Поцелуй под звездами

В квартире было прохладно – кондиционер я оставлял включённым. Я заказал еду, налил себе чашку кофе и направился в душ. У Серхио стояла душевая с эффектом тропического ливня, и я выкрутил напор на максимум. Сотни капель, обрушиваясь на тело, медленно стекали по коже, как будто смывая усталость. Со стороны это, наверное, выглядело как сцена из чувственного романа. И ощущалось… примерно так же.

Телефон звонил и звонил, но я не хотел выходить из воды. Это был мой момент. Минут пятнадцать я просто стоял, прикрыв глаза. Когда всё же выбрался и накинул махровый халат, на экране высвечивались восемь пропущенных от Каса, один – от отца, два – от мамы и ещё один от Джоно.

Я первым набрал брата.

– Привет, мелкий. Что-то случилось?

– Привет. Кто из нас ещё мелкий? Ты где? Тебя все ищут.

– Я в Доминиканкой Республике. Что случилось?

– Проблемы с кланом Де Риццо.

– Понял. Сейчас наберу отцу.

– Слава богу, с тобой всё в порядке. Ты с охраной?

– Нет. Я один. Что происходит?

– У нас проблемы с семьёй Де Риццо. Делёжка территорий. Их заинтересовали наши сделки… твои особенно. Где они были раньше, интересно.

– Возвращаться в Нью-Йорк?

– Пока нет. Я поговорю с Эмилио, Серхио подключит своих людей. Сейчас важно держаться вместе. Это серьёзно, Соло. Я предупредил Каспера и Джоно. Не выходи никуда один. Даже если выйдешь – возьми оружие.

– Хорошо, что-нибудь придумаю.

Он отключился. Вот и всё. Отпуск закончился, не успев толком начаться. Я тут же набрал Каса.

– Joder!9 – заорал он так, что я отодвинул телефон от уха. – Я должен быть с тобой! Ты один! Я здесь! Ближайший рейс только завтра.

– Пушки под кроватью и в матрасе, – быстро добавил он.

– Возьми их хотя бы.

– Хорошо, папочка.

– Не шути! Это не смешно.

– Ладно. Не буду.

Я отключился. Ненавижу оружие. Ненавижу всё, что с ним связано. Мы живём в современном мире, и диалог должен быть первым, а не пули. Но в нашем мире это не работает.

Раздался звонок в дверь. Сердце ёкнуло. Я открыл с опаской. Оказалась доставка. Забрал пакет, кивнул, оплатил.

Любопытство пересилило. Какой арсенал прячется под кроватью? Я лёг на живот, заглянул вниз – и тихо выругался:

Два АК-47, M1911, Remington 870, Glock 21… Да это не кровать – это склад. Настоящая Нарния, только вместо шуб – стволы.

Я снял Glock и положил на стол. На всякий случай. Пусть лежит. Спи, Соло, спокойно. Рядом с тобой – классика американского оружейного жанра и…идеальный ортопедический матрас. Поддерживает позвоночник, снижает тревожность и всегда поставляется с Remingtonом в комплекте. Ну разве не забота?

Отказываться от ужина с Ангелиной сейчас – плохая идея. Я дал слово. Надел серый костюм, мокасины, убрал пистолет за пояс. На улице темнело. Температура упала до «всего лишь» 33 градусов. Я усмехнулся. Вечер обещал быть жарким – во всех смыслах.

До бара – минут десять. Людей становилось больше. Туристы, местные. Я дошёл до нужного места и выбрал столик в углу, чтобы видеть всех. Ангелина опаздывала. Она забежала в бар – прическа растрёпана, как после секса, платье очень сексуальное. Но для меня это ничего не значило. У меня есть моя муза. Сейчас – просто ужин.

– Соло, дорогой, прости.

– Ничего страшного. Ты не сильно задержалась.

– Спасибо. Я потеряла счёт времени… мой муж звонил, пытался помириться.

– И как ты?

– Не хочу. Он опять угрожал. Хочет запереть меня на вилле в Италии, и чтобы я жила только для него. Устала. Никакие подарки того не стоят.

– У тебя есть дети?

