Зеленый прилив

– Это очень похоже на рассказы из нашего мира. Книги. У вас наверняка есть какой-нибудь аналог, способ записи и сохранения знаний или мыслей.

– Да, естественно – сказала она, однако продолжать эту тему, к моему сожалению, не стала.

– Ну так вот, – продолжил я, не дождавшись. – Некоторые люди записывают свои фантазии. И у нас есть много выдуманных историй про такие миры. Авторы просто придумали их, но некоторые описаны очень похожими на этот.

– Я знаю. Эхор показал мне. Жюль Верн, Конан Дойль, Толкиен, Обручев… Денис очень много читал таких книг, и он их многие хорошо помнит, поэтому я смогла посмотреть.

– Ты только ему об этом не говори. Он и так сам не свой от возни в его голове.

Хайда пристально поглядела на меня, на ее лице проскальзывали какие-то эмоции. Но понимать их мимику было сложно. Лицо почти человеческое, даже симпатичное, можно сказать. Но морщинки на нем могли означать и раздражение, и удивление.

– Почему вы такие? – в конце концов выдала она.

– Какие – такие?

– Странные. Вы пользуетесь грубой механикой, но создаете нежнейшие фантазии в своих книгах. Вы не используете свой разум даже на десятую долю его потенциала, но ваши эмоции и ваши поступки несут колоссальную энергетику. Мы чувствуем это, даже не имея доступа к вашему сознанию, просто на расстоянии.

Она пожала плечами – очень по-человечески.

– Вот Денис, он добровольно и с интересом открыл разум Эхору, а теперь готов убить его за то, что тот поделился знанием со мной – словно это унижает его. А Вадим…

Она осеклась на полуслове.

– А что Вадим?

– Он ещё более странный. Я не могу читать его, но я ощущаю его чувства. Он груб, совершенно не ценит никого из живых существ, даже себя. Но у него очень яркие мысли о каждом из вас. И даже об Эхоре, и о сидах. И обо мне тоже.

– А что здесь такого? Вадим хороший. Он профессиональный воин, но он ценит друзей.

– Он ценит их настолько же ярко, насколько безразличен к другим. Меня он спас в тот момент, когда это означало потерять взамен свою жизнь. У нас так не принято. У нас Эхор никогда бы так не сделал. Разве что, если бы добиться успеха нашего путешествия могла бы только я и не мог бы он. Вы про такие оценки даже не задумываетесь и… Мне странно.

Я несколько раз открывал рот, чтобы ответить что-нибудь философски-пафосное, и каждый раз осекался на полуслове, понимая, что прозвучит чушь. Я вспомнил, как она крутилась около Вадима, когда он пришел в себя и застонал в пещере. Немедленно вскочила и подбежала к нему.

– Ты лежи, лежи! – слышалось из темноты. – Тебе совсем шевелиться нельзя!

Ещё меня подмывало что-нибудь съязвить на тему «низшей расы», но я опять вынудил себя попридержать язык. В конце концов, Хайда очень сильно изменила своё отношение к Вадиму после того происшествия. Думаю, родная мать не смогла бы проявить к раненому бойцу больше заботы и внимания.

Что тут было говорить? Эхор во время последней перевязки откровенно заявил, что Вадим без экстренной помощи протянет двое-трое суток, а если сепсис будет прогрессировать – вообще часов восемь. У Хайды в глазах стояли слезы.

Мы просто сидели и смотрели в бездну.

– Хайда, расскажи про ваше колдовство. Как это действует? Просто подумала, что нужно, – и всё?

– Разумеется, нет. Разум не может напрямую управлять материей, но может воздействовать на энергию, которая ее насыщает. Жители наших миров с малого возраста учатся видеть, ощущать эту энергию и пользоваться ей.

Кажется, зацепившись за воспоминания, она смогла расслабиться. Вроде бы даже улыбнулась.

– Энергия есть везде. Ну, почти везде. И чтобы ее задействовать, магу нужно приложить к ней другую энергию. Свою энергию разума. Если ты умеешь это, можешь изменить поток ветра, загнать в своё окно и заставить его охладить твой дом в жаркую погоду. Или наоборот, притянуть жар от подземного источника в недрах земли и обогреть комнату… Зависит от склонности и умений самого мага.

– А у тебя к чему склонность?

