Византийский мир : Византийская цивилизация. Том 3 (1950)

Признают, что мир того времени едва ли знал зрелище столь грандиозное, и поймут восхищение, которое оно возбуждало у иностранцев, которых никогда не забывали пригласить насладиться им [480].

Бег (миссус, дрóмос, пальма) включал четыре квадриги четырех цветов, которые должны были сделать семь кругов по беговой дорожке. На пролете портика были подвешены страусиные яйца, и одно убирали после каждого заезда; напротив находились семь бронзовых дельфинов, извергавших воду [480].

Порядок, в котором выходили колесницы, предварительно разыгрывался по жребию с помощью урны, содержащей шарики и номера, закрепленной посреди портика: скульптура представляет двух возничих, которые опрокидывают ее ударами кнута [481].

Несколько памятников показывают приставов, останавливающих колесницы, когда бег закончен, и победителя, прибывающего к мете и поднимающего руки, в то время как персонаж, одетый в тогу, официальный костюм префекта Города, протягивает ему пальму [482]. Победа подчеркивалась ритмичными приветствиями победившей фракции, с ответами всего народа в честь возничего и василевса, которого умоляли даровать награду, состоящую из трех номизм и венка [483].

Беги начинались утром и продолжались весь день, прерываясь трапезой, которую василевс и сановники принимали в триклинии Кафисмы, в то время как зрители вынимали свои припасы. Было восемь заездов, четыре утром и столько же после полудня [484]. В XI веке императрица и ее фрейлины присутствовали на играх с вершины церкви Святого Стефана в Дафне, как указывает фреска в Святой Софии Киевской, изображающая представление на Ипподроме [485]; но несомненно, что так не было прежде, как показывает рельеф на обелиске Феодосия, где различают василиссу, сидящую рядом с императором [486].

Антракты. – Беги колесниц прерывались разнообразными антрактами, которые очень нравились народу, и этот обычай также шел из Рима. Были по очереди выставки экзотических животных, комические сцены, живые картины, акробатические номера всякого рода.

На нижнем этаже юго-восточной грани основания обелиска две танцовщицы танцуют, в то время как два музыканта играют, один на флейте Пана, другой на сиринксе с несколькими трубками. На рельефе фонтана игроки на флейте и псалтерии заставляют танцевать персонажей: в углах два органа с мехами, управляемые детьми [487].

Анастасий запретил бы травли и бои животных, которые часто делали жертвы [488]. Однако на консульском диптихе его племянника, датированном 517 годом, где изображен цирк, пикадор на лошади возбуждает животных, которым двое людей собираются бросить арканы, в то время как другие пытаются укрыться [489]. Росписи Святой Софии Киевской показывают несколько антрактов такого рода [490].

При Романе II, в 960 году, берейтор одного сановника, Филорсий, стоя на седле лошади, пущенной галопом, жонглировал мечом, под аплодисменты зрителей [491]. Вскоре после этого Никифор Фока, узурпировав трон и чувствуя, что его популярность уменьшается, предложил зрителям Ипподрома выбор антрактов, устроенных с большими затратами с экзотическими статистами: фигляры, пришедшие из Индии, шуты и арабские акробаты, скандинавские танцоры, одетые в звериные шкуры. Были также собаки, одетые в костюмы всех известных народов, дикие звери со своими сторожами, прикованный крокодил, мул с двумя головами и ученый пес по имени Пифон, который мог обнаруживать спрятанные предметы и указывать самого скупого или самого щедрого человека в обществе [492].

Менее удачной была инициатива этого принца, по его возвращении из Сирии (966-967), устроить имитацию боя на самом Ипподроме силами солдат его гвардии: зрители, испуганные, захотели бежать, и большое число их было раздавлено [493].

Ипподром при Комнинах и Ангелах. – Имеется доказательство, что празднование игр продолжалось регулярно до 1204 года, но они, по-видимому, не занимают в жизни Константинополя того же места, что в X веке. Императоры-воины последующих эпох едва ли имеют досуг председательствовать на бегах. Кроме того, переезд василевса и двора во Влахерны должен был иметь свои последствия для судеб Ипподрома.

