Санта

– Палермо.

Лицо собеседника побледнело настолько, что Джон всерьез подумал о необходимости вызвать врача. Но Ферренс справился – кивнул, но будто бы самому себе, подтверждая собственные догадки, а потом, точно пьяный, неловко взял папку и попрощался с Джоном:

– Я тебе позвоню, если возникнут дополнительные вопросы. Это за помощь.

Из кармана Марк достал конверт и положил перед собой. Через мгновение конверта на столе не оказалось. Быстрым шагом Ферренс покинул закусочную, торопливо направляясь к припаркованному автомобилю – папка жгла его ладонь, как горящие угли.

«Италия, Палермо», – он не мог перестать повторять это мысленно. Окажись перед ним Алесса Дэвис сейчас, он бы схватил ее за плечи и тряс до тех пор, пока из нее, как из коробки с конфетти, не посыпались бы ответы на вопросы.

Луис, заметивший приближение хозяина издалека, обеспокоенно выбрался из машины – верного водителя смутил стремительный шаг и странное выражение на лице Марка.

– Все в порядке? – он бросился к нему навстречу.

– Едем домой, – приказал Марк. – Мне надо подумать.

Луис, страстно желающий узнать, как все прошло, благоразумно промолчал, понимая, что в таком состоянии его лучше не трогать. До того, как он начал работать на Марка, Луис некоторое время возил его отца – старик был сварлив, жесток и славился буйным темпераментом. Сын пошел в него, но научился контролировать свой гнев, сдерживая приступы агрессии.

Однако иногда его выдержка все же давала осечку. Поглядывая на лицо хозяина через зеркало заднего вида, Луис с беспокойством отмечал бешено пульсирующую венку на виске Ферренса.

– Разворачивайся, – сказал Марк, когда они уже почти доехали. – Едем в галерею. Хочу поговорить с Эмили Ванс.

Луис молча выполнил требование, мысленно посочувствовав миссис Ванс. Промерзлый насквозь тон хозяина не оставлял сомнений в том, что беседа будет вестись в ультимативно-жесткой форме. Эмили Ванс могло бы спасти ее отсутствие, но она была в галерее – ее ярко-желтая машина стояла на парковке.

Луис припарковался рядом. Массивный темный автомобиль с хищно вытянутыми фарами рядом с желтенькой букашкой смотрелся угрожающе.

– Жди, – коротко бросил Марк. – Я быстро.

В этот раз пальто Ферренс накинул – его полы развевались от ветра, как крылья птицы; за недолгое время, что он шел ко входу, холод уже успел покусать тело. В галерее было тепло – контраст между температурой снаружи и внутри был ощутим, однако, вместо того, чтобы расслабиться, Марк еще больше напрягся.

Он был полон решимости довести дело до конца. Хватит уже Алессе от него бегать. В первые разы он был милостив, потому что не знал, кто скрывается под набожным псевдонимом. Но теперь…

– Мистер Ферренс? – Эмили была шокирована бесцеремонным вторжением в ее кабинет. – Что-то произошло? Не ожидала вас увидеть без звонка…

Ее глаза распахнулись, рот глупо приоткрылся, а во взгляде появилась настороженность. Эмили была достаточно умной женщиной, способной понять: когда такие люди, как мистер Ферренс, вторгаются в личное пространство, то это всегда влечет за собой неизбежные неприятности.

– Произошло, – коротко ответил Марк, по-хозяйски усаживаясь в кресло.

– И что же? – еще больше насторожилась Эмили. – Что случилось?

– Настало время платить по счетам, Эмили, – он неприятно улыбнулся. – Мне нужна услуга.

Застигнутая врасплох миссис Ванс нервно потянулась к крестику, болтающемуся на ее груди. Марк в который раз заметил ослепительный блеск бриллиантов и скривился – такие вещи не принято выставлять напоказ.

