Other Side. Когда туман сгущается

– Таблетки – вообще не доказательство, в них наверняка что-то было!

– Ну, это мы еще результатов от Химика дождемся, а там поговорим. Но в общем и целом, ты создаешь не образ друга, а образ твари-манипулятора с непонятными целями.

Клотт, беззвучно стукнул кулаком по балконной двери с такой яростью, что казалась, будто она разлетится на пластиковые щепки и крупные осколки. Дверь осталась невредима, сероглазый исчез.

– Здорово ты его, – в изумлении сказал Андрей.

– Ничего, он подумает и придет в себя. Может, даже поймет для себя что-нибудь.

– Немало он тебе успел понарассказывать, – Андрей вспомнил, что перед ним стоит чашка, и сделал большой глоток. – Я в принципе согласен с тем, что ты рассказал, но это скорее в прошлом, я уже давно так не думаю. Он доказал, что он хороший друг, несколько раз он спасал меня вполне искренне, когда мне было по-настоящему плохо.

– А я в этом и не сомневаюсь. Просто это – лучший способ успокоить надоедливого эльфа, – парень из ролика про коррупцию, чье имя Андрей лихорадочно пытался вспомнить все утро, допил свой кофе и, бросив короткий взгляд на чашку Андрея, продолжил. – Насколько мне известно, они не выносят противоречивости человеческой натуры. Поэтому, если нужно побыть наедине, лучше всего их разозлить. Иначе не отвяжутся.

– Прости, ты сказал – эльфа? Прям как из сказок? – Андрей допил свой кофе.

– Да, но только не всяких. В детстве я читал один сборник, который в итоге и привел меня на Ту Сторону, – он жестами позвал Андрея покурить на балкон.

– Расскажешь?

– Рассказчик из меня не ахти, но времени у нас вагон. Допрос еще и не близится к завершению.

– Какой допрос?

– Тебе память что ли отшибло? Ты же фуражира поймал, а судя по скорости Ярика, у нас есть время как минимум до вечера.

– Забыл спросить: а как давно это было? Просто я уже счет времени, кажется, потерял.

– Немудрено, кинжальчик-то непростой был. Твоя битва с фуражиром была позавчера.

– Ничего себе!

Они помолчали, прикуриваясь на сквозящем балконе.

– А можешь рассказать про фуражира, улей и все такое?

– Этим пусть лучше Химик занимается: он у нас знаток Традиции, да и в теории разберется лучше меня. Я больше практик, для меня быть на Той Стороне так же естественно, как дышать, это просто часть моей жизни.

–Тогда расскажи о ней.

– Боюсь тебе своим видением забить голову. Такие мэтры, как Хромой и Химик, знают о ней куда больше достоверного. Я же опираюсь скорее на ощущения, так сказать, непосредственный опыт.

– И все же, как ты ее для себя объясняешь?

– Ну ладно, сам напросился. Для меня Та Сторона – это лежащая за нашими границами страна фэйри. Знаю, звучит глупо и по-детски, но я попал в нее еще совсем ребенком. Просто заблудившись в туманном лугу, недалеко от деревни, куда родители отправляли меня на все лето.

– Прям как мальчик из Клонмелла.

– Ты тоже читал! – в глазах собеседника промелькнула живая радость, затем грусть. – Она была в том сборнике, который я передал твоему покойному другу незадолго до трагических событий.

Андрею тут же вспомнился их с Филином туманный поход за сигаретами.

«Неужели он тогда говорил о квадре?»

– А как он вступил в квадру?

– После исчезновения Хромого у нас появилось вакантное место, и мы стали подбирать подходящую кандидатуру, каждый своим способом. Я вот, например, сидел на одном закрытом форуме и рассказывал о своем видении Той Стороны, даже вон книжку сумел передать твоему приятелю. Познакомил его с Яриком, Химика был не в городе. Но вот беда: спящие нам не подходят – ритуалов Открытия не знает никто из нас, пустые тоже. Хромой единственный умел изготавливать те штучки, которые временно дают связь с Той Стороной. Оставалось искать открытых, а это дело, по нынешним временам, гиблое: улей и Триумвират просто не позволяют им возникнуть. Впрочем, Химик укатил попытать счастье в столицу. Но тут подарок небес – Филин стал открытым. Мы его тут же приняли, не дождавшись возвращения Химика. Рассказали, как водится каждый свою правду, даже ввели в курс дела относительно планов борьбы с ульем. Сашка оказался чересчур восприимчивым и горячим человеком. Еще бы! Имея дар Златоуста, он решил не сидеть сложа руки. Не посоветовавшись ни с кем из нас, он сам достал токсин, которым в свое время были отравлены мы все, но успел только спрятать его перед сам знаешь чем.

