Other Side. Когда туман сгущается

Этот вопрос поставил в тупик и ее, и Андрея, вызвав в сердце девушки тонну страхов и предположений напополам с любопытством. Андрей недоумевал.

– А так разве можно?

– Конечно, не только тебе ведь хочется узнать, кто за вами так яростно охотился. Да и про квадру она теперь знает, хоть в общих чертах. А первое впечатление весьма обманчиво.

Андрей собирался спросить: а как же конспирация? Но знакомый голос его одернул.

«Не лезь, пока не просят».

Тогда он робко повернулся к Рите.

– Ты поедешь?

Ему казалось, что он видит все бесконечные шестеренки, вращающееся с огромной скоростью под этой коротко стриженной головой. Ему даже послышался характерный звук, окончивший этот процесс.

– Да, я поеду.

– Ну тогда прыгайте в машину, кофе допьем по пути.

Туман все сгущался. Лишь свет фар и уличных фонарей вырезали из него небольшие лоскуты реальности. Доехав до Свободы, 17, Андрей с удивлением обнаружил, что все вокруг покрыто практически непроницаемой холодной и влажной завесой. Он не увидел бы даже здания клуба, скрытого туманным войлоком, если бы не висящие над головой огненные буквы «Грех».

– Мощно ты развернулся,– уважительно кивнул Андрей

– Это еще что! Видел бы ты меня в одну из особых ночей…

Они вошли через тяжелые стеклянные двери и попали в тревожную пустую тишину здания, привыкшего к музыке, шуму, спорам на повышенных тонах, алкогольным влюбленностям и прочим веселым вещам. Но сейчас это помещение не издавало ни единого звука. При этом оно явно не спало: в его недрах творилось то, что не терпит лишней суеты. Эта благоговейная тишина сопровождала их всю дорогу до VIP-комнаты, где, казалось, не меняя позы с их последнего визита, сидел Химик. Все в тех же очках и все с тем же ноутбуком.

– О, новые лица, – обернувшись к Джеку, – ты же знаешь, как я это не люблю. Стоит ли создавать чертову тайную организацию, если раз в месяц ты таскаешь сюда людей с улицы?

– Положение обязывает, а ты мог бы быть и приветливее, – тот улыбнулся в ответ. – Как сказал бы один наш общий приятель: на все воля Божья. Как там у него дела кстати?

– Уже читает, это на полчаса примерно.

– Этот ворчун за столом – мозги нашей организации, Химик, – с веселой улыбкой проговорил Джек, обращаясь к Рите. Затем добавил, повернувшись к Химику.

– А это девушка Андрея – та самая Рита.

Химик кивнул в сторону девушки и наконец оторвал взгляд от монитора.

– Без тебя я бы не догадался. Раз уж мы собрались, могу показать наиболее интересные отрывки из записи. Рассаживайтесь поудобнее, и приступим.

В дверь снова вошла блондинка, на этот раз с проектором в руках. Подключив необходимую аппаратуру и выключив багровую подсветку, также молча исчезла. На черной стене напротив диванчика с тремя зрителями загорелся белый экран.

– Сперва немного о том, кто он и откуда взялся.

На экране появилась картинка: практически пустая бетонная комната, маленький стол, по центру стола горит толстая восковая свеча. По обе стороны два стула, на которых сидят собеседники. Впрочем, лица обоих Андрею не сразу удалось распознать. Ярослав был другим, это читалось в движениях, мимике, голосе, а главное – во взгляде. Несмотря на темную картинку, его лицо было легко разглядеть, правда, теперь оно не казалось сочувственным лицом полноватого мужчины, только недавно перешагнувшего рубеж тридцати. Сейчас его лицо было будто вылито из воска, короткая седина отдавала подернутым патиной серебром, проступившая на лице щетина казалась нарисованной. Но главная перемена произошла с глазами. Их суровый всепроникающий луч внимания он ни за что не хотел бы ощутить на себе. Лицо же второго собеседника изменилось до неузнаваемости: это был не Филин и не Хромой, это был совершенно другой незнакомый прежде человек. Давно не мытые жидкие черные волосы, худоба, граничащая с истощением, бледная кожа, нервные движения темных глаз. Нервозность и зачатки истеричного надрыва читались в каждом его движении: почесывании тонких рук, передергивании плечами, резких поворотах головы в попытке увести взгляд. Но взор Ярослава был настолько непреодолим, что казалось, будто он смотрит в самую суть собеседника, пропуская мимо его нехитрые ужимки.