Впрочем, Эмили тут же опомнилась. Не зря она долгие годы управляла галереей и смогла превратить свое хобби в прибыльный бизнес. Отбросив возмущение в сторону, Ванс деловито поинтересовалась:

– Услуга какого рода?

– Алесса Дэвис. Художница, которая выставляет свои работы под именем «Санта». Я хочу увидеться с ней.

«Санта» означает святая. Ей не подходило. Марк был намерен сорвать эту маску лживой непорочности.

– Помнится, вы не в первый раз просите о таком, – осторожно напомнила Эмили. – Алесса отказала вам уже дважды.

– И третьего раза быть не должно. Вы уговорите ее встретиться со мной. Меня не интересует, как вы это сделаете, Эмили, мне важен лишь результат. Если Алесса снова проигнорирует мою просьбу, то в последующем я проигнорирую ваши.

Эмили поджала губы.

– Хорошо, – недовольно протянула она. – Я сделаю все, что в моих силах.

– Вы не поняли, – взгляд Марка стал холодным, а температура в помещении, казалась, сравнялась с той, что царила снаружи, – я жду от вас только утвердительного ответа. Когда люди говорят, что сделали все, что было в их силах – как правило, этого всегда оказывается недостаточно.

Миссис Ванс поморщилась, словно проглотила горькую пилюлю, но покорно ответила:

– Я устрою вам встречу.

– Я знал, что вы будете благоразумны, – улыбнулся Марк.

Улыбка-насмешка. Tак улыбались все победители.

Вопреки стальным нервам, Эмили Ванс ощутила дурноту, и потянулась к ящику стола сразу, как только Марк покинул ее кабинет – там хранилась припрятанная на случай тяжелых переговоров бутылка отличного хереса. Налив себе рюмку, Эмили залпом выпила содержимое, пытаясь успокоиться – гортань обожгло, в груди потеплело.

Это был первый на ее памяти случай, когда гнев Ферренса обрушился на ее голову. Дважды Эмили становилась свидетелем того, как он мастерски обрубал людей на полуслове – и, как показала практика, потом у этих людей случались большие неприятности. Поговаривали, что с мистером Ферренсом лучше не связываться – Эмили чужим советам внимала, потому старалась не делать ничего, что могло бы омрачить их деловые отношения.

И вот… Какая-то девчонка встала между ними.

Алесса Дэвис. Эмили налила себе еще одну рюмочку, наплевав на то, что в кабинете уже поселился стойкий запах алкоголя. Плевать, сегодня можно. Только бы художница согласилась… Ванс выпила, скривилась, жалея, что поблизости нет ничего съестного – после спиртного натощак у нее всегда болел желудок. Девчонка, пожалуй, талантлива. В ее мрачноватых картинах было нечто особенное, что цепляло глаз и вызывало разные эмоции: порой – радость, а иногда – оторопь. Но сама она…

Эмили прикрыла глаза, воскрешая в памяти образ Дэвис: худая, с темными волосами, бледным лицом и зеленоватыми глазами, точно веронская земля, разбавленная водой. Чем она могла заинтересовать Ферренса? Одно Эмили знала точно: Алессе крупно не повезло.

Да простит Господь ее грешную душу.

Глава 3

– Наконец-то, – вздох облегчения вырвался у Алессы из груди. Светофор мигал красным, так что Таша позвонила как раз вовремя. – Я писала тебе весь вчерашний день! Где ты была?

– Пришлось уехать за город, – голос Таши был виноватым. – Не злись. Майкл позвонил…

Алесса закатила глаза, борясь с недовольством – очень хотелось отчитать подругу за то, что пропала без предупреждения, но облегчение было настолько большим, что Дэвис благоразумно промолчала. В конце концов, Таша вовсе не обязана отчитываться. Проблемы и страхи Алессы – не ее забота. Достаточно того, что она полностью принимает ее странности.

– И как прошла ваша встреча?

