Ангел мой, будь со мной! Ты – впереди, я за тобой!

Как-то я решила, что буду мастерить игрушки из папье-маше. Когда-то в школе на уроке труда я изваяла кривую и косую чашку с блюдцем и на этом опыт работы в этой области заканчивался. Инструкции я читать не любила, да и невозможно было раньше, как сейчас, залезть в интернет и узнать всё, что надо. В общем, методом проб и ошибок я это дело освоила. Додумалась использовать мягкую туалетную бумагу, вместо газетных жестких обрезков. Спустя какое-то время могла вылепить практически любую фигурку. Достигла в этом такого совершенства, что сама удивлялась. И месяца за два до Нового года в доме, как правило, было все вверх дном, я ваяла! Делала штук 25 фигурок из папье-маше.

Пока я делала первую фигурку, сыну было очень интересно мне помогать, к третьей интерес угасал. Сначала мастерила свиней копилок, в год свиньи, потом мышей и крыс, а в последующие годы драконов, быков, котов. Скупала в киосках лаки для ногтей, которыми разрисовывала потом фигурки и зачастую развлекалась, ставя в тупик продавщиц, покупая у них лаки самых кошмарных расцветок и жадно спрашивая, а есть еще бутылочек 5, а то и 10, они никак не моги понять, зачем мне столько лака. А потом стало скучно лепить зверюшек, и я переключилась на лепку людей. Как то слепила куколку, маленькую фигурку своей сослуживицы Танечки Нурдыновой. И несколько дней никак не могла сделать какую-то из рук. Намучалась. И когда дарила, то упомянула о том, что рука не получалась. Таня в ответ рассказала мне, что эту руку она ломала, и там у неё внутри куча проволоки. Танин муж, когда увидел снимок с переломом, сказал, что у него забор на даче лучше собран, чем у неё рука. Вот как это при лепке можно было почувствовать. Я так и не поняла.

А еще я шила кукол, которые надевались на руку, чтобы разговаривать с Митяшкой. И большие мягкие игрушки.

На Новый год обязательно делала сыну какой-нибудь интересный костюм. Как-то это был костюм черепашки ниндзя, самый тогда модный персонаж у ребят. Панцирь получился из обрывков обоев под дерево. Я использовала принцип папье-маше. Сварила клейстер и на тазик наклеила много слоев обоев, высушила, и получился легкий, классный панцирь, Потом, делала костюм мушкетёра из своей старой бархатной юбки и маминой блузки с кружевами, только перо на шляпу мастерила целых два месяца. Муж выстругал меч, и ребенок наш был очень горд и рад. И мне приятно, что дети до сих пор этот костюм надевают на новогодний карнавал. Только из Ухты он теперь переехал в Усинск.

Предприятия, чтобы поддержать сотрудников, стали раздавать земельные участки и многие получали по 6 соток и занимались земледелием. Мы тоже стали разрабатывать такой участок. Земли были не кондиционные, чаще всего на болоте. Нужно было копать дренажные канавы, чтобы участки стали сухими. Приходилось выкапывать деревья, чтобы было где разместить на участке грядки и огороды и вскоре я стала делать фигурки из корней деревьев. Захватило меня новое увлечение так, что я упоённо пилила и строгала по ночам, а ведь уже вышла после декрета на работу, и очень часто ко мне на кухню выходил заспанный Саша, брал пилу, быстро отпиливал, что надо и отправлял меня спать. У меня просто сил не хватало, и пилила я часами. Все наши друзья и знакомые подсмеивались над моим увлечением и считали, что это только грязь, опилки, мусор и вообще ерунда.

Мой звездный час настал, когда Саша, помимо основной работы, стал работать с иностранцами: англичанами, немцами, голландцами и американцами. Ресторан на весь город был один, кафе не было вообще, и поэтому собирались по вечерам у нас дома. Вот они-то не смеялись над моим увлечением, а восхищались, когда им показывали и дарили поделки из настоящего дерева. Это был очень интересный период и длился он лет пять или шесть. Стало ясно, что надо учить языки, и очень захотелось посмотреть те края, где эти самые иностранные люди живут.