– У меня хорошо получается работать с растениями. Формально мой профиль – контакты разумов. Я лингвист, переводчик, специалист по переговорам и допросам. Но больше всего я люблю именно растения. Они меня слушают и хорошо отзываются. Даже мертвое сухое дерево я могу наполнить силой, а потом использовать там, где мне нужно.

– Интересно! А Эхор, наверное, работает с железом!

– С железом никто не работает – категорично заявила она. – С металлами вообще очень тяжело работать, особенно с чистыми. Они поглощают энергию мага, рассеивают ее в себе, металл почти невозможно подчинить своей воле. Любая магия, касаясь чистого металла, теряет свою силу и быстро разрушается.

– О, так значит, не врут сказки насчет холодного железа!

Она посмотрела и смешно наморщила нос – не поняла.

– Ну есть у нас сказки, такие выдуманные народом истории, в которых волшебное существо можно победить только холодным железом.

– Очень интересно. В целом, мага вполне можно победить любым оружием. Но многие искусственные создания уязвимы именно к железу. И к некоторым тяжелым металлам. Поражённые им, големы быстро теряют связь с магом-хозяином и разрушаются, как обычная неживая материя.

– Из-за того, что энергия разума рассеивается?

– Да. Я нашла в разуме Дениса слово, которым вы описываете похожий процесс в своей технологии. Заземление. Металл заземляет магию, пробиться за него очень тяжело.

Я кое-что вспомнил.

– А с этим может как-то быть связан факт, что наша техника отказывает вблизи магических объектов?

– Правда? – Хайда искренне удивилась. – Мне не приходилось бывать в мирах… неспособных рас. Не сталкивалась с техникой, так что это новость для меня. Такой эффект от орочьей магии?

– Да, мне так показалось. Чем сложнее устройство – тем быстрее оно выходит из строя.

– Металлические устройства?

– Чаще всего, но не обязательно. Иногда пластик, иногда химия, вот в аптечке испортились растительные вещества…

– Не все слова я поняла, но возможно, всё так и есть. Магическое воздействие вызывает определенную напряженность в законах природы, влияет на них. Опытный маг проводит воздействие тонко, затрагивая только самые необходимые энергии. И ограничивает лишние воздействия, чтобы не тратить свои силы попусту. Поэтому услышать эхо опытного мага в посторонних материях очень трудно. А орка услышать легко.

– Почему?

– Они плохие маги. Очень сильные, но плохие. Оркам плевать, сколько сил они потратят, какие лишние воздействия на какие энергии произведут. Лишь бы выполнить свою задачу. Они… как бы… ну, как если бы они кололи орехи, используя вместо камешка скалу. Или варили суп на вулкане.

– От их колдовства идёт сильное эхо, так?

– Да, примерно. Они грубо возмущают самые разные законы природы, что не может не сказываться на реальности, на ваших сложных устройствах.

– В первую очередь, реагирует металл?

– Да, он ведь старается погасить магическую энергию, рассеивает её, сам при этом насыщается и подвергается деформации. В нашем мире с металлом почти не имеют дела, а бережливость и техника безопасности вбивается в каждого жителя с юных лет. Поэтому взрослые прекрасно колдуют без лишних возмущений.

Я с сомнением постучал по её плечу.

– Но вы же носите железные доспехи?

– Это необходимость. Они защищают нас от дистанционного магического нападения. Это не совсем железо, сложный сплав многих металлов, материалов и энергий. Легче и удобнее, и закрывает наш разум от других магов, от попыток выследить.

– А тебе колдовать при этом не мешает?

– Нет. Ахеи работают с энергией разума в технике жеста. Ну, как объяснить? Моя магия активируется руками. На моих перчатках нет пальцев, если ты заметил. Доспехи не перекрывают движения энергии, поэтому не мешают.

– У Эхора тоже так?

– Да, он тоже жестовик. Здесь другого варианта и быть не могло. Во-первых, он мастер лечения, здесь все держится на контакте руками и на жестовой магии. И вообще, у нас в особом магическом отряде это традиция, абсолютное большинство бойцов – жестовики.

Уже второй раз они упомянули этот отряд. Но спрашивать в лоб я не стал, чтобы не разрушить невзначай эту особую, неожиданно подействовавшую и единственную знакомую мне магию – магию приватной беседы.

– А почему именно так? Это особенность боевого стиля?

