Путь приворота

Гриша нахмурился. От него не укрылось, как мелькнуло и сгинуло в её взгляде что-то живое, лишь на мгновение явив ему совсем другую Дашу, не строгую, собранную, ощетинившуюся иголками, а доверчивую, весёлую девчонку, какой, наверное, она и была когда-то. Он ужаснулся. Что-же должна была пережить она, чтобы вот так, наглухо закрыться от целого мира, заточить себя в этом странном доме и близко не подпускать к себе никого.

Но от помощи не отказалась и не прогнала его, уже хорошо, с остальным они как-нибудь разберутся позже. Одно Гриша знал наверняка, оставлять её в беде он не намерен. Вытащит. И себя, и её, и Егорку… Он вздохнул. С сынишкой, пожалуй, всё куда сложнее…

Глава 6

Две подружки сидели в столовой бизнесцентра за дальним столиком у окна. Перед одной стояла тарелочка с салатом, перед другой полный комплексный обед, десерт и большая кружка чая.

– Вот не пойму я, Вероника, как в тебя столько еды влезает, – добродушно усмехнулась одна из девушек.

– Легко, – отмахнулась вторая, пододвигая к себе тарелку с супом и доставая из хлебницы кусок белого хлеба. – Люблю я вкусно поесть.

– Пожрать, я бы сказала, – цепляя с тарелки лист салата, улыбнулась собеседница.

– А если и так, то что? – Вероника уже привыкла к дружеским подначкам. Раньше обижалась на них, дулась, могла с подругой весь день не разговаривать, что, впрочем, на её аппетите не отражалось.

– Да ничего… – заметила, как застыла ложка в руках подруги, и взгляд сфокусировался на входе в столовую, – Ага! Дай угадаю! На обед явился Григорий…

– Пришёл…

– Вероник, ну в самом-то деле, ты действительно думаешь, что этот парень заметит тебя?

– А что со мной не так? – Вероника бросила быстрый взгляд на приятельницу, но тут же снова сфокусировала его на объекте своего внимания.

– Всё с тобой так, да только выбирать по себе нужно. Прости меня, если скажу обидное, но ты же знаешь, я всегда говорю то, что думаю. Посмотри на себя, а потом на него. Ну какая из вас пара? Тебе бы сначала собой заняться, аппетит свой как-то умерить, в зал походить, с волосами что-то сделать, да и потом, он младше тебя на пять лет, на днях объявил, что жениться собрался…

– И что? Глупости всё это. Лишнего веса у меня нет, весь нужный, – хихикнула Вероника, – Пять лет между нами – вообще незначительная разница, а то, что жениться собрался… тоже не беда. Решаемо.

– Каким образом?

– Приворотом.

– Что?! Ты серьёзно?

– Вполне.

– Ну ты даёшь, подруга! Дремучесть какая-то! Мы что с тобой, в средневековье живём?

– Отчего же? Вполне себе в современном мире, но кто сказал, что он лишён того, чем люди раньше жили? Я тебе больше скажу, развитие интернета делает доступным и достижимым очень многое, в том числе и магию…

– Бред! Ну бред же, Вероника! Ты образованный человек! Как ты можешь верить во всю эту муть?! Шоу про экстрасенсов пересмотрела? Так они шарлатаны все.

– Это да, но я сама могу сделать приворот.

– Ты ведьма? – усмешка вышла почти издевательской, но Вероника внимания не обратила, она-то говорила всерьёз и было похоже, что не сейчас придумала, а уже давненько план вынашивает. Ей просто понадобился сообщник, тот, с кем можно поделиться мыслями и планами. И не имеет значение, как именно приятельница отнесётся к её идее, главное поделиться, рассказать для того, чтобы набраться решимости и отрезать себе путь назад.

– Да нет, конечно, но было бы неплохо. Согласись, это ж какие возможности, считай, весь мир у твоих ног! Регин, да ты только представь, сколько возможностей откроется!

Регина хмыкнула, с сомнением покачала головой, но задумалась, опустила глаза, изучая содержимое своей тарелки. Воодушевлённая её молчанием, Вероника продолжила.

– А давай вместе! Поехали в выходные ко мне на дачу, попробуем. Начнём с простого. С приворота.

