Пророческий этюд

– Фух! Не, Кир! Ты слышал, а? – устало прознёс Том, впрочем безо всякой злобы.

– Я же говорю, что завязывать тебе пора с кишкоблудством, соломенная голова! За пять минок выдохся! – Пигалица выхватила у Кира остатки булки и отправила к себе в рот. – Привет, кстати! Вы чего тут шляетесь?

– Дела! – многозначительно произнёс Птенец. То, что обижаться на мелкую бесполезно, он понял ещё в их прошлую встречу.

– Кафкие фдела у фбофсяка?! – картинно изумилась Сью, пытаясь пережевать свой трофей.

– Дурында! Ты то чего шляешься, а не на службе? – фыркнул Кир.

– Я тут между прочим живу. И у меня сегодня выходной! – пигалица справилась с добычей и показала босяку язык. – Так что там у тебя за дела-то? Вываливай!

Естественно Птенец ничего никому вываливать не собирался. Но вместо этого уточнил, не знаю ли его спутники адреса нужной ему мастерской.

– Лорк? – задумчиво протянул Том. – Не. Не знаю такого.

– Потому что ты беспросветный тупица, и голова твоя набита соломой! – тут же вклинилась довольная Сью. – Смотри, желторотик! Мы сейчас на улице Алых троп. Тебе нужно пройти прямо до улицы Ворона, свернуть направо, а там уже выйти на Лавандовую аллею. На ней и найдешь нужную тебе мастерскую. Там ещё идиотская вывеска такая висит. Не ошибёшься! В твоей пустой черепушке хоть что-то отложилось?

– Разберусь! Спасибо! – улыбнулся Кир. – Том, я по поводу…

– Слушай, Кир… – стушевался здоровяк. – Тут такое дело… Нет, про уговор наш я помню! Просто отец вчера в срочном порядке отбыл из Сумира и вернётся обратно не раньше, чем через три седмицы.

Птенец этому несказанно обрадовался, но виду, конечно же, не подал. Он считал, что трёх недель ему хватит с лихвой на то, чтобы разобраться со всеми текущими проблемами. И, конечно же, он заверил здоровяка в том, что он никаких претензий не имеет и, естественно, дождётся возвращения его отца в Сумир.

Неловкость исчезла, и ребята перекинулись парой шуточек, вспомнили минувшее приключение, поговорили ни о чём, и на перекрёстке с улицей Ворона Кир распрощался с беззаботной парочкой. Сью на прощание показала ему язык, а Том пожал руку и стребовал с босяка обещание зайти к нему в гости через два дня. Птенец конечно же заверил здоровяка в том, что он непременно придёт, хотя и сильно сомневался в том, что в ближайшее время ему такая возможность выпадет.

Хотя, чем Падший не шутит? Не убьют же его, в конце-то концов? Или убьют?

Стоило босяку расстаться с друзьями, как круговорот невесёлых дум вновь начал свой траурный танец в его голове. За этими мыслями он и сам не заметил, как оказался в искомом месте.

– Действительно странная, – буркнул себе под нос Кир, разглядывая вывеску портной мастерской.

На потемневшей от времени бронзе было вытравлено изображение соломенной куклы, в теле которой торчали портняжные иглы. Во всём остальном лавка как лавка. Неброский двухэтажный домик, толстая дверь и широкое крыльцо. Дверь, как выяснилось, оказалась не только толстой, но и весьма тяжёлой, и при открытии оглашала всю округу надрывным скрипом.

Шагнув внутрь, Кир подслеповато прищурился. Он оказался в ярком пятне света у входа, а вот остальная часть лавки, наоборот, тонула во мраке. Такой нехитрый приём часто использовали чернокамские заправилы для того, чтобы дезориентировать вошедшего и за те секунды, пока его зрение привыкает, решить о том, как с ним поступить.

Поэтому Птенец тут же сделал два шага в сторону, уходя из-под узкого светового луча.

– Тут не подают, босяк! – пророкотал голос из мрака. – Пошёл прочь! Считаю до трёх!

– Здравствуйте, господин Лорк! Я от господина Большого Бо.

Глаза немного привыкли, и Птенец смог рассмотреть хозяина заведения. Он сидел в плетёном кресле в самом тёмном углу своей мастерской. Господин Лорк мог быть кем угодно: ветераном Садов, наёмником, душегубом, даже проклятым сектантом, но никак не портным. Слишком уж колоритную внешность тот имел. И дело было даже не в его утёсоподобной фигуре и не в том, что каждая из рук Лорка была едва ли не толще в обхвате, чем Птенец в поясе. Нет. Подобные громилы водились и в чёрных камнях. А вот обезображенное шрамами и татуировками лицо, пышная огненно-рыжая голова, да абсолютно лысая голова реально пугали. К тому же из-за отсутствия волос Кир решительно не понимал того, являлся портной истым или таким же, как и он сам, серебрушкой.

– Господина! – фыркнул Лорк, и обстановка немного разрядилась. – Скажешь тоже! С каких это пор мелкие прощелыги стали именовать себя господами? Деньги принёс?

Получив утвердительный ответ, мастер Лорк внимательно посмотрел на Птенца и приказал ему ждать, а сам скрылся за неприметной дверью. Киру же никаких указаний выдано не было, потому он так и остался у входа, кроме как глазеть на убранство лавки, ему больше ничего не оставалось.

