скачать книгу бесплатно
Олаф щёлкнул пальцами и золотое сияние на мгновение повисло в воздухе:
– Принято! – воскликнул парень и продолжил. – А я поеду с вами. Присмотрю, чтобы вы не лезли куда не следует. Прости, любовь моя, мы же не простим себе, если с этими дурочками что-то случится.
На глазах у Хельги выступили слёзы. Она прикусила губу и неохотно кивнула:
– Хорошо, Олаф. Я останусь здесь, а ты постарайся их оттуда побыстрей вытянуть. Кэсси, я на тебя надеюсь.
Я думала, мы отправимся к Шанталю на наёмном экипаже, но у Лурии были другие планы. Оказывается, вчера со своими новыми приятелями они договорились идти от Академии пешком, «чтобы весь город видел». Таких, как они, сторонников принца Анджея, в Академии нашлось много. Это выяснилось ещё вчера, когда они возвращались от Шанталя. Среди вначале разрозненных группок нашлись те, кто взял на себя роль застрельщиков сегодняшнего похода. Было назначено время и точка сбора и когда мы втроём пришли туда, выяснилось, что желающих побороться за права принца Анджея целая толпа.
Нашлись среди пришедших лидеры, которые помогли построиться всем в разношёрстную колонну и скомандовали выходить.
– Кэсси, держись со мной рядом, – предупредил Олаф. – В такой толпе с твоим ростом запросто потеряешься. А я за Лурией присмотрю. Уж она-то точно не потеряется.
Весёлая, как птичка, Лурия почти не обращала на нас внимания, кокетничая с симпатичными старшекурсниками, своими вчерашними знакомцами. При этом она всё же старалась и от нас далеко не отрываться. Похоже, подозревала, что иначе я сбегу, поверну назад.
У меня пару раз возникало такое желание. В этой весёлой, энергичной толпе царило ощущение праздника, свободы. Не верилось, что может случиться что-то плохое, ведь нас так много. И Лурия лишь крохотная часть этого человеческого потока. Здесь ей действительно ничего не грозит.
Казалось, что вся Баория поддерживает нас. Множество горожан смотрели на нас в окна, часть приветственно махала руками, некоторые вливались в наш поток. И чем больше нас становилось, тем увереннее звучали голоса, веселее песни, громче и дружнее выкрикивались лозунги.
Даже я временами поддавалась этому чувству эйфории, но потом ледяной змей снова кусал моё сердце, холодил кровь дурным предчувствием.
– Оборотни тут. Нас сопровождают, – сказал мне Олаф и кивнул в сторону арки, ведущей вглубь внутренних дворов-колодцев.
Я посмотрела и увидела большого чёрного зверя, почти терявшегося в тени арки. Лишь зеленоватый отблеск глаз и оскал белых зубов выделял его на фоне тёмных камней.
Я редко видела оборотней в зверином обличье, хотя среди отцовских курсантов и было несколько двуликих. Те воспринимались мной как обычные люди, разве что более сильные и ловкие. До сих пор я не понимала страха людей перед ними. Те, что я знала в детстве, даже в своём втором облике смотрелись мощными, но добродушными зверюгами. Они позволяли мне дёргать себя за уши и весело скалили белые клыки. Но этот светящийся взгляд из тёмной арки был совсем не таким. Холодный, пристальный, оценивающий. Легко представлялось, как эти острые белые зубы сомкнутся на твоём горле, если что-то пойдёт не так.
– Не волнуйся, Кэсси. Они сохраняют разум и в этом облике. Без повода или команды не кинутся, – поспешил успокоить меня Олаф.
Я кивнула, не поясняя, что знаю. Этот ледяной взгляд вновь напомнил мне, что колонна наша движется не на ярмарку или в храм на Зимнепраздник, и там, у королевского дворца нас вовсе не ждут. Но так казалось, похоже, только мне с Олафом.
Когда мы влились в толпу на площади, настроение окружающих скакнуло до совсем уж невиданных высот. Вокруг я видела счастливые улыбки, хмельные глаза, сжатые кулаки. Звучала музыка, стоявшие время от времени выкрикивали:
– Анджей – король! Анджей – наш король! Покажите его народу!
Удивительное чувство единения кружило голову, но на сердце лежала тяжесть. Стоявшая напротив протестующих цепь гвардейцев-оборотней, несмотря на серьёзную экипировку, не казалось грозной. Может, из-за растерянности в глазах. Они смотрели на нас совсем не так, как тот, из арки. Готовности применить силу против таких, как Лурия, в их взглядах не чувствовалось. Именно девушки стали напротив гвардейцев и пытались убедить присоединиться к протесту. Лурия рвалась туда, в первые ряды, и мы с Олафом с трудом её от этого удерживали. В отличие от нас, Лурии всё нравилось. Она смеялась и подпевала звучащей в отдалении музыке.