Наверное, мы выжили тогда без зарплаты, без нормальной еды, только потому, что были молодыми, ко всему относились с юмором и никогда не унывали. А летом, институт отправлял своих сотрудников в отпуск в Турцию или Хорватию. Мы там отъедались, купались, грелись и опять возвращались к пустым холодильникам и снова стояли в огромных очередях за мясом, а точнее за костями по талонам. Тогда в нашем институте процветал бартер. Очередной директор, придумал, как подбодрить сотрудников, я не помню уже, что он там предлагал в обмен на бытовую технику и обувь, наверное, нефть, что ещё. Мы составляли списки, кому и чего очень нужно и через какое-то время получали желаемое: телевизоры, холодильники, зонтики и много чего еще. Помню, как хохотали над белыми тапочками всех размеров на тоненькой, словно картонной подошве. Один институтский весельчак придумал, что это тапки, в которых хоронят. Что тут началось! Институт не работал, народ хохотал.

Наш сын продолжал жаловаться на головные боли, у него часто была рвота при малейших нагрузках. Мы постоянно ходили по врачам, но о том, что ребенок пострадал во время родов, и правильный диагноз – (родовая травма позвоночника) мы узнали, только когда ему исполнилось 12 лет. Тогда появились платные клиники и ребенку догадались сделать рентген позвоночника. Диагноз поставили, а лечение, которое нам прописывали, результата не давало, дошло до того, что как-то ночью Митя просто кричал от боли и сказал, что, наверное, скоро умрет. Ужас! Ни одной матери не пожелаю услышать такое. На наше счастье в ухтинской газпромовской клинике нашелся замечательный доктор Александр Борисович Бушуев, который несколько лет лечил Дмитрия и поставил ребенка на ноги. Когда я первый раз привела Митю на прием, он напоминал старичка, бледный, синяки под глазами, которые от боли стали серого цвета. Бушуев сына посмотрел, ужаснулся, но лечить согласился. После процедур (довольно болезненных, кстати), минут через 50 ко мне в коридор вышел румяный, улыбающийся мальчишка с ярко-голубыми глазами. Александр Борисович сказал, что постепенно мальчик перестанет вести «унитазный» от постоянных рвот образ жизни и всё наладится. Дмитрий очень уверовал во врача и процесс пошел. Ещё врач сказал, что позвоночник будет год от года становиться всё крепче, а голова болеть будет меньше. Так и случилось.

Несколько лет спустя, наш, еще очень молодой врач, ему не было еще и 40 лет, разбился в автомобильной аварии, осталась молодая жена и маленький сын. Как же мы плакали с Дмитрием, узнав об этом! Недаром говорят, что бог забирает лучших!

Чтобы хоть как-то оздоровить ребенка, мы ездили каждый год в Татарию, к родителям мужа и вот там-то, в городе Альметьевске и деревне Аппаково, что в 30 километрах от города и происходили события связанные с нашими ангелами-собаками.

Я написала рассказ и отправила его в журнал про собак. На конкурс. Мне ответили. Написала редактор журнала, что это полноценное художественное произведение и предложила не отправлять его на конкурс, а украсить рассказ картинками и если я не против, разместить его, в одном из номеров журнала. Конечно, я с восторгом согласилась!

Да простит меня величайший и любимый и обожаемый мною американский писатель Джек Лондон, за то, что я воспользовалась, стырила, так сказать, название одной из его замечательных книг. Вовсе не потому, что я поленилась и не захотела придумывать название для своего рассказа, а из-за совпадения по количеству главных героев и еще оттого, что мне показалось, это поможет написать хорошо.

Сердца трех

Шли мы как-то с сыном мимо городской котельной и увидели, как во дворе бегали, путаясь в одуванчиках три золотисто-рыженьких щенка. Рабочие котельной рассказали нам, что родились малыши совсем недавно, мать их куда-то пропала, и они прибились к старой слепой кошке, которая жила в котельной с незапамятных времен, что кошка щенков защищает от всяких неприятностей, а сами рабочие подкармливают, кто, чем может. Что двоих малышей-мальчиков уже пристроили и вскоре их заберут, а вот девочка никому не нужна, и что с ней будет дальше неизвестно.

