Полная версия:
Люблю тебя
– Нет.
– И-и-и вы даже не договорились о следующем свидании? – Медленно тянет Троянская.
– Нет. И это не было…
– Брось! Какая разница, если фактически это было свиданием? – Еще немного и Карина достанет из шкафа неприкосновенный запас мерло, привезенный в августе из погребов родной винодельни.
– А поцелуй? Попытался поц?..
– Он спрашивал про парня? – Злату перебивает встрепенувшаяся от догадки Карина.
Паршиво, Никольская. Пора уже взрослеть. Все же предельно ясно.
– Нет. Нет, нет и нет! – С грохотом ставлю на стол пустую кружку. Загибаю пальцы, когда перечисляю: – Он не попросил номер, не назначил вторую встречу, не пытался меня поцеловать и не спросил, есть ли у меня парень. Да, я тоже не задала никаких вопросов. Да, я сама сглупила. По-моему, дальше можно не продолжать.
Откидываюсь на спинку стула, искренне не желая больше говорить о Кае. Зачем? Вряд ли мы еще хоть раз увидимся.
– Оу, прости. – Злата спрыгивает с подоконника и подходит к соседнему стулу. – Вась, а он тебе понравился, да?
Эминова усаживается рядом, подобрав ногу под себя. В её голосе больше нет ни удивления, ни непонимания. Понравился? Вопрос на миллион, Злат.
– Не знаю. Мы ведь не… Понимаете, не познакомились толком. Наверное, понравился.
– Наверное, Вась? – Карина удивленно выгибает темную бровь.
– Да. Да, он симпатичный, вроде веселый и, кажется, не говнюк.
– Но-о-о?
– Но не все способны затащить в постель симпатичного парня после короткого знакомства, – отрезает Злата. Да, в общем-то, она права, но я никогда бы не сказала именно так.
– Злат, прекрати.
– Да ладно, Вась. Злата у нас «не такая и ждет трамвая», ты – идеальная наследница шато, которой на хрен не сдались эти холопы и всё такое. Куда мне до вас?
Заканчивать вечер ссорой точно не хотелось бы. Злате надо научиться хоть иногда держать язык за зубами. Я примирительно вскидываю руки.
– Карин, дело не в этом. Просто не умею я так. За тобой толпами бегают, ты ими вертишь и крутишь. Тебе подарки, цветы, ухаживания. А мне не нравится никто с первого взгляда, понимаешь? Я хочу… Да какая уже разница?
Ухаживаний и романтики. Даже такая сухая ботаничка хочет этой дурацкой романтики, искр от одного только взгляда, зашкаливающего пульса и мурашек от прикосновений. Чтобы мы понимали друг друга, чтобы «не есть, не спать, высший класс, чемпионский разряд». Наверное, так бывает только в книгах или фильмах?
– Ладно, крошка. Не кисни. Для первого свидания он и так немало узнал.
– Я тебя умоляю.
Троянская отлипает от стола. Выпрямляется. И тоже начинает загибать пальцы, деловито перечисляя:
– Подумай сама. Он знает твое имя. Знает, где ты живешь. Точный адрес, между прочим. Знает, что после пар ты любишь зависать в «Своих людях» и выяснил, что твой универ недалеко от этого бара. В пешей доступности. Ещё он точно знает, что ты не ошиваешься по ночам в клубах, что ты боишься скорости и двухколесного транспорта, а ещё – что ты не поведешься на бабки. То есть стоимость его железного коня тебя не заинтересует.
На пару секунд тишину нарушает только играющая на фоне музыка с планшета. Вот это Каринка выдала.
– А последнее причем?
– А ты знаешь много студентов, готовых вызвать такси за сумму недельных обедов в столовке? Я, вот, нет. – Карина пожимает плечами и подмигивает.
Неужели все так? Звучит обнадеживающе. Злата тоже пялится на Карину, словно увидела её впервые.
– Это даже пугает. Не знала, что в тебе дрыхнет следователь. Но вряд ли её Кай настолько наблюдательный.
– Ну, увидим, – Карина хитро улыбается, – но, мне кажется, он объявится. И удивит.
– Спасибо. – В ответ легко улыбаюсь Карине, на что она беззвучно произносит «пожалуйста».
