Непрошеный дар

Вела зажмурилась, протянула ладонь чертенку. Короткая вспышка боли пронзила палец, и девушка рвано вдохнула, но смотреть не стала. Афоня направил ее руку, слегка сжал.

– Посиди немного, – он куда-то умчался, стуча копытцами, – глаз не открывай, – что-то зашуршало, и чертенок вернулся.

Вела почувствовала ткань, прижимающуюся к порезу, и открыла глаза. На деревянном полу – две алые капельки. Вела медленно выдохнула, пытаясь не думать о том, что эта кровь принадлежит ей.

– Теперь сможешь открыть, – сказал чертенок, указывая на едва заметную щель, которой до этого не было.

Вела подцепила доски, и они легко поддались, открывая небольшую нишу. Она запустила руку в нее, пошарила, нащупав небольшой сверток, и достала его. Развернула ткань, принявшись рассматривать странные предметы на ней. Искусно сделанный кинжал, небольшая баночка, мешочек с разными камнями, большое серое перо с яркими голубыми пятнами.

– Что это? – спросила Вела, указывая на баночку – самый странный предмет из набора.

– О-о-о, – протянул чертенок, – это, моя дорогая ведьма, то, за чем мы пришли. Ведьмина мазь.

Вела открыла баночку, поднесла к носу. Прогорклый жир с примесью каких-то трав – пахло отвратительно. Она закрыла ее и поставила обратно.

– Из чего она?

– Тебе лучше не знать, – ехидно улыбнулся Афоня, – но сама ты ее делать откажешься, это я тебе точно могу сказать. – Он осмотрел предметы, нахмурился. – Здесь не все. Была у Лады еще одна дивная вещица…

Он сунул голову в нишу, пошарил в ней руками. Послышался разочарованный вздох.

– Нет его!

– Чего нет?

– Зеркальца! Серебряное зеркальце, которое мы для крадников использовали!

Он нырнул в нишу снова, чтобы еще раз все проверить, но, так ничего и не обнаружив, вылез.

– Не это ищешь? – раздался голос из угла, и что-то блеснуло, отражая солнечные лучи.

– Ты! – кинулся чертенок к неизвестному. – Украл его!

Вор рассмеялся и, не успел черт добраться до него, исчез. Воришка появился снова недалеко от кровати, и теперь Вела смогла разглядеть маленького лохматого человечка. Домовой. Вела много слышала о домовых, так что узнать его не составило труда.

– Не украл, – сказал Домовой, – хозяйка, когда захворала, доставала его, чтобы остатки здоровья ворованного взять. Только ей это не помогло, конечно. Спрятать его обратно она уже не успела. А что в доме осталось – то мое уже.

– И что ж ты с зеркальцем делаешь? – недовольно пробурчал черт, прожигая Домового злым взглядом.

– А я любуюсь! – счастливо улыбнулся он, поднося зеркальце к лицу, и Вела не сдержала смешок. – Ну до чего хорош!

Вела слушала их разговор, но сама не вмешивалась. Она не знала даже, для чего то зеркальце нужно, и зачем его у Домового забирать – пусть бы любовался вволю.

– Отдавай его, – черт скрестил руки на груди.

– Не-а, – помотал головой Домовой, и чертенок бросился на него, но Домовой снова испарился, так что черт схватил руками лишь пустоту.

Домовой появился снова – поодаль от черта.

– Просто так не отдам! – заявил он.

– И что же ты хочешь? – Вела наконец-то решила вмешаться.

– Дом хочу, – грустно сказал Домовой. – Здесь жить никто не станет, а мне чего тут бесцельно бродить… не о ком мне заботиться больше. Дом я, конечно, в порядке держу, слежу за ним. Но печально мне без хозяйки.

– Хочешь, – с нами пошли, – улыбнулась Вела.

– Ну уж нет, – покачал головой чертенок, – этого еще не хватало. Сначала Баечник, теперь этот?! Вела и ее дом нечисти!

Из груди чертенка вырвался стон отчаянья, а Домовенок расхохотался.

– Баечник? А ты мне уже нравишься!

– Ну так что? – спросила Вела. – Зеркальце отдашь, а сам с нами жить будешь.

– Уговор! – кивнул Домовой, и от черта послышалось недовольное бухтение. – Ты сор с порога в совок собери да к себе под порог насыпь, тогда у тебя я поселюсь.

Домовой протянул девушке зеркальце, и она с улыбкой взяла его в руки. Еще недавно она была совсем одна, а теперь… теперь ей никогда не будет одиноко. Жизнь ведьмы начинала ей нравиться.