Свидетельства о сохранении игр не менее ясны. Это свидетельства иностранцев, скандинавских принцев, собранные в сагах [494], Вениамина Тудельского [495], араба Идриси [496]. Фракции всё еще существуют: Феодор Продром обращается к кесарю Никифору Вриеннию с сочинением о превосходстве цветов зеленого и красного, гораздо более благородных, чем синий и белый [497]. В его произведениях, впрочем, фигурируют гимны димов в честь Иоанна Комнина (1118-1143) [498]. Мануил (1143-1180) заставляет устраивать игры в честь государей, проезжающих при его дворе, Кылыч-Арслана, султана Икония в 1162 году, Амори, короля Иерусалима в 1171 году; но, наряду с бегами колесниц, появляются скачки верхом и даже турниры на французский манер [499]. Во время пребывания Кылыч-Арслана один человек из его свиты утверждал, что нашел секрет полета, одетый в просторную тунику, полы которой были прикреплены так, чтобы образовывать обширные карманы, которые он попытался наполнить воздухом, он взошел на балкон, который венчал центральные ворота карцеров, и внезапно ринулся, но лишь для того, чтобы разбиться о землю среди смеха зрителей [500].

Хотя при династии Ангелов еще идет речь о представлениях на Ипподроме, когда Алексей III дает игры по случаю одновременного брака своих двух дочерей, это происходит в парадике Влахерн [501].

Конец Ипподрома. – После взятия Константинополя крестоносцами 12 апреля 1204 года, Робер де Клари еще видел «площадь, которую называли Играми Императора», 30 или 40 ступеней, предназначенных для зрителей, императорскую ложу и памятники Спины [502], но в ходе грабежа, последовавшего за победой, Ипподром был ограблен от своих богатств и заброшен [503]. Ресурсы восстановленной Империи были слишком скудны, чтобы Палеологи могли когда-либо помышлять о восстановлении дорогостоящего института публичных игр. Заброшенный Ипподром пришел в упадок. В XIV и XV веках его показывали путешественникам как диковинку. Клавихо в 1403 [504], Буондельмонти в 1419 [505], Перо Тафур в 1439 [506] отмечают на юге 30 огромных колонн, соединенных арками в круглой части, воспроизведенные на анонимном рисунке, опубликованном Панвинио [507].

Каким он был, Ипподром еще использовался частными лицами, которые устраивали там скачки на лошадях, как показывает любопытное письмо, написанное сыном мегадуки Нотараса Николаю Каристену, который находился на Флорентийском соборе с Иоанном VIII (1438-1439) [508].

Последние западные, которые еще видели руины Ипподрома, были голландский художник Питер Кёк ван Аласт, который заказал гравюры на дереве в 1533 году, и Пьер Жий из Альби, прикрепленный к посольству Габриэля Люца д'Арамона (1544-1557). Он отметил мраморные колонны, чьи стволы и капители лежали рассеянными на земле. Их только что повалили, чтобы возвести киоск султану Сулейману [509].

5. «Театры»

Важность, которую приобрели игры на Ипподроме в Византии, побудила историков оставлять в тени другие зрелища и в частности театр [510]. Хотя термин театр, θέατρον, мог обозначать любую залу собраний [511], имеется доказательство, что он применялся также к сооружениям, предназначенным для драматических пьес.

Мало что известно о Большом театре, построенном Септимием Севером по античной моде в первом регионе, чье местоположение еще видели в XV веке, но святой Иоанн Златоуст показывает его посещаемым императрицей Евдоксией [512], и он упоминается в XI веке Пселлом [513]. Другие театры, основанные Константином, находились близ Святой Ирины, в квартале Влахерн, в пригороде Скиков (этот последний восстановлен Юстинианом) [514].

В программе празднеств, которые новый консул должен предложить народу, Юстиниан упоминает процессию «которая ведет в театр», предназначенный для комедии, трагедии, хоров и всех видов зрелищ [515]. В юридическом языке термин πούπουλάρια обозначает эти заведения [516], что, кажется, придает им сугубо плебейский характер.

Этот термин хорошо соответствует жанру пьес, которые там ставились. Давно уже классический театр пришел в упадок и был заменен мимом (μῖμος) [517], фарсом одновременно реалистичным и шутовским. Актеры играли без масок, чтобы способствовать действию игрой мимики, где преобладающее место занимали гримасы, – отсюда персонаж Саннио (гримасник). Другой революцией было введение актрис на сцену, и там видели даже детей. Актеры и актрисы гримировались с помощью румян, чтобы представлять самых разнообразных персонажей [518].