Впереди, у стены, охраняемой оборотнями, началось какое-то шевеление.
– Похоже, там открыли потайную калитку! – закричал кто-то впереди.
– Из-за вас я ничего не увижу! – с досадой сказала Лурия и стала пробиваться к стоявшему в центре площади монументу. Олаф за ней.
– Ребята, подсадите! – смеясь, обратилась подруга к стоявшим рядом парням.
Те охотно подхватили её стройную фигурку и подсадили на постамент. Лурия выпрямилась и весело замахала рукой. Её белозубая улыбка сияла. Моё сердце пронзила ледяная игла предчувствия.
– Лурия! Берегись! – крикнула я, хотя никакой опасности не видела.
Пусть лучше потом она посмеётся надо мной. Лурия повернулась в мою сторону и помахала рукой. Олаф, услышавший мой крик, встал на выемку постамента и потянулся к Лурии. В этот миг словно что-то случилось с моими глазами. Всё стало удивительно резким, и я разглядела, как маленький золотистый шарик ударился о камень между ними и взорвался. Вырвавшееся из него чёрное пламя охватила Олафа и Лурию, и два тела, почернев, полетели на землю.
В моей голове что-то словно взорвалось, и я увидела, как из падающих тел друзей тянется алая кровавая нить. Она бежит сразу в две стороны и сливается с другими такими же кровавыми нитями. Мне казалось, что я парю над Баорией и вижу, как вокруг Шанталя загорается пять кровавых точек. Тянущиеся из них алые потоки соединяются в пентаграмму, и та огненным знаком замыкает в себя королевский дворец. В центре пентаграммы появляется чёрная точка. Она растёт и превращается в кристалл, пульсирующий тёмной силой.
– Ну что же, Анджей, – слышу незнакомый голос. – Вот и рождается твой артефакт. Теперь ты сможешь сесть на трон и удержать страну. Лучше принести малые жертвы и уберечь страну от больших.
Но я знаю, что уберечь от большей крови им не удастся. Я вижу то, о чём говорила Рыба Ламар. Из дворца ползёт чернота и тлен. Чернота касается земли и та взрывается кровавыми фонтанами. Боль разрывает мне голову, и я с облегчением теряю сознание. Не могу больше видеть такое будущее.
Глава 10. В лазарете
Очнулась, судя по белым стенам, в лазарете. Перед глазами всё плыло, а внутри ощущалась странная пустота, будто вынули сердце. Холодно.
Я не сразу узнала сидящую рядом Хельгу. Она казалась такой же серой, как траурное платье на ней. Подруга молча смотрела куда-то над моей головой, но непохоже, что что-то видела. Из глаз у неё тихо текли слёзы, но она это не замечала, раз не делала попыток их вытереть.
Холод пронизал меня насквозь и вырвалась наружу дрожью и стуком зубов.
– Кэсси! Ты пришла в себя! – подруга бросилась мне на грудь и отчаянно зарыдала. Но почти тут же отшатнулась и принялась лихорадочно вытирать слёзы. – Тебе плохо? Сейчас, сейчас… Мне сказали, когда ты очнёшься, сразу дать это.
Она подхватила стоящую на тумбочке кружку и протянула мне:
– Пей!
Я попыталась приподняться и потянуться к кружке, но тело не слушалось. Хельга поставила кружку назад, помогла мне устроиться, подоткнув под спину подушку и снова настойчиво поднесла к губам настой. Глоток связал рот терпкой горечью и прокатился по пищеводу колючим ёжиком. Зато холод отступил.
– Боялась, что и ты умрёшь. Ты уже три дня без сознания.
– Хельга, – с трудом произнесла я и замолчала. Не знала, что можно сказать человеку, чья любовь погибла.
– Ты ведь была там? Видела, как Олаф? – голос Хельги прервался.
Я молча кивнула. Глаза подруги вновь наполнились слезами. На мгновение она прижала ладони к лицу и всхлипнула. Я с трудом дотянулась до неё и положила руку на её колено. Почувствовав прикосновение, Хельга опустила руки и посмотрела мне в глаза.
– Прости, Кэсси, тебе ведь плохо. Сейчас позову целительницу.
Она стремительно поднялась и торопливо вышла из палаты. Вернулась с немолодой женщиной в зелёном платье целительницы. Пока та тщательно осматривала меня, Хельга отступила к стене и стала в своём молчании почти невидимой.