– Сначала ты, – Таша повеселела, поняв, что Алесса не сердится. – Я видела сообщение про интервью. Все хорошо?

– Нормально, – призналась Алесса. – Правда, мне показались странными некоторые вопросы… Но Кита Эверхорт – очень приятная девушка.

– А что за вопросы? Спрашивала про личное?

– Нет. Личной жизнью она вообще не интересовалась. Спрашивала про последние картины – сказала, что видела их в галерее и хотела купить, но ее опередили.

– А, наш мистер Ферренс, – насмешливо протянула Таша. – У него не так-то просто вырвать добычу из пасти.

Алесса поежилась. Шутка подруги отозвалась внутри холодком.

– Возможно, – продолжила беззаботно Эйбл, – тебе не стоит принимать так близко к сердцу вопросы этой журналистки. Знаешь, они все готовы землю носом рыть, чтобы поймать сенсацию. Никто не будет читать скучное интервью.

– Я не настолько известна, чтобы со мной вообще читали какое-либо интервью, – резковато отозвалась Алесса. – Мне показался странным интерес Эверхорт к моей персоне, а некоторые ее вопросы это только подтвердили.

– Алесса, мир вокруг не столь враждебен, – вздохнула Таша. – Почему ты не можешь принять тот факт, что талантлива?

Дэвис прикусила губу.

– Я могу, – с осторожностью начала она, не желая втягивать подругу в спор. – Просто… Моя интуиция говорит обратное.

– Ты параноик, – рассмеялась Таша. – Все хорошо. Вот увидишь – когда выйдет свежий выпуск, мы вместе прочитаем его за чашечкой кофе, и ты сама поймешь, что ничего страшного не случилось.

– Да, наверное, – нехотя согласилась Алесса, поворачивая направо. – А что с Майклом? Вы помирились?

– Технически, мы и не ругались, – Таша снова довольно хихикнула. – Но он был очень мил. Пригласил посетить его загородный домик. Прости еще раз, что не успела предупредить – приглашение было спонтанным, мы поехали сразу же.

– В следующий раз напиши хотя бы сообщение, – попросила Алесса. – Таша, я перезвоню – подъехала к галерее. Миссис Ванс хочет узнать, как прошло интервью.

– Могла бы и по телефону узнать, – справедливо возмутилась Эйбл. – Может, встретимся после обеда?

– Отличная идея, – одобрила Алесса. – В нашем кафе?

– Да. В три, – назначила время Таша. – Мне тоже пора бежать – встреча с клиентом. Расскажу все в кафе, целую.

Алесса не сдержала улыбки – подруга была столь воодушевлена, что Дэвис почувствовала себя старой и унылой каргой, – и выбралась из машины. Рассеянно погладив металлический холодный бок на прощание – она делала так всегда, будучи из породы людей, что привязываются к вещам всей душой, – Алесса поспешила в галерею.

Погода не радовала. Дождя и ветра не было, но осень наконец смогла уничтожить последние остатки лета – тепло сменилось острым холодом, от которого пощипывало щеки. Стуча каблуками своих туфель, Алесса подумала о том, что следовало бы достать другую обувь и одеться потеплее – ее тонкий кардиган совсем не спасал от укусов колючего прохладного воздуха.

Как и в прошлый раз, выставочный зал она миновала, сразу поднявшись по лестнице на второй этаж. Менеджер не обратил на нее никакого внимания, продолжив общаться с посетителями – семейной парой, держащейся за руки. Алесса бросила быстрый взгляд на переплетенные ладони и испытала глухую тоску – сможет ли она когда-нибудь вот так довериться кому-то?..

«Нет, – противный шепот возник в ее голове. – Нет, не сможешь».

Алесса остановилась на мгновение – лампы в коридоре горели тускло, потому что миссис Ванс экономила на освещении второго этажа, – потерла виски прохладными ладонями и, стараясь не смотреть в дальний угол, тонущий во тьме, постучалась в кабинет.