Они помолчали, туша сигареты в тяжелой пепельнице из дымчатого стекла, и вернулись на кухню. Парень, чье имя Андрей до сих пор не мог вспомнить, сделал еще по чашке кофе и предложил перекусить, но он отказался, сославшись на плохое самочувствие.

– Так значит, тем токсином вы хотите обработать весь улей?

– Уже не совсем тем. Химик поколдовал над его формулой, и теперь он лишь временно закрывает врата. К тому же, у нас благодаря тебе есть другое оружие, но чтобы им воспользоваться, нужно будет лицом к лицу столкнуться с Хозяином улья, а нам даже неизвестно, кто он. Впрочем, Ярик над этим сейчас работает.

– Ты говоришь, вас обработали этим токсином. Зачем?

– Видишь ли, в нашем городе есть определенные личности, которые считают, что право быть на Той Стороне есть только у них и у тех, кто им служит. Я в свое время перешел им дорогу и лишился своего дара.

– Не совсем понимаю.

– О, это довольно сложно. Могу рассказать о своем опыте, а в концепцию тебя пускай Химик посвящает. В общем и целом, я стал человеком границы, связанным с обоими мирами. Мой дар – скрывать то, что должно быть скрытым, и выявлять то, что не должно быть в тени. Это основное. Есть еще пара небольших фокусов, но это скорее приятные бонусы.

– Так борьба с коррупцией – это выявление скрытого? – улыбнулся Андрей.

– Ну, надо же мне чем-то заниматься по эту сторону.

– А как ты потерял свой дар?

– Я всю жизнь использовал свой дар: когда из необходимости, когда просто из озорства, но он оказался удивительно полезным в обычной жизни. Я с легкостью находил обман и выводил мерзавцев на чистую воду, частенько бывал и бит за такие дерзости. Но со временем, повзрослев, научился по-другому его использовать: манипулировать манипуляторами, зная о большей части их грязных делишек. Так я взлетел почти на самый верх городской власти. И столкнулся со Вторым.

– Кем?

– Химик, да и Ярослав мне до сих пор не верят, считая его лишь частью улья. Но я то могу видеть правду там, где она сокрыта. Это улей – лишь часть чего-то большего. Триумвирата. Тогда я не успел увидеть много, лишь краем глаза заметил истинный масштаб картины, но меня тотчас же лишили зрения, и с помощью токсина закрыли путь на Ту Сторону. Это сделал первый заместитель главы нашего города, Иванов. Я сам работал в администрации, благодаря своим способностям успел дослужится до заместителя заместителя, как бы тупо это не звучало. И уже через неделю после моего назначения передо мной захлопнули дверь на зеленые луга эльфов.

– А как же ты остался жив?

– Видишь ли, смерть через опустошение – скорее исключение, чем правило. Тот фуражир, с которым вы столкнулись – это что-то крайне необычное. Как правило, люди после этого выживают и используются ульем, в том или ином качестве. Меня бы тоже ждала такая судьба, если бы не Ванька, в смысле, Хромой.

– А что он сделал?

– Дал мне вот это, – он ослабил галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки и продемонстрировал серебряный кулон-трилистник, висящий на шее, – с помощью этого я вернул часть своих сил и смог скрыться от улья, а потом стал скрывать и всю квадру. Лишь на одного мои чары не имели никакого воздействия. На того, кто охотился за вашей веселой компанией.

– А почему?

– На это нам сможет ответить только Ярослав, когда закончит свой допрос.

– Ты все время об этом говоришь, а я…

Зазвенел телефон на столе: номер не определен.

– Прости, это Химик, надо ответить, – он заговорил в трубку. – Ага. И тебе. Да, проснулся, можем заехать в клуб. Ты уже там? Отлично, собираемся тогда, – и снова Андрею, – ты ведь не против в «Грех» заехать? Химик жаждет ответить на все твои вопросы и принять тебя в квадру.

– Только мне бы домой сначала, одежду поменять.