– О да! К нему всё и затевается, – рассмеялась Регина. Но теперь смех её прозвучал совсем по-другому. В нём сквозили сомнения, неуверенность, а вот издёвки как ни бывало. Задумалась. Сомневается, не верит, но задумалась. Выходит, и у неё, такой красивой и успешной есть нечто, тщательно скрываемое ото всех, такое, что не решается с разбегу и не ищет выхода, слишком личное, чтобы делиться. Она и сейчас не расскажет подруге о чём задумалась, но примет её предложение. С некоторыми сомнением и неверием в успех, но примет. – Ну, в целом, на природу выехать я не против. А родители твои тоже будут там?

– Нет. Они сейчас на отдыхе. В Тунисе. Будем только мы.

– Договорились. Только всё равно не верю я, что тебе с Гришей что-то светит.

– Вот и проверим. Сама увидишь, он моим станет.

– Одного в толк не возьму… зачем он тебе? Мальчишка же совсем.

– Может и мальчишка, да только голова у него на месте, поверь мне, он далеко пойдёт и очень быстро. Но меня привлекает не это, заработать я и сама могу, просто… как увидела его, так и пропала. И в омут. С головой. Со мной такое впервые. Он… я чувствую, что он мой. Родной, близкий. Мне кажется, я всё о нём знаю. Что он за человек, чем живёт, чем интересуется. Понимаешь?

– Нет, – искренне ответила Регина. – Мне кажется, ты его просто придумала. Он такой, каким ты его хочешь видеть. Это твои желания, а не он сам.

– Ошибаешься. – Вероника нахмурилась, но пояснять не стала. Не потому, что согласилась с подругой, просто не посчитала нужным спорить с ней. К чему? Вот проведут ритуал, она сама во всём убедится. Уже очень скоро ситуация поменяется, и вот тогда не будет больше ехидных выпадов и издевательских усмешек в её адрес. Не по зубам добыча? Да как же! Никто ещё не знает, на что Вероника способна, на что она может пойти ради достижения цели.

Веронике для ритуала помощники не требовались, но одной проводить его как-то страшно, пусть лучше кто-нибудь будет рядом. Регина не худший вариант. Подруга она, конечно, так себе, но пока есть в ней нужда, Вероника будет делать вид, что дружит, глотать насмешки и критику, а вот потом, когда эта странная дружба станет ей не нужна, Вероника скажет Регине всё, припомнит каждую мелочь.

На дачу девушки поехали в пятницу после работы. Ехали долго. По пятницам пробки на выезде из города – дело обычное и привычное, так что приятельницы даже не нервничали из-за вынужденных остановок и задержки в пути. Вероника оживлённо что-то рассказывала, Регина кивала рассеянно, делая вид, что заинтересована. Она думала о Грише.

Казалось бы, молодой парень, пришёл в их строительную компанию сразу после института. Да не просто пришёл, а принёс вместо резюме свой собственный проект малоэтажного жилого комплекса. Руководство разве что не хрюкало от восторга, директора ухватились за парнишку, сходу ему и должность, и оклад предложили, а проект, действительно хороший проект, выставили на тендер. Откуда взялся этот парень? Почему он так быстро влетел в команду? Чей-то протеже? И проект этот… Как Григорий заставил руководство не только бегло взглянуть на его разработки, а вчитаться, изучив досконально? И как вышло так, что именно этот проект выиграл в гонке? Ну не бывает так, чтобы с первого же хода в «дамки» заскочить! Не бывает! Значит, помог ему кто-то. И тогда вполне понятен и объясним интерес к нему Вероники. Красивый, успешный, при деньгах – не парень – мечта! Да только не по зубам он ей! И никакой приворот не поможет.

Да, Вероника девушка, устроенная в этой жизни. Состоятельные родители могут содержать дочь ещё долгие годы, но ей захотелось работать. Проявить себя как-то, не зря же отучилась в престижном ВУЗе! Отец отговаривал её, конечно, но в итоге смирился, сам подобрал дочери работу, устроив в финансовый отдел крупной строительной компании. Характер Вероника имела непростой, с ней старались не связываться, коллегам куда проще было разобрать по себе часть обязанностей новой сотрудницы, лишь бы она не трогала их, ведь ссора с ней для некоторых сотрудников закончилась увольнением, а для кого-то пока лишь выговором. Вот и приходила Вероника на работу лишь поболтать, посидеть в столовой и покурить. Она не понимала или обращать внимания не хотела на то, что слушают её невнимательно, думая о чём-то своём, лишь кивают дежурно, охают, ахают часто невпопад. И лишь Регина не заискивала перед ней, умела сказать то, что думает, и почему-то Вероника терпела.