– Входите, – раздался голос Эмили.

Дэвис потянула на себя ручку – дверь открылась бесшумно, выпуская в коридор легкий запах алкоголя. Брови Алессы недоуменно взмыли вверх – неужели Эмили выпивает на рабочем месте? За время работы с ней она никогда не замечала, чтобы та злоупотребляла спиртным.

– Алесса, дорогая, проходи, – Эмили улыбнулась, завидев ее. – Усаживайся, нам есть о чем поговорить.

– Здравствуйте, – Алесса устроилась в кресле. – Вы хотели узнать про интервью?

– Не только. Видишь ли, моя милая, мистер Ферренс купил три твои последние картины. Он сообщил, что поражен твоим талантом и снова…

Эмили многозначительно подняла пухлый палец вверх.

– Попросил о встрече.

– Нет, – вырвалось у Алессы прежде, чем она успела дослушать.

– Не будь столь категорична, милая. Мистер Ферренс не только единственный, кто приобретает твои картины, – улыбка стекла с лица Эмили, – но он также вносит существенный вклад в развитие галереи. Отказывая ему в третий раз, ты выказываешь неуважение, а так как ты являешься моей художницей…

В голосе миссис Ванс прорезалась сталь. Алесса, прищурившись, взглянула на нее по-новому – за нелепыми яркими платьями, лишним весом и жеманными жестами пряталась хищница, которая не упустит своего.

– Я настоятельно рекомендую тебе встретиться с ним. Мистер Ферренс сказал, что у него к тебе сугубо деловое предложение, – речь Эмили потеряла всякие ужимки, став быстрой и краткой. – Так что за свою честь можешь не волноваться.

Она с презрением окинула взглядом худощавую фигуру Алессы, подумав о том, что чересчур светлый цвет лица делает ее неживой, а глаза – зеленые, прозрачные, как бутылочное стекло, – казались стеклянными.

Алесса все поняла сразу.

– Я не могу отказаться? – спросила она ровным голосом.

Эмили кивнула.

– Боюсь, в таком случае нашей галерее придется попрощаться с тобой.

– Вот как, – протянула Алесса.

– Вот так, – Эмили откинулась в кресле, спинка которого жалобно скрипнула под ее весом. – Я милосердна, Алесса. Когда ты пришла ко мне, то была никем и ничем. Твои картины, безусловно, талантливы, но слишком мрачны, чтобы ты могла снискать известность без чьей-либо помощи. Благодаря мне твои полотна выставлены в зале, благодаря мне их покупают. Я не прошу от тебя многого – только соблюдать условия нашего сотрудничества.

– В договоре не сказано, что я должна ужинать с покупателями.

– До чего же ты упряма, – Эмили покачала головой, – мистер Ферренс платит немалые деньги за твои картины.

– За мои картины, а не за мое время. Ваша проблема в том, что вы считаете примерно так: раз мистер Ферренс настолько щедр, что не глядя приобретает мои полотна, то я должна из кожи вон вылезть, чтобы угодить ему. Но я считаю, – Алесса подалась вперед, немигающим взглядом уставившись на миссис Ванс, – что мои картины стоят каждого цента, что за них платит мистер Ферренс. И я не обязана расшаркиваться ни перед ним, ни перед кем-то еще.

Последние слова Алесса произнесла с нажимом, надрывно – пытаясь убедить миссис Ванс в правильности своих слов. Это был единственный способ переубедить ее – Алесса была не тем художником, кто мог бы диктовать свои условия, и Эмили это отлично понимала.

Она осталась равнодушной к пылкой речи Дэвис. Закончив, Алесса выдохнула – казалось, весь воздух вышел из ее грудной клетки, как из проткнутого воздушного шарика; плечи опустились.

– Ты отказываешься? – после недолгого молчания осведомилась Эмили. – Мы с тобой прощаемся, Алесса?

