Точка невозврата

Он поднялся, протянул Одри руку. Как и ожидалось, его слова немного растормошили ее, но, видя, что она с беспокойством смотрела на его раскрытую ладонь, тоже запачканную кровью, понял, что эффект долго не продлится.

Трой сам взял ее за руку, потянул и помог подняться. Одри пошатнулась, видимо, ее ноги затекли, и вцепилась в рукав Троя.

Он подождал, пока Одри обретет равновесие, крепко держа ее за руку. Ее пальцы судорожно сжались на его рукаве, и он почувствовал, как она чуть ослабила хватку, когда ее ноги наконец начали слушаться.

– Идти можешь? – тихо спросил он, заглядывая ей в глаза. – Нам придется пройти пару миль.

Одри кивнула, но ее лицо оставалось напряженным. Она посмотрела на тропу впереди, которая терялась в густой зелени джунглей. Вдали все еще слышались приглушенные звуки битвы, но они были уже гораздо тише. Видимо, его люди добивали беглецов или занимались их задержанием.

– Да, – ответила она, хотя в голосе ее чувствовалась неуверенность. – Просто немного кружится голова. И ноги затекли.

Трой осторожно отпустил ее руку, но продолжал стоять рядом, готовый поддержать, если понадобится. Одри попыталась сделать шаг, но внезапно ее ноги снова подогнулись, и она была вынуждена опереться на Троя сильнее.

– Кажется, придется идти медленнее, – с улыбкой сказал он, стараясь разрядить обстановку и внушить Одри, что раз он не волнуется и шутит, то все нормально – нет причин бояться.

– Прости, – выдохнула Одри, наконец-то расслабляя хватку на его рукаве. – Просто колет. Скоро пройдет. И можем идти нормально.

Трой кивнул, заметил, что доктор тоже пытается справиться с затекшими ногами, и, развернувшись к своим людям, продолжил:

– Нам  нужно двигаться, пока здесь не стало жарче.

Он повернулся и начал двигаться вперед, аккуратно придерживая Одри за руку, пока она не восстановила силы. Внимательно следя за тропой, он время от времени поглядывая на Одри, чтобы убедиться, что она справляется.

Шаг за шагом они углублялись в лес, оставляя позади следы недавнего боя. Одри с каждым шагом становилась увереннее, но ее напряжение не спадало. Трой держал темп, прислушиваясь к каждому шороху вокруг, пытаясь различить звуки джунглей от возможного приближения наемников. Он знал, что они могли отправить подкрепление, и времени оставалось все меньше.

– Сколько идти до безопасного места? – спросила Одри, явно стараясь не выдать страх в голосе и держаться. И эта ее попытка держать мину при плохой игре почему-то будто бы царапнула Троя где-то внутри.

– Недалеко, – ответил Трой.

Они продолжили путь, стараясь двигаться как можно быстрее, но осторожно, чтобы не выдавать себя лишним шумом. Лес становился все гуще, солнце шло к закату, окрашивая небо красивыми розовыми оттенками.

Внезапно Трой замер, подняв руку, чтобы его люди и Одри остановилась и рассредоточились. Он прислушался, улавливая едва различимый звук – хруст ветки под чьей-то ногой. Взгляд Троя мгновенно стал жестким и сосредоточенным. Он подтянул Одри ближе к себе, прижав палец к губам, сигнализируя ей оставаться тихой, и дал команду своим людям прислушиваться и действовать осторожно при необходимости.

Они замерли среди деревьев, скрытые густой листвой. Трой остался в укрытии с Одри и внимательно осматривал окрестности, медленно и бесшумно приводя автомат в боевое состояние. Сердце билось учащенно, каждый мускул был напряжен до предела.

Звук повторился – ближе и отчетливее. Кто-то двигался в их сторону. Трой медленно кивнул в сторону густых кустов.

Шаги приближались, и теперь Трой различал голоса – мужские, грубые, говорящие на языке, который он не мог разобрать. Это были не местные жители. Это могли быть только наемники.

В тот момент, когда фигуры наемников появились в их поле зрения, Трой решительно прицелился, но удержал палец на спусковом крючке. Если они смогут уйти, не привлекая внимания, это будет лучше. Черт знает, сколько здесь этих обезьян с мачете. Они выполнили приказ, нет смысла затевать новый бой. Тем более, что большая часть его людей пошла другой дорогой, чтобы погрузить пленных.