– Нет. Я не могу родить, у меня врождённый дефект. Смирилась с тем, что буду одна. Он всегда на работе, я одна на вилле. Даже любовника не завести – его тут же убьют.

– А чем он занимается? – Не знаю. Но что-то незаконное. Я не спрашиваю. Меньше знаешь – лучше спишь.

– Ты права.

– А ты? Как жизнь?

– Учусь в Большом Яблоке. Потом уеду домой.

– Прикольно. Я думала, ты старше.

– Нет. Мне столько, сколько есть.

– Интересная штука – жизнь. Так далеко заносит…

– Ты права.

Мы сидели и болтали. Ангелина всё время посматривала в окно. Видимо, не я один здесь прятался от чего-то.

Я оплатил счёт, и мы решили прогуляться по берегу океана. Алкоголь немного развеял напряжение, страх отступил. Ангелина шла рядом, опираясь на мою руку – выпила она больше, чем собиралась. Я краем глаза заметил: за нами идёт крупный мужчина. Он двигался тихо, будто тень.

Я сжал руку Ангелины и наклонился, будто целую её в щёку:

– За нами следят. Не паникуй. У меня при себе пистолет.

Она усмехнулась:

– Это не слежка, дорогой. Это защита.

– От чего?

– От тебя. Мой муж хочет с тобой поговорить.

В следующее мгновение что-то тяжёлое ударило меня по затылку. Всё поплыло. Я успел почувствовать, как меня тащат, и как хлопает багажник машины. Потом – темнота.

Очнулся я на холодном полу. Руки были стянуты кабельными стяжками, во рту кляп. Попробовал пошевелиться – бесполезно. Пистолета не было. Машина резко затормозила, крышка багажника открылась. Огромный тип без лишних слов вытащил меня и повёл в подвал. Всё было дорого: плитка, винтовая лестница, картины на стенах. Явно вилла – не мотель на окраине.

Меня бросили на пол. Удар в живот. Потом – в лицо. Пиджак разодран. Кляп выпал где-то по пути. Я рассмеялся сквозь кровь:

– Малышка, если ты любишь пожёстче, развяжи меня – и я покажу тебе кое-что интересное.

Очередной удар – в рёбра. – Заткнись, кусок дерьма. Босс не любит, когда с ним шутят. Особенно, когда отрезает язык.

– Меня и на него хватит.

Дверь открылась. Мужчина лет сорока. Высокий, темнокожий, ухоженный. Бриллиантовая серьга, кольцо на мизинце, костюм – точно сшит на заказ. Подошёл. Похлопал по щеке.

– Ты вырос, малыш Соло. Как только мне сообщили о твоём прилёте – я сразу вылетел из Англии.

– Кто ты такой?

Всё стало на свои места. Холодно. Не от страха – от осознания.

Мир, который казался хаотичным, вдруг выстроился в узкий, острый коридор. И в конце – его глаза. Романо. Имя, которое всегда звучало где-то в тени. Теперь – впритык. Слишком близко.

Я закрыл глаза. И вспомнил.

Тот вечер. Кабинет. Тишина. Отец.

– Ты хочешь знать, кто он такой? – спросил он. – Не по слухам. По-настоящему.

Я кивнул. Он не сразу заговорил. Повернул бокал в пальцах. Сделал глоток. И выдохнул:

– Если Романо пришёл к кому-то с апельсином…, то этому кому-то было лучше сразу умереть.

Я не понял.

Отец налил себе немного коньяка, не торопясь. Говорил медленно.

– Он не ел их просто так. Он устраивал спектакль. Чистил кожуру острым ножом. Тонким, хирургическим. Каждое движение – как подготовка к чему-то… большему. Он делал это молча. Сидел напротив человека. Разрезал. Ел дольку за долькой. А потом… начинал разговор.

– Какой разговор?

– Неважно. Смысл был не в словах. А в времени. В ожидании. В страхе. Ты знал, что тебя не будут просто бить. Тебя будут ломать. Медленно. До основания. Сначала – разум. Потом – тело.

Я смотрел на отца. Он не драматизировал. Просто говорил правду, как хирург говорит диагноз.