Стоит, наверное, прислушаться к Карине. До июня всего ничего. Девять месяцев беззаботной жизни. А потом вернусь домой. Уеду из самого – да, Карина права – романтичного города на планете в шато под Геленджиком. Отель, винодельня, ресторан – прекрасное будущее близко, но так хочется не менее прекрасного настоящего. Настоящего, где есть не только лекции и семинары, практики и стажировки. Учеба, ноутбук и попытки стать лучше. Ярлык ботаника в белом пальто и образцовой дочки-студентки-соседки.
Хочется сбросить с себя все эти ярлыки. Влюбиться. Как Карина, гулять и встречаться с кем-то, целоваться, смотреть фильмы и просить девчонок задержаться вечером.
Я с шестнадцати лет старалась не думать о таких глупостях. После неудачной первой влюбленности, закончившейся далеко не как в ромкомах, получила прививку от плохих парней. Нет, не просто прививку. Я заработала что-то похуже.
Страх.
Сковывающий, превращающий любое общение с противоположным полом в борьбу с собственным инстинктом самосохранения. Тогда я так и не смогла рассказать хоть кому-то о случившемся в детском лагере, похоронив в дальнем ящике памяти воспоминание о последнем лете детства. Только время идет, прошло уже четыре года, а парни есть и хорошие. Возможно, стоит попытать удачу в неизученной дисциплине под названием «отношения» еще раз.
—–♡♡♡♡♡♡–На что я надеялась? На чудо? На то, что мы встретимся в городе-миллионнике еще раз? Увы, но чуда не происходит. Ни на следующий день. Ни через два дня. Ни через три.
К пятнице мирюсь с отдающей легкой грустью мыслью о том, что появление в моей жизни Кая – разовая акция.
Тебе стоит быть проще и смелее, Никольская. Никому неинтересны колючие зануды с задранным к небу носом.
Глава 4
ВасилисаПусть с романом ничего и не вышло, но осознание того, что это последний год в Питере, крепко засело в голове. Три года подряд я пускаю слюни на ежегодную осеннюю выставку современного искусства в галерее, где слово «искусство» тождественно слову «технологии». Три года подряд каждую осень встречаю там: в просторном, светлом здании в сосновом бору за городом. С огромными стеклянными стенами. С кофе-баром на открытой террасе и видом на Финский залив.
В этом году они набирают волонтеров для работы на «Science Art 2.0», почему бы не попробовать? Пока жду кофе, ввожу данные в вордовский шаблон резюме.
– Неужели? А я уж думал, придётся гнать в Приморский. – Звон кружки, опускающейся на стол, заглушается знакомым весёлым голосом, а живот от волнения сжимается.
Я же только-только отвлеклась. Только выкинула из головы и глаза эти голубые, и волосы белоснежные, и шуточки его дурацкие. Только, блин, послала мысленно на хрен, сосредоточившись на мечте. И стоило это сделать – он объявился! Усаживается напротив, как так и надо.
– И что ты только забыл в этом месте? —Не пытаюсь скрыть сарказм в голосе. Раздражает не парень, нет. Раздражает собственная реакция: этот вот, знаете, не предвещающий ничего хорошего кульбит в животе и секундная остановка сердца.
Какие метафоры, Вася. От остановки сердца тебя бы шарахнуло нехило, не преувеличивай.
– Хочешь сделать это традицией? – Кай вскидывает брови и слегка наклоняет голову вбок, показательно рассматривая меня. Я тебе не кокер-спаниель на выставке, дорогой. И так неловко… Хочется заправить волосы за ухо, закинуть ногу на ногу, дёрнуть край юбки вниз, поправить горловину водолазки. Сделать хоть что-то, чтобы занять руки. Это я так флиртовать что ли пытаюсь?
Ладно, попробуем. Надеюсь, выгляжу соблазнительно, не глупо.
Подобно ему не отвожу взгляда от его лица, на что Кай только улыбается шире. отвечает таким же взглядом. Кладу локти на стол и тоже наклоняюсь вперёд.
– Что ты тут забыл?
Ну просто венецианская куртизанка. Еще поморгала бы, как припадочная.
– Наши встречи будут начинаться с твоего раздраженного шипения каждый раз?
– А наши встречи с него и не начинаются.
– Да что ты?
Вау. Это приятно – видеть его забегавший по моей шее и ниже взгляд. Вот так! Я тоже могу играть в такие игры! Моргания, значит, работают.
– Они начинаются с твоего внезапного появления в тот момент, когда совсем не ждешь! – Резко откидываюсь назад на спинку стула. На секунду Кай пораженно замирает, но быстро приходит в себя. Довольная ухмылка расцветает на губах, когда он медленно встает со своего места. Опирается ладонями о столешницу, нависая надо мной.