Решение забрать малышку, пришло совершенно спонтанно. Она тем временем уже играла со шнурками на ботинках сына. Принесли собачку домой, назвали Маней. Несколько дней Манюня прожила в городской квартире. Очень ей все понравилось, но когда она обследовала подъезд, то умудрилась свалиться с пятого этажа на четвертый. Как она при этом не убилась, непонятно. Манька долго плакала, сидя на руках у сына и мы решили, что лучше будет, как можно быстрей отвезти её в деревню. И отвезли.

Во дворе деревенского дома бродили куры и зловредный петух, который всех больно-пребольно клевал. По улице деловито курсировали свиньи, а большие стаи уток и гусей, громко крякая и гогоча, проходили мимо дома к речке. Ещё там были коровы и овцы, напугавшие Маньку просто до ужаса. На крылечке сидела толстая кошка. Увидев её, Маня обрадовалась, кинулась к ней, но у кошки были котята и очень сложные отношения с деревенскими собаками, она зашипела на опешившую Маньку и злобно шваркнула по ней лапой с когтями. Манюня взвыла от боли и обиделась, но вскоре уже забыла об этом, ведь столько всего интересного ещё нужно было рассмотреть и понюхать. Например, собачью конуру, в которой Манище предстояло жить. Конура была большая и теплая и в дом Маню не пускали. Она часто сидела у открытой входной двери и заглядывала в комнату, уткнувшись носом в марлевую занавеску. Конечно, она могла бы прошмыгнуть туда, но вход с внутренней стороны ревностно охраняла уже знакомая Маньке кошка. Маня быстро подружилась с дедушкой Егором и бабушкой Лидой, и с удовольствием пасла с дедушкой овечек и коз, а с бабушкой ходила в огород. Чихала от запаха помидорной ботвы или лука, но обязательно «помогала» собирать урожай или полоть траву. Очень любила смотреть, как бабушка доит коз, а с подросшими козлятами подолгу играла. А мы играли с Маней, когда приезжали в деревню. Увидев нашу машину, она просто визжала от радости.

По деревне тем временем прошла волна краж, крали овец и поросят, обворовывали машины и дома и дедушка с бабушкой попросили привезти щенка от крупной собаки, чтобы вырос большим и охранял от хулиганов, в общем, чтобы жить было спокойно. Щенка-защитника мы вскоре привезли, назвали Графом, но потом присмотрелись к его простодушной физиономии, к тому, какой он увалень и решили, ну какой он граф, так, графин, крынка и стали звать Тобиком. Ему тоже построили будку. Он моментально подружился с Манькой и стали они друзьями не разлей вода…Вскоре Тобик стал огромным лохматым псом, Маня же так и не выросла.

Во двор часто заходили соседи и всех их наши собаки встречали приветливо, за исключением соседа дяди Вани, который всегда был пьяненьким, приставал к собакам и дразнился, за что однажды и пострадал. Как-то осенью мы помогали родителям копать картошку, услышали истошные крики со двора и увидели, что по тропинке мимо огорода бежит наш сосед, придерживая руками штаны, где-то на уровне коленок. Какая уж тут картошка! Побежали узнавать, что случилось. Оказывается очень пьяный дядя Ваня зашел во двор и стал палкой махать на собак. Манька схватила его за штаны, и они свалились с пьяницы вместе с трусами, а Тобик укусил противного дядьку прямо за голую попу. Дядя Ваня был мужичком тщедушным и трусливым. Зато жена у него была корпулентная и сварливая, она тут же прибежала и стала кричать, что мужа её чуть до смерти не загрызли, и требовать, чтобы собаку немедленно пристрелили, потому что она бешеная. Долго ругалась и не хотела уходить. Но мы Тобика отстояли, очень добрый и ласковый пес, он просто не любил пьяных. Несмотря на то, что у каждой из наших собак была во дворе своя конура, ночевать, особенно зимой они предпочитали в одной, у Тобика. И часто можно было видеть, что Манька, развалившись, спала на соломе в конуре, а Тобик рядом, на снегу. Не думаю, что он мерз, шерсть у него была густая, просто был гостеприимным хозяином, чем Манища с удовольствием пользовалась.