– Когда люди находятся в его подполье, – продолжил он, —все понимали: прощаться поздно. Молиться – рано.

Я молчал.

– Мы знали таких, кто сходил с ума, ещё до первого удара. Один мальчик… Он сам выколол себе глаз. Только бы Романо не начал.

Я сглотнул. И вдруг – мысль. А если бы он не говорил об этом? А если бы просто сидел и чистил апельсин – молча, как Романо… я бы смог отличить? Эта мысль обожгла сильнее, чем всё, что я слышал до этого. Потому что я любил отца. Но впервые в жизни – испугался, хоть и на миг. И мне этого хватило.

– Ты знаешь, кто я и кто моя семья. Отпусти – и останешься жив, я пытался сохранить спокойствие, на сколько мог.

– О, малыш, ты наивен. Твой отец со своими идеями полез туда, куда не следовало. В Лондон. Мою территорию. Своим чистым бизнесом вы уничтожили мою сеть. Я не прощу этого.

Он снова хлопнул меня по щеке.

– Я не убью тебя. Ты мне нужен. Но я хочу половину вашего бизнеса. И компенсацию.

– Ты сумасшедший.

Он ударил. Кулак в лицо. Кровь пошла из носа.

– Я не спрашивал твоего мнения. Я хотел забрать твоего брата. Но с ним охрана. А ты один, дебил. Один! Без охраны, без ножа, без гранаты. Только пистолет – и то дешёвый Glock. Ты не из наших.

– Мы можем договориться.

– Я хочу бумаги. Хочу всё. Даже сестру бы твою трахнул, если бы была.

– Я ещё не правая рука. Мне не дают таких полномочий.

– Тогда позвони отцу и скажи, что он готовит документы. Пока бумаги не будут у меня – ты здесь. Понял, мальчик?

Я не ответил. Удар ногой в живот. Я упал со стулом, ударился головой. Темнота снова накрыла. Потом он ушел, видимо покурить. Я сидел, прислонившись к стене. Руки ещё гудели от стяжек. Во рту – вкус ржавчины. Романо снова вошёл в комнату медленно. Спокойно. Словно всё уже решено.

Он опустился на корточки напротив, чуть склонил голову.

– Думаешь, я просто хочу денег, Стоун? Нет. Я хочу…власти. И начну с вашей семьи. Ты даже не представляешь, сколько у меня на вас.

Он вытянул из внутреннего кармана маленькую чёрную флешку. Покрутил в пальцах.

– Компромат. На всех. На отца. На мать. На Джоно. Даже на твоего доброго старого Каспера. Вся ваша праведная империя – на этой штуке. Улыбки. Соглашения. Благотворительные фонды. Показуха. А у меня – мясо под кожей. Кровь ваших сделок.

Я сжал зубы. Пальцы невольно сжались в кулаки. Каспер. Упоминание его имени прозвучало, как удар в грудь. Он не мог… Но в то же время – я вспоминал, как Джоно недавно просил меня помочь расшифровать часть старых архивов. Тогда мне показалось это странным. Сейчас – пугающе уместным.

– Ты врёшь, – прохрипел я.

– Всё в надёжном месте, – Романо не мигал. – Даже если меня не станет – оно всплывёт. Мир узнает, кто вы. И в кого вы вырастили своих детей. Ты думаешь, ты не такой, Соло? А ты – самое слабое звено. Самое сентиментальное. Самое управляемое.

Я хотел ответить, но язык будто примерз к нёбу.

– Ты псих, – выдохнул я наконец.

Он усмехнулся и встал.

– Нет, Соломон. Я – новый порядок. А ты… ты – первая трещина в старой системе.

Романо вышел, не обернувшись. Дверь за ним закрылась глухо, как крышка гроба.

Я остался в темноте. Один. Тело болело. Голова звенела от удара. Во рту – снова тот металлический вкус. Я попытался приподняться, но мышцы не слушались. Казалось, что время застыло, как воздух в подвале. Я не знал, сколько прошло – час или сутки. Только чувствовал, как меня медленно поглощает пустота. И где-то глубоко внутри – страх. Не за себя. За тех, кого он назвал.