– Так, что тут у нас? – ласково и спокойно приговаривала целительница, проводя надо мной хрустальным шаром. – Кажется, всё в порядке.
– Госпожа, что со мной?
– Хороший вопрос. Особых физических повреждений у вас, барышня, не было. Лёгкие ушибы и ссадины, что были, мы залечили сразу, но ни один из них не мог вызвать такого длительного беспамятства. Другие же травмы выявить пока вы были без сознания, не удавалось.
– А сейчас?
– Сейчас я вижу у вас магическое истощение и последствия стресса. Если бы вы не были уже студенткой магической Академии, то я решила бы, что наблюдаю последствия травматичного пробуждения дара. Но без инициированного дара вы вряд ли доучились бы до последнего курса даже в этом вашем провинциальном институте.
Она вопросительно смотрела, но я промолчала о видении, что настигло меня у королевского дворца. Говорить об этом не хотелось.
– Да, у Кэсси есть дар. Средний по силе, но устойчивый. Она хороший артефактор, – сказала Хельга.
– Что же, значит это нервное потрясение и, возможно, вы попали под эхо магического удара, убившего ваших друзей, – сделала вывод целительница.
– И что теперь? Опасность для Кэсси есть?
– Теперь для вашей подруги главное – покой, и всё пройдёт. Завтра мы её выпишем. Пить восстанавливающие настои она сможет и в общежитии, сама. Нужные лекарства я выдам. Неделю никаких занятий магией. Только теория.
Целительница поднялась:
– Сейчас пришлю сестру с лекарством. Оно поможет восстановить силы, – повернувшись к Хельге, добавила. – И вы, милочка, его примите. Вам тоже не помешает восстановить силы и хорошо выспаться. Говорю как целительница.
– Нет, мне не надо, – попыталась возразить Хельга.
– А я говорю надо! – голос целительницы зазвучал по особому. Мне показалось, что добавилось лёгкое внушение. – Сейчас вы вместе с подругой примете отвар и ляжете спать на соседнюю койку. И пока не восстановите силы до приемлемого уровня, отсюда не выйдете. Потом продолжайте принимать успокаивающие и поддерживающие силы настои, пока целитель не скажет, что хватит.
Как только целительница вышла, я поторопилась расспросить о том, что случилось после того, как потеряла сознание.
– После того как взорвалось заклятие, началась паника, давка и к вам смогли пробиться не сразу, – глухим бесцветным голосом рассказывала Хельга. – Ты лежала рядом с … Олафом и Лурией. Вначале решили, что ты тоже погибла, но быстро разобрались, что это не так. Говорят, первую помощь тебе оказал кто-то из оборотней. Потом тебя привезли сюда, в лазарет Академии. А Олафа… и Лурию я так и не видела. Их уже похоронили. Вчера. Я не пошла.
Она с вызовом посмотрела на меня, будто ждала упрёка или осуждения за это своё решение. Моё сердце сжалось от жалости. Я прикоснулась к её руке, надеясь хоть так поддержать. Хельга сглотнула и часто-часто заморгала, надеясь удержать слёзы.
– Ты не осуждаешь?
Я замотала головой.
– Я не могла… Если бы можно было проститься с ним одной, без этих любопытных…Их хоронили всех сразу. Очень торжественно. Как героев. Родители, наверно, тоже увидят снимки в газетах. Там было столько народу! И журналисты. Я не пошла, – снова повторила Хельга и после паузы лихорадочно продолжила. – В тот день погибло десять человек, но они везде кричат про Лурию и Олафа. Говорят, что они были парой. Рассказывают про их любовь… Почему?! Почему они отнимают у меня ещё и право на память об Олафе?
Голос Хельги упал. Она опустила голову и уставилась на собственные пальцы, судорожно сжимавшие ткань юбки.
Со стены лазарета смотрел на нас портрет сияющего белозубой улыбкой принца Анджея.
Я вспомнила черноту, что ползла из королевского дворца в моём видении. Вот она уже коснулась моей подруги, погасив её яркое счастье. Обесцветила, сделала серыми её платье, лицо, чувства. Так не должно быть!
– Но ведь ты его невеста. Это все знают.
Подруга, не поднимая головы, тихо ответила:
– Не все. Здесь мало кто. Я сказала, а они говорят, что так часто бывает. Говорят, мы просто обручены с детства. Так решили родители. А Олаф не хотел нас огорчать. А сам любил Лурию. Я просто этого не знала. Невесты и жёны замечают последними…
Хельга подняла голову и посмотрела на меня больными глазами:
– Кэсси, ты ведь знаешь… знала Олафа. Это правда? Он любил Лурию?