Его решение было мгновенным, но взвешенным. Если появится хоть малейшая угроза для них, он готов был действовать. Они оставались скрытыми, почти не дыша, надеясь, что наемники пройдут мимо, не заметив их присутствия.

– Не стрелять без крайней необходимости, – приказал Трой.

Наемники шли медленно, будто выслеживая кого-то. Один из них остановился в нескольких футах от их укрытия, внимательно оглядываясь вокруг. В тусклом свете заходящего солнца его лицо было жестким и сосредоточенным.

Время словно замедлилось. Казалось, что каждый звук вокруг становился слишком громким – дыхание, стук сердца, даже шорох листвы. Одри сжала руку Троя сильнее, когда наемник сделал шаг в их сторону, его мачете блеснуло в свете последних лучей солнца. Трой встал впереди Одри, держа автомат наготове, но в последний момент, словно по воле судьбы, наемник повернулся и двинулся в противоположном направлении, присоединившись к своим товарищам, которые продолжили путь. Через несколько минут их шаги затихли вдали, и лес вновь наполнился привычными звуками.

Трой позволил себе осторожно выдохнуть, взглянув на Одри. Она выглядела испуганной, но явно старалась держать эмоции под контролем. Они обменялись молчаливыми взглядами, и он понял, что контроль дается ей из последних сил.

– Нам нужно идти, – шепотом сказал Трой, повернувшись к Одри. – Они могут вернуться. А я здесь только за твоей задницей. И не люблю работать больше положенного.

Одри натянуто улыбнулась. Пусть она и пыталась держаться молодцом, выходить у нее это стало хуже. Трой внимательно ее осмотрел: потерянный взгляд, покусывание губы, выдавали, что нервное напряжение все больше подчиняет ее, и, пользуясь тем, что они пока в укрытии наедине, обнял, понимая, что ей нужна хоть какая-то поддержка, чтобы двигаться дальше, держа себя в руках. Одри сразу же доверчиво прижалась к нему всем телом и будто и даже будто бы обмякла в его объятиях, словно получила желанную передышку.

Трой положил голову ей на макушку и аккуратно провел рукой по растрепанным волосам, доставая из них мелкие палочки и листики, ощущая тепло ее тела и более равномерное дыхание.

Ему не хотелось напоминать, что им надо идти, не хотелось как-то это комментировать или иронизировать, пошло шутить, что-то вспоминать. Не хотелось вообще хоть что-то говорить, но реальность не подчинялась его желаниям.

Впрочем, как и всегда.

И, взяв рацию, Трой приказал проверить местность, как того требовали обстоятельства.

4.

4.1. Восьмью годами ранее

США. Нью-Йорк. Флэтайрон. Июль, 2011

«Наш развод никак не повлияет на наши отношения, милая».

«Да, я буду жить в Европе, но ты ведь всегда сможешь приехать ко мне на каникулах и отдохнуть».

«Я развожусь с твоим отцом, а не тобой».

Заверения матери мучительно крутились в голове, и Одри сделала музыку в зале громче. Перед глазами как будто бы снова появилась их гостиная, украшенная к Рождеству, в нос словно ударил аромат живой ели и пряно-древесного парфюма «Кельвин Кляйн» ее матери.

Одри снова видела, как она сидит на диване перед электрическим камином. Она смотрела на игру пламени, на отражение гирлянды в стеклянных стенах камина и не могла до конца поверить в услышанное. Четыре месяца назад она уехала в колледж. Четыре месяца назад у нее была полная семья, праздник по случаю поступления, все любили ее и поздравляли. Уже в декабре она предвкушала, как приедет домой на праздники.

Каток в «Центральном парке».

Выход с матерью в театр.

Семейные ужины и обмен подарков под рождественские песни.

И не случилось ничего.

Одри и раньше слышала истории, что родители разводятся, когда их дети вырастают и покидают дом. Что пропадает последняя связь, которая держала их вместе. И неужели это и ее история?

Она внимательнее посмотрела на мать. Моника Лоуренс – воплощение элегантности. Светлые волосы по плечи были красиво уложены, простое кашемировое платье темно-зеленого цвета подчеркивало цвет ее глаз.

Она сидела с ровной спиной, виновато улыбалась и терпеливо ждала, пока Одри что-то ответит на все ее обещания.