Так, ковбой, лучше притормози. А то мои рефлексы прикажут бежать от тебя подальше.
– Хочешь сказать, ты не ждала? – Взгляд сверху вниз давит, и на секунду мне кажется, его улыбка не клеится с уже нешутливой интонацией с нотками… Что это вообще прозвучало сейчас? Угроза?
Моргаю, и наваждение исчезает. Наваждение. Но не желание поставить самоуверенного мотоциклиста на место.
– Так ты признаешь, что я права? – Я не меняю позы. Всё так же сижу, откинувшись на спинку стула, сложив руки на груди. Смотрю на него снизу, пытаясь понять: парень просто своеобразно флиртует? Мы, кажется, оба те еще умельцы знакомиться с противоположным полом.
– Боже. Какая же ты… – Он падает обратно на свой стул, так и не закончив фразу.
– Какая?
Нудная, упрямая, противная? Вредная? Сама знаю.
– Такая… – слово он произносит нараспев, а я демонстративно утыкаюсь в ноутбук. Резюме и сопроводительное сами себя не составят, а эта игра дается мне не так легко, как показалось в начале. Нет, правда, я не понимаю: я ему нравлюсь или нет?
– Я тебя три дня тут караулил. Достал твоих милых барменов расспросами. Может оторвешься от своего ноута?
Кай все же милый. Это я веду себя как стерва капризная. Зачем? Он ведь мне понравился. Зачем отталкиваю и спорю? Необязательно быть собой двадцать четыре на семь. Необязательно строить из себя язву.
– Ты серьезно? – Все-таки отодвигаю ноут в сторону, пока смущенная улыбка поднимает уголки губ. – Просто это очень неожиданно. Ты вообще полон неожиданностей. А это выбивает из колеи, если честно.
– Почему? Что неожиданного в том, что ты мне понравилась?
«Ты мне понравилась».
Для девушки, не избалованной вниманием противоположного пола, эти слова многое значат. Я же знаю, как выгляжу со стороны, как веду себя. Знаю, что для многих кажусь самовлюбленной эгоисткой, но это щит. Образ. Моя оборона и кокон, спасающий от тех, жаждет поиграть тобой. Но от улыбок и честного признания Кая выстроенная в шестнадцать лет стена дает трещину. Ерзаю на стуле, сцепляю пальцы в замок, упираясь в них подбородком. Пытаюсь честно и прямо объяснить.
– Обычно в таких ситуациях люди стараются обменяться контактами или договориться о встрече. А мы разошлись. И все.
Кай весело фыркает и усмехается.
– Не хотел спугнуть или смутить. Для случайного и не особо удачного знакомства я и так тебя заболтал в тот вечер, а ты тряслась от холода, слушая мои дурацкие шутки. Боялся, что осталась у подъезда из вежливости и благодарности за услуги извозчика.
– Это не так. Поверь, я была не против слушать дурацкие шутки.
– А сейчас ничего не изменилось? Ты все еще не против?
«Ты мне понравилась». «Ты мне понравилась».
Отрицательно качаю головой, теперь уже улыбаясь открыто и по-настоящему. Я ему понравилась, Карина была права. Он тоже мне очень понравился, и я обязательно скажу это вслух.
– Тогда, может, пойдем отсюда? – Он встает и обходит маленький столик. – Реально, вкус на заведения для учёбы у тебя странный. Я знаю место, где можно поесть зачетную шавуху.
Мотоцикл… шаурма… его протянутая ладонь и небесной голубизны глаза. Я прячу шипы с одной мыслью: только не подведи, Кай. Я не смогу собрать себя заново еще раз.
—–♡♡♡♡♡♡–По бортам арендованной мини-яхты бьют небольшие волны неукротимой Невы. Вдоль берегов, мерцая желтыми огнями подсветки, светится стройный, застывший вне времени Санкт-Петербург. Холодный ночной воздух над водой щиплет щеки и пальцы, легкий ветер играет с волосами, а на губах оседают поцелуи студеного сентября.
Я статуей стою у самого борта, не смея шелохнуться и испортить зарождающееся между нами совсем еще хрупкое чувство. Испортить глупым комментарием или, еще хуже, каким-нибудь неловким действием. Это ведь самое красивое свидание из всех, что можно представить. Только слишком идеальная атмосфера… Словно обязывает. Или нет? Это же первое свидание, я никому ничего не должна, так?
