Непрошеный дар

Мара Кроу

Непрошеный дар

Глава 1. Прислужник

Несмотря на поздний час, в таверне было шумно: казалось, люд расходиться и не собирался. В спертом душном воздухе стоял запах скотины, застарелого пота, медовухи и жареного мяса. Вела поставила на стол очередной кувшин и провела тыльной стороной ладони по влажному лбу. Развернулась, чтобы уйти, но запястье обхватила мозолистая мужская рука.

– Велислава, – губы растянулись в улыбке, – отчего такая грустная? Может, с нами останешься, – мужчина потянул ее на себя, положив свободную руку на девичью талию, – а потом я тебе настроение подниму?

Вела нахмурилась, бросив на него взгляд. Наверное, Деяна можно было бы назвать привлекательным: черты грубые, но не крупные, светло-русые волосы падают на лоб и скулы, щетина добавляет мужественности, глаза карие смотрят цепко, внимательно. Да, наверное, не будь он бражником, то даже может и приняла бы Вела его ухаживания настойчивые. Вела выдохнула, покачав головой, и отпрянула, выдернув руку из хватки:

– Стоит выпить, ведешь себя как животное.

Она нервно оправила платье и передник, окинула неприязненным взглядом компанию, развернулась и ушла.

– С таким характером так ничейной и останешься! – донеслось ей вслед.

Вела сердито выдохнула. Ничейная. Так у них называли девушек, которые остались без опеки, а замуж еще не вышли. Обычно вопросами замужества занимались отцы, но родителей Велы унесла хворь. Она была достаточно взрослой, чтобы никто не захотел взять на себя ее воспитание. Растили понемногу всей деревней, да только так она никому не нужной и осталась. Ни приданого, ни неземной красоты, ни умений нужных – ничего, чтобы заинтересовать для замужества. Ничейная – звучало как насмешка, и слышала она это прозвище ото всех в деревне.

Вела вошла в кухню, прислонилась к стене. Воздух здесь был еще более жаркий и спертый. Она глубоко дышала, чтобы унять злость. Не помогало.

– Да она уж, говорят, третий день даже с постели встать не может, – послышался женский голос, и Вела затаилась, – подохнет ведьма, всем легче жить станет.

– Такие, как она…

Вела вышла из укрытия, окинув взглядом двух девушек, сняла передник и, скомкав, положила на стол:

– Чем языками трепать, лучше б работать шли, – она скрестила руки на груди, – я свое на сегодня уже отработала. За троих.

Девушки состроили недовольные гримасы и, что-то пробурчав в ответ, пошли в зал. Они говорили о Ладе – старушке, которая жила на окраине поселения. Она разбиралась в травах, могла вылечить ими многие хвори, но все местные ее звали ведьмой и избегали даже близко подходить к ее дому.

Вела вышла через заднюю дверь. Ночь встретила прохладой и свежестью, и Вела глубоко вдохнула, прикрыв глаза. «Если б знала, что ей плохо, раньше б пошла», – с тоской подумала она и направилась к старушке.

В слухи она не верила. Падеж скота, неурожай, тяжелые роды у женщин, – все неприятности в деревне приписывали Ладе. На деле же она была просто таким же изгоем, как и сама Вела.

После потери родителей бабушка часто позволяла остаться с ней на ночь, подкармливала и брала с собой в лес, чтобы набрать трав и ягод. Когда Вела оставалась, Лада рассказывала истории про мавок и лешего, про домовых и прочих духов, что живут бок о бок с людьми – у старушки был талант рассказывать такие истории, и каждый раз Вела с нетерпением ждала встречи.

«Не ходила б ты ко мне, девочка, – говорила Лада, – а то того и глядишь, тоже ведьмой назовут», – но Вела ее не слушала, продолжала приходить. Однако, когда подросла, ее взяли помогать в таверне, а одиночество в родительском доме перестало пугать. Встречи с Ладой становились все реже.

Вела постучала и отворила дверь, которая отозвалась тихим скрипом. В нос ударил запах нечистот и разложения, повеяло сыростью и холодом.

– Бабушка Лада, это я, Вела, – проговорила девушка в темноту и прошла к очагу, чтобы развести огонь.

– Ох, девочка, – прошелестела старушка слабым голосом.

– Сейчас потеплее станет, бабуль, – огонь занялся, тускло осветив комнату, – потом я тебе поесть сготовлю…

– Не надо, девочка, – Лада прокашлялась, – лучше подойди ко мне.