Другая характеристика мима – создание типовых персонажей, которые появляются с теми же чертами, теми же костюмами, тем же характером: Ардалион, легкомысленный старик, Схоластик, педант, и т.д., предки Пульчинеллы или Арлекина итальянской комедии [519]. Сюжеты были заимствованы из повседневной жизни, иногда из мифологии. Удары, пощечины, непристойности, двусмысленные слова, безнравственные шутовства были законом жанра. Были также живые картины, парады войск, процессии, появления призраков, предполагавшие целую механику [520].

Но мы знаем мим главным образом по античным текстам и по атакам Отцов Церкви против его безнравственности [521] [522]. Мало сведений о мимах в византийскую эпоху [522]. Однако их существование и успех вплоть до XV века от этого не менее доказаны.

И прежде всего, законодательством, которое определяет социальное положение мимов: Кодекс Феодосия, который запрещает уводить актрис из театра и приковывает их к их ремеслу [523]; законодательство Юстиниана, супруга бывшей мима, которое узаконивает брак актрисы со всеми последствиями для ее детей [524]. Напротив, Трулльский собор (692) отлучил мимов, авторов, актеров и актрис, и запретил эти зрелища клирикам и монахам.

Несмотря на это запрещение, мим продолжил свою карьеру и даже обогатился новыми типами, как Араб или Армянин, благодаря иммигрантам-иностранцам [525]. Видели, какое место занимал мим на Ипподроме, где своим шутовством, пишет ритор, «он смягчал ярость фракций» [526]. Музыка и танец занимали много места в этих представлениях, и рядом с мимами всегда находился музыкант, готовый его сопровождать [527].

С властью мимы часто позволяли себе большие вольности, как тот, кто открыл императору Феофилу недобросовестность префекта Никифора, виновного в конфискации корабля, принадлежавшего вдове. Феофил приказал его арестовать и сжечь заживо посреди Ипподрома [528]. Церковь едва ли пользовалась большим уважением, и на сцене видели монахов и монахинь. Грязная пьеса, «Месса безбородого человека» [529], была пародией на литургию, и под этим вдохновением молодой Михаил III забавлялся со своими друзьями, переодетыми клириками, пародируя религиозные церемонии [530].

Выживание мима в XI веке засвидетельствовано показанием Пселла, который отмечает, что страдающий Константин Мономах больше не получал никакого удовольствия от музыки, танцев, игр мимов, который упрекает своих учеников в том, что они посещают скорее театр, чем его школу [531], и жалуется, что его зять, несмотря на свой титул патрикия и протоспафария, живет с мимами и шутами [532].

В XII веке это Феодор Продром скорбит о пренебрежении, в которое впало знание: книги больше не приносят денег, ибо сегодня никому нет дела ни до кого, кроме шутов и мимов [533]. В ту же эпоху Зонара и Вальсамон дают тенденциозные комментарии 51-го правила Трулльского собора, утверждая, что оно запрещает мим не абсолютно, но только неприличные смехи, непристойность костюмов и сладострастные жесты актрис [534].

Таким образом, далеко не исчезнув, античный мим пережил все запреты, все цензуры, и упадок зрелищ на Ипподроме, возможно, дал ему новый прилив жизненных сил. Усвоенный завоевателями [535], он, возможно, выжил в турецких представлениях кукол: их главный герой, Карагёз, окруженный многочисленными статистами всех стран, был бы подлинным преемником персонажей византийского мима, от которого он сохранил шутовство и непристойность [536].

Глава V. Городская жизнь в провинциях

Своим престижем Константинополь был обязан своему титулу и своему юридическому статусу: Новый Рим, первая метрополия Империи, резиденция императорского правительства; но на деле он был лишь последней по времени возникновения из эллинистических столиц. Задолго до него, не говоря о древнем Риме, три города – Александрия, Антиохия и Карфаген – считались мировыми городами, более обширными и более населенными, чем город Константина, построенный, как мы видели, по их образцу.

