За что я сражаюсь

Узкая лесенка, потёртая краска на металле, ржавчина и подтекающая система охлаждения – внутренности «Защитника» оказались лучше, чем я предполагал. Аварийного света едва хватало, чтобы не запутаться в собственных ногах. Нырнув под трубами по стрелке «Энергоотсек →», я ударился головой о слишком низкую перегородку и тихо ругнулся.

– Хотя чего это я шепчу? Какой безрукий присобачил сюда эту хрень? – крикнул во весь голос я. Захотелось крикнуть ещё. – Что б тебе этими же заклёпками задницу заклепали!

А это приятно. Почаще надо так делать.

Отсек встретил меня опасным рычанием громадного реактора. Он выжигал последние остатки нью-нефти и готовился к смерти, судя по показателям интерфейса. Конденсаторы, собранные в огромную сверкающую нанослоем графена сферу, располагались по центру, окружённые паутиной охлаждающих трубок и отводящих энергию толстенных жил. Самодиагностика системы, пища и пиликая, выдала работоспособность половины всей графеновой структуры: остальное деградировало. Ладно, и с этим можно работать. Главное – сработать быстро. Я размял пальцы и хрустнул суставами.

Переходники кабелей, слава Космосу, подходили, и подключить конденсаторы к реактору удалось сразу. Пока что через резерв. Нельзя было резко подавать энергию на устройство, которое старше меня раза в три, а то и четыре. Поэтому я начал с десяти процентов. Сфера загудела, в её центре начал формироваться шар концентрированной энергии. Пока ещё тусклый, бледно-жёлтый, но постепенно разрастающийся. Слой графена будто бы «потёк», поблёскивая кристаллами, которые то вырастали на поверхности, то ныряли обратно.

Перевести двадцать процентов. Внешний щит ещё должен был держаться. Он отключится… Если я всё верно подсчитал, то на пятидесяти процентах. Шар пооранжевел. Гудение сферы становилось выше, графен тёк быстрее. Там, где слои графена проходили близко друг к другу, появлялись первые молнии. Энергия наполняла конденсатор, и, казалось, он был рад этому. Словно оживал.

Тридцать, сорок.

Критический момент. Пятьдесят процентов.

Теперь у меня есть тридцать секунд.

Шар внутри сферы перескочил «красную» зону и стремительно темнел. Когда он станет фиолетовым, энергии будет достаточно для разрядки. Внезапно раздался ужасный треск и дребезжание: несколько отводящих трубок треснули, холодоноситель с безудержным шипением бил в потолок. «Перегрев через пять…» – начала отсчет система.

Чтоб меня жуки сожрали.

Я одним движение перенаправил всю энергию с реактора на конденсаторы. Всю, без остатка.

«…четыре…»

Бегом добежал до сферы, прикрыл глаза от горящего тёмно-фиолетового шара концентрированной энергии. Ток внутри пел.

«…три…»

Встроенная антенна корабля должна сработать как мощная катушка. Гигантский поток устремился на неё, разряжая конденсаторы с ноль. Я увидел, как светящийся шар раздулся до размеров всей сферы, уже вылезал за её пределы, но вдруг схлопнулся. Корабль тут же содрогнулся, выпуская мощный электромагнитный импульс во все стороны. Сильно запахло озоном, как после ужасного ливня с громом и молнией.

«…разряжена. Пожалуйста, подключите питание». Система говорила что-то ещё, но я уже устремился наружу. Я выиграл эту битву, но выиграли ли битву Лис с Текилой?

Глава 8. Руммаш

Список разрешённых довоенных мультимедийных,

литературных и иных произведений находится в приложении.

Из Закона о свободе слова.

Гражданские прятались внутри «Защитника». Я вручную открыл гермодверь, и она с грохотом упала на землю. И это был единственный звук, существующий сейчас на километры и километры вокруг. Майнкру накрыла минута тишины. Минута молчания по всем устройствам, приборам, машинам, где были электросхемы. Я сжёг их подчистую за секунду.