– Когда ты убил впервые? – его голос звучал тихо и отчетливо, за ним будто скрывалась огромная сила, способная размозжить собеседника.

– Я никого не убивал, – надтреснутый голос менялся от слова к слову. – Своими руками на этой стороне я попытался убить лишь двух человек: Олега и Андрея.

– Я не спросил, своими ли руками.

Темноволосый вздрогнул, словно от спазма в груди, и заговорил.

– Я учился в седьмом классе. Со мной учился мальчик по имени Ваня – редкостный засранец и хулиган. Мне доставалось от него чуть ли не каждый день. Однажды я решил это прекратить. На два класса старше учились братья одной моей одноклассницы, эдакие выходцы с гор: горячие парни, греко-римская борьба, фундаментализм, жесткая семья. В общем, полный набор. А девчонка всегда была оторвой, хоть и умела это скрывать от своих суровых родственничков. Но у меня на нее было столько компромата, просто загляденье: целый пак фоточек от ее любовников. Шантажом мне удалось убедить ее рассказать братьям, что Ванька периодически насилует ее, угрожая рассказать семье. Ух, что тут завертелось, Шекспир отдыхает. Ванька попал в реанимацию, там и скопытился. Брательников в колонию, а девочка себе вены порезала и в дурку попала. А школе-то моей любимой как прилетело, закачаешься. Тогда я и понял, что жизнь человека хрупка и непостоянна, и только мне решать, как и когда она поменяется.

Запись включилась на перемотку.

– Тут он много еще всякой детской мерзости о себе рассказывает, все слушать необязательно, хотя в крайней мере поучительно. Но времени у нас маловато, так что смотрим это.

Та же комната, те же лица. Свеча сгорела меньше чем наполовину.

– Как и когда ты встретил фуражира?

– Это было весной прошлого года. В одном из столичных кафе мы договорились о встрече. Я уже рассказывал, что попасть на Ту Сторону означало для меня приобретение скрытых возможностей, о которых я даже мечтать побаивался. Я сам его нашел, там мы договорились о встрече для совершения ритуала. У него на квартире мы выпили два вина, и я почувствовал пробуждающуюся во мне силу. Он придвинулся ко мне, чтобы забрать ее, но я оттолкнул его и, воспользовавшись заминкой, использовал свой новый дар. Пробравшись в его голову, я кое-что успел узнать о ритуале, об улье, о нем самом. Он оказался беззащитен передо мной. Я убедил его в том, что вся его потусторонняя жизнь – иллюзия, что он в корень поехавший мерзавец, не способный справиться даже с самим собой. Связь с ульем – шизофрения, которой он втайне боялся, а я – итог, последний проблеск воспаленного разума. Достаточно было просто выложить пистолет из ящика письменного стола, дальше он сделал все сам. Мне оставалось лишь подобрать россыпи серебряных нитей, которые он еще не успел передать улью. Благодаря этому я обрел несколько потенциальных талантов и возможность скрываться от взора Хозяина, притом зная наперед каждый его шаг. Я знал, что в столицу нагрянет группа зачистки, а затем и новый фуражир, поэтому я решил ехать сюда. Здесь я мог развернуться, как мне хотелось. Новые дары открывали новые двери и делали меня практически недосягаемым для кого бы то ни было. Я мог стать любым чужим ожившим воспоминанием, забытым приятелем, старым знакомым, кем угодно. Весь мир был у моих ног. Захватив в квартире кинжал, пару рецептов, две бутылки вина и немного деньжат, я отправился на вокзал.

– Когда ты провел первый ритуал?

– Уже в поезде. Я ехал в купе с одной дамочкой. Красотка, с каждым днем теряющая свое обаяние, она возвращалась из отпуска, в котором висла на шее у каждого потенциального любовника. Я даже не думал так скоро начинать действовать, но эта мегера сама липла ко мне, не оставив выбора. Я предложил ей вина, затем обрабатывал всю оставшуюся дорогу, упирая на пустоту ее никчемной жизни, внушая, что молодость и все настоящие любовные утехи остались позади. А будущего она лишилась сама, сделав аборт в восемнадцать лет от того самого любовника, которого искала в каждом следующем мужчине, животной похотью пытаясь заполнить пустоту, вырезанную по ее собственному желанию в ее же теле. Ту пустоту, которую уже никогда и ни чем ей не суждено заполнить. Когда мы вышли из поезда и шли по мосту над путями, она бросилась вниз, мне оставалось только собрать урожай.