С другой стороны, в то время как на Западе, опустошенном варварскими нашествиями, города, чьи ограды всё более сужались, в конце концов исчезли, городская цивилизация сохранилась на Востоке. Подсчитали, что города с населением в 100 000 жителей были нередки в Малой Азии, Сирии, Месопотамии, Египте до арабского нашествия, и даже в дунайских провинциях и Иллирике, до нашествия аваров и славян.

В V и VI веках число городов на Востоке не уменьшилось, а возросло, благодаря императорским основаниям, таким как Дары Анастасием (505), Юстиниана Прима Юстинианом в 535 году [537].

1. Александрия и города Египта

Александрия. – Александрия сохраняла в VI веке всё значение, которое она имела в античности. Ее население, состоявшее из греков, поглощенных массой туземцев, а также крупных колоний евреев и сирийцев, достигало почти 600 000 жителей [538]. Ее регулярный план, восходящий ко времени ее основания, был еще цел. Раскопки, проведенные в 1874 году, позволили обнаружить длинную улицу, обстроенную памятниками, которая соединяла Большую Гавань с речным портом озера Мареотис. Ограда византийской эпохи шла от Лунных ворот, соседних с портом Эвноста, на западе, и направлялась на восток, оставляя снаружи пригород Ракотис на юго-западе, древний Брухейон, Канопский квартал, пригород Элевсин на востоке. Ипподром был расположен в этом районе, где находился также еврейский квартал [539]. Чудесный Фарос, восстановленный в V веке патрикием Аммонием, по-прежнему обозначал вход в Большую Гавань, и о нем еще идет речь в XII веке [540].

Последние язычники. – Победа христианства имела следствием разрушение нескольких языческих храмов, как Серапеум в 389 году [541], и строительство церквей и монастырей, которые наполнили бесчисленные монахи. На месте Серапеума возникла базилика, посвященная Иоанну Крестителю, и кафедральный собор был построен на месте Храма Цезаря (Templum Caesaris), воздвигнутого Клеопатрой напротив Большой Гавани [542]. В другом месте показали всемогущество александрийского патриарха в его Церкви и его важное место в управлении городом [543].

Однако язычество было так сильно укоренено в Египте, что оказало большое сопротивление, в частности в интеллектуальных кругах, среди философов, чьи семьи образовывали подлинные общины и женились между собой. Такова была семья Гораполлона (конец V века), которые соединяли знание неоплатонической философии со знанием доктрин и обрядов древней египетской религии [544]. В государственных школах находился главный центр этого неоязычества, самой любопытной фигурой которого была Ипатия, дочь геометра Теона. Безупречной репутации, она носила плащ философов и давала публичные уроки. Синезий, будущий епископ Кирены, был одним из ее учеников [545], и магистраты, как августальный префект Орест, часто спрашивали ее совета. Это ее и погубило: во время мятежа против евреев Орест, оскорбленный монахами, приказал схватить одного из них и замучить его до смерти. Разъяренный народ отомстил Ипатии, которая как раз выходила из своего дома на колеснице, и зверски ее massacred (415) [546].

Несмотря на императорские эдикты, в 486 году в Манофисе близ Александрии еще существовал храм Исиды со своими жрецами, статуями, оракулами и верующими, которые притесняли христиан [547]. При Юстиниане была предпринята систематическая кампания против египетского язычества, но оно еще не совсем исчезло в начале VII века [548].

Жители. – Население включало четыре элемента: народ (δῆμος), нотабли (ἀξιωματικοί), буржуазию (πολιτευόμενοι), навикуляриев (ναύκληροι), важную корпорацию, которая держала монополию на перевозки анноны и на торговлю с Западом. Видят, как эти элементы объединяются для проведения политической акции, например в 457 году, когда они пытаются оправдаться перед императором Львом за избрание патриархом Тимофея Элура [549].

Большая часть жителей жила за счет промышленности и торговли: luxury industries (стеклоделие, ткачество шелка и шерсти, ковроткачество, резьба по порфиру и твердым камням), торговля продовольствием, средиземноморская торговля и торговля с Индией через порты Красного моря [550]. Все свидетельства сходятся на трудности управлять этим населением, всегда готовым к восстанию. «В этом городе, из-за свободного нрава народа, чиновники управляют общественными делами лишь со страхом», – пишет один аноним в V веке [551], а в VI веке Максимиан, архиепископ Равенны, отмечает эту гордую, мятежную расу, всегда беспокойную и в состоянии гражданской войны [552]. Мятежи часто имели религиозную причину или начинались на Ипподроме. Копты, кроме того, питали чувства враждебности к эллинизму, который представляла для них Империя, и в VII веке их национальный язык был главным идиомом Александрии [553].