Флешка. Джоно. Каспер… Что, если он не врёт? Что, если всё правда?

Я потерял сознание.

Очнулся от лёгкого толчка. Один из охранников. Развязал мне руки. Поднёс воду. Я пил жадно.

– Слушай. У твоего отца много связей. И ты не должен был оказаться здесь. Я…я хочу их спасти. Спасти тебя.

– Почему ты помогаешь?

– Потому что я видел, как умирают невинные. Я устал от этого. Тебя будут искать. Сейчас есть шанс.

– Что за план?

– Пистолет у тебя за спиной, я его вернул. Машина стоит у ворот. Не зарегистрирована. Езжай на юг, десять километров. Тебя встретят.

– Как я пойму, что это не ловушка?

– Миссис Томсон. Помнишь?

Я кивнул. Он поднёс палец к губам.

– Через три минуты.

Три минуты, чтобы выжить. Один шанс.

Он ушёл. Я отсчитал в голове до ста и…раздался глухой хлопок. Взрыв. Пахнуло гарью. Стены подрагивали, будто сама вилла содрогнулась от страха. Пора.

Я поднялся по узкому коридору, стиснув в руке пистолет. Сердце билось как бешеное. Дышать стало тяжело. Я слышал крики, лай собак, шум бегущих ног. Один из охранников, тот самый бугай, поджёг крыло виллы – верный план. Он выполнил обещание.

Я скользил вдоль стен, где тень от пальм скрывала мою фигуру. Весь в поту, в порванной рубашке, с лицом, залитым пылью и кровью, я пробирался к воротам. Кто-то пронёсся мимо, даже не обернулся. Пламя и паника сделали меня невидимым.

Вот она, машина. Старая, замаскированная среди кустов. Я сорвался с места и побежал, ноги не слушались, но я не останавливался. Открыв дверь, я ввалился внутрь, завёл мотор – и выстрелил вперёд. Педаль в пол. Руль дрожал. Сердце билось, как пуля в барабане револьвера.

Проехав километра три, я взглянул в зеркало заднего вида – фары. Сразу несколько. Они нагоняли меня, быстро. Машины догоняли, как стая волков раненого оленя.

Когда одна из них поравнялась со мной, окно опустилось. Романо. Его ухмылка – как нож в живот. Он помахал мне, будто мы старые друзья на прогулке.

– Малыш, нельзя убегать. За это я вырву тебе ногти…или пальчик, – сказал он, и окно медленно закрылось.

Секунда. Я вжался в руль и резко ударил по тормозам. Их машины проскочили вперёд – я резко свернул вправо, на гравийную дорогу. Покрышки завизжали, пыль поднялась облаком. В спину ударили первые выстрелы. В лобовом стекле появилась трещина.

Я давил на газ до упора. Мои руки были мокрые, руль скользил, а мозг прокручивал в голове только одно: «Не сейчас. Я ещё не закончил. Я не могу умереть сейчас».

Оставался километр до условленного места. Пули царапали корпус, одна выбила боковое зеркало. Я мчался, а позади слышался рев двигателей и треск автоматов.

И вот я увидел их.

Каспер стоял в бронежилете, с базукой на плече. Позади – Серхио с группой вооружённых ребят. Все в чёрном, лица напряжённые. При виде меня они разом рванулись вперёд. Я влетел внутрь круга. За мной – две машины преследователей.

Выстрелы прекратились. Тишина. Плотная, вязкая. Песок ещё не осел, как Романо вылез из машины.

– Детям нельзя гулять одним, ублюдки! – рявкнул он, вытаскивая пистолет. – Я вас сейчас всех порежу, как свиней на бойне!

– Поаккуратней со своим языком, мудила, – тихо сказал Кас, наводя на него базуку. – Один выстрел – и тебя соберут по кусочкам.

– Вы сделали ошибку. Это будет война, – прошипел Романо. – Вы могли договориться, а выбрали смерть.

– Твоя ошибка, – сказал Каспер. – Умел бы договариваться – не стоял бы сейчас по щиколотку в собственной моче.