– Нет, не обязательно. Чаще всего, обусловлено традициями расы. Хотя, боевые приемы есть во всех школах разума. И заклинатели, и визуалы могут постоять за себя, а тем более у фетишистов много интересных практик в сфере подчинения и разрушения. Но у них это слишком пафосно и ритуально. Возведено в степень боевого и могущественного, но все-таки искусства. Мы пользуемся их наработками в виде запаса артефактов, носимых с собой, но не их приёмами магического боя.

– А какие приёмы у вас?

– Нашу магию отличает скорость и мощь приложения силы. Эстетика ритуала интересует в последнюю очередь.

– Удар молнией, и никаких тебе ахалай-махалай?

Ей снова понадобилось время, чтобы понять смысл фразы.

– Да, заклинания нараспев, громы и молнии – это лишняя трата сил и времени мага, с этим много не навоюешь. В боевых школах ахеев детей учат обходиться простыми приёмами с самых начальных классов. С другой стороны, у этого есть и свои большие минусы. Например, мы куда быстрее других магов расходуем свою личную энергию. То есть, быстрее устаём.

– И что, это опасно для мага?

– Несомненно. В затянувшемся бою жестовик может просто потерять сознание, а при полном истощении может надорваться.

– Как мышца?

– Да, только надрыв разума намного хуже. Психические травмы бывают причудливы и опасны. И фатальны. Хотя, сойти с ума в нашей профессии проще и страшнее.

– Но если не входить в крайность, истощение обратимо?

– В целом – да. Чаще всего, для восстановления сил требуется всё то же, что и после тяжелого физического труда. Отдохнуть, поесть, хорошо выспаться. Нечастая радость для омоновца во время боевой операции. По этой причине мы так часто пользуемся услугами сидов: они не так искусны в магии, зато гениальны в маскировке и выносливы в бою.

Я неосознанно свернул из пальцев рогатую фигу наподобие той, что продемонстрировала нам Хайда, когда зажгла огонь на своей руке. Потом в голову пришла шальная мысль.

– Научишь?

Она сначала смотрела на меня непонимающе, затем вдруг улыбнулась и кивнула.

– Хорошо. Для начала тебе нужно отрешиться от всего окружающего, полностью очистить свой разум.

– Аааа, ну да! Спасибо, всё ясно! – разочарованно сказал я, расслабляя пальцы и убирая руку обратно в карман. – Могла бы просто отказать.

Хайда улыбалась всё шире и, наконец, расхохоталась.

– Послушай, моя младшая сестра заговаривала воду раньше, чем научилась читать. И все равно, многие из нас тратят годы, чтобы постичь самый первый, самый простой уровень управления энергией. Понимаешь? Этому нельзя научить за пять минут. А того, кто не слышит, в принципе невозможно. Не обижайся на меня.

Легко сказать… Пока я, смущенный, думал над ответом, она неожиданно прикоснулась пальцем к моему лбу.

– Ты уже подумал, где собираешься искать её? – спросила серьезным и каким-то даже грустным голосом.

– В смысле?

– В какой портал ты собираешься пойти? Где искать?

Лицо мое запылало, словно я мальчишкой-школьником попался на вранье своей учительнице.

– Так ты знала?

– Разумеется. Ты хуже всех умеешь прятаться. Я почувствовала, как только мысль появилась в твоей голове.

– А Эхор?

– Не знаю. Думаю, он тоже почувствовал, но вряд ли понял, о чем речь. Он концентрированный прагматик, для него нет сейчас иных целей, кроме уничтожения управляющей башни. И конечно, он считает, что для вас всех сейчас не может быть иной цели, кроме остановки вторжения. Поиски в чужих мирах одного не особо ценного для общества человека, когда гибель грозит целой цивилизации – это выше его понимания.

Фраза резанула слух. Похоже, оценка отдельных людей с точки зрения персональной ценности была нормой для этого вида.

– Понятно. Весьма подло с моей стороны.

– Весьма подло было бы не воспользоваться представляющимся шансом. Ты действительно думаешь, что мог бы догнать пленников?

– Да. Кровь на сумочке свежая. Раненые пленники не ходят быстро. Если бы я вышел прямо сейчас, думаю, что часа за три мог бы догнать их. Но нужно ждать темноты, поэтому придётся бежать, чтобы уложиться в пять-шесть часов.

– У тебя же болят ноги?

– Я потерплю. Ради такого дела… К тому же, ваша мазь творит чудеса, даже когда мне достается капелька на кончике пальца.

– Хорошо. У тебя будет даже больше времени.