Снова вспомнив то Рождество, Одри сделала глоток из пластиковой бутылки, в которую вместо воды налила вино. Глоток оказался слишком большой, вино пошло плохо, от чего Одри нахмурилась.

«Не бери в голову, милая. Ты никогда не будешь моложе и красивее, чем сейчас. У тебя впереди целая жизнь. Поэтому просто наслаждайся. Не думай о наших проблемах с твоим отцом».

Одри подошла к телефону, вставленному в портативную колонку, и убедилась, что новых сообщений нет. Мать путешествовала по Европе, тратя деньги после развода, и ее маршрут был непредсказуемый, подчиняющийся только ее желаниям. Невиданная роскошь после пятнадцати лет в нейробиологии.

Одри смотрела на экран, снова сделала глоток вина и отдалась танцу в ритме данс-поп. Она выполнит наставление матери. У нее пустой тренажерный зал, вино и даже тот факт, что Трой ее продинамил, сильно не расстроил. Начав в с плавного покачивания бедрами, Одри снова поймала ритм и, попивая из бутылки, отошла от колонки. Сделав еще глоток, она быстро подняла руки, делая ими выразительные жесты в такт музыке, имитируя восточный танец. Ее тело сработало, как единое целое, создавая плавные, но при этом резкие линии.

Одри полностью погрузилась в танец. Не боялась импровизировать, внося в танец свою индивидуальность. Тренер говорил ей: «Танец в стиле данс-поп – это сочетание заводного ритма, ярких эмоций и непринужденного шарма, что делает движения заразительными и эффектными». Но мать называла это пошлостью, и не желала ничего знать.

Проведя руками по волосам, Одри начала крутиться, представляя себя на танцполе в мерцающем освещении, и вдруг в кого-то врезалась.

Сильные руки сразу взяли ее в кольцо, прижимая ближе к груди, чьи-то ладони уверенно спустились к ней на ягодицы, по-хозяйски ощупывая их. Одри ощутила запах кофе и пороха и подняла голову.

– Трой? – удивление скрыть не получилось. Ей уже начало казаться, что и он продинамил ее, но вот он тут, прижимал к себе и явно был настроен решительно. – Давно тут? – игриво поинтересовалась Одри, проводя пальцами по его груди сквозь футболку.

Ей вспомнились его ожоги, но, наверное, спрашивать о них не стоило, хоть ее и распирало от интереса. Она спустилась до торса и остановилась на пряжке его джинсов.

– Не могу понять, – заговорил Трой, его руки с ягодиц переместились на резинку леггинсов, – ты из-за чего-то бесишься или сама по себе дурная?

Одри хотелось ответить что-то дерзкое, но она чувствовала, как Трой спускал с нее леггинсы вместе с трусами, при этом смотря исключительно в ее лицо. Внимательно. Цепко. Словно сейчас мог видеть ее насквозь.

Все мысли.

Все тайные грязные желания.

Даже те, о которых она сама не подозревала.

– Пришел сюда, чтобы проверить? – силы на вопрос с вызовом найти удалось, но запал немного потух, когда Одри почувствовала, как большой палец коснулся клитора, медленно, еле ощутимо, описывая круги вокруг него.

Она шумно вздохнула воздух от неожиданности и поддалась, когда Трой сделал шаг вперед, подтолкнув ее к балке тренажера, упершейся ей между лопаток. Его пальцы стали сужать радиус, снова возвращаясь к головке.

Трой наклонил голову. Одри почувствовала, как балка сильнее вжалась в лопатки и между ягодиц, как палец Троя сильнее надавил на бугорок. Грубо. Почти больно. Но одновременно так приятно, что она застонала прямо ему в лицо. Его губы коснулись уха, свободная рука забрала ей прядь волос за ухо, два пальца вошли в нее в тот момент, когда Трой прикусил мочку.

– Да как-то не отказываюсь, когда смазливая девчонка сама в штаны лезет, – прошептал Трой, начав двигаться внутри нее, и строже продолжил: – А теперь повернись.

Одри чувствовала, как она начинала течь. И в прямом смысле, и сама по себе. Тело, опьяненное вином, опьяненное происходящим, кажется, хотело сдаться в этот плен, подвергнуться всем пыткам. Подчиниться.