С нашей стороны убитых не было. Да даже раненых не было. А вот с вражеской…

Блестящие тела механосов лежали сплошным ковром. Мёртвые, если можно так о них сказать. Хотя логичнее сказать, отключённые. В небе медленно пикировал их атакующий корабль. Ни красных огней, ни свиста десанта. Просто молчаливый полёт вниз.

На этот раз победа была за нами.

***

К утру службы Майнкры смогли запустить запасные генераторы и восстановить связь с другими секторами планеты и Штаб-планетой. Я кинул на землю куртку и сел на неё. Надо мной возвышался затихший навек «Защитник режима». Он не пережил такого напряжения. Я провёл с ним немного времени, но почему-то мне было горько. Ещё и Текила стоял неподалёку и гладил корабль, что-то шептал ему. Наверное, прощался.

Вечный смог развеивался необычно сильным для Майнкры ветром. Над горизонтом даже можно было разглядеть крошечный тусклый кружок солнца и посветлевшее голубовато-серое небо. Интересно, когда в последний раз планета вообще видела восход?

Я лёг на спину. Звёзды пропадали одна за другой. Слёзы Вдовы последними яркими точками сияли на небосклоне, но и они тускнели с каждым мгновением. В паре метров от меня валялся механос. В обычное время я бы обязательно попробовал его разобрать, но сейчас у меня не было на это сил. Я просто смотрел на него. Бесстрастно. Безэмоционально.

Маленький паучок заполз на голову механоса и принялся плести паутину, закрывая дыру в голове от сквозного выстрела прямо на месте глаза. Сначала основную нить, потом от середины нити вниз. Несколько лучей от центра. И завершающую спираль.

– Ганс! За нами прибыл корабль! Хватай вещи и пошли! – Текила помахал мне рукой, стоя рядом с грузовиком. Туда уже садились люди. Наверное, всех отсюда переведут на работы в соседние сектора, пока не разберут здесь весь металлолом.

Тело противилось вставать, но я смог его перебороть. «Поспим в машине», – уговаривал я себя. Но в трясущемся на ухабинах кузове нужно было прилагать больше усилий, чтобы ненароком не прищемить себе язык. Ещё и дорога заняла часа два. К концу я даже не понимал, где нахожусь. Все мозги себе растряс.

Корабль на замену был каким-то не таким. Уродским, что ли. Но Текила, который болтал без устали всю дорогу и развлекал людей, казалось, обрадовался:

– Мы, что, полетим на Руммаш? Эй, Вульф! – Он окликнул капитана, подходящего к нам. – Я ведь вижу то, что вижу?

– Да, Текила. Мы летим на Руммаш.

Корабль завывая поднялся в воздух. Я тоже был готов завыть, так я хотел добраться до кровати.

– Эй, Ганс! – Текила нагнал меня в коридоре у комнаты дезинфекции. – Тебе тут Лис кое-что хотел сказать.

Лис плёлся следом, и судя по выражению его лица он явно ничего хорошего не хотел мне говорить. Рыжие волосы слиплись от пота, вокруг глаз ярко-красный след от плохо подогнанного шлема, ухмыляющаяся улыбка стёрта усталостью.

– Знаешь, я сейчас немного занят. – Я решил отсрочить наш разговор. Мы оба не были готовы нормально обсудить всё, что случилось. Разводя руками и показывая, что я весь вымазан в вонючей маслянистой жидкости, что заменяла механосам кровь, я указал головой на дверь. – Мне надо в дезинфекцию, а потом я бы завалился поспать.

Лис выдохнул и быстро прошёл мимо, чуть не задев меня плечом.

Текила почесал затылок, при этом с его коротких волос веером разлетелась какая-то липкая субстанция по стене. Он попробовал стереть её, но только сильнее размазал.