– Можешь пока воспользоваться моим гардеробом, а за твоими вещами мы с ребятками Химика скатаемся, скажешь, что взять, – увидев округленные глаза Андрея, он пояснил, – тебе какое-то время придется пожить у меня. За твоей квартирой ведется слежка, да и вокруг вечно мутные типы ошиваются. Не подумай ничего, только в целях безопасности. Как только разберемся хотя бы с ульем, можешь съехать.

Он замолчал, подводя Андрея к шкафу и помогая выбрать подходящую одежду.

Знакомая багровая комната, но без кальяна. Химик в извечных очках-хамелеонах сидит за столом с ноутбуком и пьет кофе с таким видом, будто делает скучную удаленную работу. При виде вошедших он поднялся, поздоровался с ними, Андрея даже хлопнул по плечу, затем жестом указал занять соседний диван.

– Начать, пожалуй, стоит с поздравлений. Ты, Андрей, провернул все в лучшем виде, несмотря на возникшие проблемы, – он улыбнулся киношной улыбкой, – теперь приступим к твоим вопросам. Их, как я понимаю, немало скопилось.

– Определенно.

В дверь вошла та самая блондинка, встречавшая его в этой комнате в первый раз. Она поставила перед прибывшими по чашке кофе и молча удалилась.

– Ну, для начала: что такое улей?

– Улей – это высокоорганизованная иерархическая система из открытых, пустых и спящих. Каким-то образом они будто бы включены в общую мыслительную сеть. Сложно сказать, насколько общий у них разум, но команды сверху они выполняют слаженно и четко. Во главе улья стоит Хозяин, тоже, видимо, являющийся частью общего разума, но больше всех сохраняющий индивидуальность: именно его приказы и выполняют остальные. Об истинном масштабе этого явления нам практически ничего не известно. Есть несколько крупных городских предприятий, включенных в общую сеть: многие солдаты занимаются мелким криминалом, часть из них служит в полиции, а возможно, и в других властных структурах, так что у них все схвачено. Есть еще фуражиры – это агенты улья, вербующие новые кадры посредством опустошения. Это то, что произошло с каждым членом квадры, за исключением тебя. Предвижу твой следующий вопрос – зачем им все это нужно? Могу назвать несколько причин, но боюсь, это далеко не весь список. Во-первых, улей – это живой организм со всеми присущими ему потребностями: есть, расти, размножаться… Во-вторых, таким образом они избавляются от конкурентов, ведь любой открытый – это потенциальная угроза стабильности. Ну и в-третьих, Хозяином может стать только открытый, а такое хлебное местечко упускать – мало дураков.

– Допустим, я понял. Что такое Та Сторона? И о каких традициях вы постоянно говорите?

– Та Сторона – это скрытая суть мира, в котором мы живем. Настоящие причины и следствия, тесно переплетенные с жизнью любого живого существа. Каждый находит ей свое объяснение. Для Джека, например, это страна эльфов, скрытая туманной завесой, а для Исповедника – вечная борьба сил света и сил тьмы. Та Сторона вмещает в себя все эти точки зрения, не отрицая их и ни к одной не тяготея. Та Сторона существует с момента появления нашего мира, именно поэтому некоторые системы взглядов на нее, передаваемые от поколения к поколению, стали традицией. Доступные лишь посвященным практики и учения, равно как и особый взгляд на мир, продиктованный неоднозначной природой этого явления. Я сам не принадлежу ни к одной напрямую. Для меня Та Сторона – это просто иной уровень взаимодействия с миром, недоступный многим инструментарий. Но мой учитель и основатель квадры, Хромой, сам проходил посвящение в одной узкой и замкнутой ваджараянской секте, потому и он, и я долго не могли перестать видеть в ней исключительно путь освобождения. Но это, пожалуй, отдельная тема для разговора.

– Ни черта не понятно, но обдумаю потом. Еще я из разговора с Джеком понял, что у каждого открытого есть свой особый дар. И как мне понять, какой у меня?

– Да, при Открытии, помимо возможности ходить на Ту Сторону, каждый получает особый дар в зависимости от своих личных качеств. Многие из них известны людям в рамках той или иной Традиции, а некоторые еще не имели аналогов в прошлом. К первым относятся дары Джека и Исповедника, возможно, Хромого, ко вторым относится мой.

А вот с определением собственного дара тебе не повезло: единственным знатоком, способным распознать и раскрыть чужой дар, был Хромой, но он исчез. Так что если это не произошло спонтанно, тебе предстоит долго копаться в себе, прежде чем ты сможешь его обнаружить.