Вела послушалась, подошла к кровати, на которой лежала Лада, присела на корточки. Неприятный запах усилился, от него начали наворачиваться слезы. Слабый свет пламени выхватывал изможденное, покрытое сетью морщинок лицо старушки, зеленые глаза, подернутые пеленой. Губы – почти бесцветные, потрескавшиеся, растянулись в слабой улыбке.

– Рада я тебя видеть, моя хорошая, – проговорила Лада.

– Прости, что раньше не пришла, знала бы, что тебе плохо… – затараторила Вела, но старушка ее перебила.

– Главное, что пришла, – Лада снова закашлялась, – увидеть тебя перед смертью…

– Ты что такое говоришь? – Вела взяла ее за костлявую руку, покрытую мелкими язвами, и старушка крепко сжала девичью ладонь.

«Откуда столько силы в умирающей?» – пронеслось в голове Велы. Она едва заметно поморщилась от боли, но руку не отняла.

Пламя в очаге разгорелось ярче, заливая комнату ярким светом, отбрасывало блики в старческих глазах – будто они тоже горели огнем. Старушка с хрипом втянула воздух. Руку, которую она сжимала, обожгло, и Вела хотела отдернуть ладонь, но хватка стала сильнее. «Что происходит?» – сердце бешено заколотилось в груди. Лицо обдало горячим воздухом, и девушка зажмурилась, сморщилась от очередной волны боли в руке. Старушка облегченно выдохнула и обмякла, а комната погрузилась во тьму.

Вела потерла саднящую ладонь и приблизилась к старушке, вслушиваясь в ее дыхание. Лада затихла. «Умерла?» – это осознание стало как чан ледяной воды.

– Бабушка? – Вела коснулась лица Лады – застывшей безжизненной маски, – и по щекам побежали горячие слезы.

Умерла, оставила. «Пришла бы раньше, смогла бы помочь?» – Вела корила себя, что несколько дней бабушку не навещала, что допустила такое, не углядела. Чем больше она думала, тем больнее становилось в груди. Она уже не сдерживалась, рыдала навзрыд над телом женщины, которая всегда была добра к ней, поддерживала и утешала, заменила родителей.

– Ох, сколько чувств, – послышался насмешливый голос за спиной, и Вела, коротко взвизгнув, подпрыгнула. – Да чего орешь-то, бешеная?

Вела медленно повернулась на голос, смахнула с глаз мешающие смотреть слезы. Перед ней, освещенное лунным светом, стояло существо с козьими ногами и маленькими рожками. Оно скривило почти человеческое лицо, окидывая девушку взглядом.

– Надеюсь, с тобой повеселее…

Не успело существо закончить фразу, Вела закричала и бросилась прочь из дома, путаясь ногами в подоле платья. По щекам все еще текли слезы, теперь еще и сердце бешено колотилось от страха. «Что ж такое творится-то, за что мне это», – думала Вела, несясь по улице, утирая мокрые щеки рукавом платья.

Устав от бега, она обернулась, чтобы убедиться, что существо не последовало за ней. Облегченно выдохнула, чуть сбавив шаг, когда поняла, что погони нет. «Наверняка мерещиться всякое начало от горя», – думала Вела, продолжая идти в сторону дома, понурив голову.

– Ох и проблем с тобой будет, – существо возникло прямо перед Велой, скрестив на груди руки, и девушка резко затормозила, едва не потеряв равновесие. – Придется привыкнуть к моему обществу, юная ведьма.

Вела зажала рот рукой, чтобы подавить крик: заорет – вся деревня сбежится. Перед ней во всей своей красе стоял черт. Сомнений не было, – именно так этих проказливых злых существ описывала ей Лада. Вела медленно попятилась, не сводя с него взгляда, и судорожно перебирала в голове идеи, куда бежать. Черт ухмылялся – его определенно забавляла такая реакция. Вела резко развернулась, чтобы броситься к лесу.

– Проклятье! – выругалась Вела, вздрогнув при виде черта, который снова возник перед ней.

– Рано еще для проклятий, – усмехнулся он, – пойдем-ка в дом, чую я, что идет кто-то.

Он обратился в большого черного кота и направился к дому Велы. «И дорогу откуда-то знает, – думала Вела, следуя за новым знакомцем. Все тело било мелкой дрожью от страха. – Кажется, и не сбежать от него. Еще и ведьмой назвал», – мысли возникали в голове круговоротом, – одна другой хуже.