Постоянное беспокойство в конце концов подорвало богатство, и возник огромный класс пролетариев, которые жили за счет государства или Церкви [554].

Провинции. – По своему населению и мировым связям Александрия намного превосходила по значению провинциальные местности; однако городская цивилизация сохранялась во всем Египте до арабского нашествия, как доказывают папирусы и исследованные некрополи, которые раскрывают нам административную организацию [555] и процветание городов Дельты и долины Нила. Список Иерокла (до 535 года) называет 73 города для 6 провинций [556], список Георгия Кипрского (правление Маврикия, 582-602) – 53 города для 7 провинций [557].

Эти города (πόλεις), населенные изначально главным образом греками, были основаны Лагидами и римскими императорами, построены по общему плану, аналогичному александрийскому, с улицами, обстроенными портиками с колоннадами и пересекающимися под прямым углом, просторными агорами, зданиями общественного назначения, банями, акведуками, укрепленными зернохранилищами [558]. Их огромные некрополи свидетельствуют о еще значительном населении во время арабского нашествия.

Антинополь, метрополия Фиваиды, основанная Адрианом в 132 году, была построена вокруг двух главных улиц, пересекавшихся под прямым углом, шириной 14,61 м. Эти улицы были обстроены сводчатыми портиками с красивыми коринфскими колоннами. Раскопки Гайе (1890-1900) вскрыли многочисленные захоронения византийской эпохи большой богатства, погребальные портреты и ткани с сюжетами. Церквей было много. Напротив города, расположенного на правом берегу Нила, находился Гермополь [559].

В Верхнем Египте Ахмим-Панополь известен главным образом своим некрополем, который выявил процветающее производство гобеленов и многочисленные портреты усопших, указывающие на очень богатое население [560].

Оксиринх, метрополия Аркадии, имел хорошо организованный ипподром. Папирусы, происходящие оттуда, дают сведения о его беговых конюшнях и их управлении, а также о жестоких спорах между фракциями, которые имели свои отголоски даже в окружающих деревнях [561].

2. Антиохия

Антиохия. – Основанная Селевком Никатором в 301 году до н.э., Антиохия не замедлила стать крупнейшим городом Востока и соперницей Александрии. Однако, несмотря на неоднородный характер своего населения, эллинизм там был более чистым, чем в Египте. Греческий был разговорным языком, и ее школы философов и риторов были знамениты задолго до основания Константинополя [562].

Местоположение, топография. – Оронт, идущий с юга, выходит из своей глубокой долины и направляется к морю на юго-запад, между Касиосом и Аманом, через разлом, где базальты чередуются с третичными образованиями. Антиохия расположена на левом берегу реки, судоходной в средние века до моря [563]. Окруженная хорошо орошаемыми садами, город, расположенный амфитеатром, ярусами поднимался по склонам горы Сильпий, которую взбиралась ограда Юстиниана, преодолевая пропасти, и которую венчала мощная цитадель [564]. Внушительные руины этих сооружений сохранились, но от столицы Востока осталась лишь деревня [565].

Местоположение Антиохии было величественным, и ее жители, ее риторы, как Либаний, воспевали здоровый воздух, прохладу источников и восхитительные сады, которыми она была окружена [566].

В двух часах от города находился пригород Дафна, где, под сенью столетних кипарисов, охраняемых законом, видели древний храм Аполлона и святилище Нимф, которые еще посещали язычники в V веке [567]. С полукруга в форме театра, покрытого черепичной крышей, поддерживаемой колоннами из белого мрамора, каскад, образованный двумя источниками Касталии и Паллады, преодолевал три уступа, чтобы упасть в бассейн в форме экседры, который представлял орхестру этого водного театра [568].

