скачать книгу бесплатно
Она замолчала, ожидая моих слов. Я видела, что её сухая строгость – это доспехи, надетые на разрубленное тело. Сними их – и она развалится. И жалость моя ей сейчас не нужна. Даже опасна. Превратит в пыль и осколки собранную из последних сил решимость.
Я молчала, и она продолжила:
– Я не могу здесь. Хочу к маме, – голос её дрогнул и прервался. Хельга до крови закусила губу.
– Конечно, Хель. Правильно! Отправляйся! Со мной всё будет нормально.
Я встала, желая подойти к подруге, но она вдруг защитным жестом остановила меня.
– Не надо, не будем прощаться. Пожалуйста.
Я кивнула и остановилась.
– До свидания, Кэсси. Может быть, ещё увидимся, – чопорно произнесла Хельга и стремительно вышла.
Дверь захлопнулась. Подруга ушла. Ушла из моей жизни. Как будто тоже умерла. Почему как будто? Той спокойной, жизнерадостной, уютной Хельги больше нет и никогда не будет. Та весёлая и счастливая девушка, что дружила со мной все эти пять лет студенчества, погибла вместе со своим возлюбленным. Больше мне её никогда не увидеть.
Вошедшая целительница застала меня сидящей на стуле, бессмысленно глядящей в окно. Я не задумываясь отвечала на её вопросы, вставала, садилась, вытягивала руки. Похоже, она не только осматривала, но и воздействовала на меня, так как жёсткий обруч, сжимавший мне грудь, немного разжался, и я задышала ровнее. Боль в груди стала легче. В голове стали появляться хоть какие-то мысли.
– Вижу, что теперь вы меня слышите и понимаете, – сказала целительница. – Физически вы вполне здоровы. Ваш магический потенциал слаб, но для его восстановления нужно только время и покой. Поэтому держать вас здесь больше нет повода.
Она помолчала, разглядывая меня, и видя, что я молчу, продолжила:
– Можете отправляться в общежитие. Я дам вам зелье. Будете принимать его три раза в день, перед едой. Завтра зайдёте ко мне к вечеру, на проверку. Я выдам ещё лекарство.
Целительница взяла меня за руку, и я почувствовала, как она делится со мной своей силой. Порция была небольшой, но мне стало чуть легче. Грусть не ушла, но я смогла осознать, что остаться здесь, в лазарете, не выход. Пора идти дальше. Даже сумела вспомнить о простых, практических вещах, которые до сих пор ускользали от понимания.
– Благодарю за помощь, дора Терезия. Сейчас я соберусь и уйду. Вы не подскажете, где может быть сумочка, которая была со мной там… У меня в ней был ключ от комнаты.
– Не за что, дарита Кассандра. Была рада помочь. Да и случай у вас такой необычный. Я так и не поняла, что произошло с вами. Понаблюдаю ещё за вашим состоянием в ближайшее время. А вещи… Загляните к старшей сестре Люции. У неё те вещи, что были с вами, когда вас сюда доставили.
Она объяснила, где искать сестру-хозяйку и попрощалась. Оставшись одна, я переоделась в собственные вещи, собралась, взяв выданное зелье, и сложив в косметичку те мелочи, что достала до этого, доплела косу и уложила её. И только тогда почувствовала, что готова выйти из единственного знакомого мне места в этом внезапно изменившемся мире.
Это было правильным решением. Пока я шла по коридору лазарета, глупый иррациональный страх рассеивался. Место мне было незнакомым, но не из-за изменений законов мироздания, а просто потому, что я здесь никогда раньше не бывала. И чтобы сориентироваться, достаточно спросить у проходящего мимо целителя, где искать старшую сестру-хозяйку. Та, сверившись с журналом, подтвердила, что вещи, привезённые со мной, хранятся у них в кладовой, но есть ли там сумочка, она не знает.
– Их мне передали в опечатанном мешке, так что даже не знаю. Мы только к ним снятую с тебя грязную одежду добавили. В отдельный пакет сложили. Пойдём, посмотрим.
В опечатанном мешке нашлась моя сумочка вместе с ключами, кошельком, несколькими артефактами, и помятый, испачканный плащ. Я забрала только сумочку, а остальное сестра-хозяйка обещала отправить в мою комнату позже.
– А то ещё свалишься, и все труды доры Терезии пойдут насмарку, – ворчливо сказала она.
Когда я, поблагодарив, уже шла на выход, сестра-хозяйка окликнула:
– Чуть не забыла! Ты же Кассандра Кридис? Тебе нужно через час подойти к дежурным магам. Они устроят тебе разговор с семьёй.