Глава 6. Ведьмин праздник

В доме теперь было шумно. Домовой выбрал себе угол, в котором жить будет, вроде даже с Баечником язык общий нашел. Вообще-то, как Вела из книги узнала, Домовые Баечников прогоняют, в мире никогда не живут, но эти двое сидели, молоко попивали да байки травили. Периодически доносился до Велы их смех. В целом, все довольны были новым соседством. Все, кроме Афони. Он сидел под кроватью, насупившись, вылезать отказывался. «Одного меня тебе мало значит, – бурчал он, – всех в дом притащила».

Сидел он так до самого вечера, пока все ж не вылез из укрытия своего и не сообщил, чтобы Вела собиралась.

– И куда ж мне идти нужно? – спросила Вела.

– Не идти, – усмехнулся черт, – лететь. Я уходил утром, потому что позвали меня. Узнали ведьмы другие да колдуны, что пополнение в их рядах, приветствовать тебя хотят, в круг свой принять.

– Не желаю я ни с кем знакомиться! – воскликнула Вела, – больно надо…

– Только выбора у тебя нет, – пожал черт плечами, – лучше так, чем кто-то из высших сам к тебе явится. Ох не любят они, когда строптивые такие попадаются…

– Ладно, – буркнула Вела.

Никуда идти ей, конечно, не хотелось. Говорить с ведьмами настоящими – тем более. Но было ей все же любопытно: какие они? Так ли они злы, как люди говорят? И правда ли то, что и нечисть разная на праздники подобные собирается.

– Платье ночное на тело обнаженное надень, – начал черт, – ничего более нельзя. Вообще-то, лучше б было, коль вообще без одежды, но ты не согласишься.

Вела кивнула, а Афоня продолжил:

– Косу свою распусти. Простоволосой надобно на праздники такие являться. – Чертенок встал, прошел к сундуку, в который Вела спрятала сверток из дома ведьмы, покопался в нем и вернулся с баночкой мази. – Мазью этой натрись полностью, с ее помощью летать сможешь. – Он покрутил головой, взял метлу, – и черенок тоже ей натереть нужно будет.

– Так, – задумчиво протянула Вела, распуская косу, – то есть достаточно мне мазью обмазаться, на черенок ее нанести, как летать я смогу?

– Именно так, – кивнул чертенок, – сегодня с тобой я отправлюсь, так что не бойся.

– Я б на ее месте такой компании боялся, – хихикнул Домовой из угла.

– А тебе слова вообще никто не давал! – недовольно прикрикнул Афоня.

К их перепалке подключился Баечник, который, кажется, со дня знакомства все еще обиду держал на Афоню. Спорить они продолжили уже втроем. Вела шумную компанию не слушала, выполняла все указания черта. Обмазалась дурно пахнущей мазью, на черенок ее нанесла, платье ночное на голое тело надела. Она расчесывала волосы гребнем, когда черт сообщил, что пора выдвигаться.

Выйдя во двор, Вела зажала метлу между бедер и ощутила, как стопы босые отрываются от земли. Она задержала дыхание, замерла, боясь пошевелиться и свалиться вниз. Метла набирала высоту – казалось, будто сама она дорогу знает. И это пугало девушку еще больше.

Вела уже пролетела над крышей своего дома, направилась дальше, в сторону леса. Деревня с такой высоты казалась совсем крошечной. Вела старалась не смотреть вниз и не думать о том, что будет, если она с метлы соскользнет. Она чувствовала ветер в волосах, прохладный осенний воздух, от которого по телу ползли мурашки. Казалось, звезды и луна были так близко, что, поднимись чуть выше, – можно будет коснуться. Даже несмотря на страх, ощущения были восхитительные.

– Эх, хороша ведьма, – присвистнул черт, – будто рождена была для подобного.

– Издеваешься? – Вела крепче сжала черенок – аж костяшки побелели.

– Отнюдь, – помотал головой черт, – ты прекрасна, моя ведьма, – он широко улыбнулся и обогнал ее, так что теперь Веле открывался вид на чертовы копытца и длинный хвост, который вилял из стороны в сторону от ветра.

Она не знала, сколько они летели, но ноги уже затекли. «Метла – не самый удобный способ перемещения, как ни крути», – подумала Вела, попытавшись в очередной раз поменять положение, чтобы было хоть немного комфортней. Наконец они начали снижаться, и Вела увидела на холме огромный костер.