Как-то по осени бабушка Лида пошла в лес за орехами, и взяла с собой Тобика, чтобы было веселей. Собрала она целый мешок орехов, а Тобика все нет и нет, убежал он в лес по каким-то своим делам. Пошла бабушка потихоньку домой, и тут, смотрит, бежит к ней Тобик, а в зубах у него заяц. Похоже, были у него какие-то охотничьи задатки, может кто-то из родни был охотничьей собакой. После этого, Тобика стали брать с собой в лес за грибами и ягодами и когда ходили в бывший барский сад за черемухой. Почти всегда Тобик возвращался с добычей, то птичку поймает какую лесную, то опять зайца. В общем, стал он добытчиком и все этому были очень рады. Жизнь у Тобика случилась длинная и счастливая, он и двор сторожил и охотничал, обожал, приветствуя домочадца положить лапы на плечи и обстоятельно его облизать. Трепетал от нежности, когда его гладили по кудлатой голове или просто с ним разговаривали. А вот Мане не повезло. Когда ей было года два, она пропала. Ходили искать её по всей деревне. Искали долго. Версий о том, почему пропала собачка, было много. Например, что украли цыгане, а может и деревенские (она ведь хорошенькая была с солнечного цвета пушистой шерсткой). А может и обиженный дядька Ваня расстарался… Прошел месяц. Тобик без Мани целыми днями уныло лежал во дворе, и вот, как-то пошли мы к роднику за водой и рядом с тропинкой увидели лежащую на боку Маню, кинулись к ней и поняли, что она умирает. На шее у Манечки был обрывок веревки, завязанный узлом. Видимо где-то держали её на привязи и похоже почти не кормили…Была наша собачка очень худая и грязная… Верёвку она смогла перегрызть, а вот силенок на то, чтобы добежать до дома не хватило…

Беги по Радуге, малыш

Резвись, шали, играй…

Над облаками выше крыш,

Беги в собачий рай! (автора не знаю)

Похоронили мы Маню на цветочной полянке, поплакали и решили, что нужно принести домой щеночка, чтобы Тобик перестал грустить. Соседская собака, как раз ощенилась. Тобик наш, увидев малыша Тузика, будто родился заново, он его ревностно охранял и позволял шалить и шкодничать. Зимой они часто спали в одной будке, точно так же, как, когда-то Тобик и Маня. Тузик тоже не вырос в большую собаку, на цепь его никогда не сажали. И он имел распрекрасную возможность выпрашивать вкусности у всех, кто попадался ему на пути. А потом тащил свою добычу в будку к Тобику и делился с ним. Очень смешно было наблюдать, как вечером прогуливался по деревне большой Тобик, а за ним важно шествовал мелкий Тузик, приставал к свиньям или собакам и даже к кошкам и прекрасно понимал, что друг всегда защитит. Иногда он лаял на кошку, что сидела на заборе, потом быстро убегал, а оплеуху от кошачьей лапы получал за него неповоротливый Тобик, который просто хотел посмотреть, что же такого там увидел его дружок.

Прошло много лет. Большой Тобик стал седым, малоподвижным и очень молчаливым псом. Охранял двор и громко лаял теперь только Тузик. Он ловил по ночам ёжиков и притаскивал их своему другу, чтобы тот поиграл, а как-то пыхтя, подтащил к будке добытую где-то огромную кость, но Тобика уже ничто не радовало…

Сейчас Тузик грустит оттого, что его лучший друг, с которым они вместе несли караульную службу во дворе, покинул этот мир.

Очень долго сердечки трех наших любимых собак бились в унисон с нашими. Собаки были беззаветно преданы своей семье. Они спасали от уныния, охраняли, озорничали, охотничали, охотно слушались и не слушались вообще…

Причины же, вследствие которых они появились у нас, были самыми простыми, житейскими: одну пожалели, второго взяли для охраны, а третьего, чтобы помнить о первой, о Манечке…

Наша бабушка Лида, рассказала, что все животные, за свои мучения на земле попадают прямиком в рай и что для них оставлены в райском заборе особые лазейки и хорошо им там очень. Очень хочу в это верить.