Убеди в этом хотя бы себя.
Конечно, я все понимаю. Нам ведь не по шестнадцать. Он же, наверное, ждет закономерного продолжения? В каюте, или у него, или у меня, или как это обычно бывает? Правила любовной игры, когда ты в неё вступаешь, одинаковы для всех. Или нет?
Мам, мне бы твой совет сейчас.
Кай ведет себя невероятно деликатно, пусть и не знает о моих тайных страхах. Чем я его заслужила? И что могу дать в ответ прямо сейчас?
Я бы хотела поцеловать, обнять, раствориться в объятиях, Кай, но не могу. Мне нужно немного времени. Жизненно важно убедиться в том, что ты тот, кем кажешься. Ради себя самой.
За спиной слышу его шаги. Кай возвращается из каюты, накидывает на мои плечи пушистый клетчатый плед, в который тут же заворачиваюсь сильнее. А после подходит совсем близко, не оставляя между телами ни сантиметра.
И просто обнимает. Берет в кольцо своих рук и прижимает к груди. Такое объятие согревает по ночам совсем не так, как плед. Его ладони на моих замерзших руках, касающаяся лопаток при каждом вдохе грудь, ощущение мужского тела совсем рядом, отсутствие хоть какого-то пространства между нами – все это заставляет дышать быстрее и чаще. Короткие выдохи мгновенно активируют знакомую, неуместную сейчас реакцию.
Вдох – и пальцы сжимают края пледа.
Выдох – желудок сам сжимается в комок.
Вдох – чувствую приступ подбирающейся медленно чертовой паники и закрываю глаза, пытаясь выровнять дыхание.
Спокойно, Вася. Бога ради, спокойно. Он просто обнимает.
– Кай, – едва слышно, когда его теплый выдох в мои волосы пускает табун мурашек по шее.
– Не бойся, – такой же тихий шепот на ухо, – я не сделаю ничего из того, что ты сама не захочешь.
– У этого обещания есть сроки?
Лодка все так же размеренно качается на волнах. Кай молчит. Только сильнее прижимает к себе. И, кажется, мне совсем не хочется отстраняться. Хороший знак. Мы стоим так минуту, пока мое дыхание не приходит в норму, и я не расслабляюсь в его руках.
– Пока ты не будешь готова. Сроки выбирай сама.
Может, зря я сейчас спрошу, но лучше так, чем потом гадать на кофейной гуще.
– А если долго не захочу?
Его смешок отдается теплым комком в животе.
– Долго – понятие относительное. Но уточню, на всякий случай, ещё раз: ты мне нравишься. Очень, Вась. И я не собираюсь исчезать после пары свиданий. Это даже… Если хочешь честно, это будоражит. Ждать.
–Знаешь, я не ханжа, но…
– Я знаю. Не переживай.
И всё же, потребность высказаться, объяснить и поблагодарить берёт верх. Я разворачиваюсь в его объятьях так, что теплые ладони все ещё покоятся на моей талии под пледом. Нас слегка покачивает. Одной рукой придерживаю плед на груди, другой – хватаюсь за его плечо. Чуть запрокидываю голову назад, заглядывая в блестящие в сумерках глаза.
– Нет. Послушай. Это был прекрасный вечер. Лучший за все три года здесь. Кай, просто… Мне сложно доверять новым людям. Я пойму, если тебе это надоест. Бегать за девчонкой, готовой к одному несчастному поцелую, словно ей шестнадцать, вряд ли предел твоих мечтаний.
Кривоватая улыбка играет на губах после моих слов.
– Так, значит, к поцелую готова?
– Думаю, мы можем поп… – И он прижимается губами к моим приоткрытым губам, вовлекая в нежный, трепетный поцелуй со вкусом мандаринов и сладкой мяты.
Глава 5
Понедельник, 13:00. Квартира девчонокРаньше Кир не заявлялся днем, но Карина не придает этому значение. Прямо сейчас она удобно устроилась на его ногах и не желает прерываться на разговоры. Подставляет шею под короткие порхающие поцелуи, щекой трется о мягкие медные волосы, прижимается к его паху от нетерпения. Только вот его руки по-хозяйски неторопливо путешествуют по её спине и бедрам, не предпринимая попыток раздеть.
Кир лениво ласкает ее сквозь тонкую ткань купленной им же шелковой сорочки, но мысли его где-то за пределами крохотной комнаты.
– Как думаешь, – между короткими поцелуями звучат слова, на которых Карине с трудом удаётся сконцентрироваться, – у него получится?