Эта новость вышибла у меня всё из головы. Боясь опоздать, я заторопилась в своё общежитие. Ориентировалась плохо и несколько раз поворачивала не туда. Но всё же отыскала и корпус, и комнату. Бросила вещи и заторопилась искать – где же находятся дежурные маги. Вспомнила, что что-то слышала о них раньше. Воспоминание о том, казалось, вечность назад прошедшем утре и Олафе, кольнуло тоской. Кажется, Джед говорил, что там дежурят и старшекурсники. Значит, здешние студенты должны знать, где искать этих магов. Так и оказалось. Обычно я робела обращаться с просьбой к незнакомым парням, вдруг они обо мне что-то не то подумают. Да и нужды в этом не возникало. Всегда рядом была Лурия, которая никаких сомнений не испытывала. Мне достаточно было молча стоять рядом, а она брала переговоры на себя. Но теперь её нет и никогда не будет. Пришлось расспрашивать самой.
Парень, видя, что я никак не пойму из его объяснений, куда идти, даже довёл до места, откуда флигель с дежурными магами был хорошо виден, так что уже не ошибёшься. Пока шли, он мне объяснил, что это за место, чем там занимаются, и как почётно старшекурснику попасть сюда на вахту.
– Туда не каждого берут. Ты что думаешь, там тупо сидишь целый день? Ничего подобного! А вдруг охрана Академии сработает? Или артефакты, что полигоны защищают, ослабнут? Или химеры из загона вырвутся? Связь ректору с Советом магов обеспечить? Каждый раз что-то случается. Работа всегда есть.
Я слушала его вполуха. Всё никак не могла поверить, что скоро услышу и увижу родителей. Такая связь стоила очень дорого и до сих пор мы ей не пользовались. Оттого волновалась – вдруг что-то не получится, и такие деньги отец потратит зря. Но вот по этому поводу можно было не переживать. Как мне объяснили, пока готовили и настраивали экраны, связь в Академии надёжная, и стоить моим родителям ничего не будет. Сеанс оплачивает корона.
– От вас, дарита, ничего не требуется. Просто сидеть и смотреть на экран. Срывов у нас никогда не бывает. Никому не охота потом у препода отработку сдавать.
Я села на указанное место и уставилась на пока прозрачную хрустальную пластину. Но вот она замерцала и проявились родные лица. Папа и мама сидели, тесно прижавшись друг к другу, напряжённо глядя в экран. Я поняла, что они тоже увидели меня по изменившемуся выражению глаз. Отец цепко глянул на меня и ощутимо расслабился. Мама продолжала с жалостью меня разглядывать.
Я тоже смотрела на них и с лёгким удивлением видела, что они ничуть не изменились с того времени, как провожали меня на дирижабль. Почему-то мне казалось, что они будут как в ночном видении – постаревшими и похудевшими. Но ничего подобного! Они такие же, как всегда! Волной нахлынуло облегчение и захотелось к ним. Прижаться к маме, чтобы она погладила по голове, а отец потрепал по плечу. И всё стало, как прежде.
– Как ты, Кэсси? Что с тобой было?
– Как ты похудела, малышка!
– Со мной всё в порядке! Уже выписали. Сказали, просто нужен покой.
– Кэсси, я надеялся на твоё здравомыслие, – с укором сказал отец, – а ты… Что же ты так неосторожно? Мама чуть сама не умерла, когда услышала твоё имя среди пострадавших на площади.
Мама предупреждающе сжала руку отца:
– Не преувеличивай, Ян. Девочке и так плохо. Но ты постарайся нас так больше не пугать, дорогая.
Я закивала, пытаясь удержать слёзы.
– Главное, что всё обошлось, – успокаивающе продолжила мама. – Всё хорошо закончилось.
– Для Кэсси – хорошо, – жёстко уточнил отец и мама вновь сжала его руку. Он продолжил, внимательно глядя мне в глаза. – Помни, девочка, ты не виновата в том, что случилось с твоими друзьями. Не вини себя. Это бессмысленно и неправда.
Пока отец не сказал это, я не понимала, что камнем лежит у меня на сердце, сосёт и ноет. Вина! Я не пускала эту мысль в голову, но действительно чувствовала себя виноватой. Это ведь из-за меня Олаф отправился на площадь. Если бы я смогла убедить Лурию остаться в Академии, с ними бы ничего не случилось.