Сейчас Регина сидела на пассажирском сиденье, слушала болтовню Вероники, смотрела в окно и ловила себя на мысли, что больше всего ей хочется попросить приятельницу остановить машину, выйти, хлопнуть дверью посильнее и просто пойти вдоль шоссе в сторону города. Пусть она долго и муторно будет добираться до дома, и даже если часть пути придётся проделать пешком, это всё же лучше, чем ехать на дачу и два дня слушать Веронику, соглашаться с ней, поддакивать, поддерживать утомительный, скучный разговор… Регину передёрнуло от подобной перспективы, но она так и не решилась, сказать Веронике, что хочет поехать домой, ведь придётся как-то объяснять свой демарш. А как? Напрямик не скажешь, а юлить Регина не привыкла.

– Мы почти приехали! – бодро сообщила Вероника, вторгаясь в невесёлые размышления приятельницы, – Вон уже наш забор…

Действительно, впереди, справа от дороги возвышался кирпичный забор. Отвлекшись на собственные мысли, Регина и не заметила, как с трассы они съехали на просёлок, и вот уже минут десять едут по сосновому бору. А забор впечатлял. Он был настолько высоким, что дома за ним видно не было, только сосны торчали с той стороны, впрочем, как и везде тут. И кто вообще дал разрешение на застройку в таком бесподобном месте? Будь воля Регины, она бы всё колючей проволокой обнесла и никогда не пустила бы в этот лес человека.

Веронику подобные мысли не посещали, она нажала кнопку на пульте, тут же поползла в сторону тяжелая дверь ворот.

– Вот наши владения, – обвела рукой окрестности Вероника.

Владения впечатляли. На огромном участке стояло целых два дома. Первый – пафосный трёхэтажный особнячок. Для особняка, правда, он был мелковат, но для понятия дом – слишком большим, а за особняком, чуть поодаль притулился дом поменьше, но тоже очень красивый. Бревенчатый, с балконом и высоким деревянным же крыльцом.

– Какой дом ваш? – уточнила Регина. Бывает же всякое. Участок, например, один, а дома отдельные, для каждой семьи свой. Может, Вероника когда-то рассказывала о своих родственниках, Регина не могла вспомнить, имелись ли таковые, потому и спросила.

– В смысле какой? – вопрос приятельницы вызвал лёгкое недоумение у Вероники. – Вот же дом! А там баня.

– Баня?! В два этажа?!

– Ну да! Чему удивляешься? Это баня и одновременно ну… можно сказать, гостевой дом. Там гостиная на первом этаже, кухня, баня, а на втором три комнаты. Две для гостей, а третья бильярдная.

– А… – с пониманием протянула Регина. – Может, у вас и бассейн имеется? – не удержавшись, съехидничала она.

– Да не, – рассмеявшись, махнула рукой Вероника, – Я папе говорила, что надо, а он не любит стоячую воду, ему, видите-ли, простор нужен! У нас за забором, с другой стороны, большое озеро имеется. Есть ещё собственный пирс и лодки.

Так вот чем объясняется паталогическое упрямство Вероники! Она ни в чём и никогда не знала отказа, она росла, даже не подозревая о том, что кто-то в этом мире может жить по своим правилам, не считаясь с ней, не замечая её. Но вот что странно, она, требуя беспрекословного обожания и подчинения от других, себе никаких правил и требований не устанавливала. Да, для избалованной девочки – это нормально, но нельзя же так плевать на себя! Позволять себе излишества в еде, пренебрегая тренировками в спортзале и походами в салон красоты. Позволять себе одеваться так, будто вещи, а они дорогие, салонные, были куплены на ближайшем развале! Что это? Элементарная лень или нечто большее? Как понять? Регина всегда считала, что девушки из обеспеченных семей должны выглядеть как-то иначе. И да, ещё таких девушек отличает непоколебимая уверенность в себе. Зная себе цену, они и подают себя в обществе соответствующе. Они держатся чуть отстранённо, будто над всеми, а не вместе, на тех, кто ниже по статусу смотрят в лучшем случае свысока, чаще – высокомерно, с той брезгливой надменностью, которая умеет унижать и уничтожать.

– Нет, – заметив растерянность приятельницы, пояснила Вероника, – Мы не так богаты, как может показаться на первый взгляд. Вот это всё осталось ещё от деда. Участок ему был выделен за какие-то там заслуги, я не уточняла, ну а дом он выстроил сам.

Регина кивнула, не решившись спорить. Что в понимании Вероники «не так богаты»? Скорее всего то, что для Регины неподъёмно.