– Почему ты взял облик Хромого?

– Я выудил его из сознания фуражира. Улей страшно боялся этого типа, к тому же, он пропал со всех мыслимых радаров. Для меня это был оптимальный вариант.

– Как ты познакомился с Филином?

– Сначала на одном форуме. Мы вели долгую переписку, я лишь давал плыть ему в заготовленные мною сети, не торопя, маринуя его тягу к Той Стороне. Затем устроился на работу сюда, чтобы быть поближе к потенциальной еде. Лицо Хромого оказалось очень кстати. Потом на том же форуме появился Олег. Пару тонких намеков, и он уже уверен, что в «Грехе» его ждет встреча с Посредником. Так я уже получил двоих вместо одного, но судьба явно мне благоволила, и в итоге их оказалось пятеро.

– Почему ты не собрал дары сразу?

– Здесь я правда не знаю, что ответить. В планах было заманить их, открыть и разобрать за один вечер. Но что-то пошло не так, будто саму реальность исказило и вывернуло наизнанку. Наутро я понял, что ни в каком баре я никогда не работал и лично не встречался ни с одним из тех ребят. Тогда я решил действовать по старой схеме, залезая в мозги. Я хотел растянуть удовольствие, поедая их по одному, каждую неделю, доводя до исступления и отчаяния оставшихся в живых. После сбора урожая мне становилась безразлична судьба каждого из них. Выживет или умрет – да какая разница? Так даже веселее, ведь я в любом случае получал то, чего хотел. Только один паренек был для меня загадкой. Как ему удавалось ускользать от меня, на что еще он способен? А вон оно все как обернулось, теперь я понимаю, кто за ним стоял.

– Что ты делаешь с душами, которые отнял?

– Если ты про эти серебряные нитки, то я их ем. А они во мне прорастают, даруя все новые возможности. Например, менять облик я научился благодаря запасам того фуражира, который сам меня пытался лишить силы.

– Как ты открываешь эти дары?

– Я просто понимаю их суть, как только поглотил.

– Ты знаком с Хозяином улья?

– Лично – нет, но я иногда чувствую то же, что чувствует он. Например, сейчас он сильно напуган и хочет избавиться от многих людей, в первых рядах, кстати, тот мальчишка с крыши, экая цаца. Вообще, он – моя следующая цель. После тренировки на ребятишках, заполучив их дары, я хотел занять его место. Стать Хозяином улья и получить безграничные возможности. Еды сколько хочешь, развлечений тоже…

Запись была поставлена на паузу.

– Это почти все. Затем Исповедник начал читать, и скоро допрос завершится.

– Почему все на меня-то ополчились? – недоуменно проговорил Андрей.

– Просто ты дважды оказался не в том месте и не в то время. Шутка ли – столько раз избегать гибели в совершенно патовых ситуациях. Сколько раз ты оставил своих недоброжелателей с носом? На месте этих могущественных типов я бы тоже пристально к тебе приглядывался, – Химик помолчал немного, затем спохватился. – Мне надо бежать, Исповедник пары шагов после такой процедуры проделать не сможет, а уж до дивана дойти… Скоро присоединюсь, продолжим нашу беседу.

Он пулей выскочил из VIP-ки, захлопнув ноутбук и на ходу вернув багровую подсветку.

– А чего самому-то бегать? У него же столько народу в подчинении.

– Ярик на дух не переносит «неживых», а после исповеди для него это вообще удар ниже пояса.

Андрей вспомнил странный звук после падения двух боевиков с крыши «Греха» во время последней стычки.

– Так они мертвые?

– Я сказал «неживые». Очередная чудом сохранившаяся практика: это не люди, просто пустой автоматический механизм. Он говорит, что в древности их называли големами. Очень сложны в создании, ведь кроме создания правдоподобного тела, их необходимо программировать вплоть до реакций на окружение, да еще и на иврите. Из всех, кого я знаю, на это способен только Химик. Да и то, только при помощи специалистов.

– Значит, у нас есть еще открытые?

– Для того, чтобы знать иврит, не обязательно быть открытым, – улыбнулся Джек.