– Так всегда происходит, если рядом с тобой гибнут друзья. Ты чувствуешь себя виноватым в том, что выжил. Не поддавайся! Уверен, это не ты, Кэсси, зазвала их туда. Они сами принимали решение. А главное, заклинание, убившее их, создано не тобой. Помни об этом! Вина лишь на том, кто убил. Не позволяй ложному чувству разъедать тебя.
От слов отца мне стало чуть легче. Я выпрямила спину и кивнула ему:
– Спасибо, папа!
Желание вернуться домой стало нестерпимым.
– Хельга сегодня возвращается в Харран. Уже, наверно, летит. Может, мне тоже вернуться? Какая теперь практика.
Мама успела кивнуть, прежде чем прозвучал резкий ответ отца:
– Нет! Ты приняла решение, Кассандра, и теперь должна идти до конца. Запомни, Кридисы не отступают. Ты должна остаться в Баории! И после практики тоже. Не возвращайся в Харран. Здесь тебе делать нечего. Или ты думаешь сидеть дома? Не выйдет. Нам предстоит выучить ещё твоих младших сестру и брата. Ты уже вылетела из гнезда и обратно мы тебя не ждём!
У меня зазвенело в ушах от жёсткого тона отца. Я совсем не ожидала такого.
– Береги себя, Кэсси! – услышала я на прощание слова матери и экран заволокло белым туманом.
– Сеанс окончен, – сказал кто-то за моей спиной.
Я встала и на негнущихся ногах вышла из зала связи.
***
Родители молча смотрели на белый экран, продолжая видеть внутренним взором хрупкую растерянную Кэсси.
– Зачем ты так, Ян? Девочке сейчас и так плохо.
Отец с силой сжал и потёр лицо, то ли стирая слёзы, то ли просто снимая напряжение.
– Ты же знаешь, Анна: жалость к новобранцу вернее всего ведёт к его гибели. Она должна остаться там. Это её шанс. Будет плохо, если из-за слабости дочь упустит его.
Глава 12. В кампусе Академии
Не помню, как шла до общежития. Отец сказал всё правильно, но его слова почему-то сильно обидели меня. Хотелось спрятаться ото всех в родном доме, где меня любят, пожалеют, убедят, что всё будет хорошо. А он прямо сказал, что надеяться на это нечего. Гнёздышка, где можно укрыться от бед, у меня больше нет. Рассчитывать могу только на себя.
Яркое весеннее солнце слепило глаза, звонкий смех проходящих мимо студенток резал ухо. Поэтому от мысли остаться сидеть на лавочке в парке, я отказалась. Видеть никого не хотелось. Я поторопилась дойти до своей комнаты и закрыться там. Не раздеваясь, легла на постель и уставилась в потолок. Одиночество удушающим пуховым одеялом накрыло меня. Я задыхалась от пустоты и отсутствия воздуха. Всё вокруг утратило краски и смысл.
Не знаю, как долго я так лежала, то засыпая, то просыпаясь. Я помнила, что говорила целительница и послушно пила выданные мне лекарства. Хотя смысла в этом не видела. Даже если силы восстановятся, то лучше не станет. Так хорошо, как раньше, мне уже никогда не будет.
Я погружалась в тоску всё глубже, когда стук в дверь привлёк моё внимание. Вначале я подумала, что стучат не ко мне, потом – что ошиблись комнатой. Ведь прийти никто не мог. Друзей у меня здесь не осталось. Но стучали очень настойчиво, с каждой минутой барабаня всё громче. Так что пришлось встать и подойти к двери.
– Кто там? – хрипло спросила я.
– Кассандра, открой. Это я, Марика! Марика Хивенес
Я не знала, кто такая Марика Хивенес, но она-то меня знала и стучалась не по ошибке. Поэтому я открыла дверь. На пороге стояла смутно знакомая пухленькая девушка. Только когда она улыбнулась и на щеках появились ямочки, я вспомнила, что это моя новая одногруппница. Тоже приехала сюда на практику откуда-то из провинции.
– Ты как, уже поужинала? – она бросила взгляд на помятую постель и полумрак из-за задёрнутых штор и ответила сама себе. – Похоже, что нет. Тогда пойдём, составишь мне компанию. А то я здесь почти никого не знаю, а местные – такие задаваки. На нас, провинциалов, смотрят как на деревенщину какую.
– А как же те, кто приехал с тобой? Разве тебя одну сюда отправили? Нас вот трое…было.
– Нет, не одна. Но парни такие зануды! К тому же шарахаются от меня, будто я на их девственность покушаюсь!
Это её заявление сумело пробиться сквозь душный пух, забивший мою голову. Но всё же соображала я плохо, иначе не спросила бы:
– А они девственники?