Кирилл снова задает доставший ее вопрос. Последние три дня только о Никольской и речь. Сколько можно?!
– Не знаю. – Она чуть отстраняется, чтобы видеть его взгляд, когда спрашивает: – Переживаешь, что друг облажается?
Троянская уже с ума сходит от этих разговоров. Лучше бы она вообще не знала правды! Тогда Кирилл не выносил бы ей мозг и не трепал нервы. А он даже не пытается прижать её к себе. Полностью отстраняется, откидываясь на спинку кровати. Глаза прикрывает и вздыхает.
– Ты не понимаешь. Мне нужно, чтобы у него всё получилось.
Да, она не понимает. Не понимает, почему такой, как Кир, вдруг хочет проиграть спор. Почему хочет, чтобы Кай выиграл бар?
Карина цокает. Слезает с его колен и садится рядом. Все равно весь настрой испорчен.
– Карин. Поговори с ней. – Кир разворачивается к ней всем телом. Без футболки он – произведение искусства, воспевающее красоту мужского тела. Эрмитажу впору задуматься о новом экземпляре. – Подыграй еще, а? А я тебе обеспечу хорошую должность в клубе. Тебе же нужно платить за следующий семестр?
Да что ж ему неймется.
Карина бросает взгляд на своего парня. Злость душит только от того, что он вообще думает о ком-то, кроме неё.
– Хорошо. Я попробую. Повосхищаюсь ее принцем и все такое. Но! Не факт, что она расколется, если у них случится секс.
Воронов резко подскакивает с кровати. Хватает футболку с пола и одевается. Это что, все? Он приехал просто попросить об одолжении? Или это очередная смена его непредсказуемого поведения?
– А ты постарайся. С Кая не стал требовать никаких доказательств. Но надо бы знать наверняка. Твоя Вася ничего такая. – Кир весело усмехается и подходит к столу, забирает ключи от машины. – Надеюсь, она нашему принцу действительно понравится. Забавная выйдет история.
Язык выдает так быстро, что она не понимает, что несет:
– Мне вот интересно, почему ты так за него переживаешь? Почему хочешь проиграть? А если правда за Кая болеешь, то зачем Васю подсунул? Никого попроще что ли не нашлось? Или всё-таки это что-то личное? Она тебя зацепила чем-то?
О! Его взгляд, полный непонимания. А в следующий миг до Воронова доходит. Еще через секунду мужчина оказывается близко-близко: у края кровати, на которой она все ещё сидит. Кирилл упирается руками в матрас у её бедер. Аромат туалетной воды – сладкий, неимоверно вкусный, требующий быть еще ближе, моментально вытесняет страх от его вспышки злости.
– Плевать мне на твою Никольскую, – на ухо шепчет и тут же отодвигается. – Ты тронулась со своей ревностью.
Три шага, и он снова возвращается к закрытой на замок двери.
– Куда ты?
Карина всё ещё растеряна после такого близкого контакта. С ним всегда так: голова отключается, стоит им сократить расстояние между телами до сантиметров.
– А какие варианты? К шлюхам, конечно.
– Кирилл…
– Да на репетицию я! В клуб, Карин! Что, хочешь посмотреть, как мы репетируем?
Наткнуться там на Ваську, если в план обольщения Кая входит музыка? Нет, спасибо. Врать при всех Карина сегодня не готова.
– Нет.
– Передать привет Каю? – Воронов усмехается, и тут же в него летит подушка, которую он, увы, слишком легко ловит.
– Удачи ему пожелай!
Карина падает на кровать, натягивая на себя одеяло. Слышит, как Воронов шумно выдыхает. Шаги. Снова возвращается к ней. Садится рядом.
– Не дуйся. – Гладит по ногам сквозь толстое одеяло. – Тебе нужно всего ничего. Просто запомни: Бестужев должен выполнить задание. Должен выиграть. Пусть трахнет ее. И все. Ну, и будет небольшой бонус, если твоя Никольская в него втрескается. Игра на повышение пойдет.
– Почему Васю выбрал?
– Не спрашивай. Кай просто получит то, чего давно хочет. Возьму его в напарники, отдам один из баров.
– Не понимаю. Может, стоило рассмотреть девочку… ну, знаешь, серую мышку какую-нибудь, ведущуюся на пару букетов и комплиментов?