Романо ухмыльнулся и направил пистолет прямо на меня.

– Кто-то из вас умрёт. Возможно, этого будет достаточно. Мне плевать. Вы дети. Вы не знаете, что такое настоящая жизнь. Что такое страх. Что значит потерять всё.

Я вышел вперёд.

– Последний шанс. Мир. Ты не лезешь к нам, мы – к тебе.

– Пошёл ты.

Раздался выстрел. Пуля прожгла моё плечо. Я отшатнулся, огонь пробежал по телу.

И тогда – выстрел от Серхио.

Романо дёрнулся и рухнул. Грудь залило кровью. Его глаза всё ещё смотрели на меня. Удивлённые. Пустые.

Я стоял, оглушённый, кровь капала на песок. Вдруг его люди подняли оружие – но Кас крикнул:

– НЕ СТОИТ! ЕСЛИ ХОТИТЕ ЖИТЬ – ОПУСТИТЕ СТВОЛЫ!

Молчание. Один за другим – автоматы легли на землю. Всё закончилось.

Я посмотрел на своё плечо. Боль гудела. Но внутри было что-то другое. Усталость. И понимание, что теперь я стал другим. Этот огонь прошёл сквозь меня. И я выжил.

Мы ехали молча. Снаружи всё было как всегда – фонари, тени от машин, гул дороги. Но внутри всё было не так.

Я чувствовал, как тяжелеет грудная клетка. Как будто с каждой минутой невидимый груз ложится на плечи – не пуля, не нож, а слово. Ответственность. За семью, за имя. За тайну, которую украли.

В детстве я думал, что стать мужчиной – это про силу. Про кулаки, про выбор машины и количество женщин. Но сегодня я понял: стать мужчиной – это про способность терпеть боль молча. Про то, как не озвучивать страх, когда он в тебе кричит.

Я смотрел вперёд. Слишком темно, чтобы видеть, но слишком ясно, чтобы не понимать. Каспер гнал быстро, но уверенно. Его руки крепко держали руль. Серхио с ребятами остались прикрывать отход и убирать тела. Всё должно было выглядеть… чисто. Как будто ничего не случилось. Как будто это не война.

Я сидел на пассажирском сиденье, зажав окровавленное плечо полотенцем. Боль притупилась, но я чувствовал, как кровь медленно сочится под ткань.

– Он попал? – спросил Кас, не глядя.

– Да. Ничего серьёзного. Мягкие ткани. – Я моргнул, пытаясь сохранять спокойствие. – Но пульсация идёт в такт сердцу. Пуля достала.

– Дурень, зачем ты встал? Без бронежилета?

– Кто-то должен был с ним говорить. Он бы стрелял в кого-то из вас. Я хотя бы знал, на что иду.

Кас усмехнулся, но его смех был горький, нервный.

– Чёрт возьми, Соло, мы не бессмертные. Это не игры. Это уже не университетские разборки. Это – настоящая мафия. Ты хоть понимаешь, как близко ты был к смерти?

– Понимаю. Но… я не мог иначе.

– Он мог тебя убить. Просто так. Из принципа. Потому что ты дышишь. Ты видел, как он смотрел на тебя?

– Как на младшего брата, которого хочет задушить.

– Ага. Как на наследника, которому он завидовал. Ты – угроза, Соло. Ты не просто мальчишка. Ты – символ их проигрыша.

– Думаешь, теперь всё закончено?

Кас затормозил, выехав на прибрежную дорогу. Остановился, выключил фары. Повернулся ко мне. Его глаза были тёмными, как никогда.

– Нет. Это только начало.

Мы молчали.

Вдалеке шумело море. Волны, такие же как утром. Только теперь в них не было покоя— только отголоски взрывов, выстрелов и запаха смерти.

– Серхио сказал, что семья Романо будет молчать. По крайней мере – временно. Он не оставил наследников, кроме тех, кто бежал. Все поймут, что случилось. – Кас выдохнул. – Но они не простят. Они могут затаиться.

– Пусть. Я не собираюсь прятаться. Но и мстить не хочу.

– А придётся. Добро пожаловать в наш мир, братик, – сказал Кас и положил мне руку на плечо. – Ты стал взрослым. Официально.