Трой резко вынул из нее пальцы, и от разочарования, она застонала в голос, желая продолжения, и повернулась. Одри уже чувствовала, как ко рту подступают слова, чтобы попросить его продолжать.

Но…

– Подними руки, – приказал Трой.

Жестко. Четко. До мурашек. До трепета каждым дюймом кожи. Каким-то образом его голос обрел власть над ней. Подчинил. Заглушил ревущую колонку и мощный вокал певицы. Одри до конца не понимала, что он хотел с ней сделать, но каждой клеточкой хотела узнать. Почувствовать.

Она подняла руки. Замерла в ожидании. Дыхание сбилось. Стало более шумным. Ей казалось, что сейчас ее тело ощущается ее как никогда прежде глубоко.

Одри почувствовала, как Трой стал стягивать с нее топ, ощутила прикосновение его липких влажных пальцев с одной стороны. Он сильнее вжал ее в балку, и она ощутила еще и упирающийся в нее стояк.

Доказательство, что и Трой возбужден, вдохновило Одри еще больше. Она так и стояла обнаженная с поднятыми руками, но, снова сосредоточившись на музыке, стала вилять бедрами в такт. Грязно трется о стояк, желая раздразнить Троя еще больше.

Секунда.

Рывок.

И Одри уже уперлась в горячую и влажную балку. Она впечаталась вдоль живота, между грудями, в щеку. Трой потянул за волосы, до боли. Шея послушно прогнулась назад, ноги стали ватными, Одри дрожащими пальцами ухватилась за балку и простонала что-то невнятное.

Возбуждение смешалось с тревогой и интересом. Одри чувствовала, как по вискам стекали капли пота, услышала возню за собой, почувствовала, как пряжка коснулась ягодицы.

– Хочешь уйти, или твоя холеная задница все еще хочет приключений?

Ей снова подумалось, что Трой видит ее насквозь. Чувствует ее липкий запах неуверенности в происходящем. Явно понимает, что никто прежде с ней так не обращался, и ему нравится, что он выбивает ее из равновесия, заставляя одновременно возбуждаться и стесняться.

Секс стал казаться по-настоящему приятным лишь к окончанию школы. Они с первым парнем во всем разобрались, но настал момент их путям разойтись. Потом был парень из колледжа. С ним было лучше. Приятнее.

Секс ассоциировался с чем-то нежным. Интимным. Поцелуи. Прикосновения. Нежные слова. Казалось, что так и должно быть. Что в этом и смысл. Быть с приятным человеком. Чувствовать его. Но… это все равно казалось чем-то не тем.

– Никого не хотела почувствовать в себе больше, чем тебя…

Она запоздало поняла, что произнесла это вслух. И, кажется, даже вспыхнула румянцем от собственного признания. Трой склонился к ней, потянул за волосы, заставив повернуть голову, и хмыкнул около ее лица, пару секунд смотря на Одри.

Вдруг жадно впился в губы. Припал, словно пытался выпить ее, иссушить без остатка. Одри попыталась развернуться, но запуталась в приспущенных леггинсах, смутилась, что заводилась именно от подобного напора и еле успевала отвечать на поцелуй.

Трой вдруг приподнял ее, сделал несколько шагов. Его губы будто бы обжигали, язык давно подчинил ее. Одри казалось, что ее губы уже распухли от поцелуев, что сама она уже не в состоянии владеть собственным телом. Собственными желаниями.

Если так хорошо, то неужели в этом может быть что-то неправильное?

Трой положил ее на скамью под штангой. Вспотевшая спина тут же прилипла к кожзаму. И еще сильнее, когда Трой навис сверху. Его губы спустились к шее, оставляя поцелуи, укусы, просто влажные следы. Рука сжала грудь. По телу тут же словно пробежали импульсы. Словно какие-то нити растянулись под каждым дюймом кожи, натянули, от чего она выгнулась ему на встречу.

Трой стянул с нее кроссовки. Затем леггисны.

– Повернись. И спусти колени со скамьи.

Голос, словно хлыст. Одри казалось, что каждая команда Троя оставляла на ней физический след. Полоску на теле, которая будет доказательством, что он взял ее. Хотя, наверное, вряд ли это можно назвать великим завоеванием.

Одри повернулась на живот, ухватилась за сиденье и почувствовала, как Трой спустил ее ниже. Колени ударились об пол. Она стояла почти на четвереньках и не могла сконцентрировать взгляд ни на чем. Подобную позу она когда-то обсуждала с подругой, но сейчас не могла вспомнить ничего полезного из ее опыта, кроме факта своего разговора.