План, строительство. – Называемая Антиохия Прекрасная, затем, по совету Симеона Столпника, Град Божий, Теополис [569], она была построена по регулярному плану с длинными прямыми улицами, обстроенными портиками; одна из них пересекала город из конца в конец на протяжении 36 стадий (4 километра). Ее обширный театр был вырублен в скале на склонах Сильпия [570]. С античности она была разделена на четыре квартала, окруженные каждый стенами (тетраполь Страбона), но заключенные в общую ограду. Третий квартал был создан Антиохом Эпифаном (175-164 гг. до н.э.) на острове Оронта, где в византийскую эпоху находились Императорский дворец, предшествуемый великолепным портиком Тетрапилона, и, возможно, статуя Фортуны Антиохии (Тюхе). Феодосий II украсил город новыми памятниками, построенными архитекторами, присланными из Константинополя (408-450) [571].

Великолепный мозаичный пол, обнаруженный в вилле в Якто, пригороде Дафны, украшен в центре подвигами знаменитых охотников, но его главный интерес обусловлен каймой из маленьких картин, которая представляет здания Антиохии и сцены из уличной жизни [572].

Она показывает, чем был город в V веке, с его памятниками, городскими воротами, площадями, украшенными статуями, фонтанами, олимпийским стадионом, церквями, домами с именами их владельцев, мастерскими, лавками, постоялыми дворами. Город был построен из тесаного камня, здания покрыты стропильными крышами с черепицей, большинство обстроены портиками, которые напоминают улицы с колоннадами. Иногда видны открытые галереи на первом этаже, и, за одним исключением, это архитравы, которые опираются на колонны. Купола редки [573]. Вот общественная площадь с большим деревом, от которого виден лишь узловатый ствол, и статуи без голов на постаментах, один из которых, более высокий, поддерживал изображение воина, опирающегося на копье [574]. Вот еще мост через Оронт с зеленоватыми волнами, который женщина, держащая ребенка за руку, собирается перейти [575], и многогранное здание, покрытое куполом того же профиля, которое могло бы быть кафедральным собором, построенным Константином [576]. Нет ничего более живого, чем уличные сцены, которые, несмотря на неумелость рисунка, кажутся взятыми с натуры и не отличаются существенно от того, что можно сфотографировать там сегодня [577]. Вот два мула, привязанные один за другим и несущие тюки, с их погонщиком, поднимающим свою палку естественным жестом [578]. Дальше видны лавки, открытые на улицу, с их торговцами и клиентами: рыбная лавка, торговец маслом, мясная лавка или колбасная [579]. Носильщик в короткой тунике, стянутой на талии, с босыми руками и ногами, одной рукой придерживает длинный сверток, привязанный на его спине, а другой – веревку, перекинутую через левое плечо [580]. В другом месте – пьющие или игроки, сидящие за столом, покрытым фишками, и держащие в руке кость для игральных костей [581].

Население. – Кварталы центра были густо населены в V веке. Население, оценивавшееся в 500 000 жителей в римскую эпоху, снизилось бы до 200 000 во времена святого Иоанна Златоуста [582] и вновь поднялось до 300 000 в VI веке [583].

Это очень беспокойное, впечатлительное и суеверное население славилось своим бунтарским духом. Император Юлиан, который стал его жертвой, возмущался против праздной молодежи, которая занималась только бегами и зрелищами и предавалась постоянному разврату, против свободы женщин и против неуважения народа к принцам, как и к богам [584]. Вкус к грандиозным празднествам был главной заботой народа [585], и мятежи были часты в этом космополитичном населении, состоявшем из греков, сирийцев и евреев: мятеж 387 года, где восставшие низвергли императорские статуи и который был жестоко наказан Феодосием, остался как зловещее воспоминание [586]. Сирийцы, которые продолжали говорить на своем национальном языке, жили главным образом в пригородах, которые, впрочем, носили сирийские названия [587].

Игры и зрелища. – При Коммоде (180-192) Антиохия купила у элейцев право праздновать каждые четыре года Олимпийские игры. Первые состоялись с необыкновенной пышностью и длились сорок пять дней, но они были отменены в 521 году Юстином I [588]. Эти празднества имели своим театром Дафну, и одна из мозаик Якто показывает стадион с его воротами, обрамленными двумя башнями, его беговую дорожку белого и желтого цвета, а также его ступени, увенчанные на изгибе гораздо более высокой башней [589].