От злости я даже почувствовала прилив сил:
– Хельга! Не смей так говорить! Не смей сомневаться в Олафе. Он был не такой. Он любил только тебя!
Я увидела, как наливаются синевой тёмные до этого глаза Хельги.
– Да, Олаф не такой, не обманщик, – повторила за мной она. По губам скользнула тень улыбки. – Совсем не умел врать.
– Если он что и скрывал от тебя, то только неприязнь к Лурии. Они недолюбливали друг друга. Просто не хотели тебя огорчать. Если бы не ты, они бы друг от друга держались подальше.
Лицо Хельги прояснилось, словно часть невыносимой боли исчезла.
Дверь открылась и вошла сестра.
– Простите, девочки, – заговорила она, – ваши соседи задержали. Давно у нас в лазарете столько больных не было. И все оттуда, от Шанталя. Большинство студентов легко отделались – ссадины, ушибы. Их сразу, в тот же вечер, подлечили и домой отправили. Но несколько в давке пострадали серьёзней – руки, ноги, рёбра поломали. Вот они и лежат по соседству.
Рассказывая, она расставляла на тумбочке аппетитно пахнувшие тарелки, кувшин с отваром, прозрачную коробочку с шариками снадобий.
– Так, сейчас вы быстренько поужинаете, приготовитесь ко сну и примите лекарства. Обе! Я прослежу. Так госпожа Тереза сказала. Учтите, что после уснёте сразу.
Хельга с сестрой помогли мне встать и добраться до ванной, и сделать всё, в чём нуждался организм. Я чувствовала такую слабость, что на неловкость сил уже не нашлось. К тому же мне показалось, что забота обо мне помогает Хельге отвлечься от её горя.
Спорить с указаниями целительницы ни Хельга, ни я не стали. Наоборот, хотелось поскорее убежать в сон от этой невыносимой реальности. И вначале мне удалось спрятаться в глухоте беспамятства. Но потом стали наплывать образы знакомых и незнакомых людей. Я видела кусочки чужих жизней, и редко это были мгновения счастья. Вот перерезают горло какой-то черноволосой женщине. Вопящая толпа шагает по улице незнакомого города, поджигая дома. Принц Анджей надевает кольцо на руку удивительно красивой девушки. Незнакомый коренастый мужчина внимательно смотрит куда-то вниз. У его ног лежат несколько тел в лаково блестящей луже крови. Он пинает одно из тел и брезгливо морщиться, заметив, что ботинок испачкался.
Я пыталась вырваться из этих видений, проснуться, но не получалось. Мне было страшно увидеть знакомые лица, и это случилось. Вначале возникло видение с Хельгой. Похудевшая, повзрослевшая, с волосами, так туго стянутыми на затылке, что вначале я приняла это за стрижку, она стояла на помосте и что-то решительно кричала в толпу. И люди внимали ей. Я не понимала, что происходит, но после сцен смертей и погромов, что мучили перед этим, эта смотрелась почти спокойной.
Опасаясь, что сон с Хельгой в любой момент может превратиться в очередной кошмар, вновь попыталась проснуться, но только перепрыгнула в другое видение. Сердце ёкнуло и забилось, когда я узнала отца. Постаревший и настороженный, он держал за руку грустную мать, к которой прижималась младшая сестра. Они ехали в закрытом экипаже, и я чувствовала, что им угрожает опасность. Напротив сидели двое мужчин с холодными безжалостными глазами. Экипаж замедлил движение и один из незнакомцев извлёк из складок одежды оружие. Я не могла смотреть дальше и мучительным усилием смогла вырваться из липких объятий сна. Тусклый свет ночника почти не рассеивал темноту, царящую в комнате. Только сейчас я поняла Рыбу Ламар с её очками. Как страшно видеть то, что не можешь предотвратить и даже понять. Сейчас я бы не отказалась от её очков. Хотелось спрятаться от настигшего меня дара.
Я лежала, уставившись в потолок, и старалась забыть то, что увидела. Ведь эти видения могли быть просто кошмаром. И сделать ничего всё равно не могу. И Хельга, и родители в моих видениях живы. Ничего плохого с ними не произошло. Так я уговаривала себя, пытаясь успокоиться. И постепенно сердцебиение замедлялось. Шум крови в ушах перестал заглушать все остальные звуки. Впрочем, в ночном лазарете царила тишина. По подоконнику стучал дождь. Рядом на соседней койке тихо сопела во сне Хельга.