– Ты хочешь, что…

– Хочу, сделать то, что хочу. Ты сейчас моя, – перебил Трой. – Поняла?

Он опустился на корточки, Одри почувствовала его горячую ладонь вдоль спины, ощутила, как он скинул ее волосы в сторону, а затем расставил ее колени шире.

– Не слышу. – Его голос прозвучал нетерпеливо. Грозно.

На миг Одри захотелось обернуться к нему, взглянуть, как он выглядит сейчас, но вдруг представила, как выглядит сама. Покрасневшая. Потная. Растрепанная.

– Да, – ответила Одри. – Твоя…

Руки легли ей на талию, провели вдоль тела, словно поглаживая. И только Одри вдохнула более спокойно, почувствовав расслабление, Трой вошел в нее.

Так же по-хозяйски, жадно, как целовал ранее. Одри вскрикнула от боли, вцепилась в сиденье, но тут же застонала от удовольствия, чувствуя движение. Трение. Член внутри. Она достаточно намокла, чтобы он двигался гладко. По телу словно лилась горячая вязкая жидкость. Окутывала ее. Подпекала. Поджигала. Пока от нее не останется лишь тлеющая лучина.

Одри слышала хриплое дыхание Троя, чавканье смазки, чувствовала, как его яйца бьются о нее. С каждым толчком внутри будто бы что-то происходило, что взбалтывало в ней, поднимало, доводило до кипения.

Вдруг она расслабилась. Отпустила все мысли. Хотелось сосредоточиться лишь на этом. Прикосновениях. Дыхании. Не держать в себе все то, что пытается вырваться наружу. От чего ее накрывает, как никогда прежде.

Одри не поняла: закричала она или застонала. Кажется вышло все вместе, от чего Трой начал двигаться более неистово.

Одри казалось, что у нее между ног озеро. Что он расплавил все, что мог и не мог. Внутри все стянуло еще сильнее. Ей казалось, что даже пол плывет, в глазах потемнело, ноги онемели, по телу прошла ощутимая волна дрожи.

Она будто бы вышла из собственного тела, а затем вернулась в него, ощущая неизвестную ранее легкость. Расслабленность. И громко закричала снова, боясь, что если не сделает это, то ее разорвет ко всем чертям.

На спину брызнуло.

Одри поняла, что, наверное, Трой тоже кончил. Плохо, что на нее, но хорошо, что не в нее. Эта мысль вдруг показалась ей такой умной и забавной, что она улыбнулась.

Одри слышала, что Трой поднялся, слышала лязганье его пряжки, но так и продолжала лежать, не чувствуя сил подняться. Не чувствуя ног. Ощущая вместо себя вязкую лужу.

– Это все, конечно, хорошо, но я правда хотела, чтобы ты меня научил каким-нибудь приемам, – спокойно протянула Одри. Не заигрывала. Не дразнила. Она повернула голову в сторону Троя и просто стала ждать ответ.

– Думал, что достаточно потрепал твои перышки, – самодовольно усмехнулся Трой. – Но все еще хочешь приключений?

Одри наконец увидела его лицо. Более расслабленное, самодовольное. По-своему игривое. Трой подключился к флирту, и это порадовало. Он взял бутылку, из которой Одри пила, и, отвернув крышку, принюхался.

– И все же: бесишься или дурная? – с усмешкой спросил он.

– А это узнаешь, когда начнешь тренировать меня, – победно произнесла Одри.

Трой усмехнулся, сделал глоток.

– Ладно, принцесса, твоя взяла. Но не думай, что я буду нянчиться с тобой.

Одри стоило усилия, чтобы произнести, что это последнее, что она хотела.

4.2. Настоящее

США. Нью-Йорк, Челси. Август, 2019

Через два дня

Одри всегда любила свою квартиру в малоэтажном доме с видом на Гудзон. Внизу, у подножия дома, простирались ухоженные улицы с историческими кирпичными зданиями, покрытые зеленью. За ними был виден Гудзон, отражающий небеса и огни Нью-Джерси на противоположном берегу. Вечером закатные краски заполняли небо, и вода переливались оттенками оранжевого, розового и фиолетового. Плывущие по реке яхты и баржи добавляли жизни этой картине, а линии шоссе вдоль набережной дополняли пейзаж городским движением.