Рита и Андрей пошли курить на улицу, Джек, решивший, что им стоит дать немного времени побыть только вдвоем, остался в комнате. Вокруг пустой парковки у входа в здание все еще клубился туман, по обе стороны улицы Свободы в воздухе висели рыжие шары фонарей. Андрей закурил, протянув зажигалку Рите и втайне желая, чтобы она начала диалог.

– Тебе не приходила в голову мысль, что все, что с нами происходит – какой-то дикий сюрреализм? – ему пришлось заговорить первым.

– Иногда и мне так кажется, но дядя сделал мне хорошую прививку еще в детстве. Он говорил, что когда происходит то, во что ты никак не можешь поверить, с тобой случается что-то настоящее, по-правильному важное.

– Ты ведь знаешь, что твой дядя состоял в Триумвирате?

– Конечно, но не все так однозначно. Они принесли много горя нашей семье. Связь с Триумвиратом – это то, чего он больше всего стыдится. Но у него не было другого выбора. Когда он возглавил всю эту махину, в смысле – улей, они пришли к нему с предложением, от которого он просто не мог отказаться.

– Но ведь улей – это неправильно, такое насилие над личностью.

– При дяде такого не было. Пойми, улей невозможно уничтожить. А даже если такое произойдет, это разрушит десятки тысяч жизней. Это действительно колоссальный организм, пронизывающий всю инфраструктуру города, помимо очевидного экономического коллапса. Все, кто были в него вовлечены, потеряют не просто смысл существования: они потеряют большую часть своей собственной жизни.

– Так ты против затеи квадры?

– Не совсем. Я хочу предложить им свой вариант.

– Какой?

– Потом, при всех, – она отправила истлевшую сигарету в пепельницу у входа. – Ты идешь?

Он последний раз бросил взгляд на дороги путеводных огней, ползущие в обе стороны от входа в «Грех», отправил бычок вслед за Ритиным, поднялся по ступенькам и театрально галантно открыл перед ней дверь. Улыбнулся сам, когда на лице девушки проскользнула забытая уже повседневная улыбка. Вслед за ними в альков багрово-черной комнаты вошел и Химик.

– Исповедник заканчивает, а мы можем приступить к обсуждению нашего плана. К сожалению, мы до сих пор не знаем, кто нынешний Хозяин улья…

– Почему не знаем? – все взгляды тут же обратились на Риту, – Сергей Иванович.

Знакомые ухмылки появились на лицах Химика и Джека. Они уже готовы были начать объяснять свое отношение к нынешнему директору радиозавода, но Рита перехватила инициативу.

– Да, он неказистый, несдержанный и, ходят слухи, наркоман. Но это точно он, я это знаю. Дядя научил меня видеть суть вещей.

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно.

– Тогда план становится короче и перспективней. Тебе, Андрей, увы, в нем снова отводится роль приманки.

– Не можешь ты от парня отстать. Где мы потом снова четвертого будем искать, случись что не так? – вмешался Джек.

– Если план не сработает, и Триумвират действительно существует, боюсь, нам не придется искать четвертого – от нас вообще ничего не останется. А Андрей проявил себя наилучшим образом на последнем задании, в его компетенции сомневаться не приходится. К тому же, по каким-то причинам он наиболее желанная цель для нашего непутевого Хозяина. Так что его кандидатура не обсуждается, если он сам, конечно, не будет отказываться, – очки-хамелеоны вперились в Андрея.

– Я согласен.

– Вот и славно. Прикрытие мы тебе обеспечим, думаю, твоя подружка нам тоже в этом поможет.

– Если план меня устроит.

– Ты проберешься внутрь, поболтаешь немного с Хозяином…

– А почему это он будет со мной болтать?

– Не волнуйся, это я возьму на себя. И нанесешь удар нашим новым оружием, не обязательно смертельный – достаточно просто контакта с кровью. А затем останется лишь распылить токсин по всем членам улья.

– Вот эта часть мне совсем не нравится, – проговорила Рита, – Андрею я уже объяснила причины, теперь попытаюсь донести их до вас.

Она чуть более подробно рассказала о связях улья с городом и количеством людей, в это замешанных.

– Значит, нужно подыскать другой вариант. Думаю, пару дней мне хватит на обдумывание, – резюмировал Химик.

– У меня есть, что предложить… – начала Рита, но тут Джек спрыгнул с дивана и громко затараторил.