Чем ближе они подлетали, тем сильнее сердце заходилось от страха. Ведьмы. Множество обнаженных женщин танцевали вокруг костра. Тела их извивались, сплетались в причудливом буйстве магии. Чуть поодаль за ними наблюдали мужчины – будто завороженные танцем, они не отводили взгляды от женских тел и пили что-то из бокалов.

Между танцующими резвились черти. Афоня ускорился, приземлился, и вся братия подбежала к нему, приветствуя. Метла мягко опустила Велу на землю, и девушка поморщилась, слезая с нее. Ноги подкосились, тело продрогло, руки едва шевелились от холода и усталости.

– А вот и наша новенькая, – Вела тут же угодила в объятия женщины с длинными черными волосами. На ней была свободная сорочка, так что Вела, не смущаясь, обняла ведьму в ответ. – Я Агата, – улыбнулась она, отстраняясь, – моя мать когда-то знала Ладу, и мне не терпелось познакомиться с той, кто перенял ее дар.

– Велислава, – улыбнулась в ответ Вела.

– Сейчас начнется главная часть, ты как раз вовремя, – Агата потянула Велу за собой к костру.

Перед костром, освещаемый языками пламени, стоял большой черный козел. Огонь бликовал на его больших рогах, отражался в глазах. Ведьмы сели на колени в круг и обратили взор к небу. Агата слегка пихнула Велу в бок, и девушка повторила за остальными.

– Это господин наш, так мы его приветствуем, – шепнула Агата, наклонившись к Веле, когда ведьмы снова направили взгляды на козла.

Вела замерла, а сердце забилось быстрее, когда козел заговорил:

– Слуги мои, зло творящие, – голос его звучал будто в голове, низкий и рычащий, – что успели вы со встречи последней?

И ведьмы по очереди принялись рассказывать о том, что творили они. Кто-то рассказывал, как здоровье у других воровал и красоту, кто-то о проклятьях говорил, о том, как женщинам роды усложнял, на скот хворь насылал. Веле стало не по себе. Ведьмы своими деяниями злыми гордились, рассказывали о них с улыбкой широкой, козлище же удовлетворенно кивал после каждого рассказа. Веле все это казалось неправильным, чуждым ее природе: она зла творить не желала. Наконец очередь дошла до нее.

– Свежая кровь, – заговорил козел, – совсем недавно ты к нам присоединилась, но, вижу, сила твоя пробуждена уже. Что успела ты сделать?

По спине Велы прошлись мурашки, а ладони вспотели. Агата повернула к ней голову, широко улыбнувшись, и кивнула в знак поддержки.

– Ну, – слова будто в горле застревали, – я одного мужика в свинью обратила. – Признание это с трудом далось, но это было единственным, что сделать она успела.

– Неплохое начало, – усмехнулся козел, – уверен, еще много ты зла сотворишь, достойной слугой станешь. Ведьмы, – обратился он ко всем, – принимайте Велиславу в сестринство свое, ибо достойно она себя показала!

К Веле подошла женщина, ее светлые волосы прикрывали обнаженную грудь, мягкими волнами опускаясь до самой талии. Она приветливо улыбнулась. В руках ведьмы была золотая чаша, и Вела бросила беглый взгляд на содержимое, пытаясь понять, что в ней. В нос ударил металлический запах, от которого стало дурно. Ведьма окунула большой палец в жидкость и коснулась им лба Велы – от усилившегося запаха потемнело в глазах.

– Кровь господина нашего, – пояснила ведьма, – добро пожаловать, сестра, – и чмокнула Велу в щеку, – пусть дела твои будут темными, как эта ночь.

Ведьмы оглушительно закричали в знак одобрения, и светловолосая, улыбнувшись Веле, удалилась. Вела несколько раз моргнула и глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, чтобы прийти в себя – стало легче. Козлище объявил начало пира, и все поднялись со своих мест, направившись в сторону больших столов, на которых появились разные яства.

Агата взяла Велу за руку и потянула ко всем. Ведьмы подходили к ней, клали руку на плечо в знак приветствия, представлялись. Мелькали перед ней лица и обнаженные тела, звучали имена ведьминские, но скоро стали все они в один образ сливаться: Вела даже не пыталась уже запомнить, как кого зовут, лишь улыбалась и кивала в ответ. К концу знакомств от улыбки, с лица не сходящей, уже сводило щеки.