Черт-кот остановился у входа и потянулся, ожидая, когда девушка откроет дверь. Сердце колотилось, отдаваясь где-то в горле. «Впущу в дом, а там неизвестно, что со мной будет, – думала она, – может и мне навредить, и так сделать, чтобы я зло другим чинила», – тревога и отчаянье сковали тело, не давая приблизиться к дому. Кот требовательно мяукнул, вырвав ее из оцепенения. Вела заметила, как в их сторону направлялась шумная компания, видимо, из таверны – не обмануло черта чутье его.

«Выбора нет, – решила Вела, – в любой момент черт обратиться может, и тогда, коль заметят, бояться нужно будет уже не его», – она открыла дверь, пропуская кота вперед.

Черт принял свой облик, сбросив личину кота, обошел комнату, цокая копытцами по полу, принюхался, ведя широким носом.

– Неплохо тут у тебя, – заключил он кивнув.

– Э… – замялась Вела, – спасибо. Наверное.

– Вероятно, тебе интересно, что происходит, – черт по-хозяйски забрался на стул, указал Веле на соседний.

Вела неуверенно кивнула, но садиться не стала. Один вид черта сковывал страхом грудь, а от голоса по телу ползли мурашки. Она направилась к очагу, – хоть на что-то отвлечься. И, в случае чего, огреть черта кочергой и сбежать. Руки дрожали, пока она складывала в очаг поленья.

– Наверное, ты уже поняла, что Лада была ведьмой, – начал черт, – а я ей прислуживал.

– Догадалась, – буркнула Вела, разжигая огонь.

– Время ее пришло, но ведьма так просто умереть не может. Необходимо ей дар свой кому-то передать, чтобы упокоиться. – Черт возник рядом с Велой – совершенно бесшумно, – отчего девушка едва заметно вздрогнула. Он широко улыбнулся, коснувшись ее ладони, вцепившейся в кочергу. От этого касания Вела поежилась, но руки не отняла. – Она выбрала тебя.

Вела шумно вдохнула, а на глаза снова навернулись слезы. В голове было множество вопросов, на которые она получить ответы боялась. Огонь в очаге занялся, давая тусклый свет и тепло. Вела думала о смерти Лады, о своей судьбе, на которую ее старушка обрекла, – слезы побежали по щекам.

– Не стоит так горевать, – черт пытался ее успокоить, – против старости никакая магия не поможет. Она прожила долгую и интересную жизнь, а смерть… – черт нахмурился, – лишь последнее событие в ней. Вспоминая Ладу, думай лучше о ее жизни.

Вела всхлипнула и кивнула. Возможно, черт был в чем-то прав. Лада дожила до глубокой старости, а это дано не каждому. Нужно было отпустить ее. Они какое-то время молчали, смотря на пламя.

– Теперь, выходит, я ведьмой стала, – прошептала Вела. Поверить в это было сложно. И без того в деревне ее не слишком любили, а коль узнают – точно в реке утопят.

– А я теперь служить тебе буду, – кивнул он и прошел обратно к стулу. Вела неотрывно смотрела на черта, который будто бы был даже доволен произошедшим. – Ну не гляди на меня, словно курица на забое, – хихикнул черт, – наверняка у тебя вопросы есть.

Вела нехотя поднялась, прошла ближе к черту, села напротив. В свете теперь можно было разглядеть собеседника лучше: глаза – словно два больших черных жука, в которых отражались всполохи огня, тело покрыто короткой темной шерстью, как у свиней, а хвост длинный, с кисточкой на кончике. Черт, заметив интерес Велы, вильнул хвостом, закинув его на ногу, и мягко улыбнулся. Выглядел он довольно дружелюбно, и Вела немного успокоилась.

– А что делает прислужник? – наконец решилась она задать вопрос.

– Ну, прислуживает, – черт пожал плечами, – выполняет поручения, помогает всячески. Могу следить за кем-нибудь, могу пакость устроить, что-то стащить…

– Не нужна мне помощь такая, – вскинулась Вела, – бесполезный ты мне, выходит.

Черт скрестил руки на груди и сердито посмотрел на Велу, явно оскорбленный таким выводом. Веле даже жаль стало, что резко так высказалась.

– Ладно, – вздохнула она, – придумаем что-нибудь. Может, ты по дому дела вести можешь?..

– Я, по-твоему, на домового похож? – буркнул черт, – тоже мне придумала, дела домашние…

– Попытаться стоило, – пожав плечами, хмыкнула Вела. – Стой, а домовые, выходит… – она покачала головой. – Я думала, это сказки все, от предков пришедшие.