Она проиграла.

– Нет. Я встречусь с мистером Ферренсом.

Иначе ей не на что будет жить и нечем платить за квартиру. Это с самого начала было предложение, от которого невозможно отказаться – а Алесса и так бегала слишком долго.

Рано или поздно любая газель устает и попадает прямо в пасть ко льву.

Эмили, достигнув цели, больше не стала тратить свое время на несговорчивую и упрямую художницу – спешно попрощавшись с Алессой, она тактично выпроводила ее из кабинета. Дэвис это не огорчило, а скорее обрадовало: ей не терпелось связаться с Ташей и излить свое возмущение в разговоре с подругой.

– Да, – Таша, судя по невнятному ответу, что-то активно жевала. – Что такое?

– Боюсь, сегодня не выйдет встретиться, – Алесса вышла из галереи, глотая холодный воздух горстями. Внутри нее все кипело от гнева. – Миссис Ванс поставила условие: или я встречусь с мистером Ферренсом за ужином, или мои картины из ее галереи отправятся прямиком на помойку.

В трубке повисло молчание – скорее всего, у Таши отвисла челюсть от услышанного.

– Что, – выдохнула она через пару секунд. – Это, вообще-то, незаконно!

– Предлагаешь обратиться в полицию? – усмехнулась Дэвис.

– Нет, – сникла Таша, но тут же воспряла духом: – А если к журналистам? Они такую новость с руками и ногами оторвут! Загадочный бизнесмен Марк Ферренс преследует красивую художницу!

– За красивую спасибо, – Алесса горько улыбнулась. – А в остальном… Ты представляешь, в какой ад превратится моя жизнь после выхода статьи?

– Зато возрастет популярность, – философски заявила Эйбл.

– Меня не оставит в покое не только Ферренс, но и свора журналистов. Будут караулить у дома и заглядывать в окна, – Алессу пробрала дрожь от подобной перспективы. – Нет. Ни за что.

– И что ты планируешь делать?

– Я уже дала согласие на встречу.

– Может, это и правильно, – после недолгого молчания вдруг сообщила Таша. – В конце концов, он давно пытается добиться встречи с тобой. Я считаю, что его нужно хотя бы выслушать. Разве тебе самой не интересно, почему Марк Ферренс так рвется тебя увидеть?

– Нет, – солгала Алесса.

Она думала об этом. Не часто, но все же – мысли-вопросы проскальзывали в ее голове в свободное от работы время. Но не один из приходящих на ум ответов не нравился Дэвис.

– Вот и узнаешь, – воодушевилась Таша, которая по природе была ужасно любопытна.

Впрочем, это качество только играло ее на руку – трудно представить частного детектива, которого ничего не волнует.

– Возможно, ты права, – сдалась Дэвис. – Буду молиться всем богам, чтобы Марк Ферренс оказался таким же любопытным, как и ты, и чтобы одна встреча смогла утолить его жажду.

– Вот, – возликовала Таша, принимая снова хрустеть чем-то. – Умница! Позвони мне после ужина.

Вечером того же дня Алесса вежливо поблагодарила водителя такси, взялась за ручку дверцы, медленно потянула и не спеша выбралась наружу. Холодный воздух окутал ее с ног до головы, словно оборачивая разгоряченное тело в кокон – внутри Алессы все еще кипела злость, вызванная бесцеремонным вмешательством Марка Ферренса в ее жизнь.

Эмили Ванс недвусмысленно намекнула, что если Алесса не пойдет на встречу с мистером Ферренсом, то ее картины больше никогда не увидят свет. И дело даже было не в том, что Эмили перестанет размещать полотна в своей галерее – в мире красок и холстов достаточно было двух-трех слов, сказанных кем-то влиятельным, и вот – из набирающего популярность гения ты превращаешься во всеми позабытого новичка.