– Вот ведь жучиная блевота… Ладно, всё равно корабль не наш. – Он замолчал. Потом откашлялся и продолжил: – Ты, это, Ганс, молодец вообще-то. Вовремя пришёл.

Я пожал плечами.

– Это мой долг.

– Нет, – он положил мне руку на плечо, – после того, что сделал Лис, ты мог не возвращаться за нами.

– Я вообще-то только за тобой пошёл, а он случайно оказался в этом же месте.

Текила уставился на меня. Через секунду рот растянулся в улыбке, и он засмеялся.

– Попал на акцию «Два космодесантника по цене одного»! Поздравляю с удачной покупкой! Ладно, иди отмывайся, мне бронник тоже надо скинуть в бокс. И это, если хочешь, мы щас по-быстрому спим часов десять, потом планёрка, а после я хочу кой-чего вам показать. Это ненадолго. Может, и поговорить нормально с Лисом сможете. – Подмигнув и ещё раз пошутив про акцию, Текила направился в дезбокс для костюмов.

Стоя под душем, я обдумывал предложение Текилы. Заявляться нежданным не хотелось, мне хватило неловких посиделок в учебке, куда меня приглашали из вежливости. Но зато при Текиле Лис вряд ли будет сильно огрызаться, да и сам Текила вроде как на моей стороне. Он даже тогда воздержался на голосовании.

Да и если я останусь один на один с Лисом, наш разговор быстро перетечёт в драку. У меня до сих пор чесались кулаки из-за того рапорта и лжи о дезертирстве. Я ударил по металлической стене. Он не имел права писать такое.

Но сил на злость не было. И чтобы вытереться тоже. Надев одноразовый халат, я поплёлся до кровати. Спать. Наконец-то спать.

***

Вульф охрип после многочасового командования и говорил тихо, причмокивая таблеткой от боли в горле.

– Текила, Лис, вы уже знакомы с Руммашем. Новенькому объясните на месте, у меня язык стёрся от разговоров. Текила, я уже вижу, что ты хочешь пошутить, даже не думай. Ганс, тебе ещё надо написать рапорт о том, как ты обесточил половину Майнкры и повредил оборудование на много-много денег. Чем скорее, тем лучше.

Капитан махнул рукой, отпуская нас до прибытия на точку, но Текила вскочил с места:

– Не расходимся! Так, Ганс, подмогни-ка. – Мы перетащили стол и поставили стулья полукругом. Потом он сбегал куда-то и принёс металлический ящик с маркировкой «Опасно!».

– Стоять! – просипел капитан, надрывая связки. – Только не говори, что ты уже не стесняясь хранишь алкоголь на корабле! Убирай, пока не сделал шаг внутрь помещения, иначе я буду обязан конфисковать и сообщить куда следует.

– Не боись, Вульф. Не алкоголь. – Заметя мой вопросительный взгляд, похлопал по крышке: – Куда лучше алкоголя!

Я с интересом наблюдал, как Текила вскрывал ящик. Осторожно, почти любовно. Внутри были коробки поменьше. Сначала обычные, пластиковые. В них обёрнутые сейф-плёнкой металлические прямоугольники.

– Медь?

– Да, для полной защиты от любых внешних электромагнитных полей. Информация внутри слишком важная. – Текила открыл один из прямоугольников, вытащил небольшую флеш-карту.

Теперь мне стало по-настоящему интересно.

– Текила, ты же знаешь правила, – пробурчал Вульф.

– Знаю, капитан. Но это же только отрывок. И без названия. А раз он без названия, то как его запретить могут?

– Но и разрешить тоже, – добавил молчащий до сих пор Лис. – Ты доиграешься когда-нибудь.

– Так, хотите – уходите, держать никого не буду. Ганс, ты будешь смотреть? – Текила устанавливал миниатюрный проектор. Черно-белая картинка, немного искажённая из-за кривой поверхности комнаты, подёргалась, но Текила смог выставить её максимально ровно.

– Конечно, ещё спрашиваешь! – Что же там? Тайные планы инсектоидов? Расшифрованные записи разговоров механосов?

Лис с Вульфом переглянулись и сели в импровизированный зал. Я тоже.

Текила вставил карту в прорезь проектора. Изображение моргнуло, пошло цветными волнами. Динамики зашипели. Что-то запищало, затарахтело. Видео началось.

Следующие четыре минуты я сидел, открыв рот.

Это была сцена из какого-то древнего фильма. Двое солдат сражались в пещере с монстрами, отдалённо похожими на наших инстектоидов. Хотя их оружие и вызывало у нас смех – выглядело очень уж ненатурально – сражались они храбро. Но их было всего двое, а врагов – целая орда. «Наступит день, когда обычный человек сможет уничтожить всю вашу империю!» – с этими словами один из героев пожертвовал собой, подорвав себя и кучу монстров, но дал своему союзнику уйти живым.

– Давай ещё раз. Можно ещё раз, Текила? – Я просил, будто снова оказался в Доме воспитания на киновечере.

– Да, давай по-новой. – Лис сидел, закинув нога на ногу, и смотрел на экран, не отрываясь.

«Ещё раз» было раз десять, не меньше. Не только потому, что смотреть этот маленький отрывок фильма было увлекательно, но и потому, что каждый из нас понимал этих героев. Наверное, раньше люди смотрели его как некое фантастическое будущее, которое никогда не настанет. Как развлечение. А мы на каждом задании могли оказаться на месте этих солдат.

– Так, хватит на сегодня. – Вульф выключил проектор. – Готовьтесь к высадке. Поесть, посрать, погладить форму, ясно? Пойду, проверю системы фильтрации. Не хватало сюда эту заразу занести.

– Понятно, капитан, – ответил за всех Текила. – Ну что, начнём с поесть, а там и со вторым приказом справимся, да? – Он подтолкнул меня к выходу. – Идём, посмотрим хоть, что нам выдали в качестве пайка. И… вообще-то я, то есть мы с Лисом, хотели сказать, что ты здорово себя показал на Майнкре. Если бы не ты, мы б сдохли там. – Обычно весёлый Текила звучал очень серьёзно. – Честно говоря, я не ожидал, что механосы заберутся так глубоко в тыл незаметно.

– Почему системы слежения их не засекли? – больше в воздух, чем обращаясь к кому-то, спросил я.

– Потому что мы на шахтёрской Майнкре, а не на Штаб-планете, – отозвался Лис. – Там даже квантовых радаров не стоит. Только простейшая связка спутников-наблюдателей и биометрических контроллеров. А как ты знаешь…

– Учитывая вечный смог и отсутствие органики у механосов, для них это проще простого. Вот чёрт! Как же это проглядели?

Лис усмехнулся.

Через пару часов небольшой корабль «Алмаз золота» завис над Руммашем. Это оказалась совсем небольшая планетка, даже псевдопланетка, раскрашенная в ярко-розовые и голубые тона. Только потом я понял, что это огромные шляпки грибов, которые заполняли всю поверхность сплошным цветным ковром. Нас осторожно спустили на тросах, дабы не поломать ни единого гриба капсулой или взрывом. Как я понял, они росли чрезвычайно медленно и давали нужные споры только через сто или сто пятьдесят лет жизни. А делали из них одно из самых опасных оружий, которое было в арсенале космодесанта, – стимуляторы. Поэтому порча даже одного гриба – дело подсудное.

Под ногами был мягчайший мох, он продавливался и пружинился, когда я сделал пару пробных шагов. Через стекло шлема было плоховато видно, но весь воздух был будто пронизан розовато-оранжевой дымкой.

– Эй, Гензель, у тебя что трубка воздуховода повредилась? – озабоченно спросил Лис, проверяя моё обмундирование.