– Существую, – усмехнулся черт, – то, что не верят в них нынче, совсем не значит, что их нет. Удивишься ты, ведьма, какой мир от взора человека обычного укрывается…

И черт пустился в размышления о духах и нежити, которых можно встретить, если дар есть. Убеждал он Велу, что никуда они не ушли с уходом веры, лишь обозлились на людей, которые забывать их начали. На самом-то деле совсем все не так в мире устроено, как Вела верить привыкла, и что намного все сложнее.

– …а миры-то все и сейчас на месте, лишь название у них другое. Я вот из Нижнего родом, как и все мои братья, – закончил черт свою длинную речь.

– А зовут тебя как? Как-то же надо к тебе обращаться?

Черт, казалось, такому вопросу даже удивился. Сидел, смотря на Велу глазами-жуками. Наконец, поняв, что девушке действительно интересно его имя, ответил:

– Просто «черт» меня вполне устроит, – кивнул он, – нет у нас имен, не положено. Но знаю некоторых ведьм, которые сами своих прислужников нарекают.

Вела задумалась, прикидывая, какое имя подошло бы ее черту. Он был даже забавным, не выглядел злым, какими обычно описывали чертей в сказках. Она решила, что и имя ему подойдет такое же – милое и простое.

– Афоней будешь, – улыбнувшись, сказала девушка, и черт аж вздрогнул, а после – едва заметно сморщил нос. Вела разочарованно вздохнула. – Тебе не нравится?

– Имя для козла, – буркнул он, – или для кота какого-нибудь…

– Ты наполовину козел, – Вела не смогла сдержать улыбки, – и в кота обращаешься. Чудесно подходит ведь.

– Ладно, – вздохнул черт, – Афоня так Афоня.

Глава 2. Послание ведьмы

Вела пустым взглядом смотрела, как на крышку гроба, ударяясь, падают мокрые комья земли. Дождь сегодня лил не переставая, небо хмурилось, погружая весь мир в оттенки серого. Платье неприятно липло к телу, и Вела уже продрогла до костей, но уходить не собиралась – ей нужно было попрощаться.

Тук-тук-тук – мерный звук падающей на дерево земли до странности завораживал.

Раскат грома заставил девушку вздрогнуть, выйти из оцепенения. Она бросила взгляд на могильщика – сухопарого старика с редкими волосами, прилипшими ко лбу. Он работал быстро, желал скорей закончить, спрятаться от дождя. Никто больше не пришел проститься с Ладой, – только Вела.

Когда она сообщила о том, что Лада умерла, кажется, деревенские облегченно выдохнули. Конечно, старая ведьма наконец-то перестанет строить козни, заживут жизнью нормальной! Гроб к кладбищу несли окольными путями, а тело положили лицом вниз, «чтобы ведьма проклятая из могилы выбраться не смогла, а взглядом на хозяев своих глядела». Веле было тошно от них.

У ног ее крутились соседские псы, смотрели на то, как гроб Лады скрывается под слоем земли. Местные говорят, собаки будут пытаться откопать могилу ведьмы. Вела положила руку на голову пса, провела ладонью за ухом, и пес поднял на нее взгляд, полный печали. Старушка подкармливала собак, и, кажется, сейчас они тоже с ней прощались – будто понимали все.

– Ну вот и все, – могильщик сплюнул в сторону, – иди домой, девочка, а то ж и захворать недолго. – Немного помолчав, с печалью в голосе добавил: – а лечить нынче некому, – и, прихватив с собой лопату, ушел.

Вела еще какое-то время стояла рядом со свежей могилой, не могла даже взгляда отвести. Она присела, положив ладонь на землю – мокрую и холодную.

– Надеюсь, бабушка, найдешь ты покой, – прошептала Вела, – хоть и ведьмой была, да ведь много хорошего сделала, и для деревни этой, и для меня. Зачем только меня выбрала для дара своего? Не гожусь ведь я для него совсем…

Прямо над головой пролетела птица, и Вела едва слышно вскрикнула, прикрывшись руками. Раздалось хриплое карканье, и девушка, дрожа всем телом – теперь не только от холода, но и от страха, – подняла взгляд на ворона, что сидел на кресте соседней могилы. Белое оперение, водянисто-серые глаза – будто лед на реке. Птица внимательно наблюдала за ней, и от этого взгляда по спине шли мурашки.