– В смысле?

– Через несколько минут Перекрёсток накроет густым туманом. Деревья на склонах чувствуют подступающую влагу, а я хорошо чувствую их. Отряд пройти в тумане все равно не сможет, птицы заметят сверху. Нам придётся все равно ждать темноты. А вот одиночному бойцу есть шанс пробраться к порталам. На это хватит пары часов, если все пойдет хорошо.

Хайда протянула мне маленькую баночку.

– На, намажь. Особенно правую пятку, она у тебя совсем отекла. Это мой персональный запас, Эхору не нужно знать, что я поделилась!

– Спасибо. Если так, то может быть, я успею догнать их ещё до порталов.

– На это рассчитывать не стоит. Я чувствую посторонние разумы, не такие, как у ящеров, но на самом краю чувств. Это значит, что они уже далеко, подходят к центру Перекрёстка. Поэтому, пока добираешься, хорошенько подумай – через какой портал идти дальше.

Затем она указала рукой на белый вал, который уже стал заметен. Он быстро наползал с гор на плато, делая марево над камнями совершенно непроглядным.

– Поторопись, тебе нужно вернуться, самое позднее, через восемь часов. Это крайний срок.

– Почему?

– Отряд выйдет с наступлением темноты. То есть, часов через пять-шесть, плюс три часа на наш путь к порталам. Есть шанс встретиться по дороге. Но если мы разминемся, объединиться будет уже невероятно. Тогда ты обречешь всю группу на верную смерть.

Тут Хайда подняла на меня глаза, сверкающие холодной сталью.

– Иди. Если ты просто вернешься один – это никому не принесет вреда. Если же в ходе нашей авантюры ты сможешь дополнительно спасти своих соплеменников… хотя бы одного человека, способного держать в руках оружие…

Я обдумал её слова. Они снова звучали как торг. Как обмен одной – моей – жизни на несколько других и повышенные шансы победить врага. Только расчёт, только выгода, ничего личного.

– Значит, никаких скрытых уловок? Ты знаешь, что я собрался уйти от отряда и действовать по собственному плану, и ты поддерживаешь меня в этом?

– Разумеется. Я не уверена, что ты вернешься живым. Но наш отряд в патовой ситуации из-за ранения нашего… вашего друга. И из-за вашего упрямства. Я думаю, ты в конечном счете не станешь заниматься своими личными делами дольше, чем следует, в ущерб спасению своего мира. А в перспективе – многих других миров тоже. Короче, приведи сюда людей и пусть они участвуют в штурме башни вместе с нами.

– Спасение человечества. Я всего лишь отправлялся за своей невестой. Не слишком ли много ты на меня решила накинуть ответственности?

– Хмм… Ты же солдат. И мужчина. Насколько я поняла, в вашем социуме именно мужчины считают себя ответственными за защиту от агрессии, будь то внутривидовые конфликты или война с угрозой глобального вымирания.

Что я мог на это сказать? Инопланетная колдунья, которую так и подмывает назвать эльфийкой, убеждает молодого земного дембеля бросить всё и пойти в логово монстров. Ну конечно, чтобы защитить Землю от инопланетных захватчиков. Попробуй тут отказаться!

– Что ж, подружка, будь по-твоему. Я сделаю всё именно так. Надеюсь, сама ты не будешь напрашиваться ко мне в попутчики?

– Зачем это?

– Как зачем? Я не переоцениваю своих шансов в стычке с орками. Могу заблудиться на обратном пути. Да что там, я могу даже не дойти до порталов. Вдвоём мы имели бы больше шансов. Так вот, всё равно я не возьму тебя с собой!

– Нет. Это означало бы безответственно ослабить наш отряд. Если у цептан найдутся поблизости хорошие маги и прощупают окрестности, нам придётся драться.

Она скинула с плеч свой плащ, чудесную вещицу, менявшую цвет и узор в зависимости от освещения. Почти так же хорошо, как раньше делала обшивка боевого костюма, ныне тщательно изодранная.

– Вот, возьми. Здесь с тканью сплетена искусная магия. Она почти не ощущается слышащим разумом. Это защитит тебя от птиц и от орков-колдунов. Но не от гоблинов и волков! Постарайся не порвать, по возвращении я спрошу с тебя за каждое пятнышко!

Я с сомнением взял в руки легкую материю.

– Поторопись. Туман уже подходит к нашему краю, самое время отправляться в погоню.