– Когда ты свой ритуал проводить планируешь? – перевела разговор на другую тему Регина.

Вероника бросила на неё быстрый взгляд. В глазах промелькнул страх.

– Не знаю, Регин… Завтра. Да. Наверное, завтра. Давай сегодня мы даже говорить о нём не будем.

– Ага, ну как же! Не будем, – мрачно пробормотала девушка, – Сама-то выдержишь?

Вероника пожала плечами и потянула Регину к дому.

– Пойдём! Я тебе всё покажу, а потом мы пойдём на кухню. Я просто умираю от голода!

Регина хотела сказать, что уж кому-кому, а ей и двухнедельного воздержания от еды маловато будет, да вовремя язык прикусила.

Вопреки ожиданиям Регины, вечер пятницы и суббота прошли хорошо, и лишь к вечеру Вероника задёргалась. Она явно нервничала, и уже готова была отказаться от ритуала, но присутствие приятельницы делало отказ невозможным. Как отказаться, когда совсем ещё недавно хвалилась тем, что умеет и может провести ритуал, когда, можно сказать, бросила вызов, решив доказать подруге, что магия существует, и даже неопытный человек, владея некими теоретическими знаниями, может добиться многого, а уж приворожить… вообще дело плёвое.

Регина надеялась, что ритуал требует от исполнителя одиночества, но Вероника заявила, что ей необходимо присутствовать. Что ж… В какой-то степени даже любопытно, Регина готова посмотреть. Только посмотреть, не участвовать.

Когда мягкие, летние сумерки укутали двор, Вероника поднялась с дивана, подхватила заранее собранную сумку, глянула на Регину едва ли не с мольбой. Ждёт, что та предложит отказаться? Скорее всего. Но Регина не намерена отступать, уж очень хочется посмотреть, как Вероника выкручиваться будет.

– Хочешь отказаться? – спросила она, своим вопросом провоцируя Веронику на действия.

– Нет. Что ты? Конечно нет… – очень неуверенно пожав плечами, Вероника улыбнулась. Улыбка вышла кривой и жалкой. – Идём?

– Пошли.

Ритуал Вероника собиралась провести в бане. Прямо в парной, о чём и поведала приятельнице, по дороге.

– Почему именно там? – удивилась Регина. – Подойдёт же любое место!

– Окон не должно быть, – коротко ответила Вероника. – Идём. И… пожалуйста, Регин, ты наблюдай, но вопросов лишних не нужно. Правда, не нужно. Мне… – она замялась, – самой боязно немного, а тут ты с вопросами…

– Хорошо, – легко согласилась Регина. – Как скажешь.

Вероника открыла тяжёлую дверь, пропустила Регину вперёд, прикрыла дверь за собой, но подумав, закрыла её на щеколду. Бросила сумку на стол в гостиной, потёрла ладонями лицо.

– Ну… назад пути нет, – постояв, решилась она, расстегнула сумку, достала из неё пакет с чёрными свечами.

– Зачем так много? – всё-таки не удержалась Регина.

– Другого источника света быть не должно, а я в потёмках слепая, как крот… – подхватив свечи, Вероника направилась в парную, Регина поплелась за ней.

Парная как парная. Небольшое помещение, действительно без окон, если не считать таковым крохотное, забранное толстым, прокопчённым стеклом отверстие в стене. Его и окошком-то не назовёшь, и света оно не даёт вовсе… На полках домотканые коврики из пёстрых ниток, термометр на стене, печь-каменка. Ничего особенного.

Расставив свечи, Вероника вернулась в гостиную. Сняла с себя все украшения, небрежно бросила их на стол, распустила волосы, достала из сумки длинную льняную рубаху.

– Ты прям по серьёзному всё! – оценила Регина.

– Ну так и дело не детсадовское, согласись.

– Соглашусь. Вероник, какова моя задача?

– Ты просто сидишь рядом и наблюдаешь. Вдвоём не так страшно.

Регина не ответила. Ей немного не по себе было. И вроде как её участие в ритуале не планируется, а всё равно страшновато. Как там всё ещё повернётся? Глупость, конечно. Поиграется Вероника, позабавит себя страшилкой, да этим дело и закончится. Ну какая из неё ведьма? Правильно! Никакая!

