Боготворение матери

Галина обожала танцевать. В танце она оставляла печаль и тревогу, приобретала счастье, радость и восторг на продолжительное время. На нее воздействовал танец танго или вальса как волшебное лекарство от любого недуга. Раскрывалась Галина в танце безукоризненно чувственно и нежно, со свойственной ей грациозностью. Чувство восторга своим ритмом оставил у нее танец милонга. В моменте танца Галина не думала ни о ком и ни о чем.

Очнулись сестры от эйфории танца, когда увидели вокруг суету и розы в руках у девчонок, глаза которых искрились восхищением и радостью. На пригорке, окруженный девчонками стоял на телеге элегантный Николай, одаривая их цветами и целуя галантно каждой руку. Эта воплощенная идея сестер была триумфом для Николая. Этот вечер был таким же радостным для него, как и для всех девчонок. Такого довольного Николая они никогда не видели. Сестры хором засмеялись.

– Лучшего ничего не возможно придумать, чем то, что мы придумали,– смеясь, сказала сестрам Галина.

К ним подбежала Людмила и спросила, восторженно вдыхая аромат цветов в ее руках:

– Какой аромат у этих роз! А вы чего стоите, выстраивайтесь в очередь за цветами. Николай одаривает розами всех без исключения девчат.

– Конечно, очень хочется получить в подарок такой же букет роз. Пойдемте, сестры, за розами,– приглашая сестер присоединиться, ответила Аннушка Людмиле.

Сестры направились в сторону Николая, чтобы не выделяться без цветов на фоне других. За телегой с розами стоял грустный Петр и наблюдал за Галиной. Сколько он там стоял, она не знала. Его она не сразу заметила во всеобщей суете за цветами. Внутренняя легкость, приобретенная в танце, мгновенно улетучилась. «Разговора с Петром мне не избежать»,– подумала Галина и все также наигранно улыбалась.

Глава 10

ГЛАВА 10.

Наигранность Галины заключалась в скрывании чувств окутавших ее с головой от посторонних. С этими чувствами она упорно боролась внутри себя, не показывала их окружающим. Сторонним взглядам она представлялась в образе беззаботной и веселой, уверенной в себе, как никогда. Спокойствие и размеренность в каждом сказанном слове – железная выдержка. На самом деле внутри разъедали боль и страх, неуверенность в себе до дрожи в ногах. Сплошное противоречие внешнего мира внутреннему миру. Считала Галина, что по другому никак нельзя, о чувствах ее к Петру никто не должен догадаться. Запрещала сама себе о них даже думать.

Сестры подошли к телеге с цветами для дарения Николаем им роз. Светящийся, как материк, Николай помахал одной рукой сестрам, призывая подойти к нему. Другой рукой, продолжал раздавать розы, выкрикнул толпе:

– Девчата, дайте пройти дочкам создателя,– призвал он столпившихся девчонок вокруг телеги.

Он понимал, что сестры долго будут стоять возле неугомонной толпы девчат, и бросил охапку розовых роз в сторону сестер. Тем самым Николай проигнорировал злобную Людку с Ларисой и их тянущиеся руки за цветами, следующих по очереди, и крикнул:

– Аннушка, лови розовые розы – букет молодой невесты. Ребята, не женатые, стройтесь в очередь на кандидата в мужья Анны. Я буду вести жесткий отбор по всем параметрам. Предупреждаю, мало кто пройдет отбор. Посмотрите, невеста нежная и утонченная, как розы в ее руках, с бочкой смеха, черпаком общения и щепоткой шустрости. Есть кандидаты?

Николай услышал одобряющий гул голосов ребят справа от себя и добавил:

– Позже, ребята, позже всех запишу.

Поднял Николай с другой стороны телеги охапку белых роз, подбросил ее в сторону Стеши со словами:

– Стефания, лови, тебе букет из белых роз – невесте Менделеева, такой же чистый и ясный, как твой ум. Не найти равноценного жениха твоему уму и мышлению, только Менделеев. Другие женихи с ним не в сравнении.