– Э, вроде нет, всё было хорошо! – Я сразу начал крутиться, чтобы увидеть трубку. Если с ней что-то случится, я могу надышаться инопланетной атмосферой. А это может закончиться плохо. Например, смертью.

– Да точно, говорю тебе, прохудилась! Смотри, Текила!

– Ну да, вот тут и трещина, как бы она дальше не пошла. – Солдат схватился за плотную гофру и рванул её, выдирая из баллона с воздухом. – Ой!

Это «Ой» прозвучало самым неискренним из всех, что я слышал за всю жизнь. Я судорожно задержал дыхание, стащил рюкзак с баллоном и попытался прикрепить трубку обратно, но услышал дикий смех Лиса. Он только немного напоминал человеческий и больше походил на лай этой самой лисы: высокий, тявкающий с протяжным выдохом в конце. У него, судя по всему, тоже что-то случилось с воздуховодом, и теперь Лис глубоко вдыхал здешний воздух и смеялся.

Текила присел около меня, всё ещё задерживающего дыхание, и нажал руками на мою надутые щеки, что получился громкий «Пуф!». Лис зашёлся в новом приступе смеха.

– Ганс, успокойся. Мы не умрём, если побудем здесь без СИЗОД, только расслабимся. – Он разорвал свою трубку посередине и снял шлем, втянул воздух с такой силой, что его ноздри расширились до каких-то невероятных величин. И это было уморительно. Я подумал, что из Текилы получился бы отличный свин.

– Ну у тебя и рыло! – произнёс я и тут же прикрыт рот рукой, я, что, идиот, говорить такое старшему по званию? Но рыло и правда было. Улыбка расползалась по моему лицу.

Текила сначала насупился, а потом по-детски приподнял нос и хрюкнул. С чувством. Хрю. Я начал ржать. Лис уже катался по земле, крича, что раз Текила – свин, то он вкусный трюфель и ему надо срочно спрятаться. Я же почему-то стал выть, потому что раз мы – отряд «Фенрир», то мы волки. Текила стал от меня убегать и решил построить себе домик из кирпича, ведь другой я могу сдуть. Мы носились и орали часа два, пока не выдохлись и не упали на траву.

Корабль завис над нами с открытым зевом приёмника, который прогонял тысячи литров атмосферы, собирая на фильтры споры грибов. Мы уже слегка посмеивались, организм подпривык к эффекту планеты, и истерика сходила на нет. Текила и Лис рассказывали мне, как они познакомились с Кимом.

– И потом…

– Да нет, ты всё не так помнишь, погоди! В общем, были мы в учебке тогда ещё. Лис тогда был Льюисом, я – Терри, а Ким – нашим командиром. Он вроде как старший был, уже выученный, даже на задания вылетал. Лежу я ночью, почти сплю, как подходит ко мне этот и…

– Да не так было! – перебил его Лис. – Ты всегда привираешь! Мне тогда лет сколько было? Шестнадцати не было ещё, конечно, я испугался!

– Ты чего-то испугался? – Я даже приподнялся на локтях.

– Так ты слушай, Ганс. Приходит ко мне Лис и говорит: «Я ноги отморозил! Всё, ампутация!» Я вскочил, говорю, что ему в санчасть нужно, а он упёрся, говорит, спишут меня тогда, надо на задание вызваться и там умереть!

Смотря на покрасневшего Лиса, уже кое-где седого, рубленного – перерубленного сотней инсектоидов, я не мог поверить, что ему было шестнадцать. Нет, конечно, всем когда-то было шестнадцать… Я представил себе Лиса, только молодого. Получалось плохо: старый Лис, но в школьной форме, которая ему мала по размеру. Я тихонько хыкнул.

–… Притащил я его к Киму, чтобы тот его в списки на задание внёс, а он говорит: «Снимай ботинки». Мы подумали, что он щас резать прям тут будет. Лис аж приссал от страха.