За лечение сына нужно было платить большие деньги. Чтобы заработать эти деньги муж уехал работать в город Усинск, на север. Я стала мотаться между двумя городами, с какими-то вещами, короче с барахлом, которое могло пригодиться Саше. Сначала он жил на съемных квартирах, затем ему дали служебное жилье. Работа была у мужа такая, что могли вызвать на аварию в любое время дня и ночи. И так продолжалось долгих шесть лет. Конечно, муж оказался практически брошенным. Толку от моих редких и сумбурных и суматошных приездов было мало. Один раз, приехав в Усинск, я совсем как в детстве, еще раз свалилась с подножки под поезд. Вылезла оттуда самостоятельно, слегка ободранная. Пострадал мой нарядный костюм, так как ехала я на праздник и одета была в лучшие свои одежки. Упала, оттого, что побежала изо всех сил к мужу, который встречал меня, а еще от того (как мне показалось), что проводник послал мне в спину свой негодующе-испепеляющий взгляд. Ему было от чего злиться. Дело в том, что когда я садилась в поезд в городе Печоре, то билеты мне, (о чудо!) достались в купейный вагон. И можно было после бессонной ночи четыре часа поспать. Когда я и ещё двое мужчин зашли в вагон, то обнаружили, что свободных мест нет. Подошли к сильно нерусскому проводнику, который с издевкой нам сказал, что мол, стоя будете ехать, в тамбуре. Мужики застряли около своих чемоданов, а я побежала к дежурному по вокзалу, вернулась вместе с ней к вагону, и тут начался цирк. Проводник взял меня за руку, привел в своё купе, показал на постель со смятым, серым и грязным бельем и сказал мне: И зыдесь сыпать будишь». Я возмутилась, сказала, что спать в этом гадюшнике не буду и вернулась к дежурной. Пока мы препирались с проводником, из нескольких купе выглянули пассажиры и заявили, что я им спать мешаю со своими разборками. Было уже девять утра, думаю, думаю, что все уже выспались, просто были солидарны с проводником, так как доплатили ему, чтобы он их никуда на пересадочной станции не выгонял. С помощью дежурной нас распихали по вагону. Причем на верхние полки. Но это было уже неважно. Надо было видеть, с каким омерзением зашвырнул мне на полку постельное белье проводник. Он меня просто возненавидел. Зато мужики, в благодарность за то, что для них нашлось место, таскали за мной мои вещи и были ужасно рады, что смогут доехать с комфортом.

Я приезжала в Усинск, где теперь работал муж, много раз. И сама по себе и с институтскими КВНщиками, так как участвовала в написании сценариев к КВНнам, которые проводились по приказу руководства, раз в год, между подразделениями «Лукойла». Это было серьезное, очень политизированное мероприятие, которое долго готовили, а потом в доме техники начиналась битва. Помню, что после одного такого мероприятия, наши КВНщики даже подрались после концерта с местными, усинскими. А один раз я приехала, чтобы посмотреть, как выступит на конкурсе «Мисс Лукойл» симпатичная девочка из нашего института, для которой я написала очень патриотическую песню, слова которой гармонично легли на минус группы «Мьюс» и ешё слова, которые она со сцены говорила. Девочка в студии записала песенку с первого раза, у нёё был чудесный голос, и заняла на конкурсе второе место, песня прозвучала очень достойно и я была горда собой неимоверно.

В нашей небольшой и солнечной двухкомнатной квартирке в Ухте, мы сделали косметический ремонт, после того, как въехали, но перед этим, много лет там жила семья алкоголиков. Чтобы убрать чужую и тяжёлую энергетику я, по совету наших бабушек зажгла свечку и прошла с ней по квартире. Свечка ужасно коптила, дым был чёрным. Воды в тот день по каким-то причинам не было, и я легла спать, не искупавшись. Ночью мне снились чудовищнейшие кошмары, один за другим, муж сказал, что я во сне кричала. Я рассказала об этом нашим бабушкам, и они решили квартиру освятить. Позвали к нам монахов, пришли совсем ещё мальчики, которые воспитывались при монастыре и мало, что видели в своей жизни. А квартира вся была заставлена деревянными фигурками из корней. Монахи присмотрелись и сказали потом только одно слово, которое мне очень понравилось. Благолепие. Тут же появился стишок.