Кирилл пару минут молча смотрит на одеяло. Сверлит взглядом ни в чем неповинную ткань. Разглаживает складки пододеяльника. Гримаса непонятной эмоции искажает красивые черты лица, когда он решает ответить на вопрос.
– Твоя Никольская – отличный подарок старому другу к его возвращению. – Воронов усмехается шутке, понятной, видимо, ему одному в этой комнате. – Она не для Кая. Это давняя история, в которую тебе не нужно совать свой прекрасный нос. Просто помоги и все. И поверь, я умею быть благодарным за помощь.
– Понятно. Я правда попробую, – тихо бубнит Карина, а Воронов хлопает в ладоши и подхватывается с кровати.
– Супер! Я рад, что ты со мной. Пусть твоя подружка проникнется. Мне нужны ее эмоции. Настоящие. Если заметишь, что Кай не вытягивает, помогай. Рассказывай сказки. Show must go on, зай. Даже если наша героиня будет сопротивляться герою.
На прощание Кир целует её в кончик носа, торчащий из-под одеяла. И только после того, как дверь за ним захлопывается, Карина понимает: Кир втянул ее в игру. В шоу, созданное им непонятно для кого.
Понедельник, 14:00. Территория галереи Destruction
Destruction
Крупные черные буквы из камня на вечнозеленом идеальном газоне. Прямая тропа из гранитной крошки от парковки. Метров пятнадцать до бетонно-стеклянной коробки. Здание галереи в форме скошенного трапецевидного прямоугольника. Одна стена полностью выполнена из прочного закалённого стекла. Она под наклоном – словно вот-вот рухнет на головы посетителей.
Что красивого люди находят в этом месте?
По мнению Кая Бестужева здесь веяло мертвечиной больше, чем на кладбище. Оглушающе тихо. Слышны только звуки природы. Посетители словно в трансе. В легком трипе, скорее.
Парень усмехается от мысленного сравнения. У Васи чутьё на конченные места. Чем они её привлекают?
Василиса. Задачка со звездочкой. В пятницу вечером он прощупал ее границы дозволенного. Работы еще дохера. Кир выбрал чистую монашку, хотя и довольно симпатичную.
Вместе с Василисой Кай провел выходные, но дальше детских поцелуев дело не заходило. Хотя она явно оттаяла и больше не тряслась от каждого прикосновения. Сегодня он намерен попробовать прожать ее на что-нибудь поинтереснее. Нужно только забрать ее из этой долбаной галереи и отвезти домой.
Пока она где-то внутри, чихает на толпу конкурентов, Кай сидит на мокром после ливня песке и ждет ее. Он вышел к заливу, как только спина девчонки скрылась за входными дверями. Был не в силах видеть ни кричащее о разрушении название, ни странное здание.
На заднем дворе галереи лучше не стало.
Destruction
Здесь все напоминает о владельце. Создателе. Свинцово-серое низкое небо затянуто разорванными клочками туч. Вода неспокойная – ветер поднимает небольшие волны. Они бьются об острые камни, одиноко раскиданные вдоль песчаного побережья.
Привет, братец.
В ответ – привычная тишина. Шум ветра в кронах сосен. Плеск воды. Тихие голоса людей с террасы неподалёку. Ну да. Брат никогда не был разговорчив.
Он уехал в Берлин сразу после окончания стройки этого чудовища. Свалил вечером после торжественного открытия прямо в костюме. Создатель, похоже, ненавидел своё творение, раз отдал его в управление какому-то профессионалу с зализанными волосами и затянутым под горло галстуком.
Намечающаяся выставка – единственное мероприятие, которое Бестужев-старший организовывал сам. Но вовсе не из любви к искусству. На это ведутся только идиоты или такие наивные создания, как Никольская. Бабки. Контакты. Контракты. За ширмой выставки жило и процветало искусство зарабатывать.
Destruction
Сметающей всё на своем пути волной накатывает ощущение неминуемого разрушения. Вместе с первыми каплями вновь начинающегося дождя Кай поднимается с песка, направляясь в сторону здания. Нужно увезти девчонку отсюда. С братом она вряд ли пересечётся: Виктор вернётся на днях, но скорее в Питере солнце появится в ноябре, чем он лично будет собеседовать волонтёров. Только вот чем чёрт не шутит?
Не хватало еще, чтобы брат узнал о Воронове и их споре раньше времени.
Каю хочется рассказать правду только тогда, когда всё уже закончится. Когда Кай станет полноправным владельцем бара. Членом тусовки Воронова. Когда завалит Никольскую в кровать.