А Вероника тем временем переоделась, разулась и снова полезла в сумку. Извлекла оттуда настольное зеркало, коробок длинных, походных спичек, лист крафтовой бумаги, перьевую ручку. Да не ту, в которую баллончик заправляют, а настоящую, какими раньше писали, макая едва ли не перед каждым словом в чернильницу. Дальше из недр сумки появились небольшие глиняные мисочки, одна плотно закрытая крышкой, и в ней обнаружилась земля, вторая – пустая, в неё Вероника воды налила.

– Ну что ж, – последней доставая из сумки фотографию Гриши, вздохнула она, погладила изображение, грустно улыбнулась ему, – Пора начинать.

– Вероник… ты уверена? – вдруг не на шутку испугалась Регина.

– Конечно. Иначе для чего мы тут? Идём же.

И они пошли. Вероника зажгла все свечи, установила зеркало перед ними, положила фотографию, поставила мисочки с водой и землёй. Появилась ещё одна мисочка, совсем крошечная, её Регина раньше не видела, и рядом с ней с глухим, лёгким стуком лёг на полку старый-престарый нож.

Регине расхотелось задавать вопросы, захотелось сбежать. Вот прямо сейчас обругать Веронику, обозвать дурой пришибленной и, хлопнув дверью что есть мочи, бежать отсюда, но, закрываясь, скрипнула дверь, Регина моргнула. Ещё есть возможность уйти. Ещё не поздно… Но она осталась. Осталась и во все глаза наблюдала за Вероникой. За её действиями, эмоциями, выражением лица, взглядом… ловила каждую мелочь, для чего-то делая в памяти зарубки. Для чего и сама не знала, просто казалось важным запомнить всё до мелочей.

Вероника сейчас казалась незнакомой и чужой, Регина будто впервые видела её и удивлялась случившимся в девушке переменам. Казалось, она вошла в транс, действия осуществляет механически, находясь где-то очень далеко от этой бани, от Регины и от целого мира. И сейчас Вероника казалась красивой. Ослепительно красивой, необыкновенно! Её взгляд, наполненный фанатичным огнём, завораживал, заставлял молчать, приглядываться, прислушиваться, он пригвождал к месту, и Регине казалось, что она и сама уже находится в изменённом сознании.

Промелькнула мысль о наркотиках. Может это они? Да вряд ли, ничего подобного за Вероникой замечено не было, она не пьёт даже, а курит так редко, что лучше бы и совсем не курила, зачем ей это? Так что вряд ли наркотики…

Но неужели она способна на то, чтобы вогнать себя в состояние близкое к эйфории? Чтобы отрешиться от мира настолько, что б перестать замечать его. Не слышать, не видеть, не понимать… Где она сейчас? Что видят её глаза? Мерцающие огоньки свечей? Фотографию красивого парня, над которой занесла ладони?

И конечно, засмотревшись на Веронику, Регина пропустила момент, когда та, молниеносным движением схватила нож и чиркнула себя по ладони. Ладонь окрасилась алым, Регина вскрикнула и зажала рот руками, в подставленную мисочку с ладони Вероники закапала кровь.

Порез оказался глубоким, Вероника перестаралась, и кровь бежала ручьём, сначала в одну мисочку, потом во вторую и в третью. Из рукава Вероника выхватила льняную тряпицу, ловко замотала раненую ладонь и продолжила ритуал, Регина, забившись в уголочек, тряслась от страха, но тем не менее, глаз не сводила с приятельницы, наблюдала, и лишь сердечко бухало в груди, да кровь шумела в ушах…

Вот Вероника обмакнула ручку в мисочку с кровью, принялась выводить какие-то символы на листке бумаги, при этом шептала что-то монотонное, на одной ноте, то наращивая темп, то сбавляя, вот приложила листок к фотографии, раненой рукой зачерпнула из мисочки землю, перемешанную с кровью, бросила небрежно на фотографию, вот брызнула на неё подкрашенной кровью водой…

Регина, сама не своя не от страха уже, от ужаса, вдруг поняла, что вовсе не ритуала боится, а Веронику. Ну ясно же, не в себе девушка, сильно не в себе, кто её знает, что в следующую секунду учудит? А вдруг ножом размахивать начнёт, вдруг её, Регину, теперь порежет? И понимала она, что слиться со стеной не получится, и что сбежать невозможно, понимала, что для этого придётся, по меньшей мере, отпихнуть Веронику с дороги, вот и жалась к стене, стараясь дышать через раз.