35. Внутри Перекрёстка

Долго прощаться не стали. Я просто встал, проверил пристёгнутый к груди пистолет-пулемет и подвешенный к бедру гоблинский тесак. Таких Эхор отобрал для всего отряда несколько штук, перерыв целую гору добытых по дороге трофеев. Якобы, эти ножи, усиленные-заговорённые, пробивали любую броню. Один из них так легко рассёк доспехи на плече Вадима.

Автомат мой лежал в пещере. Вернуться за ним, не вызвав подозрений и расспросов, я бы не смог. Рюкзак тоже пришлось оставить, поэтому патронов у меня будет самый минимум. Раньше я планировал улизнуть с кое-какими припасами, но если в запасе всего восемь часов – обойдусь. Налегке путь короче.

– Ну пока, колдунья. Осторожней тут.

Не дожидаясь ответа, я пополз вниз по скале.

Настроение было опять ни к черту, да ещё сбитые ноги через десять минут ходьбы заныли с новой силой. Я вспомнил про лекарство, сделал привал под одной из колонн и тщательно обработал ступни. Жирные руки вытер об волосы, надеясь, что лечебный эффект хоть капельку подействует и на больную голову.

Хотелось сделать что-нибудь наперекор Хайде. Эта её рассудительность и логичность, и деление людей на важных и неважных – просто бесили. Я упорно гнал от себя рассуждения о причинах, почему так раздражен. Эта логика, что один человек не достоин даже попытки спасения, если под угрозу ставится жизнь другого… Что спасать одного или даже группу сородичей не стоит, если на кону победа в войне… Это всё так правильно, так логично, но не по-человечески!

А больше всего я гнал мысли о том, что могу ошибаться, и что вывод о намеренно подброшенной сумке может быть ошибочным. Маринка ведь разумный человек? Конечно. Не всегда рассудительный и логический, но всё же. Могла она догадаться оставить след? Могла. Вот я бы на ее месте так и сделал! Наверное…

Если я прав, то впереди будут ждать ещё знаки. Как минимум, мне нужно указание, в какой портал пойти. Это если сумка была той самой хлебной крошкой по дороге к пряничному домику. А если нет? Ведь нанести на ткань кровь, чтобы указать мне время – до этого Маринка бы точно не догадалась! Или она попросту ранена, или… Что?

С такими мыслями я без остановок топал к порталам. Сначала проходил между колоннами смело, не втягивая голову в плечи и не пригибаясь. Однако с каждым шагом тревога пробиралась всё глубже за шкирку. Я замотался в плащ Хайды. Одна только мысль, что гигантские птицы уже заметили одинокий незнакомый силуэт и заходят в пике – вызывала мурашки на коже. Если одна такая вот прямо сейчас на меня упадёт, я даже хлопанья крыльев не услышу!

Вскоре я заметил первый блок-пост. Увидеть его в тумане было нереально, а вот услышать – запросто. Гоблины, как всегда, если надолго оставались без присмотра, чувствовали себя здесь в безопасности, конспирации не соблюдали. Ворчали, грызлись и гремели оружием так, что было слышно за сто шагов.

Вскоре я понял, что, что встреча с орками – не самая большая опасность, с которой предстоит столкнуться. Куда страшнее потерять дорогу. Поначалу я решил двигаться не по тропе, а вдоль неё, чтобы избежать встречи с патрулями. И чуть было не поплатился, сразу же сбившись с пути. Незаметно для себя стал забирать в сторону, сделал в тумане крюк, и только гомон нескольких гоблинов, послышавшийся вдалеке, совершенно в стороне от предполагаемой мной тропы, позволил вовремя сориентироваться. Если бы не это, я мог дойти до края плато и улететь себе преспокойненько в пропасть.

Дальше шёл строго по обочине, не выпуская край дороги из вида. Моя тропа уже несколько раз сливалась с другими такими же, становясь всё шире и утоптаннее, по бокам появился резной бордюрный камень и время от времени встречались невысокие каменные столбики, тоже с надписями. Я сразу же прозвал их верстовыми, хотя явно расстояние между ними было не одинаковым.

На блок-пост пришлось потратить минут двадцать, поскольку по обе стороны дороги от него уходили каменные баррикады. Далеко ли они тянутся, есть ли у них конец, и какие силы стоят наверху в охранении – эти вопросы для меня были неразрешимыми. Я не стал искать на них ответы, а просто залёг у обочины и дождался, когда гоблин отойдет на пару метров и повернется спиной. Коротким бесшумным броском (хотя мне-то казалось, что я грохочу, словно тысяча ржавых вёдер) перебежал на ту сторону баррикады и сразу же нырнул направо, в пыль.