От монаха, маленького, робкого

Слово я услышала чудное

Старое, давно забытое

И такое вместе с тем родное

Благость, лепость – боже ведь чарует

Благость душу согревает

Лепо – свет и красоту дарует…

Благолепие – какую силу слово древнее ее в себе таит

Монастырь вдали от суеты и шума

Душу очищает и язык хранит…

*

В одной из первых поездок за рубеж мы купили с Сашей наш первый фотоаппарат аж за 140 долларов. Это была очень большая сумма по тем временам. Над нами подсмеивались, говорили, что зря тратим деньги. Народ скупал золото и тряпки. Я же фотографированием очень увлеклась. Много позже муж привез из поездки в Америку уже цифровой фотоаппарат, своих денег ему для покупки не хватило, и он даже занимал какую-то часть. Началась новая эра в фотографировании, кадры на пленке можно было уже не считать, не жадничать, и не переживать, что на самый лучший кадр плёнки не хватит. Фотографировать можно было до бесконечности. Это было круто!

В 1998 году Саша поступил в аспирантуру. А еще, помимо работы в «ПечорНИПИнефть» преподавал в индустриальном институте на родной кафедре. Весной много лет подряд у него бывало до 16 ребят-дипломников. Каждому студенту он уделял очень много времени. И на кафедре заранее записывались к Александру Егоровичу в очередь, так как знали, что если руководитель диплома Бортников, то это заведомо интересная тема и отличная оценка. Многих из них я помню, так как ребята постоянно приходили к нам домой, на консультации. Сейчас куда бы Саша не ехал по работе, везде он встречается со своими бывшими дипломниками. Его помнят и уважают.

Глава 7

Глава 14. Стихи по поводу и без

Институт наш был большой, в лучшие годы в нём работало до полутора тысяч человек, а в отделе разработки, куда наш сектор исследования скважин, перевели после отдела геологии, работало человек 50. Я часто писала стишки, порой весьма ехидные, часто шутливые, поздравляя своих многочисленных коллег, с чем ни попадя. Однажды долго смеялась, достав, кажется всех своих сослуживцев. Вызывали меня в приемную, и сказали, что надо срочно генерального директора Лукойла из Усинска поздравить с Новым годом и Рождеством. Но только чтобы никакого юмора, всё серьезно и солидно. Вечером у нас дома сидели мальчишки компьютерщики они что-то там переустанавливали в компьютере. И мы подробно и со смаком обхихикивали это поручение. В результате родилась какая-то дикая и очень серьёзная хрень. Я отдала свой «шедевр» секретарю. А чуть позже, из любопытства залезла в канцелярские файлы, увидела, что девчонки добавили от себя пару фраз, и заменили одно слово, отчего, на мой взгляд, стих стал ещё страшней. Директору мой, или уже не совсем мой стих, не понравился. Тогда ему показали поздравление, которое он подписал в предыдущем году. Оно не понравилось ещё больше. Полчаса он нудил, и было не понятно, чего же он хочет. В результате, поняв, что меня наверняка больше к этой ерунде привлекать не будут, я опять хохотала, и успокаивала девчонок из канцелярии. А те признались, что приготовили для меня валерьянку, думали, что я буду сильно переживать…