– Сюда приближается много людей, скорее всего, это улей. Думаю, без помощи Второго они бы нас не нашли. Нам срочно надо уходить, их слишком много. Ни големы, ни туман, ни твои способности Хозяйки, боюсь, не осилят такую толпу.

– Я за Исповедником, Джек мне поможет. Ждите нас у входа, – подорвался Химик.

У стеклянных дверей уже стояли четверо боевиков Химика, но даже это нисколько не обнадеживало двоих вышедших на бетон людей. Сзади – черная глыба стекла со сверкающей красной вывеской, а со всех сторон то тут, то там возникающие фигуры, образующие плотное кольцо. Под светом фонарей и отсветом мигалок полицейских машин Андрей сумел разглядеть многие лица: тех, кого он часто видел на заводе, тех, с кем проводил абсолютно ненужные тренинги, тех, кого опрашивал для своей дипломной работы. Всех тех людей, которых он старательно не запоминал. Да здесь был почти весь завод, и не только: полицейские, люди в жилетах коммунальных служб, просто мутные типы, парочка алкашей с района, где он снимал квартиру. Казалось, весь город собрался, чтобы избавиться от них и разнести до основания мрачный монолит клуба за спиной.

Через двери вышли остальные – Джек и Химик поддерживали с обеих сторон Ярослава, в котором, судя по виду, едва теплилась жизнь. Бледная кожа с синеватым оттенком, вмиг исхудавшее лицо и тело, казалось, не по размеру подобранная, мешком висящая одежда и бормочущие беспрестанно сухие обесцвеченные губы.

– Мы грузим его в мою машину. Твой седанчик, извини, не выдержит пятерых, – Химик повернул лицо к Рите. – Задержи их, насколько сможешь, даже пары минут будет более чем достаточно. И если можешь, освободи от них левую часть Свободы.

Та кивнула головой, и вновь Андрей услышал в ее тихом голосе эти пугающие щелкающие звуки. И страшная улыбка снова исказила милое лицо.

– Никому не двигаться с места. Те, кто заграждает проезд на Советскую, должны его освободить. С вами говорю я – Хозяйка. Каждый слышит мой голос, и никто не может противиться моей воле. Выполняйте!

В этот момент послышался нестройный топот ног и шум разъезжающегося кордона. Ярослава погрузили на заднее сиденье белого внедорожника, Химик сел за руль, справа сел Джек. Они лихим дрифтом подкатили к оставшимся, те тут же впрыгнули в машину по обе стороны от бледного бормочущего Исповедника. Джек снова сжимал в руках трилистник, нашептывая уже другой стих на том же незнакомом языке.

Автомобиль помчался по смыкающемуся сзади коридору из людей и спецтехники. Вдруг туман сделался настолько плотным, что даже фонари и фары полицейских машин утонули в нем. Он непроницаемым туннелем охватывал весь их путь, и казалось, что ни одно существо не могло проникнуть через эти влажные серые стены. Единственным, что смогло догнать их в дороге, оказался чудовищный грохот и звуки бьющегося стекла.

Они так долго мчались по серому туннелю, что Андрей уже потерял счет времени. Справа раздавался неясный шепот Ярослава, добавляющий напряжения в и без того нервозную обстановку.

– Боже Духов и всякия плоти! Ты твориши ангелы Своя духи, и слуги Своя пламень огненный. Пред Тобою трепещут Херувимы и Серафимы, и тьмы тем и тысяща тысящ со страхом и трепетом выну предстоят Престолу Твоему. Ты за хотящих улучити спасение посылаеши на служение святых Твоих Ангелов …

– А куда мы едем?

– Ко мне домой, – резко ответил Химик, – только пока я веду машину, поговорите лучше друг с другом.

– Ты и нам грешным коемуждо даеши святаго Ангела Твоего, яко пестуна, еже хранили ны во всех путех наших от всякаго зла и таинственно наставляти и вразумляти ны даже до последняго издыхания нашего. Господи! Ты повеле еси изъяти душу от приснопоминаемаго нами раба Твоего Константина, воля Твоя — воля святая…

– Поговоришь тут, – невесело хмыкнул Андрей. – Они ведь разрушили «Грех»?

Ему ответил Джек, не отводя напряженного взгляда от лобового стекла.

– Да, но сейчас это меньшая из наших проблем.