Внизу телеги за ногу Николая дергала нетерпеливая Людка, наблюдавшая за летающими над ее головой букетами. При этом, скрипя зубами, прошипела:

– Паразит, я с Ларочкой следующая по очереди за розами. Мне тех синих роз, необычных, под стать моей Ларочке.

– Да отцепись ты, зараза неугомонная. Ларочке твоей стати недостаточно, чтобы дотянуться до синих роз. Ей до них столько стати нужно, сколько вон до той дружественной звезды,– показывая пальцем вверх на звезду Омер, отпихивая Людку, ответил Николай.

– Ты что, Коля, что говоришь? Моей доченьке Ларочке? Да у нее и стать, и грациозность, и манеры не то, что…,– Людка запнулась, ловя воздух, выдавила слова из себя:– У некоторых,– со злобой посмотрела на сестер, так, что Стеша шарахнулась в сторону.

Вокруг все засмеялись. Лариса отошла в сторону, как только ее мама начала словесную перебранку с Николаем. Казалось, ей было стыдно за очередное несдержанное поведение матери, она сильно плакала. Всем показалось, что Лариса не одобряет ее требование внимания к своей персоне, и стали ее успокаивать, переключились с Николая, сгруппировавшись около Ларисы.

– Лариса, извини, не хотел тебя обидеть. Твоя мать достала, цепляется ко всем, достала до тошноты и не только меня. Прости, я совсем так не думаю, ну или почти совсем,– собрав охапку бордовых роз с телеги, подбросил их в сторону Ларисы, окруженной толпой девчат, и добавил к своим извинениям:– Лови, Лариса, бордовых роз букет, тебе под стать, невеста, высокие с нераскрытыми большими бутонами в множестве лепестков,– реабилитировался Николай перед Ларисой.

Сквозь текущие по глазам слезы Лариса заулыбалась, поймав с низким поклоном бордовый букет невесты. Людка, распихивая, пробиралась через толпу девчонок, окруживших Ларису, и лепетала:

– Ларочка, доченька, девочки, пропустите меня. Доченька, не плачь,– пробравшись к Ларисе, обняла ее и успокоила:– Не плачь, дочурка, на болвана не обижаются. Такое только слепой глупец мог сказать про тебя. Глаз у Николая нет, если не видит. Ты же прелесть, правда, девочки? Подтвердите ей. Синие розы пожалел, скряга!

– Хватит, мама, хватит, мне стыдно за тебя,– одернула маму Лариса и добавила: – Вечно ты меня позоришь перед всеми. Ты выставляешь перед всеми, не знаю кем, чувствую себя неполноценно с такой матерью. Цветов тебе не хватит. Всем хватит, мама!

Николай переключил всех внимание на себя, используя все свое обаяние, чтобы успокоить взбудораженных ребят. Держа в руках большой букет синих роз, выкрикнул:

– Девчата, минуточку внимания, на меня. Роскошный букет синих роз достанется самой прекрасной невесте, обладающей элегантной статью и благородством, с мелодией доброты и нежности, неповторимой невесте. Глаза невесты цвета этой розы – яркие и пронизывающие насквозь. Один раз увидишь этот взор, ребята, и всё, я пропал. Лови букет синих роз невесты, Галина, самый прекрасный букет для самой прекрасной невесты.

Букет синих роз прилетел прямо в руки к Галине. Раздался раздраженный голос Петра во взбудораженной эмоциями толпе:

– Предсказатель и определитель лучшей невесты, ты не заигрался? Хватит цирка, ты перешел черту дозволенного. Что там у тебя случилось от взора цвета роз, повтори?– выскочил перед телегой Петр и орал.

– Подожди, Петр, чего ты нервничаешь, праздник портишь?– усмиряя бычий пыл Петра, успокаивал Николай. Не понимаю, что я не так сказал?