– Да не было такого! – вклинился снова Лис. Нет, ну кто-то ведь назвал его Льюисом когда-то. Был приличный мальчик.

– Так вот, снимает Лис сапоги, а ноги синющие, ну правда – только ампутировать. По колено! А Ким без одного слова спирта припрятанного на платок ливанул и провёл по ноге – синева вся на тряпке и осталась! У этого дурачка новые портки были, и они линяли! – Текила зашёлся в новом приступе смеха, но не грибного, а настоящего. Я улыбнулся. Лис, насупившись, сидел и смотрел на горизонт.

– Я правда тогда думал, что помру. Не знал, к кому идти. А Ким… Он даже не посмеялся надо мной. Дал ключ от командирской ванны и отправил спать.

Текила замолчал. Положил руку на плечо Лиса.

– Знаете, он ведь первый, кто заговорил со мной в корпусе, – внезапно начал я. Не хотел влезать в разговор, но подумал, а почему бы и нет? – Я безнадёжно проспал на вступительный экзамен в кадетский корпус и бежал на тест, уже не надеясь, что меня пустят. Опоздал я почти на полчаса, стоял красный как рак у аудитории и не знал, что делать. А рядом лейтенант какой-то проходил, спросил, что случилось. Постучал в дверь, говорит: «Вот пустите его, он мне бабушку через дорогу помогал переводить», глупость, конечно, но кто с лейтенантом будет спорить? Пустили меня, успешно сдал – и оказался с ним же в команде. Хотя он, наверное, так меня и не узнал, столько лет прошло. А рассказать было стыдно.

– Хороший он был мужик. И как десантник, и как человек. – Текила вытащил из кармана красную повязку, которую носил Ким, и протянул мне. – Пойди, повяжи где-нибудь, чтобы мы не видели. Надо оставить его здесь, в счастливом месте.

– И, Ганс, – Лис в первый раз назвал меня по имени правильно, – спасибо.

Я отошёл метров на двести, чтобы оставить Кима здесь – в вечном веселье, и когда возвращался обратно, остановился неподалеку от Лиса с Текилой. Они сидели и смотрели куда-то очень далеко. Я решил, что ленту надо перевязать где-нибудь ещё подальше, и дать им немного времени. Через полчаса я вернулся, меня не очень активно обругали за долгое отсутствие, и мы отправились домой. Без Кима.

Глава 9. Доверие

Наука – щит нашей свободы!

С плаката, найденного Гансом во время задания.

Пуля пробила дыру прямо в центре лба бегущего на меня врага. Его крупное, покрытое неестественно развитыми мышцами тело пошатнулось, перевалилось через перила и полетело вниз, считая простреленной башкой этажи.

– Сколько ещё? – Я обернулся к копошащемуся в проводах Текиле.

– Иии… Готово!

Пневмосистема зашипела, и дверь в лабораторию стала медленно отъезжать в сторону, выпуская клубы дезинфицирующего дыма. Не желая оставаться в опасной зоне ни минутой больше, первым в щель проскочил Лис, за ним – Текила. Я заходил последним, не отрывая глаза от прицела снайперки. Здешние обитатели были уж слишком резвыми. Расслабишься на секунду – тебе откусят голову. Я даже убрал с экрана шлема все оповещения и индикаторы систем, выключил все дополнительные уровни отображения. Они могли бы помочь, но скорость перемещения заражённых была настолько высокой, что изображение отставало на несколько миллисекунд. Пришлось доверять единственному глазу задачу по отслеживанию. И пока он справлялся.

Система мониторинга сообщила, что в воздухе превышено содержание опасных газов, и перекрыла обмен с окружающей средой. Запустила генерацию смеси газов для дыхания. Шипение генератора отвлекало, заставляло постоянно оборачиваться и убеждаться, что никто не дышит нам в затылок. Я видел, что и Лиса с Текилой это нервировало.