– А куда исчез Хромой?

– Это никому не известно. В апреле этого года он перестал выходить на связь. Перед уходом он порекомендовал нам найти кого-нибудь на свое место в квадре. Причем мы точно уверены, что он жив, поскольку члены нашей организации связаны особыми узами.

– Одна моя знакомая рассказала, что недавно общалась с ним. Это возможно?

– Пути Хромого неисповедимы, – Химик улыбнулся, – еще обучаясь в Ладакхе, он освоил технику сновидцев. Долгое время он поддерживая каждого из нас, будучи неизвестно где, но точно очень далеко. Одно могу сказать точно: просто так он ничего не делает. Если он с кем-то и общается, в этом человеке заложен потенциал, и он является частью чего-то большего. Я бы пригляделся к ней, когда мы закончим с основной проблемой.

– Кстати, об этом. Что за допрос устраивает Ярослав фуражиру?

– О, это связано с его даром. Строго говоря, это больше исповедь, чем допрос. Этот дар достался нашему коллеге из глубокой древности и погибшей традиции, что, впрочем, еще сильнее укрепило в нем черно-белое мировоззрение. Говорят, даже за простую исповедь берутся не все священнослужители, а уж такое в старые времена вообще считалось чуть-ли не подвижничеством. Суть в том, что во время этого процесса несчастный выкладывает Исповеднику всю свою жизнь, заостряя внимание на каждой мелкой грязной детали, изливая все нечистоты своих мыслей и действий, причем даже если он не осознает вину за них. А потом приходит воздаяние, якобы сообразное совершенным грехам. В оправдание этой практики часто говорятся слова о том, что это последний шанс закоренелого грешника на прощение. Естественно, наш Ярослав за тайну исповеди, и ни о чьем присутствии на ритуале не может быть и речи. Более того, он бы вообще ничего не рассказал из того, что услышал, но победа над силами зла, слава его богу, у него в приоритете. Поэтому он не замечает моей скрытой камеры, или делает вид, что не замечает.

– И последний на сегодня, пожалуй, вопрос… А то чувствую, что голова моя уже скоро не выдержит. Что вам известно о Триумвирате?

– Джек успел и тебе голову забить этими сказками?

– Да меня из-за этих сказок, похоже, любимая девушка бросила! Подумала, что мои таинственные союзники, о которых я не рассказал по твоей же просьбе – это Триумвират.

– А как зовут девушку? – встрепенулся парень-из-ролика, до этого, кажется, начинавший клевать носом.

– Рита.

– А полностью?

– Исаева Маргарита Павловна, а что? – на Андрея накатила странная волна из раздражения и любопытства.

– А Исаев Даниил Васильевич ей случайно не родственник?

– Ну родственник, дядя он ей. Какое это имеет значение?

– А такое, что нам достоверно известно, что Исаев был хозяином улья до середины этого года. Так что, возможно, девушка твоя знает, о чем говорит, когда не ставит существование Триумвирата под сомнение.

Он обратился к Химику.

– Ты ведь не станешь это игнорировать?

– Пожалуй, нет, но сначала разберемся, кто нынешний Хозяин, и избавимся от улья.

– А разве не очевидно, что это нынешний директор завода? – спросил Андрей. На этот раз улыбки появились на лицах обоих его собеседников.

– Нет, он просто махинатор-прощелыга из столицы, не способный вынести такую махину, как улей.

– К тому же кокаинист, – добавил Химик, – какое-то время я вел за ним слежку, даже фрилансеров нанимал. Он —скорее попытка твоего отца удержать в руках крупный денежный мешок, не отдавая его на откуп нашей горячо любимой администрации.

– Которая, кстати, провалилась. Морозов и первый зам неплохо так наварились на оборонзаказах, обведя твоего папаню вокруг пальца. Об этом у меня на канале есть подробный ролик.

– Вот не можешь ты без рекламы, блогер хренов, – вздохнул Химик.

– Мне скрывать нечего, это честный труд. Я же не наркобарон.

– В общем, если твои вопросы закончились, вы можете отправляться домой, а я продолжу смотреть исповедь. Как только она завершится, позвоню.

– Как всегда, ловко уходишь от ответа, – Джек улыбался, уже в стоя в дверях. – Пошли, Андрей, с ним теперь бессмысленно разговаривать.