Тревога отступила и на меня нахлынула слабость. Такая же наступала пару раз в самом начале моих занятий артефакторикой, когда, не рассчитав силы, я перенапрягала свой дар. Сейчас ничем таким не занималась, так что если рассуждать логически, то это результат перенапряжения своего нового таланта. И это хорошо. Наверняка на дар предвидения распространяются те же правила, что и для любых других магических способностей. Когда я доводила себя до подобной слабости в прошлом, то потом какое-то время не могла работать. Но если с артефакторикой меня это огорчало, то с новым даром радовало. Мучиться мрачными видениями мне совсем не хотелось. Сейчас я думала, что выглядеть нелепой бездарностью, как Рыба Ламар, – это не самый плохой вариант. Видеть ужасы будущего, не в силах его изменить, куда хуже.
Сонное дыхание Хельги и слабость победили мой страх перед новыми кошмарами, и я незаметно уснула.
Глава 11. Решение Хельги
Смутно, сквозь сон я помнила, как ещё раз на рассвете меня будила сестра, заставляя принять очередную порцию лекарства. После чего уснула ещё крепче. Когда я окончательно проснулась, то судя по яркому солнцу, заглядывавшему в окно палаты, время близилось к полудню.
Хельги рядом не оказалось. Кровать, где она лежала ночью, была аккуратно застелена и никаких следов подруги вокруг не наблюдалась. Я осторожно поднялась и с радостью почувствовала, что мне это теперь по силам. Слабость отступила и только затёкшие от долгого лежания мышцы делали движения неловкими, неуверенными.
Пока я возилась, приводя себя в порядок, в палату принесли завтрак. Несолёный куриный бульон и пресную кашку сделать вкусными смогла только приправа из голода. Зато он расстарался! Я проглотила всё, даже не заметив, и удивлённо рассматривала стол, не веря, что больше ничего нет.
Заглянувшая сестра на мои жалобные просьбы о добавке, со смешком сказала:
– Мало кто у нас просит о добавке. Только тебе нельзя больше. После нескольких дней голодания надо выходить из него постепенно. Так что пока придётся тебе потерпеть. Будешь есть часто, но понемногу. Но это лучше целительница объяснит. Она сейчас занята. Там несколько первокурсников-боевиков на полигоне пострадали. Но потом к тебе обязательно подойдёт. Она сказала, чтобы ты её обязательно дождалась. Без осмотра не уходила.
Я послушно покивала. Уходить отсюда мне было боязно. Чувствовала растерянность. Мир, до этого казавшийся простым и ясным, вдруг для меня рухнул, стал зыбким и непонятным. Больничная палата казалась островком безопасности. Сестра ушла, забрав грязную посуду, оставив меня в одиночестве. Чтобы занять время, я взялась переплетать косу. Кто-то, скорее всего Хельга, принёс сюда всякие нужные мелочи. Я узнала свою косметичку, с походным гребнем, шпильками и заколками. Открыв стенной шкаф, обнаружила и своё платье, аккуратно сложенное бельё, чулки и туфли. Точно! Это только Хельга могла так обо мне позаботиться. От мыслей о ней и Олафе на глаза наворачивались слёзы. Я никак не могла поверить, что его нет. Он погиб. Ничего уже не исправить. И Лурии больше нет. Эта мысль никак не хотела укладываться в голове.
Я медленно и равномерно проводила гребнем по волосам, разбирая и распутывая каждую прядь, почти не замечая, как по лицу текут слёзы. Мне было стыдно от мысли, что сейчас придёт целительница и застанет такой – с мокрыми опухшими глазами и сопливым носом. Но никак не получалось справиться со слезами.
Скрипнула дверь, и я торопливо вытерла щёки рукавом, подхватила со спинки кровати полотенце и высморкалась в него. Ничего другого под руку не попалось. Но вошла не целительница, а Хельга. Она выглядела не так, как в моём сне, но чем-то неуловимо похоже. Казалось, она затянута в наглухо застёгнутый мундир, а не серое дорожное платье. При виде растрёпанной и заплаканной меня в глазах у неё что-то дрогнула, но тут же подруга распрямила плечи, подтянулась, стала выглядеть ещё суше и строже.
– Кэсси, я зашла попрощаться, – прозвучал невыразительный, словно чужой голос. – Целительница ещё утром сказала, что опасность тебе не угрожает, ты скоро поправишься. Так что ты справишься без меня.
Я смотрела и плохо понимала слова. К чему Хельга говорит это?
– Я возвращаюсь домой. Сегодня. Прямо сейчас. Воздушная гавань уже работает. Меня доставят прямо к дирижаблю, – губы её скривились в попытке усмешки, – как подругу героя, защищавшего короля Анджея.