«Неужто душа Лады прилетела? – невольно пронеслось в голове. – Глупости это, – одернула себя Вела. – Но до чего ж необычно – белый ворон. Красивый. И взгляд такой осознанный». Страх отступил, и она поднялась, желая поближе рассмотреть птицу, но как только Вела приблизилась, ворон вспорхнул и улетел. «Ну, этого и следовало ожидать от птицы», – успокоила себя Вела, но отчего-то все же стало обидно.

Вела вытерла грязную от земли ладонь о подол платья – все одно его теперь отстирывать, – и направилась к выходу с кладбища. Ей нужно было зайти в дом Лады: черт уже ждал ее там. Еще вечером он сообщил, что оттуда нужно что-то забрать. Возвращаться туда совершенно не хотелось – слишком свежи еще были воспоминания об умирающей женщине, о ее мучениях на смертном одре, о передаче дара. Вела подняла взгляд на небо, и тяжелые капли холодом коснулись лица. Она вздохнула и поплелась в сторону дома на окраине.

– Наконец-то! – Афоня спрыгнул со стола и подбежал к вошедшей Веле. – Мне скучно! Скучно! – Он вцепился руками в подол платья, привлекая внимание.

– На пяточках попрыгай, – Вела пожала плечами.

– У меня их нет! – воскликнул черт, и Вела усмехнулась. – Очень смешно, – обиженно буркнул он.

Дождь все не унимался, барабанил дробью по крыше и окнам. Афоня подошел к сундуку, стоящему в углу, откинул крышку и принялся что-то искать, скрывшись в нем почти наполовину – только козьи ножки торчали. Он восторженно воскликнул и спешно приблизился к Веле с каким-то завернутым в ткань предметом.

– Вот, это твое теперь, – черт протянул Веле сверток, и девушка нерешительно приняла его.

Развернув ткань, она увидела книгу – старую, тяжелую, с пожелтевшими страницами. Вела провела рукой по кожаной обложке и слегка улыбнулась, – Лада оставила что-то, что будет напоминать о ней.

– Чего лыбишься как полоумная-то? – Черт нетерпеливо перетаптывался, и его копытца постукивали по полу. – Читай, она говорила, послание там для тебя. На первой самой…

– Я не умею, – хмыкнула Вела, но все же открыла книгу где-то на середине.

– Будто от тебя чего-то другого можно было ожидать, – выдохнул черт, – в следующий раз к кому попаду? К кошке?

Вела не слушала его, рассматривая вязь символов и картинку, нарисованную довольно искусно. На ней было изображено горбатое существо с одним глазом, длинными лохматыми волосами и когтями.

– Это ж Лихо! – воскликнула Вела, улыбнувшись черту, – мне бабушка про них рассказывала!

Девушка принялась переворачивать страницы, бегло рассматривая изображения и узнавая в них всех существ, о которых так любила слушать в детстве.

– Ой бестолковая, – черт забрал у девушки книгу, перелистнул на первую страницу, – сейчас вспомню, как это делается…

– Ты читать умеешь? – Вела удивленно вскинула брови.

– О, у меня еще много замечательных умений, – буркнул Афоня, криво улыбнувшись, – ходить вот умею, есть, не роняя еду на стол, разговаривать… и еще много чего, что должен уметь любой взрослый человек. Или черт. – Он уткнулся в книгу, добавив: – а теперь не мешай.

Вела сжала челюсти и сидела, сложив руки на груди и прожигая злым взглядом чертенка. Каков наглец! Насмехался над ней лишь за то, что она грамоте не обучена. Велика потеря, в закорючках слов не разбирать! Черт тем временем прокашлялся и, положив палец на первую строчку, начал читать:

«Моя дорогая девочка! Знаю, не ждала ты такого подарка от меня, но, надеюсь, сможешь простить старую. Лишь тебе могла я этот дар и бремя оставить.

Мне он достался по крови, всегда со мной был. Много плохого по молодости я сотворила, за что и поплатилась. Даже дела добрые, которые потом я делала, не смогли то зло перекрыть. Сейчас, оставляя эти строки, я чувствую, что близок конец мой. Тяжело умирают такие, как я, много зла сотворившие, да не могут умереть, пока дар свой кому-то не оставят. Выбор мой пал на тебя, дитя, потому что знаю я, что ты зла творить не станешь…»

– Ой, ну это мы еще поглядим, – прервался черт, – уверен, найдется в деревне мужик, которого можно в осла обратить.

– Не найдется! – Это было неправдой, Вела уже представила, насколько хороший осел вышел бы из Деяна. – Продолжай давай.

Афоня недовольно посмотрел на нее, слегка поморщившись, и снова заговорил:

«…В этой книге ты найдешь все, что нужно: рецепты отваров целебных, наговоры и шепотки, описания обрядов. Есть в ней информация и о существах, которых можешь ты встретить. Ведьмам дан дар связь с ними налаживать, и я уверена, что пригодится это тебе.

Черт – прислужник мой верный (черт смущенно улыбнулся на этих словах), во всем поможет. Но одна беда – занимать его чем-то надо. Пока поручение не дашь – не отвяжется, будет всюду за тобой ходить, а коль без дела сидеть будет долго – сам людям пакости делать начнет. А чтоб надолго…»

– Так, это пропустить можно, – деловито сказал Афоня.

– Нет уж, читай, что там написано, – сердито приказала Вела, – иначе отправлю конюшни при таверне чистить.

Черт нахмурился и обиженно надул губы, но все же прочитал:

«А чтоб надолго занять его, отправь веревки из песка вить. Так и пакостить он не будет другим, и делом займется. Ох и не любил он, когда я ему это задание давала!»

– Конечно не любил! – вскинулся черт, с мольбой в глазах смотря на Велу, – я его хватаю, а он меж пальцев! Меж пальцев проходит, не собираются с него веревки проклятые!

– И это меня-то ты глупой называл? – усмехнулась Вела, – действительно пытался из песка веревки вить?

Девушка рассмеялась, а черт, обиженно фыркнув, продолжил:

«Надеюсь, дитя, жизнь твоя будет долгой и светлой, а дар этот станет благословением, а не проклятием».

– На этом все, – сказал черт, захлопнув книгу. – Не учла Лада, что ты ее книгой даже воспользоваться не сможешь, – он самодовольно усмехнулся.

– У меня теперь есть ты, – улыбнулась Вела.

– Не могу разделить с тобой радости нашего совместного бытия, – пробормотал черт, топая к столу, – досталась же…

– Так что, веревки тебя вить отправить?

– Отличный способ наладить отношения, – черт обиженно глянул на девушку.

– У меня получше идея есть, – Вела положила подбородок на сцепленные ладони и с улыбкой посмотрела на черта.

– Весь внимание, – протянул он, – уверен, твои идеи очень интересны…

– Будешь меня грамоте учить! – кивнула Вела, и черт аж опешил от такого предложения.

Он стоял, замерев, и смотрел на Велу, часто моргая. Кажется, в его голове пытался родиться какой-то едкий ответ, но он не мог ни слова вымолвить.

– Может, лучше веревки из песка, а? – наконец сказал он.

– О, сколько воодушевления! – усмехнулась Вела, – тогда завтра начнем, – кивнула она. Немного помолчав, добавила: – «учитель».

И рассмеялась, наблюдая за смятением на лице прислужника.

– И это меня-то чертом называют… – пробурчал он, – бери давай книгу да домой пошли.

Он обернулся котом и деловито направился к двери. Вела завернула книгу обратно в ткань и, прижав ее к груди, вышла из дома Лады.

Глава 3. Проклятье

Вела влетела в дом, ища злобным взглядом прислужника. Он сидел на полу, – там же, где и был, когда Вела уходила в таверну, – и переливал ситом воду из ведра в котелок. Выглядел он недовольно.

– Как это понимать? – Вела встала над ним, скрестив руки на груди.

– Что именно? – вскинулся Афоня, разводя руками и разбрызгивая воду вокруг себя.

– Почему люди говорят, что у них корова доиться перестала, а кони без подков остались? – Вела наклонилась к черту, сверля его взглядом, – твоих рук дело, м?

– Ну, – черт пожал плечами, – допустим, моих.

– Всего один день! – из груди Велы вырвался стон отчаяния, когда она отошла от прислужника, – один день я забыла тебе задание дать, а ты…

– Сам себе его дал, – улыбнулся черт, гордо вскинув голову. – Твои задания, к слову, совершенно ужасные! Это даже хуже, чем веревки из песка! – Он указал ситом на ведро. – Я черт, я должен пакостить и зло всякое сотворять! – он встал, топнув копытцем по полу.

Вела покачала головой и направилась разводить огонь в очаге. Дни становились все холоднее, а ночи – и того хуже. Огонь занялся, обдавая теплом продрогшее тело.

– Ну и что мне с тобой делать? – вздохнула она, бросив печальный взгляд на чертенка, который вернулся к своему занятию. – Да ладно тебе, отменяю я свою просьбу.