Они вдвоем курили на парковке «Греха». Название заведения уже не звучало для Андрея иронично. Он заговорил первым.

– Слушай, а могу я за своими вещами сам съездить?

– Не хочешь, чтобы кто-то копался в твоем белье? – Он оценивающе посмотрел на Андрея. – Ладно, можем вдвоем за самым важным заскочить. Прикрытие я обеспечу, даже в квартиру подниматься не буду, в машине посижу. Полчаса у тебя есть, только как зайдешь в квартиру, сразу мне напиши, в порядке ли все.

– Спасибо.

– Свои люди – сочтемся.

Пока Джек шептал какое-то стихотворение на непонятном языке, зажимая трилистник широкими пальцами, Андрей уже входил в подъезд, не заметив на парковке черный БМВ. Открыв своим ключом дверь, в прихожей он набрал короткую смс: «Все в порядке». И лишь после этого он обнаружил горящий на кухне свет. Зайдя, он увидел сестру, с обеспокоенным лицом сидящую за столом рядом с вскрытой пачкой холозепама. Перед ней лежал ее закрытый ноутбук.

– Андрей, нам надо поговорить.

– О чем? – реакция на фразу опередила мыслительные процессы, он уже внутренне напрягся, ожидая нападения.

– Я беспокоюсь за тебя. Когда ты последний раз был на работе?

– Ты же знаешь, мы с Олегом попали в аварию…

– Выглядишь ты уже неплохо, к тому же, целыми днями не появляешься дома, да и до этого брал несколько выходных непонятно зачем. А с дипломом у тебя что?

– Руки не доходили.

– Почему ты не пил назначенные тебе лекарства? Чем ты занимался все это время? – весь ход беседы ее обеспокоенный голос все время повышался на тон. Андрей отвечал тем же.

– Объясни, пожалуйста, с кем ты разговариваешь, когда остаешься наедине?

Тяжелый багровый удар обрушился на его сознание.

«Что мне ответить? Она беспокоится обо мне. Я должен ей рассказать. Но меня упекут в лечебницу. Улей доберется до меня и Риты, если меня остановят. Откуда она узнала?».

Последний вопрос заставил смутные подозрения зашевелиться. Память тут же подсунула разговор с Клоттом накануне нападения фуражира.

– С чего ты взяла?

Девушка молча откинула крышку ноутбука и включила запись. На видео был Андрей в собственной спальне, разговаривающий как бы с самой квартирой и явно получающий ответы. Тот самый вечер, когда он выкрал телефон из каморки Филина. Он содрогнулся от мысли, что могла подумать его сестра, увидев это. Лишь спустя минуту он понял, что камеры, очевидно, установлены в его собственной квартире.

– Давно ты следишь за мной?

– Какое это имеет значение? – выражение лица Кати приобрело оскорбленный оттенок.

– Разве это важно? С тобой что-то творится, и я не смогу тебе помочь, если ты мне все не расскажешь.

– Мне не нужна твоя такая помощь! Я не могу и не хочу тебе рассказывать.

– Не хочешь? Это что-то новенькое. Позволь спросить, почему? – в голосе показались оттенки гнева.

– Потому что ты понатыкала камер в моей квартире! Я даже не знаю, как давно они здесь! Потому что я ни разу не был у других врачей, кроме Савелия Федоровича. Потому что ты суешь мне подрезанное под меня досье вместо нормального. Потому что заставляешь меня пить неизвестно какие лекарства. Потому что я догадываюсь, что за всем этим стоит отец, а ты ему помогаешь.

– Ты себя-то слышишь? Ты даже уже говоришь, как параноик. Я же готовила досье для тебя, чтобы проще было найти того парня твоей подружке из клуба. Естественно, я его немного сократила. А к доктору этому ты ходишь, потому что отец боялся для тебя же огласки диагноза, который сломал бы тебе жизнь. Лекарства тебе нужно принимать, иначе все выйдет из-под контроля. Никто не хочет, чтобы с тобой случилось что-нибудь страшное.

– Это ничего не доказывает. А слежка?

– Слежка за квартирой. Разве в твоем положении это так плохо? Мы же оба боимся, что с тобой случится то же, что случилось с матерью. Но похоже, мы уже упустили момент. Отец был прав: я дала тебе слишком много свободы, и ты не смог ей правильно распорядиться. А ведь я еще и всем прихотям твоим потакала, досье тебе подкидывала, на учебу гоняла, – на ее глазах появились слезы. – Ведь ты болен, тебе нужно лечение. Слежка, скажешь тоже… Ты разговариваешь сам с собой, почти не спишь и не ешь. Пожалуйста, поехали со мной, мы еще можем тебе помочь.