– Диски должны быть в лаборатории. Они коннектились в этой сети прямо перед тем, как тут всё пошло по одному месту. – Лис прошёлся мимо компьютеров и несколько раз нажал на кнопку включения одного из них. Зашумели вентиляторы, монитор загорелся, предлагая ввести пароль. – Текила, делай. Гензель, осмотрись вокруг. Может кто-то из этих уродов смог пробраться сюда.

– Уродов… Они люди вообще-то… Были, – пробубнил я под нос и вышел.

Пустой и тихий коридор. Ни шороха, ни скрежета, ни тяжёлого дыхания. Должно успокаивать, но мне почему-то было не по себе в этой лабораторной стерильности. После зачистки нижних этажей адреналин в крови всё никак не снижался и требовал нового боя, нервируя и заставляя дёргаться на каждое «пш-ш-ш» генератора воздуха.

Одна комната, вторая, третья. Аккуратность и чистота. Пыль ещё не успела осесть. Ни капли крови. Отсюда люди уходили сами, спокойно эвакуировались, пока за пределами отдела не встретили… как же это было в докладе? Враждебно настроенных гуманоидных существ. И судя по тому, что «Фенрир» встретил, когда зашёл в здание, сильно враждебных. В холле было просто месиво. Пол был залит тёмно-красной кровью, застывающей в желеобразную массу, в которой плавали вырванные волосы на кусках кожи, зубы и множество пальцев. Вперемешку с какой-то блевотой. Всё это пузырилось, закручивалось спиралью, расползалось кляксами. И не было разницы между полом, стенами и потолком: только кровь стекала и засыхала в разных направлениях.

Первым врага заметил Лис. Автомат прострочил пулями перевёрнутый стол и копошащееся за ним нечто. Оно встало на четвереньки, тяжело сопя, и тогда я смог рассмотреть его получше: изуродованное тело отдалённо напоминало человеческое. Мышцы вздувались под пыльно-серой кожей, а крупные вены пульсировали, изливая тёмную кровь из пулевых отверстий. Но нечто даже не обратило внимания. В зубах у заражённого была зажата человеческая нога, которую он продолжал слабо пожёвывать. Заметив нас, ослабил хватку: конечность упала на пол, потащив за собой длинную тягучую слюну. Повёл носом, как собака. Двинулся и сразу же получил пулю в лоб. Я опустил оружие.

– Стрелять в голову, Лис. Или ты не читал доклад? – Я осторожно, осматриваясь по сторонам, приблизился и присел рядом с трупом. На лице – или морде? – застыла агрессивная маска: поднятая верхняя губа, обнажающая сжатые зубы, сведённые надбровные дуги. – Как думаете, из-за чего это с ними?

– Какая разница? Главное, что не передаётся воздушно-капельным и через укусы. – Текила осмотрел холл и прикрепил видеокамеру. – Вульф, есть изображение?

– Есть, – отозвалось в наушнике. – Теперь поднимайтесь на верхние этажи и заберите диски. Команда зачистки будет через пару часов, нужно успеть выполнить задание до них.

Лис хмыкнул:

– Потому что после них задание будет выполнять негде.

По пути наверх мы встретили ещё около десятка заражённых. Почти всех ликвидировали без проблем: они были слишком заняты пожиранием остатков работников института. Только последний, тот, которого я пристрелил на лестнице, оказался прытким. Он явно выслеживал нас и поджидал момент нападения, это было не идиотским прямым броском. Это была подготовленная атака.

Тот заражённый долго преследовал нас, прятался, чтобы мы его не заметили. Да, я мог бы подумать, что даже звери умеют изощрённо охотиться, но меня это не успокаивало. В докладе было сказано, что люди, поражённые неизвестным агентом, потеряли всякие умственные способности, и стрелять необходимо на поражение. Но этот индивид умел мыслить. А я всадил ему пулю в лоб.