Петр подскочил к телеге, схватил Николая за грудь, стягивая его вниз, приговаривал:

– Так что ты так сказал? Изволь пояснить. Глаза у Галины цвета как цвет этих роз? Пропал ты?– не унимался Петр.

– Оговорился я, оговорился, Петр, извини,– лепетал Николай, не ожидавший ярой реакции Петра.

– Извини? Достал ты меня со своими извинениями,– еще громче орал Петр, стянув с телеги Николая и наставляя:– Ведешь себя так, будто тебе все позволено, создатель мне нашелся. Что угадал? Ты метишь на место создателя? Огорчу тебя, дружок, тебе до него далеко, клоун. От глаз Галины он пропал. Так я сейчас тебе помогу найти себя, всю гниль с тебя вытрясу.

– Что же это делается, помогите, убивают! Девчата, Николая убивают!– закричала Людка из толпы ребят, отступивших в сторону от телеги.

– Немедленно прекрати, Петр,– приказным, холодным тоном громко произнесла Галина.

Петр замер, непроизвольно подчиняясь приказному тону, и развернулся в сторону Галины. Замерли и все вокруг от неожиданности, переведя на нее свои взгляды.

– По какому праву ты себя так ведешь, Петр, нарушая порядок на гуляньях и распуская руки? Убери немедленно свои руки от Николая. Ты ведешь себя недостойно. Какие претензии у тебя к Николаю? Он ничего плохого не сделал и не сказал, никого не оскорбил, ничего, кроме хорошего, сделав всем девчонкам приятные комплименты. Чем ты не удовлетворен?– продолжила говорить Галина, беспрекословно и требовательно.

– Точно как создатель, сказала,– сказал кто-то в толпе.

– Правда, Петр, чего ты набросился на Николая? Пойдем Петя, оставь его,– убирая руки Петра от Николая, сказал его друг Андрей, стоявший вместе с Геннадием за телегой в то время, когда Николай раздавал девчатам цветы.

– Молодец, Галина, правильно все сказала. Всем настроение испортил на весь вечер. Такой приятный сюрприз нам Николай устроил, а Петр все испоганил,– тараторила, как сорока Людка, оказавшаяся сбоку от Галины.

Отпустив руки, Петр оттолкнул от себя Николая и быстро, не оглядываясь назад, ушел, куда глаза глядят.

– Зачем ты так, Галина? При всех, ведь Петр за тебя готов,– не закончил говорить Андрей, так как его перебила Галина.

– Как?– холодно переспросила Галина и добавила:– Не забывай, Андрей, я старшая дочь создателя, правопреемница его прав и обязанностей, не забывайте об этом все. Будь любезен Андрей, передай своему другу Петру, что о его недостойном поведении будет доложено создателю. Распускать руки и оскорблять Николая он не имел права. И я обязана такое поведение пресекать. Я все сказала. Благодарю за понимание.

– Молодец, Галочка, как сказала. Молодец, правильно. Справедливо,– поддержала Людка, заискивая перед Галиной.

Молча, Андрей кивнул, дав понять Галине, что понял то, о чем она сказала, и ушел вслед за Петром. Вокруг ребята тоже молчали, пораженные ее выступлением. Даже Николай онемел, не сказал ни слова, открыв рот, смотрел на Галину. Одна Людка металась от одного к другому в толпе, подогревая дух одобрения ребят к сказанным словам Галиной. Галина прервала всеобщее тихое шушуканье и молчание ребят, сказав:

– Ребята, извините меня за категоричное выступление, но необходимо было прекратить это развернувшееся безобразие. Николай, чего стоишь? Цветы на телеге не закончились, раздавай девчатам. Благодарю тебя,– низко кланяясь, продолжила,– за подаренный мне букет синих роз.