Гоблин что-то почуял и, ворча, начал оглядываться. Тут из тумана вышли двое других, и я возблагодарил интуицию за то, что она не позволила мне бежать дальше по дороге. Ящеры недолго поперерыкивались и, успокоенные, встали обратно на свои посты. Я же, стараясь даже не дышать лишний раз, приподнялся и медленно, враскаряку-вполуприсяде пополз оттуда подальше.

Конечно же, за два часа, которые сам себе отвёл, до центра Перекрёстка я не добрался. С учетом необходимости соблюдать полную тишину и внимательно смотреть под ноги, поминутно прятаться за валуны или колонны, встречавшиеся всё реже, а однажды и вовсе пробираться ползком, когда тролль внезапно выплыл черной горой из мглы и остановился совсем рядом… Короче, третий час пути был почти на исходе, когда впереди показались темные громады порталов.

Пройти оставалось всего метров сто пятьдесят – двести. Но это скромное расстояние тяжело давалось: двигаться приходилось крайне медленно и осторожно. Заграждения и укрепления я, пользуясь возможностями маскировочного плаща, преодолел достаточно легко, но чем ближе к камням – тем многолюднее становилось вокруг. В смысле, многоящернее.

Повсюду сновали гоблины. Но не только они. Вдалеке слышался рёв тролля, а в разрыве тумана я разглядел однажды пару рогатых орков. Гоблины выстроились перед ними в каре, словно это славные генералы прибыли к своим сородичам с проверкой. Впрочем, кто его знает, может так и было? Факт оставался таким: впереди, сзади, с боков и еще далеко там, за порталами, разносился гомон и завывания зеленокожих.

Плохо. Тут практически не протолкнуться. Возможно, если рвануть бегом, то можно будет прошмыгнуть? А что потом? Незамеченным не пройти, погоня гарантирована, а что ещё ждет на той стороне портала? Учитывая, что я пока не выбрал даже, в какой из четырёх нужно прыгать.

Справа от меня послышались взрыкивания и топот. Гораздо ближе, чем хотелось бы. Очертания фигур были плохо различимы, но я насчитал сразу несколько разномастных ящеров. Движутся целенаправленно ко мне или мимо, по своим делам? Пойди пойми.

Ни попасться, ни устраивать бой прямо здесь в мои планы не входило. Один на один, возможно, еще рискнул бы – с тесаком в руках. Но только не при таком раскладе, ибо я не Д'Артаньян и даже не мушкетёр.

Со стрельбой, конечно, можно продержаться некоторое время. Современное, совершенное и убойное детище отечественной оборонки, произведенное специально для спецподразделений. Но всего три доступных обоймы давали минимум шансов в открытой стычке.

Я резко изменил курс, начал забирать левее. Голоса стали громче, ближе. Я перешел на легкую рысь. Камни высились в тумане, впечатляюще закрывая уже полнеба (если бы я видел небо). Оставалось совсем чуть-чуть, каких-то два-три десятка десятка шагов, но тут между потрескивающих порталов появилась еще одна орочья фигура.

Зелёный басовито загудел и замахал лапами. Бог его знает, меня заметил или просто так. Уточнять не было желания. Я, не останавливаясь, гадал: пойти в наглый прорыв или сделать вид, что случайно проходил мимо, а потом спрятаться за поворотом?

Но тут из-за края портального камня появилось кое-что похуже. Морда крупного матерого свиноволка. Он нюхал воздух и сердито, нервно фыркал. Как и предупреждала Хайда, от этих животных цветовая маскировка не спасает.

Я побежал кругом, снова отдаляясь от порталов. Оставляя их по правую руку, но всё же не поворачиваясь спиной. Каюсь, тешил себя надеждой, что потеряют меня из виду в тумане. В лучшем случае, выйдут прочесывать весь Перекрёсток – тогда я смогу сделать крюк, вернуться и, даст бог, подобраться незамеченным.

Как только я это подумал, над головой раздался вопль. Так не бывает, это уж слишком, на одного меня не могут свалиться все неприятности разом! Я это всё подумал потом, а в тот момент от испуга споткнулся, полетел кубарем.