За окном постоянно ощущался ритм города, за которым было приятно наблюдать из квартиры, уголка спокойствия. Особенно в раннее утро или поздний вечер.

Одри любила проводить время в просторной гостиной с высокими потолками и деревянными балками. Вечерами, особенно после тяжелого дня, порой она садилась на кожаный кремовый диван в углу, брала с журнального столика рядом журнал или книгу, и просто расслаблялась.

Если ей надоедало читать, то она любовалась картинами местных художников, купленными в галерее, или разглядывала витиеватые ножки журнального столика. Странно, но каждый раз, возможно, в зависимости от ее настроения, они виделись ей похожими на разных существ.

Но больше всего Одри любила спальню. Она была еще более уютная, тоже с большими окнами, через которые она порой смотрела на рассвет и закат над Гудзоном. Просторная кровать с мягким изголовьем, прикроватные тумбочки с лампами причудливой формы и свечами, большее количество безделушек из разных уголков света, напоминающие о путешествиях. В углу спальни стояло кресло для чтения рядом с книжной полкой. На Маврикии она представляла, что здесь, рядом с креслом, появится и яркий ковер сочных летних цветов, но теперь даже вспоминать о нем было не по себе.

Несмотря на активную городскую жизнь снаружи, в квартире Одри всегда ощущала гармонию. Вид на Гудзон добавлял пространству особого шарма, делая его идеальным местом для жизни. Для того, чтобы прийти в себя.

Но…

С тех пор, как Трой привез ее домой, она так и сидела в ней, ожидая, когда почувствует себя лучше. Приняла отца, поужинала с ним, но после попросила оставить ее, чтобы побыть одной. Отцу просьба не понравилась, но возражать он не стал.

С того момента прошло около суток. Небо снова окрашивали предзакатные оранжево-розовые краски, а Одри так и сидела в пижаме у окна, наблюдая за баржей. Она понимала, что надо поспать. Что за последнее трое суток поспала в общей сложности часов десять.

Она дома.

Она в безопасности.

Здесь на нее никто не нападет.

Но, закрывая глаза, она продолжала видеть глаза с желтыми белками, мачете и кровь. Даже некогда любимые ароматические свечи напоминали о подожженной машине. Одри обернулась к прикроватной тумбочке. На ней стояли несколько свечей «Джо Малон».Она подошла ближе и взяла две из них. «Ветивер и Морская Соль», «Лайм, Базилик и Мандарин».

Прочитав названия, Одри вспомнила ароматы. Перед сном их было приятно вдыхать, а пламя свечи завораживало. Неужели теперь у нее будут совершенно другие ассоциации? Есть ли еще подобные привычные ей мелочи, которые теперь будут ее пугать?

Когда раздался дверной звонок, Одри вздрогнула и чуть не выронила свечи. Почти восемь вечера. Кто мог прийти без предупреждения? Может, отец снова решил заехать после работы?

Но звонок продолжал звонить. Беспрерывно. Раздражающе. Вряд ли отец бы так наседал.

Одри пошла к двери, взглянула на экран звонка и увидела Троя. Он смотрел прямо в камеру, словно видел через нее, и постоянно нажимал на кнопку звонка, словно мальчишка-хулиган.

– Не уйдешь же, – вслух признала Одри и открыла дверь.

– Привет, – сразу же невозмутимо отозвался Трой.

Одри сильнее вцепилась в дверную ручку и недовольно посмотрела на него. Но он явно делал вид, что не понимал ее взгляд. Трой медленно убрал палец от звонка и потряс бумажным пакетом.

– Я пройду?

Одри рассмотрела логотип пекарни, где часто покупала выпечку, и запоздало поняла, что все это время Трой рассматривал ее. Она попыталась представить себя его глазами: пижама из рубашки и шорт, синяк на лице уже стал желтовато-зеленым, колени разбиты, волосы пушистые и местами волнистые после душа. Вид явно не лучший, но она поспешила отогнать эту мысль:

– Думаешь подкупить меня круассанами? – усмехнулась Одри.

– Знаю, что на тебя лучше действуют скрученная булочка из слоеного теста с начинкой из шоколадной пасты, – победно, нарочито невозмутимо, произнес Трой, дразняще растягивая слова.