– Молим Тя, Жизнодавче Господи, не отними точию ныне от души его сего пестуна и хранителя ея, не остави ю едину, яко в путь шествующую. Повели ему, яко хранителю, не удалятися помощию в сем страшном прохождении ея в мир горний невидимый.

Белый автомобиль несся по трассе. Андрей подумал о том, каким маленьким и хрупким он выглядит на фоне той силы, против которой они так дерзко решили выступить.

– А что случилось с этим псевдо-фуражиром?

– Он, видимо, отдал концы после исповеди.

– Молим Тя, да будет убо ей заступником и защитником от злаго сопротивника в прохождении мытарств, дондеже преведет ю к Тебе, яко к Судии неба и земли. О, страшно прохождение сие для души, грядущей на суд Твой нелицеприятный, и имущей в прохождении сем истязатися духами злобы поднебесными!..

– Как им удалось нас найти? Я думал, твой туман…

– Мой туман очень хорош, уйти от него мог только ваш охотник. Но есть еще один человек, чьи силы превосходят мои – Второй. Я думаю, он помог Хозяину нас обнаружить.

– Значит, против нас уже весь Триумвират?

– Как минимум двое…

– Темже убо молим Тя, Преблагий Господи, благоволи и еще послали святых Твоих Ангелов душе преставльшагося к Тебе раба Твоего Константина, да защитят, оградят и сохранят ю от нападения и истязания страшных и злых оных духов, яко истязателей и мытарей воздушных, служителей князя тьмы…

– А дом Химика – надежное убежище?

– Ух, еще бы. Там столько всего понапичкано, что волноваться нам не о чем. По крайней мере, найти его очень сложно, а значит, время мы выиграем.

Они выехали из города и остановились перед тяжелыми коваными воротами. Ворота стали отползать в стороны, пропуская их по узкой асфальтовой полосе к гаражным дверям.

– Ну все, приехали, – с облегчением выдохнул Химик. – Заводите его в дом, я загоню машину и к вам присоединюсь.

– Молим Тя, свободи ю сего злаго обстояния, да не срящет ю злых демонов полчище; сподоби ю безбоязненно, благотишно и невозбранно преяти от земли страшный сей путь со Ангелы Твоими, да вознесут ю поклонитися Престолу Твоему и да приведут ю к свету Твоего милосердия.

Губы Ярослава больше не шевелились, изможденное тело взяло верх, и он уснул.

По мнению Андрея, особняк крутого наркобарона должен был бы выглядеть несколько иначе. Хотя архитектура его была необычна, ни огромного бассейна, ни пальм, ни на худой конец вычурной четырехэтажной виллы он не увидел. Это был двухэтажный дом из красного кирпича, часть его отводилась под внутренний гараж. Вместо венецианских стекол – обычные стеклопакеты. Ансамбль завершала огромная бордовая металлическая крыша из профнастила, будто с чужого плеча, явно превосходящая размер строения. Все это наводило на мысль скорее о передвижном кирпичном шатре, чем о надежном убежище.

– Думаю, нам всем нужен отдых. Пару дней мы наверняка выиграли, сменив дислокацию. Так что обсуждение и подготовку отложим на завтра, – заговорил хозяин дома, когда все столпились в холле. – Мы втроем ляжем внизу, не тащить же это бренное тело по лестнице. А вы, ребята, поднимайтесь наверх, там есть комната для гостей. Вторая дверь слева. Перед тем, как зайти, назовите свои имена.

«Ребята» поднялись по винтовой лестнице, и подошли к не примечательной двери, робко назвали свои имена. Сверху на дверном косяке секундной голубой вспышкой возник знак, похожий на четверку, заключенную в узорчатый квадрат. Дверь отворилась, внутри зажегся свет. Комната для гостей тоже не кричала своим убранством о безмерных и нечестивых доходах хозяина дома. Простой деревянный пол, светло-желтые стены, люстра в виде большого рыжего шара, бежевые плотные занавески, шкаф в углу и большая застеленная кровать без изголовья.

– Тут одна постель. Я могу попросить у Химика другую комнату, наверняка она есть, – нерешительно произнес Андрей.

Повесив пальто в шкаф, Рита подошла к нему вплотную и заглянула в глаза.

– Послушай, мы оба делов наделали, и единственное, что плохо – не были друг с другом до конца откровенны. Теперь у нас есть два варианта: либо разойдясь по разным углам, каждому лелеять свою обиду и боль, либо…

Она протянула ему кулак с оттопыренным мизинцем.