Марика чуть покраснела:
– Не знаю. Не проверяла. Так ты идёшь? Если нет, то учти, я без тебя тоже не пойду, и моя голодная бессонница будет на твоей совести!
Проще подчиниться, чем объяснять и доказывать, что есть мне совсем не хочется. Тем более что мой желудок резким спазмом напомнил, что в отличие от меня, он поесть очень даже не против.
– Хорошо, пойдём. Деньги брать надо?
– Как хочешь. Там в столовой стандартный ужин дают по браслету. Кстати, где он у тебя? Неужели потерялся?
Я вслед за Марикой задумчиво уставилась на свою левую руку, где болтался только один бисерный браслет моей собственной работы. Не сразу вспомнила, что надела выданный студенческий браслет на правую руку. Там он и обнаружился.
– Нет. Не потерялся.
– Отлично! Тогда пошли, пока самое вкусное не разобрали.
Шли мы быстро и вначале молча. Потом после очередного поворота дорожки я сказала:
– Хорошо, что я с тобой. Одна бы столовую не нашла. Я там только однажды была и дорогу совсем не запомнила.
– Зато я уже наизусть дорогу туда выучила, – усмехнулась Марика. – Из любой точки кампуса на неё выйду. Мой живот лучше компаса работает.
Она похлопала себя по круглившемуся животику. Мне понравилась ирония, с которой новая знакомая относилась к себе. Не может быть, чтобы при таком характере она не смогла бы найти компанию для похода на ужин.
– Марика, а почему ты всё-таки зашла за мной?
– Хельга попросила, – честно ответила та. – Перед отъездом она нашла меня и сказала, что тебя сегодня выписывают. Попросила присмотреть за тобой, а я только рада. Что здесь одни задаваки – это я не соврала.
У меня перехватило горло и потеплело на сердце от этого напоминания о подруге. Даже сейчас Хельга позаботилась обо мне.
Чем ближе мы подходили к столовой, тем гуще становился ручеёк студентов, направляющихся в ту же сторону. Сейчас бы я не заблудилась. Некоторые, обгоняя нас, бросали любопытные взоры на нас. Наверно, интересовались новыми лицами. Я, например, не знала всех студенток нашего института, но за пять лет большинство лиц примелькалось и даже первокурсники к концу учебного года воспринимались знакомым фоном. Здесь, конечно, народу училось намного больше, но для кого-то и мы выделялись здесь, как ромашки на клумбе гладиолусов.
И я, и Марика решили ограничиться стандартным набором и не тратить деньги на всякие изыски. Хотя мне пришлось с собой побороться. Жаркое и выглядело, и пахло куда аппетитней, чем жареная рыба. Но я вспомнила напоминание отца о брате, и удержалась. Семью в этом году ждут большие расходы на брата: он собирается поступать в Военную Академию. А значит и мне стоит быть скромнее. Марика тоже печально посмотрела на булочки, но не взяла их. Грустно вздохнув, она положила на поднос дополнительный кусок хлеба. Его можно было брать без ограничений.
Пока мы шли с подносами в поисках места, на нас с любопытством смотрели и перешёптывались. Теперь я уверилась, что этот интерес к нам мне не кажется. Заметила, как несколько невоспитанных особ, сидевших подальше, толкали соседей и тыкали в нас пальцем.
– Марика, не знала, что ты такая популярная личность. На тебя все смотрят.
– Шутишь? – удивлённо посмотрела Марика. – Это на тебя все смотрят.
– На меня? Не может быть! С чего вдруг?
– Ну как же? Ты ведь единственная, кто выжил из тех, в кого стреляли гвардейцы-оборотни.
Настроение, чуть поднявшееся, упало. Я пересела спиной к залу, так, чтобы не видеть любопытных взглядов, и после этого сказала:
– Стреляли не оборотни.
– А кто?
– Не знаю откуда прилетело это заклинание, но точно не со стороны гвардии.
Ещё до того, как за моей спиной раздался голос, я поняла, что к нам кто-то подошёл по изменившемуся лицу Марики. Она вначале покраснела, потом побледнела, выронила вилку из рук, и снова мучительно покраснела.
– Интересное заявление, – красивый парень поставил поднос на наш столик, отодвинул стул и, не спрашивая разрешения, сел рядом. – А что это было за заклинание?
– Не знаю. Я ведь не боевой маг, а всего лишь артефактор. Смертельные заклятия мы не изучали.
– Действительно, кого я спрашиваю? Вы там в своём Харране хорошо, если базовый курс прошли, – губы красавчика презрительно скривились.
Теперь я его узнала – один из местных студентов в нашей группе.