Вероника чиркнула спичкой, подожгла фотографию вместе с листком, поднесла её к зеркалу, вгляделась в его поверхность, стараясь, разглядеть что-то в неровном пламени, и тут что-то произошло…

Сдавленно вскрикнув, Вероника выронила фотографию и, потеряв сознание, рухнула на пол, упало зеркало. Не так, чтобы разбиться, опрокинулось просто, отражающей стороной вниз, и, будто смахнул кто, разом разлетелись по маленькому помещению свечи…

Регина завизжала от ужаса, занялись пламенем домотканые половички, загорелся подол Вероникиной рубахи…

Первым порывом Регины был побег. Просто сбежать и всё, но… как же Вероника? Пламя быстро распространялось. Слишком быстро для обычного огня… Надо принимать решение. Регина распахнула дверь. Волна воздуха, ворвавшаяся в помещение, дала огню сил, пламя взметнулось, поползло по деревянным стенам. Регина, руками сбив пламя с рубахи Вероники, подхватила ту под мышки, волоком потащила прочь из огненной ловушки.

Ох и тяжела она была! Пока вытащила, думала сама сейчас тут же, рядышком приляжет, от натуги сознания лишившись, но нет, справилась, видно, страх сил прибавил, вытащила Веронику в гостиную, плеснула на неё водой из бутыли.

Помещение наполнялось дымом, пламя стремительно распространялось. Всё гудело, трещало и, вторя пламени, подвывала от безысходности Регина. Одна она не уйдёт, не сможет, а Вероника всё никак в себя не приходит… Волоком, преодолевая метр за метром, Регина подтащила её к коридору, кинулась к двери, ударила пальцами по щеколде, распахнула дверь. Вот она – свобода. Ещё пару шагов и всё, опасность уйдёт, но Вероника…

Регина кинулась назад, кашляя отыскала в дыму подругу, снова потащила к выходу, он был так близок…

Вот уже ступеньки. Их три. Надо постараться. Последний рывок…

Силы закончились сразу, стоило только вывалиться из горящей бани, Регина упала на траву, одной рукой обнимая всё ещё не пришедшую в себя Веронику, и тоже уплыла куда-то в блаженное небытие. И так ей хорошо в нём было. Её качало на волнах, баюкало, с ней небытие разговаривало ласковыми голосами – какие-то повторялись, какие-то звучали однократно, какие-то казались знакомыми и родными, какие-то совсем чужими, небытие нежно обнимало её, укутывая в звёздное покрывало, небытие обещало что-то, дарило покой и негу, и оттого слишком грубым и резким оказалось пробуждение.

Что-то мешалось в горле, что-то огнём горело на сгибе локтя, что-то противно пищало в изголовье… И запах… В ноздри бил резкий запах больницы и лекарств, от него тошнило и кружилась голова.

Регина не торопилась открывать глаза, она привыкала. К звукам, запахам, к мерзкому писку какого-то аппарата. Где она? Что с ней произошло? Не помнит… Мысли ползают в голове медленными улитками, не единой не распознать, пустые, обрывочные и бессвязные, они причиняют боль, стучат в висках навязчиво и неукротимо. Из горла торчит какая-то трубка. Она мешает, хочется выдернуть её и дышать, дышать… Какое это счастье – просто дышать. И пусть нос улавливает только запах лекарств, чистящих средств и почему-то гари, сейчас эта гремучая смесь кажется упоительной, просто потому, что есть она, способность чувствовать. Значит жива. Значит ничего фатального…

Вот как бы ещё вспомнить, что произошло? Так… надо двигаться в обратном порядке. Сейчас больница, трубка, адская боль в горле, запах гари в носу. Вот. Это ключевое. Запах гари. Раз он есть, значит и огонь где-то был и дым, соответственно. И тут накатило. Вспомнилось, как сами по себе рассыпались по полу и полкам горящие свечи, как капал воск с одной из них, опрокинувшейся на бок, и чёрные густые капли летели на пол. Как упала свеча на подол Вероникиной сорочки и под рыжим огнём тлела выбеленная ткань. Вспомнилось, как она, напуганная и ошалевшая от ужаса, пыталась сбить огонь ладонями, а потом, плюнув, подхватила Веронику под мышки, потащила прочь. Вспомнилось, как стремительно распространялось пламя, как заволакивало дымом помещение, как накатывала паника, казалось, что всё, не выбраться уже. Как хотелось бросить Веронику и бежать самой, ведь она же вовсе не причём, это подруга затеяла ворожбу, но нет, не могла Регина бросить её, понимала, что эта смерть на её совести мёртвым грузом повиснет, тащила, упиралась, рыча от натуги и бессилия…