Наконец они с Агатой сели за стол, заняв соседние места, и Вела сдержала вздох восхищения – столько яств сроду она не видала. Молочные поросята, щуки жареные, хлеб разный, выпечка, маринованные и свежие овощи, грибы – соленые и жареные, фрукты диковинные, – чего только не было здесь, аж глаза разбегались. Но больше всего здесь было выпивки. Сидр и медовуха, пиво и вина, водка и странные напитки, которых Вела до этого и не видела даже, не то, что не пробовала.

Ведьмы принялись есть и пить. Присоединились к ним и мужчины, которые до этого сидели в отдалении, черти проносились мимо, периодически что-то хватая со стола. Вела старалась ни с кем разговоров не заводить, иногда лишь отвечала на вопросы Агаты. Но ведьма, поняв, что Вела не слишком на беседу настроена, переключилась на соседку.

Вела пробовала каждое блюдо, – наверняка в них тоже была магия, потому что ни разу в жизни она не ела ничего настолько вкусного. Вино разливалось по языку терпким кисло-сладким букетом. Уже скоро она почувствовала, что съесть больше просто не в силах, – а ведь почти половина из предложенного так и осталась не попробованной! Некоторые ведьмы уже ушли к костру танцевать под странную, будто бы неземную музыку, – переплетение звуков барабанов и флейт. Ушла к костру и Агата. На ее место плюхнулся Афоня.

– Ну как тебе, ведьма? – спросил он, лукаво улыбаясь. Кажется, черт был пьян… как черт?

– Странно, но мне даже нравится, – призналась Вела. Она уже захмелела, и чувствовала, как горит румянцем лицо.

– О, это мы еще до финальной части не добрались, – усмехнулся чертенок.

– И что же в ней будет?

– Обмен силой! – воскликнул чертенок и рассмеялся. На вопросительный взгляд Велы пояснил: – оргия. Ею кончается праздник.

Вела физически почувствовала, как кровь отлила от лица.

– Не-а, – помотала она головой, – вот в этом я точно участие принимать не стану.

Она встала из-за стола и направилась туда, где оставила свою метлу.

– Нельзя праздник покидать раньше времени, – недовольно бурчал Афоня, едва поспевая за ведьмой, потому что путался в собственных копытцах.

– Все слишком заняты, чтобы обратить внимание на то, что кто-то решил сбежать с праздника.

– О-о-о, – протянул чертенок, – будь уверена, они обратят. Ты же новенькая. Даже не представляешь, сколько внимания направлено на тебя, пока ты не видишь.

– Плевать мне, – фыркнула Вела, окидывая взглядом поляну, – метлу свою возьму да сбегу. Ты оставаться можешь, коль хочешь.

– Глупая ведьма, – буркнул чертенок, наблюдая за тем, как Вела забирается верхом. – Это ночь, когда все ковены в мире да согласии, а ты пропустить все хочешь!

Вела зажала метлу между ног, приготовилась к полету и… ничего. Ноги не оторвались от земли, ничего не происходило. Она подпрыгнула, чтобы дать метле понять, что пора возвращаться домой. И снова ничего.

– Метла тоже не желает никуда уходить, – констатировал Афоня, – так что прекращай глупости свои и пошли назад. Я тебя познакомлю с колдуном красивым или с нежитью какой…

– Пешком пойду, – зло прошипела Вела, отбрасывая бесполезную метлу в сторону.

Она направилась с поляны вниз по склону, Афоня засеменил следом, продолжая бурчать. Звуки праздника становились все тише, остались за спиной. Скоро Вела с чертом скрылись в деревьях, которые становились все гуще, ветвями закрывая лунный свет.

– Не дойдешь ты пешком, – не унимался черт, – вспомни, сколько мы летели сюда! Своими ногами ты лишь через неделю до деревни доберешься.

– Значит здесь утра дождусь, – сказала Вела, – а когда все разойдутся, вернусь за метлой и домой отправлюсь. Как видишь, никто не…

Послышался хруст веток, и Вела напряглась. Она бросила взгляд на Афоню, который лишь плечами пожал. Хруст раздался снова – уже ближе.

– Говорил, что заметят, – язвительным тоном сказал чертенок.

Вела подхватила черта подмышки, несмотря на его недовольные вскрики, и понеслась сломя голову. Ветви хлестали по лицу, черт пытался вырваться, но Вела продолжала бежать, не разбирая дороги. За спиной слышались чьи-то торопливые шаги – кто-то определенно бежал за ними. Легкие уже обжигало воздухом, бедра горели от бега, а в босые стопы впивались ветки и шишки. Она не обращала внимания на боль, продолжала бежать, не сбавляя шаг.