– Куда? Снова к отцу, или сначала в дурдом?

– Зачем ты так? Мы хотим тебе только добра.

– Но добро для тебя – отец, а для меня точно не он.

– Ты ошибаешься. Поехали со мной, по-хорошему. И ты увидишь, что все, что он делает – это только заботится о тебе.

– А если не по-хорошему, заставишь по-плохому?

Она молчала, отведя взгляд к полу.

– Значит, по-плохому заставит все-таки любящий папочка? Вот ваша тактика – хороший-плохой полицейский! Да я же на нее столько лет велся. Все-таки я действительно был спящим, а тебе пора уходить.

– Даже если ты прогоняешь меня, отца ты не прогонишь: он готов к решительным мерам.

– Пусть только попробует. Уходи.

Цокот каблуков и шелест пальто. В прихожей стало пусто. Андрею казалось, что чуть больше пустоты стало в нем самом. Через двадцать минут свет в квартире больше не горел. Две дорожные сумки были брошены на заднее сиденье с таким видом, что Джек не решился начинать разговор. Они молча неслись сквозь туман, вырезая лучами фар знакомые улицы из мутного пространства. Советская, зябкие деревья бульвара, Дом инженеров. Андрею показалось, будто кто-то сказал ему шепотом: повернись. Он повернул голову в сторону подсвеченной гирляндами кофейни и вновь увидел Ее.

– Останови машину!

– Ладно, ладно. Не кричи только.

Он выбежал в туман, к острову света, и схватил ее за локоть так, будто до последнего боялся, что он растворится перед ним в окружающей мгле.

– Прошу, только не убегай! Выслушай меня, пожалуйста.

Глава 8. Исповедь

Посреди туманного моря расплывчатых городских очертаний, облизываемые мягким светом гирлянд, обвивающих колонны Дома инженеров, стояли двое. Он держал ее за локоть весь разговор, боясь хоть на секунду выпустить холодный промокший драп. Она ничего не могла с собой поделать, несмотря на данное самой себе обещание. Она вслушивалась в его речь – речь парня, которого на протяжении пары дней считала худшим из предателей. Но сейчас он уже перестал быть таковым в ее глазах, второй раз за это время выворачивая перед ней свою душу. Он рассказал обо всем: о квадре и их целях, планах; о том, что тогда им удалось поймать фуражира. О том, что тот пырнул его странным ножом, и он провалялся без сознания, поэтому не мог даже позвонить. Он не рассказал только об одном – о Клотте. Бумажный стаканчик с кофе уже давно остыл, Андрей закончил.

– Я смогу тебя познакомить с ними в ближайшее время, если ты захочешь.

– Прости, что тогда не выслушала тебя.

– Тогда я и сам мало чего мог сказать.

– Ты просто не понимаешь, что такое Триумвират.

– Даже из квадры это мало кто понимает, ты могла бы им объяснить.

– Но я не могу тебе сразу дать ответ, мне придется подумать.

– Я понимаю…

– Не расстраивайся, я обязательно тебе позвоню.

Она подошла к нему вплотную и крепко обняла, забыв выбросить холодный кофе. Тут к пластику окошка подошел Джек и заказал три капучино с подставкой. Когда створка закрылась, и бледная сонная девушка принялась за приготовление, он обернулся к тем, кто не хотел больше друг друга отпускать.

– Я так понимаю, что ты ей все рассказал? – он продолжил, не дожидаясь ответа. – Химику может не понравится. Впрочем, он не пуп земли. Для меня это значит, что еще с одним человеком я могу говорить открыто. А поговорить есть о чем. Исповедь подходит к концу, и Химик ждет нас в VIP-ке.

Они наконец разорвали объятья и смотрели на него. Зеленые глаза поблескивали, на лице лихая улыбочка, и рваные куски тумана сползают с его одежды, как ветхое тряпье, разваливается по кускам, сползая вниз, сливаясь с общей массой завесы.

– Забыл представиться, меня зовут…

– Да я знаю, как тебя зовут. Ты ведь ролики про всякие махинации снимаешь?

– Вот и пришла ко мне популярность, – улыбнулся Джек. – Рита, ты едешь с нами?