Я кивнул. С болью. С усталостью. С пониманием.

– А теперь поехали. У тебя кровь всё ещё идёт, и я не хочу, чтобы ты умер у меня на заднем сидении. Мамочка меня убьёт.

Я хмыкнул. Это был первый настоящий смешок за последние сутки.

– Не умру. У меня ещё дела. Мегги, помнишь?

Кас смотрел на меня секунду. А потом кивнул.

– Тогда поехали, к чёрту. Умирать тебе пока рано.

Машина взревела и рванула вперёд. Мы уезжали в ночь. Назад – в Дом. Но теперь этот Дом был другим.

А мы уже никогда не станем прежними.

– Ну и что ты там завис, как привидение? – Каспер встал в дверях, прислонившись плечом к косяку. В руках у него была кружка кофе, второй рукой он протянул мне таблетку и стакан воды. – Выпей. Тебя как будто грузовик переехал.

Я взял таблетку, проглотил её с водой и выдохнул. Жгло в горле, но это было лучше, чем боль в рёбрах.

Рядом сидел Каспер. Спокойный. Внимательный. Он только что закончил перевязывать мне бок – третий раз за последние сутки. До этого сам снял швы с моей спины. У него вообще талант: зашивать людей, которые больше не верили, что их можно починить.

– Спасибо тебе, брат, – выдохнул я. – Серьёзно. Я, кажется, вышел из этого чёртова подземелья другим человеком.

– Не дёргай, – буркнул он, расправляя бинт. – Просто больше не ввязывайся в фигню. Я не всегда смогу быть рядом с базукой.

Он усмехнулся, но в глазах была усталость. Та, которую не спишь. Та, что накапливается, когда слишком часто тянешь друзей с края.

– Кас… а ты не думал… может, мы не туда живём? Я имею в виду – вся эта мафия, кровь, выстрелы. Я чуть не умер. А всё – из-за одной встречи на пляже.

Он вытер руки салфеткой, посмотрел на меня, не моргая.

– Добро пожаловать в реальность, Соло. Мы не выбираем, где родиться. Но выбираем, кем стать. Ты выжил – уже много. Теперь решай, кто ты: сын босса или человек с собственной судьбой.

Он оставил меня одного в ванной. Я смотрел на своё отражение: лицо в синяках, губа разбита, взгляд затравленный. Но в глубине глаз… что-то изменилось. Что-то стало твёрже, холоднее.

И всё же – я был жив.

Я закрыл кран, умыв лицо ледяной водой. Завтра была вечеринка. Сегодня – воскрешение.

– Слушай, моя красотка сказала, что можно замазать твои синяки, я даже купил эту штуку, а чтобы лицо блестело – хайлайтер. Звучит круто, да? Хайлайтер!

– Бро, я не буду краситься. Тем более тем, что звучит как заклинание.

– Ты смотри, я накрасил свои щеки – они блестят!

– Ты как фея Винкс.

– Даа! – Он поднял руки и, как балерина, закружился. Мы засмеялись, Каспер обнял меня.

– Кас, всё в порядке. Я сейчас помогу тебе со всем. – Можешь отдыхать, я почти всё сделал. Серхио мне помог.

– Он не улетел?

– Нет. Из-за Кесси. У них там что-то намечается, я не стал мешать. Но, честно… я давно не видел его таким счастливым. А он ведь тот ещё камень. Серхио умеет прятать чувства так, будто их никогда и не было. Но рядом с ней… в нём что-то меняется. Как будто он разрешает себе чувствовать. Хотя бы чуть-чуть. Хотя бы на пару часов.

– Вот и хорошо. Когда мы с тобой будем такими же?

– Скоро. – Он подмигнул и вышел из ванной.

Я ещё раз посмотрел на хайлайтер и усмехнулся. Так мог только Кас: чтобы я выглядел хорошо – купить всё это. Я быстро принял душ, побрился, надел шорты, футболку, носки, пару браслетов и часы. Бриться полностью не стал – любое прикосновение к лицу вызывало боль. Я нашёл мазь от отёков и синяков, намазал ею лицо и пошёл помогать парням.

На кухне царила атмосфера кубинского веселья: парни пели песни, танцевали, жестикулировали. У обоих блестели щеки – Каспер и Серхио уговорили меня на хайлайтер. Когда заиграла наша любимая песня «Represent – Orishas», мы закричали от радости и начали петь и танцевать. Парни постарались на славу: у нас был большой стол с закусками, кальянная зона, напитки, даже твистер. Я помог расставить стулья, поставил свечи на журнальный столик, приглушили свет, фоном поставили спокойную музыку. Никто бы не сказал, что вчера мы были в смертельной опасности. Сегодня – уже всё хорошо. Мы живём дальше.

Первой нашей гостьей была Анна – с другом Николасом. Они хорошо смотрелись: держались за руки, счастливые, что не нужно больше ничего скрывать. Николас подошёл ко мне и пожал руку.

– Привет, Соло. Можно тебя на пару слов?

– Привет. Да, конечно. Покурим? – Давай.

Мы вышли на балкон. Он долго мялся и молчал. Я успел докурить сигарету.

– Ну так что? Что ты хотел спросить?

– Эм, прости, я не знаю, как сказать. Точнее, спросить…Вы с Анной официально расстались?

– Да, более чем официально. Мы остались друзьями.

– Фух. Она мне очень нравится. Я давно хотел позвать её на свидание, но ты меня опередил. Она с теплотой говорит о тебе. Я думал, у вас ещё не закончилась история. – Нет, всё давно в прошлом. Мы просто друзья.

– Я рад. Спасибо тебе. Кстати, ты дрался?

– Нет. Неудачно катался на велосипеде.

– А а, ясно. Я пойду. Спасибо тебе.

Он явно не поверил моей истории, но будет её придерживаться. Не стоит никому знать правду. Гости начали прибывать. Нас уже было десять человек. Мегги и Кесси опаздывали. А я ждал. Я давно не видел Мегги. Скучал.

Дверь открылась – и они зашли. Мегги была в платье, Кесси – в узких джинсах и топе с тонкими бретельками. Серхио уже бежал к Кесси, поднял её на руки и поцеловал в губы – свои права он заявил. Мегги тихо стояла в углу и улыбалась. Каспер поцеловал её в щёку.

Я подошёл и поцеловал её в макушку. От неё вкусно пахло. Я стоял у двери, всё ещё не веря, что она действительно ведёт меня в свою комнату. Её рука – тёплая, мягкая – сжимала мою ладонь, словно боялась отпустить. Мегги шла уверенно, но я чувствовал, как дрожат её пальцы.

– Соло, скажи мне правду. Что с тобой? —прошептала она, обернувшись, уже когда мы были внутри. – Что с твоим плечом? Что ты скрываешь?

Я хотел соврать. Легко, на автомате. Но её глаза…те самые серо-голубые глаза, в которых я тону уже несколько месяцев, – не давали мне возможности лукавить. Я вздохнул и сел на край кровати.

– Малышка, у меня свои скелеты в шкафу. Ничего, с чем бы я не справился, – попытался отшутиться.

– Тогда покажи. – Она подошла ближе, коснулась моего лица. – Я же вижу, как ты шевелишься, как будто тебе больно. Я заметила, как ты сжал челюсть, когда Танита хлопнула тебя по плечу. Почему ты не хочешь, чтобы я знала?

Я молчал.

– Ты боишься, что я уйду? – тихо спросила она. – После всего, что между нами было? После всего, что могло бы быть?

Я посмотрел на неё. Она была в том самом платье, которое я, чёрт возьми, запомнил с первого взгляда. Она сидела рядом, босая, с растрёпанными волосами, которые так хотелось убрать с её щеки. Она казалась нежной, хрупкой, и в то же время – сильной, решительной.

– Хорошо, – прошептал я. – Только не бойся, ладно?

Я медленно стянул с себя футболку. Ткань задела кожу – я поморщился. Повязка немного сдвинулась, обнажив синяк и кровоподтёки. Мегги замерла, а потом потянулась вперёд, нежно коснулась моего плеча.