Вела споткнулась о выпирающий корень, покрытый мхом, и кубарем покатилась вниз, выпустив черта из рук. Он бранился, ударяясь о корни и землю. Вела влетела в ствол дерева, и тело пронзила волна боли. Черт же темным бранящимся комком покатился дальше, пока не остановился в кустарнике. Вела лежала, тяжело дыша, и смотрела на сплетение ветвей, через которые можно было разглядеть кусочек луны. Бегство не удалось, и она уже смирилась с тем, что сейчас ее нагонит преследователь и наверняка сдаст ее, как провинившуюся, козлищу.

– Не безопасно здесь гулять, – послышался мужской голос и приближающиеся шаги, – нечистая здесь водится, пакостить будет, не посмотрит даже, что ведьма. – Мужчина присел на корточки перед все еще лежащей Велой. – Я хотел предложить свою компанию, а ты деру дала.

– Не нужна мне компания, – буркнула девушка, садясь. В темноте она видела лишь очертания мужчины, но чувствовала, что он улыбается, глядя на нее.

– Зато теперь тебе определенно нужна помощь, – он протянул ей руку и помог подняться.

– И ума побольше ей надо, – Афоня выполз, отряхиваясь от веточек и травинок, застрявших в шерсти. На рогах у него застрял кусок мха.

– Не бурчи ты, – Вела убрала мох, отбросила в сторону.

– Болит что-то? – спросил мужчина.

Вела прислушалась к ощущениям в теле. Она здорово ударилась спиной и подвернула ногу, так что сейчас те отзывались тупой ноющей болью. Вела кивнула, и мужчина приложил ладонь на середину ее груди. Вела почувствовала, как разливается по телу тепло, а боль медленно отступает, будто и не было никакого падения.

– Идем, обратно тебя провожу, – сказал мужчина и потянул ее вверх по склону. Руки ее он так и не выпустил.

Веле ничего не оставалось, кроме как пойти с незнакомцем обратно на праздник. Праздник, который теперь не казался ей таким веселым. Вела шла за своим провожатым, опустив взгляд в землю. Не удалось ей сбежать, так что в голове уже проносились тревожные мысли, что придется ей делать то, что ей вовсе не хочется. Уже доносились звуки музыки, которая теперь изменилась – исчезли флейты, ушла мелодичность, остались лишь барабаны, которые стучали размеренно, глухо. Сердце Велы стучало им в такт. Черт, бросив на нее оценивающий взгляд и, видимо, что-то для себя решив, кивнул и направился в сторону столов.

Незнакомец отвел ее в сторону от остальных и сел на землю, скрестив ноги. Вела впервые за все время осмелилась поднять на него взгляд. Сейчас, в свете костра, она могла его разглядеть. Молодой, с аккуратными чертами лица: тонкий нос с небольшой горбинкой, тонкие губы, глаза серые, как лед на реке. Он совсем не подходил под определение «мужественный». Длинные светлые волосы спадали на обнаженные плечи и спину. На нем были тонкие хлопковые штаны, и Вела невольно обрадовалась, что за ней не пошел кто-то из тех любящих наготу, что сейчас кружили вокруг костра вместе с ведьмами. На кожаном шнурке висел деревянный оберег с вырезанными символами, значения которых Вела не знала. Колдун похлопал по земле рядом с собой, приглашая девушку сесть.

Вела опустилась на землю, натянув подол ночного платья как можно ниже. Мужчина повернул к ней голову, слегка улыбнувшись.

– Не представился я, – он провел рукой по волосам, убирая локоны с лица, – Радимиром меня зовут. Тебя, Вела, я уже знаю, – он замялся, добавив: – все знают.

– Очень приятно, – девушка улыбнулась, кивнув, и направила взгляд к костру.

Звук барабанов завораживал, заставлял слегка покачиваться, – словно в звуке этом тоже что-то магическое было. Доносился запах жженных трав – видимо, их бросали прямо в костер, – и по земле стелился дым. Движения танцующих были рваными, будто и не людскими вовсе, – животными. Ведьмы то подходили к другим танцующим, то отдалялись, то сливались, то расходились снова. Их танец завораживал так же, как и звук барабанов, от которого в голове было мутно. Вела поняла, что сейчас все собрались у костра, кроме них с Радимиром.

– Почему ты не присоединяешься? – спросила Вела.

– А ты? – ответил он вопросом на вопрос.

– Потому что не желаю, – пожала плечами девушка.

– Вот и я не желаю, – он тихо рассмеялся, – не нравится мне то, что дальше следует.