Сделав глубокий вздох, который никак не помог ей успокоиться, Алесса приказала себе быть мужественной и просто вытерпеть эту встречу.

«Вынести невыносимое, стерпеть нестерпимое» – так звучало обращение императора Хирохито к своим подданным; и именно эта услышанная где-то фраза стала жизненным кредо Алессы.

Она все вытерпит, все проглотит, не глядя, только бы никто не отнял у нее возможность рисовать. Конечно, Алесса могла бы найти любую другую работу, а картины писать чисто для удовлетворения своих потребностей, но это казалось ей несправедливым по отношению к собственным творениям. Они должны увидеть мир – а мир должен увидеть их.

Настроившись на победу, Дэвис зашагала по ступеням ресторана, держа спину прямо, а подбородок – гордо вздернутым. Она не стала наряжаться для Марка Ферренса в платье – приехала в брючном костюме цвета стали, который, по мнению Алессы, должен сделать ее такой же непоколебимой и твердой, как металл.

В отличие от вчерашнего вечера, «Фламинго» на сей раз показался ей неприятным и аляповатым. Чужие разговоры стали громкими и вызывающими, а музыка – фальшивой. Сообщив, что ее ждет Марк Ферренс, Алесса с отвращением увидела, как лицо метрдотеля расплывается в улыбке.

– Прошу вас, следуйте за мной, – расшаркиваясь в поклонах, он повел ее к дальнему столику.

Дэвис мельком подумала, что метрдотель явно переигрывает, потому как заискивание в его голосе и жестах было чересчур назойливым. А потом уловила его – тонкий, слегка кисловатый аромат страха, который через секунду перебил густой запах мужского парфюма.

«Показалось», – решила Алесса.

И тут же услышала знакомый ехидный голосок, возразивший ей: «Ты знаешь, что когда кажется – не кажется». Следом донеслось тонкое, злобное хихиканье.

Нервно дернув плечом, Алесса изобразила на лице улыбку – вовсе не потому, что ей хотелось порадовать Марка Ферренса. Нет, просто она знала, как будет выглядеть без нее – испуганной, дерганой молодой женщиной с неживыми глазами.

Эти глаза – холодные и прозрачные, точно вода, – каждый день смотрели на нее из зеркала. Алесса всегда отрешенно думала в такие моменты, что они принадлежат не ей – глаза были чужими, незнакомыми, но за столько лет она позабыла, как выглядели ее собственные, и свыклась с этими – беспощадными и пустыми.

Марк Ферренс увидел Алессу сразу, как только она вошла в зал в сопровождении метрдотеля. Его лицо показалось Марку смутно знакомым, однако через секунду он выбросил его из головы – все его внимание привлекла женщина, вышагивающая по скользкой плитке ресторана с величием королевы. Не той злой, что погубила принцессу, и не той, что родила троих наследников – это была королева-воин, чьи руки ощущали тяжесть меча.

«Занятная будет битва», – подумал Марк, приподняв кончики губ в насмешливой улыбке.

– Добрый вечер, мистер Ферренс, – Алесса, устроившись на стуле, едва удостоила его взглядом, прислушиваясь к собственной интуиции.

Она, предательски молчавшая все время, сейчас вопила во все горло, прося хозяйку убираться прочь. Решившись посмотреть на Марка, Алесса четко осознала: он не удивлен. Еще вчера Ферренс знал, кто она. Знал, как она выглядит.

– Добрый вечер, Санта, – откликнулся он. – Или лучше звать вас Алессой?

– Второй вариант меня больше устраивает, – сухо ответила Дэвис. – Но разве вы из тех, кого интересует чужое мнение?

– У вас интересное имя и необычная внешность, – пропустив открытое обвинение мимо ушей, заметил Марк. – Поправьте, если я ошибся: итальянские корни?

– Вы не ошиблись. У вас тоже запоминающаяся внешность, – колко ответила Алесса. – