чувствовал, что его разум находится в конфликте с телом: тело требовало отдыха, а разум ему возражал. Из головы Илдани всё не выходил тот юноша из школы, в которой он пытался произносить речь о Законе. Мысли несчастного Илдани мучили его безо всяких пауз. Он вспомнил труд Аларма Новийского «Смутные видения». Учение о Законе давно устарело, не соответствовало реалиям, но все закрывали на это глаза. Аларм бы не прижился и не стал великим, если бы уродился в одно с Илдани время, а не веками раньше. Его видения – единственное, что могло сдвинуть учение с мёртвой точки. Предположить что-либо принципиально новое едва ли кто мог, а Дополнения к «Книге Явлений» не давали возможности развить мысли. Только «Видения» были исключением, но их нельзя было толковать.

Попытка толкования воспринималась как распространение ереси. За это заживо сжигали в отстроенной на старинный манер деревянной избе. Однако никто не толковал этот труд уже несколько веков. Соответственно, никого и не жгли. А теперь, когда общество стало демократичнее и цивилизованнее, когда уже и казнь через простой расстрел считают пережитком прошлого, – теперь-то этот закон явно не станут применять. Так ведь? Он до сих пор действовал, но не использовался больше двухсот лет – ведь не было прецедентов.

– Им не воспользуются, – проговорил Илдани. – Не посмеют. Мы живём уже в новую эпоху.

Илдани откинулся на спинку стула в своей тесной комнатке, где было всё самое необходимое, и испытал зависть – чувство, осуждаемое Законом. Он завидовал тому автору, который написал свою скандальную книгу о новых мирах. Об этой книге ему рассказал мальчик из школы, в которую Илдани ездил читать лекцию.

«Этот автор, – думал Илдани, – ведь наверняка читал Аларма. Знал о его труде. Но его не сожгли: он не просто так изъяснялся мутно. Он специально писал общие фразы, чтобы заинтриговать читателей, но при этом не нарваться на проблемы с нарушением законов. Хитрый, зараза! И славу обрёл, и деньжат заработал, и в суд не угодил. И ничего нового не сказал. Люди любят загадки; они обожают тайны, которые манят и приглашают их разгадать. Поэтому в моде детективы, поэтому учёные не устают трудиться. Только вот и простые люди тоже не дураки. Они прекрасно знают, что разгадка тайны зачастую оказывается очень блёклой, простой и неинтересной. Зная разгадку, мы часто разочаровываемся. Прелесть же тайны пропадает бесследно. А вот если загадка ещё не решена – она привлекает к себе внимание. Это и заставляет людей читать подобные книги: они знают, что автор будет лить словесную воду, так ничего и не объяснив. Но зато он сделает главное: подбросит загадку без ответа, которая пленит воображение. Разгадывать же загадки люди тоже не любят. Точнее, любят, но не многие. Большинству нравится смаковать загадки, не ища их решений. Напротив, они ждут, пока их разгадает кто-нибудь другой, и тогда с интересом прочитают ответ. Хотел бы и я написать такую книгу: бессмысленную, но манящую! Но нет, моя цель в этой жизни другая. Я всё-таки учёный. Моя книга должна давать конкретные ответы, ясно описывать ситуацию и ничего не таить. Я не смогу ходить вокруг да около проблемы, произнося общие фразы. Таковы правила серьёзной литературы. Только вот не поплачусь ли я за их соблюдение? Деревянная печь, о Закон, эта печь меня ждёт!»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.