– А я думала, с кем поведешься… – Вела нервно рассмеялась, но тут же стихла, поймав на себе озадаченный взгляд Радимира.

– Так уж вышло, что ни с кем я не вожусь, – пожал плечами мужчина и кивнул головой в сторону костра, – это не первый раз, когда я ухожу. – Он тихо рассмеялся. – Неправильный даже среди неправильных.

– То есть нас не будут за это… – девушка замялась, – ну, осуждать.

Радимир рассмеялся, – теперь уже в полный голос, – и, успокоившись, прокашлялся и спросил:

– Боишься осуждения тех, для кого границы приемлемого стерты? – Вела повела плечами. На самом деле боялась она не осуждения, а принуждения – свежи еще в памяти воспоминания о том, как Деян желал ей овладеть. – Не бойся, здесь никто не заставит тебя делать то, чего ты не желаешь.

Вела сдержала вздох облегчения. Теперь страх ушел, и она просто сидела, наблюдая за происходящим, и наслаждалась компанией странного колдуна. Танцующие оказывались все ближе друг к другу, а их движения стали более медленными, плавными. За пеленой травяного дыма силуэты размывались – все они сейчас выглядели как единое живое существо.

Вела поежилась. Тепло костра не доставало до них, но только сейчас, когда страха больше не было, она поняла, что мурашки по телу ползут вовсе не от него, а от холода осеннего. Радимир заметил это, придвинулся ближе, прижимаясь своим теплым боком к ее. Вела вопросительно поглядела на него, и Радимир пожал плечами:

– Вижу же, что дрожишь уже, как лист осиновый.

– Спасибо, – буркнула Вела, скрывая смущение.

Сейчас даже наблюдение за тем, что происходило у костра, не смущало так сильно, как близость нового знакомца. Тепло его тела было приятным, и она поборола в себе желание прижаться еще ближе. «Не иначе, дурман-траву жгут, откуда желания такие?» – одернула она себя и вернула внимание к костру.

Вела смотрела, как ведьма потянулась к одному из колдунов. Они, слившиеся друг с другом в поцелуе, все еще продолжали движение «единого существа». Ведьма потянулась к другому, и Вела слегка поморщилась. Кажется, женщине, за которой она наблюдала, было совершенно безразлично, кому именно дарить свои поцелуи.

Некоторые пары уже тянуло к земле. Мужчина сидел, а на его коленях устроилась ведьма. Она кусала партнера, проводила языком по обнаженной коже груди и ключиц, оставляла царапины каждый раз, когда опускалась на него. Вела помотала головой, отвела взгляд. Радимир усмехнулся, заметив ее реакцию.

– Боюсь представить, что с тобой будет, коль к ним кто-то третий присоединится.

«Отвратительно-то как, – Вела поерзала, выдохнула, стараясь прогнать картинку, услужливо подсунутую воображением, – неужели они все… такие?»

Она смотрела на траву перед собой, не желая больше наблюдать за тем, что происходит у костра, со стороны которого уже слышались хриплые стоны и рык. Внимание привлек бледный голубой свет, мерцающий, словно звезды. Она подняла взгляд в поисках источника этого света и заметила пару из ведьмы и…

– Он же выглядит как ты! – воскликнула Вела, указывая на мужчину, от которого исходило сияние при каждом движении его бедер.

– Летун, – Радимир пожал плечами, – нечистый, который может принимать любой образ, милый сердцу. Для ведьм они не опасны, а вот прочих и погубить могут.

– Милый сердцу, – Вела усмехнулась, смотря на то, как ведьма жадно целует Летуна в образе Радимира.

– Здебора и я вместе на шабаш первый свой попали, – он натянуто улыбнулся, – и придумалось ей, что это судьба. У ведьм ведь ничего не бывает случайно. Объяснял я, что плохой парой ей стану – все одно.

– Интересный выход нашла, – Вела хмыкнула, бросив взгляд на пару.

Движения Летуна стали быстрыми, рваными, а свет, от него исходящий, становился все ярче. Вспышка света, и после – Летун обмяк, навалившись на ведьму, которая продолжала подаваться ему навстречу и целовать.

– Даже жаль мне ее, – Вела закусила губу, посмотрев на собеседника, – разбил ты ей сердце, с нечистью водиться приходится…

– Не стоит жалеть ту, что лишь за образом потянулась, – он улыбнулся.

«И немудрено совсем, что за образом она потянулась», – подумала Вела, невольно на собеседника засмотревшись, но тут же себя одернула.