Перед Новым годом всех профоргов института пригласили на собрание. Стали думать о праздничном концерте. Да, забыла сказать, я теперь профорг в отделе разработки, куда полезла, в общем-то, оттого, что увидела некоторую закономерность. По моим наблюдениям, как только человек становится профоргом, то он тут же по каким-то причинам уходит из института. Вот я и подумала, что это поможет что-то изменить в жизни. Ну, а если серьёзно, то много лет подряд я всё равно участвовала в каждом мероприятии отдела и института. В институте на 6 этаже у нас был огромный актовый зал, там проводили научно-технические конференции, отчётно-перевыборные собрания, репетиции и праздничные концерты. На собрании стало понятно, что какие-то номера уже есть. Только их надо увязать с интересной идеей, со сценарием. Потом, что-то долго и нудно с умным видом вещали какие-то не институтские тётки. Видимо профсоюз пригласил их помочь. С собрания я, что называется, слиняла. И вот прибегают буквально за несколько дней до концерта наши молодые специалисты и говорят: «Кошмар, не хотите ли на репетицию заглянуть и посмотреть, что творится?». Я пришла и «выпала в осадок». На сцене с важным видом сидели тётки и «руководили». У нас была одна девочка, она замечательно пела. Не профессионал, конечно, но голос отличный. Так вот, на протяжении двух часов я наблюдала, как одна из тёток, «учит» эту девочку петь. Я спросила, может быть, она сама поет? Мне сказали, нет, что вы она петь не умеет. И тут я вспомнила, что эта мадам, как-то давно пришла на собрание в школу, где учился наш сын, и выдала, на мой взгляд, совершенно охренитительную фразу, мол, я ничего сама делать не умею, можно я буду руководить? Как говорится без комментариев. Время прошло, а тётка совершенно не изменилась. Вторая тётя принесла написанный ею самой новогодний номер. Человек, который должен был его исполнить, мой друг и турист, на сцену выходить отказался, ему его роль не понравилась. Мы кое-что исправили в тексте, но тётки буквально дрались за каждую строчку своего шедевра, да что там строчку, за каждое слово. Я не выдержала, и сказала им, что если бы я так воевала за каждый свой сценарий, то меня бы уже, наверное, в живых бы не было. Кстати о сценариях. Сначала мы придумали, что вечер будет вести такая кошмарная, совкового вида, совершенно придурошная тётька в очках. Я написала текст для этой роли, очень сложный. Просто кое-что списала из Митиных учебников за 10 класс по обществознанию и по экономике. И на следующий день мы прикалывались, пытаясь его прочитать. Клянусь, что слово «экзистенциальный» никто с первого раза прочитать не смог. Ну, посмеялись, и решили, что это тоже никуда не годится. На следующий день я притащила новый сценарий, по которому ведущим вечера был чукча, решив, что ведущие типа Снегурочки и дедушки Мороза как-то уже слегка приелись. Чего мне стоило уговорить моего друга из проектной части института, чтобы он сыграл эту роль! Я перед ним буквально на коленках стояла. И в лысину его целовала! И он согласился!!! И блестяще отыграл свою роль. Сама я удовольствовалась ролью оленя, который возил этого самого чукчу. Народ в зале громко хохотал. Мне сказали потом, что в роли оленя я была очень убедительна. Сама я во время концерта торчала за кулисами, хохотала и плакала от счастья и пританцовывала. А молодые специалисты мне потом сказали, что всё зафиксировали на видеокамеру и фотоаппараты. Представляю, что я там увижу после праздников. А ещё ребята буквально на ходу поставили великолепный танец про баранов, козлов и козу, и мастерски его станцевали. Музыку подобрали такую, что с ними танцевал весь зал. А как чукча искал свою возлюбленную Буйбулюк! И нашел! Мы подговорили замечательную, красивую очень высокого роста, статную женщину подыграть нам из зала. Она кстати была заместителем директора по экономике. И как зал буквально лёг от хохота, увидев, кого чукча выбрал, он не доставал своей возлюбленной даже до груди. А один отдел изображал чебурят, то есть компанию Чебурашки и притащил на сцену чучело песца, на котором висела табличка «ученая крыса». Для нашего научно-исследовательского института это было очень актуально. А толстая тётя по имени Оля изображала на сцене девочку пионерку Галю, с плакатом на шее: «уже не девочка», её сослуживица была Шапокляк с табличкой в руках: «ещё не бабушка». А Игорь Иванович Гончаров с сотоварищи, по жизни рыболовы и заядлые охотники, очень убедительно изображали на сцене всем известную картину художника Василия Перова «Охотники на привале» и что-то разливая по стаканам (не факт, что воду), огрызался на реплики-советы из зала и говорил кому-то в ответ, мол, молод ещё учить. В нашем институте много лет работала уборщица, которая полы мыла наспех и небрежно, зато увлеченно продавала сотрудникам газеты. Мы решили, что её непременно нужно изобразить, как персонаж популярный и узнаваемый. Один молодой специалист должен был надеть халат, повязать платок на голову и исполнить «танец со шваброй». И вот уже нужно ему на сцену выходить, а его всё нет и нет. Наконец, прибежал запыхавшийся, спрашиваем, что случилось, он хохочет и рассказывает, что просил у уборщицы швабру, а она давать её не хотела. Танец, получился замечательный, все, конечно, нашу газетчицу узнали, зрители были в восторге, пришлось исполнять танец ещё раз, «на бис». На следующий день наша уборщица проснулась знаменитой.