Николай вскочил на телегу, выйдя из коматозного состояния, и выкрикнул:

– Девчонки, кого я сегодня обделил своим вниманием, подходите, с удовольствием пообщаемся в этот темный звездный вечерок. Цветов хватит для всех девчат, как и моих комплиментов.

– Коленька, про меня забыл. Я, конечно, не молодая девица и далеко не невеста, но все же жду от тебя комплемента тоже,– выскочив перед телегой, сказала Людка.

– Ну как же Люд-люд-мила,– растерялся Николай, задумавшись, какой комплемент сделать Людке-лисе Патрикеевне, пришлось ему импровизировать:

– Как я мог обойти эти уста, из которых льются нескончаемые искрометные речи, главное, что всегда правдивые, обольстительной, с нескончаемым фонтаном энергии и чувства долга вовремя предупредить – Людмиле букет желтых роз.

Все хохотали, Людка сияла как майская роза, кланяясь в пол, сказала:

– Благодарю, Коленька, благодарю. Ах, какие розы. Мы к тебе, котик, зайдем с Ларонькой на днях, поболтать.

– Обязательно, поболтаем и с вами, и с вашей Ларонькой,– с той же игривостью, что и у Людки, ответил Николай.

Лариса стояла вдали, окруженная успокаивающими ее ранее девчатами, и мило с ними общалась, осуждая поведение своей матери в сегодняшний вечер. К ним подошла Галина с сестрами и произнесла:

– Лариса, не обижайся на Николая. Этот букет я хочу подарить тебе,– Галина протянула в ее сторону букет синих роз и добавила:– Извини, что Николай подобрал его для меня. Букет твой, бери.

Довольная собой Лариса, что сама Галина ей принесла букет синих роз, протянула руку забрать букет, держа во второй свой букет, и жеманно ответила, склонив голову:

– Благодарю, Галина. Прошу прощения за поведение моей мамы у тебя и твоих сестер. Мне очень стыдно за нее. Как же ты останешься без букета? Может быть, я подарю тебе свой бордовых роз букет?

– Не стоит. Я не буду выделяться от других девчат на гуляньях без роз. Мы уходим домой с сестрами. А вам, девчата, хорошего вечера,– искренне пожелала Галина Ларисе и девчатам.

– Доброго вечера,– хором ответили они.

Аннушка в недоумении смотрела на Галину, не понимала, почему Галина отдала свой букет Ларисе. Стефания весь вечер молчала, видно было, что ей все, что происходило в этот вечер не нравиться. Поймав вопрос на лице Аннушки, Галина сказала сестрам:

– Позже, сестренки, позже я вам объясню, почему я так сделала. Когда будем идти домой, чтобы никто нас не слышал.

– Давайте пойдем домой, что-то я очень устала, меня выматывают такие выяснения отношений между Николаем и Петром, еще эта Лариса с мамой. Сестренки, я домой хочу,– капризничала Стефания.

– Стефания, потерпи, пожалуйста, сейчас пойдем домой. С Людмилой и ребятами попрощаюсь, и пойдем сегодня одни домой, я так понимаю?– ответила ей Аннушка, одновременно задавая вопрос Галине.

– Аннушка, ты меня извини, но на сегодня с меня хватит общения. Слишком насыщен вечер событиями, хотела бы завершить этот вечер одна или, в крайнем случае, в вашей компании, спокойно,– ответила Галина.

– Да, Анна, пойдем все вместе домой,– ныла Стеша.

– Хорошо, хорошо, как скажите, сестренки, только попрощаюсь. Подождите меня немного,– ответила Анна и убежала прощаться с Людмилой и ребятами.

Галина обняла, притянув к себе уставшую Стешу. Она положила голову на плечо сестры и грустно заговорила:

– Галочка, мне грустно, почему все ругаются? Почему дерутся? Когда это прекратится? Хотелось праздника, и вот опять, что вышло. Ты на Петра так, сказала так серьезно, что у меня все похолодело внутри,– заглядывая Галине в глаза, делилась с ней Стеша.