Мастерская как мастерская. Кир раньше у портных не бывал, но представлял их обиталища именно так. Всюду лежали отрезы разнообразных тканей. У одной из стен стояли деревянные манекены, выряженные в явно не дешёвые платья. Отдельно находилась экспозиция из разнообразных головных уборов. Нашлось даже белоснежное одеяние вира или что-то очень похожее на него.

Впрочем, немного освоившись, Птенец начал подмечать и иные детали: в лавке было полно всяких безделушек, и многие из них выглядели достаточно старыми или, скорее, даже древними. По крайней мере, такими были две небольших фрески. На одной изображался поразивший копьём гигантского быка воин, а на второй – приютившая на своих руках огненно-рыжую лису дева. И особое внимание босяка привлекла небольшая, размером в пару ладоней, статуэтка. Она была выполнена в виде филина. Птица воинственно распушила перья, и казалось, что из её распахнутого клюва сейчас вырвется яростный клёкот. В когтях филин крепко держал поверженную ей змею.

– Нравится? – Лорк возник в помещении с несвойственной для его комплекции незаметностью.

– Я ничего не брал! – тут же поднял ладони Кир.

– И не сомневаюсь. Иначе, ты бы отсюда не вышел, – хмыкнул портной. – Подойди!

На прилавок лёг небольшой свёрток из плотной кожи и походный мешок из вощёного хлопка.

– Тут, – толстый палец указал на рюкзак. – Три смены одежды. Не новая, но вполне ещё походит. А вот это отдашь лично Бруно. Скажи ему, что Лорк все свои долги закрыл и если вир захочет работать и дальше, то порядок цен сильно изменится. Слишком уж муторными в исполнении оказываются его просьбы. Запомнил?

Кир утверждающе кивнул.

– Тогда гони тридцать флориев и выметайся!

Птенец едва не опешил от названной суммы, но всё же достал из кармана кошель и отсчитал три десятка монет. Неплохо так за потасканные тряпки! Хотя Кир, конечно же, понимал, что дело тут вовсе не в них. Но отдаваемых денег было жаль так, будто это было его личное золото.

– Стой!

Птенец уже коснулся дверной ручки, когда внезапный оклик остановил его. По спине босяка пробежал холодок. Неужели Лорк решил покуситься на оставшиеся монеты?

– Как тебя зовут? – тяжёлый взгляд буквально заставил примёрзнуть язык Кира к нёбу.

– Птенец.

Первым порывом было назваться Псом, но босяк эту идею тут же отмёл. Раз странный портной вёл дела с выходцами из городского дна, то и нужную ему информацию мог получить за весьма символическую плату. А быть пойманным на лжи перед этим человеком Киру очень не хотелось.

Лорк нахмурился, что-то пробубнил под свой мясистый нос, и спину Птенца обдало волной уже самого что ни на есть всамделишного мороза. Или это вновь ему почудилось от напряжения? Но то, что в лавке нестерпимо завоняло мятой и мертвечиной, ему показаться не могло.

– Ступай, Птенец, – задумчиво произнёс портной, внимательно наблюдая за босяком. – Ступай.

Кира не нужно было упрашивать дважды, и он тут же смылся из лавки.

Прижимая к себе свёрток, он быстро преодолел две улицы, и когда оказался возле памятной лавки с выпечкой, уже вполне вернул себе самообладание и смотрел на мир если не с оптимизмом, то куда спокойнее, чем после посещения Лорка.

Друзей он, конечно же, уже не застал, но внезапно вспомнил о своём обещании малышне выбраться на рынок. Птенец всегда старался держать данное слово, поэтому он решил раскошелиться на три больших калача и ещё на целый бумажный кулёк воздушного печенья.

Лисичка очень уж его любила.

Как ни странно, владелец лавки запомнил его и подарил ещё несколько свежих, вкусно пахнущих имбирём пряников. Расплатился с ним Кир, естественно, из собственных невеликих денег, разумно решив не трогать кошелёк Большого Бо.

Путь до дома на этот раз выдался совершенно обыденным. Даже встретившиеся по дороге стражи порядка не обратили своего внимания на нагруженного выпечкой босяка. Чего говорить уж о чернокамской шпане, большинство представителей которой так или иначе была знакома с Птенцом.

Малышню Старик гонял где-то по лабиринтам катакомб, Лисичка пыталась навести подобие лоска на их скромное жилище и шумно ругалась на всех его обитателей, называя их… мягко говоря, неряхами.

Поэтому Кир тихо, как полуночная шукша, оставил выпечку на столе и прошмыгнул в свою берлогу. Там он отложил в сторону свёрток, пересчитал монеты в кошельке и добрался наконец до выданного ему Лорком тряпья.

В котомке оказались две почти новые белые сорочки, тёмно-зелёный сюртук, две пары таких же хвойного цвета брюк, лёгкая куртка из светлой кожи и кожаные же штаны. Также в мешке оказался застиранный плотный фартук, комплект нарукавников и тёмно-синий берет, на манер тех, что любили носить пуэрто. И венцом всего этого богатства оказались невысокие сапоги на мягкой подошве.

Кир зафырчал, как проколотый мяч для квишлинга, откинулся на спину и взъерошил свои волосы.

Всё это, конечно же, не стоило отданных Лорку флориев, но всё равно Птенец не мог себе позволить и трети от этой кучи. А в свете того, что ему предстояло идти на поклон к отцу Тома, этот дар был очень хорошим подспорьем.

Оставалась только самая малость – выпутаться из того, во что он вляпался.