Аннушка вернулась не одна, а вместе с Людмилой, которая подошла попрощаться с сестрами подруги.

– Анна сказала, что вы уже уходите, девчонки. Вечер в танцах и цветах замечательный получился, немного повздорили ребята, ничего, завтра помирятся. Переволновались, наверное, Николай вон еще цветы дарит, только уже не на телеге, а к каждой подходит с цветком. Где только столько цветов достал и телега такая огромная?– говорила Людмила, смеясь и наблюдая за Николаем.

– Да, вечер удался, благодарю за компанию, Людмила. Нам пора домой. Хорошего вечера,– ответила Галина.

– Жаль, останьтесь, вечер в самом разгаре, пропустите много интересного, потом пожалеете,– уговаривала Людмила.

– Нет, давайте пойдем домой,– капризничала Стеша.

– Благодарю, немного устала, мы пойдем. Анна, если ты хочешь, оставайся, мы пойдем со Стешей домой,– сказала Галина, наблюдая за молодыми ребятами, любующимися Анной, которая их заинтересовала.

– Я бы осталась, но не хочу вас оставлять. Пойду домой вместе с вами. До завтра, подружка. Завтра к тебе забегу,– ответила Анна, подошла и обняла Людмилу на прощание.

– Тогда до завтра, подружка,– ответила Людмила, наградив Анну взаимными объятиями. После Людмила обняла Стефанию и Галину на прощание, пожелав им хорошего вечера.

Сестры не спеша пошли домой, а Людмила убежала к ожидавшей компании молодых ребят. Оставшись наедине, пройдя немного, Анна спросила у старшей сестры:

– Галина, а что это было? Ты себя слышала, когда Петру говорила? Вернее, каким тоном ты говорила? Мне на минутку показалось, что это не ты, а отец. Конечно, все это необходимо было прекратить, взорвался Петр на пустом месте. Но ты? У него речь отнялась, ответить ничего не мог. Все кругом замерли. Сказать, что это было потрясающее ораторское искусство, ничего не сказать. Это был приказ без права на невыполнение его. У тебя талант, сестренка. Ты с обязанностями создателя точно справишься.

– Сама не знаю, сестренки, как так вышло. Как-то так получилось, само собой. Как вспомнила, как Петр с Николаем у нас в саду драку устроили, так вздрогнула. При всех на гуляньях выясняют непонятно что, как собаки, отец в этом прав. Точнее Петр, выясняет и руки распускает. Николай вел себя сегодня великолепно, нам помог с цветами. Что ему не понравилось? Все можно решить дипломатичным путем,– сетовала грустно Галина.

– Каким путем?– в один голос спросили сестры, остановившись от неожиданности.

– С помощью дипломатии, объяснений, пояснений, фактических обстоятельств и доказательств, в конце концов,– ответила, как ни в чем не бывало Галина.

– Сказать, что ты нас удивила тем, что сказала, ничего не сказать. Откуда ты это знаешь, Галина?– переглянувшись со Стешей, спросила Анна.

– Знаю, не важно. Это совсем не важно, что я знаю или не знаю. Важно то, что Петр разозлился без причины и устроил неприятное представление. Объективной причиной такого поведения стала я, сама того не желая. Сам себя опозорил. Не надо меня в этом винить,– продолжала делиться Галина с ощущением вины перед Петром.

– Никто тебя не винит, сестренка. Николай, конечно, чуть приукрасил наши достоинства. Но никого не обижал, Людку только остудил, так ее и надо останавливать,– ответила Анна.

– Да, Галина, что ты, мы тебя ни в чем не виним. Хотели сказать, что ты молодец, остановила драку, не побоялась и вступилась за Николая. Да как вступилась, что все ахнули. Дома отцу расскажем, не поверит,– поддержала Анну Стефания.

– Не рассказывайте ничего отцу. Не уверена, что он рад будет моему выступлению на гуляньях. Завтра я уезжаю к тетушке Марии. Спать мне сегодня некогда, буду собираться, попросила Галина сестер.

– Если не мы расскажем все отцу, то кто-нибудь другой расскажет. Еще и отругает нас за то, что сами не рассказали ему,– сказала Анна.

– Прошу вас, сестренки, до моего отъезда ничего отцу не рассказывать. После того как уеду, расскажите,– еще раз умоляюще попросила сестер Галина.

– Хорошо, попробуем ничего не говорить отцу, если до твоего отъезда ему об этом первым никто не расскажет,– ответила Аннушка, Стеша согласно кивала головой.

– Почему ты отдала свой букет синих роз Ларисе? Ты обещала нам рассказать,– спросила Анна у Галины.

– Опасайтесь ее, сестренки, она гораздо хуже, чем представляет себя. Лариса способна на любую подлость, на любую, повторю. В Ларисе столько ненависти и злобы к нам, и не только к нам. Она это тщательно скрывает от окружающих, мама ее по сравнению с ней – добрый ангел. Очень хитрая она и неискренняя. Она мягко стелет, но больно будет падать. Скрывает свое несовершенство под маской, прячет душевную ущербность. Украдкой я наблюдала за Ларисой, увидела сквозь слезы не обиду за сказанное в ее адрес, а ярость и ненависть, и от этого получает истинное удовольствие. Это страшно. Обходите Ларису стороной, всячески не подпускайте ее к себе близко, одновременно не становитесь причиной ее слез, нет, не обиды, а именно слез под ними она может убить в ярости, ее поедающей. Осуждать маму, ее действия и поведение с посторонними – это низость. Лариса успешно это делает и не просто так, а чтобы себя выставить с лучшей стороны. Вот об этом необходимо поговорить с отцом. Завтра утром я обязательно это сделаю. Запомните мои слова, сестренки, берегитесь ее. Она доставит нам много неприятностей,– дала напутствие сестрам Галина.

– Странно, Лариса, кажется такой милой и доброжелательной, но одновременно от нее сильно отталкивает, не возникает желания с ней общаться и даже разговаривать,– сказала Анна, задумавшись над словами Галины.

– Мне хочется всегда при встрече с ней убежать и спрятаться. Как после встречи с Ларисой и ее мамой возле дома Николая,– сказала Стефания.

– Это именно то о чем я вам, говорила сестренки, держите ее на расстоянии от себя. Отец запретил ее матери к нам приближаться, но не Ларисе. Ларису отец не распознал, ведет она себя тихо, как мышь, нет, крыса, огромная, бешеная крыса,– поежилась Галина от осознания, сказанного ею сестрам.

– Близко к ней подойду,– с расширенными глазами пообещала Стефания.

– Да, надо обязательно о Ларисе рассказать отцу,– поддержала Галину Аннушка.

Подходя к дому, сестры заметили знакомый силуэт – это был Петра. Он ожидал Галину, бродя вокруг дома деда Степана. Сестры замедлили шаг от неожиданности, каждая из которых размышляла над вопросом, кого он ожидает. Первая размышления прервала Стефания:

– Пойдем скорее, Анна,– взяв за руку Анну и потянув за собой, сказала она, добавив:– Думаю, что Галине нужно поговорить с Петром. Правда, Галина?– уточнила у нее Стеша.

– Не знаю, насколько нужно, но видимо придется поговорить. Хотя мне сейчас этого совсем не хочется,– ответила Галина.

Стефания крепко удерживала Анну за руку, поравнявшись с Петром, поздоровалась и потащила за собой крепкой хваткой в дом Анну, так быстро, что та не успела сказать Петру ни слова.

– Стеша, ты чего вцепилась в меня мертвой хваткой? Ай,– отнимая руку от Стефании, когда сестры вошли в дом, спросила Анна.

– Петру необходимо поговорить с Галиной, ты что не видишь?– ответила вопросом Стеша.

– Вижу, даже не думала вмешиваться в разговор между ними. Но зачем меня хватать так? На руке следы твоих пальцев остались. Так сильно ухватила меня за руку и потянула,– возмущалась Анна.

– Извини, не хотела, испугалась, что ты опять что-нибудь отчебучишь, увидев Петра,– извинилась Стеша, подошла к Анне и обняла ее и тихо добавила:– Больно, пойдем спать, сестренка. Пусть поговорят. Завтра Галина уедет. Как мы без нее будем, не знаю.

– Ничего, рука пройдет. Пойдем спать. Я буду очень скучать по Галине, но у меня есть ты и отец, справимся. Пусть съездит Галина погостить к тетушке, ответила Анна в ответ обняв Стефанию.

Сестры ушли в свои комнаты отдыхать. Галина, как только сестры вошли в дом, подошла к Петру. Он выглядел подавленным.

– Зачем ты так, Галина, при всех меня отчитала? Погорячился я, но как мальчика так меня поучать и что за тон у тебя был. Скажи, разве такое отношение я заслужил к себе? Достаточно было одного твоего слова, и я бы остановился. Неужели ты этого не понимаешь? Галина, зачем?– спросил Петр.

– Рада, что ты осознал свое поведение на гуляньях. Давай не будем говорить об этом. Мне достаточно знать, что ты понял. Извини, если задела тебя своим тоном, но повторю еще раз: я старшая дочь создателя и его правопреемница и обязана пресекать такое недостойное поведение. Я все сказала, Петр, извини, если обидела,– ласковым и спокойным голосом сказала Галина.

– Понимаю, согласен, но ты могла и там также сказать,– сказал Петр.

– Там не могла. Все смотрели на меня, как на дочь создателя, ставшую яблоком раздора между тобой и Николаем. Тебе следует это учитывать в следующий раз, если вдруг вздумаешь подобным образом поступить при всех,– также спокойно объясняла Галина.

– Хорошо, извини за мое поведение. Может, прогуляемся?– предложил Петр.

– Нет, уже поздно, мне пора домой. Завтра я уезжаю к тетушке Марии в гости. Еще нужно собраться,– ответила Галина.

– Так может, встретимся, когда вернешься?– спросил Петр.

– Обязательно встретимся, когда вернусь,– ответила Галина.

Петр подошел ближе к Галине и хотел обнять, она увернулась от него и сказала:

– Доброй ночи, Петр.

Галина быстро подошла к дому, услышав позади себя слова Петра:

– Доброй ночи, Галина, я буду ждать встречи с тобой.

Глава 11

ГЛАВА 11.

В доме, погруженном в полную тишину, Галина почувствовала в себе его мощную защиту от происходящего за порогом. Она запретила себе думать о чем-либо, кроме предстоящей поездки к тетушке Марии. Уставшие сестры, после сегодняшнего насыщенного разговорами и событиями дня и вечера, дожидаться с расспросами Галину не стали. Тихо приоткрыв каждую дверь из комнат сестер, Галина немного понаблюдала за спящими сестренками, уснувшими сразу же, как только добрались до своих кроватей. Галине некогда спать, нужно было собраться до утра в поездку.

В своей комнате, собирая самое необходимое с собой в поездку, Галина перебирала женские принадлежности на туалетном столике. На глаза ей попался драгоценный камень – шпинель размером с ладонь, подаренный Петром в тот вечер, когда они познакомились. Этот камень он выменял взамен на помощь людям на земле. Вновь на нее нахлынули сладкие воспоминания о приятных минутах, проведенных рядом с Петром. Рука ее невольно потянулась положить камень с собой в дорогу. «Нет, хватит, витать в облаках иллюзий. Дай себе шанс познать новое»,– запретила она думать и убрала камень с глаз в выдвижной ящик столика. Ощущение восторга от подарка Петра вспомнилось Галине с нежной теплотой и радостью.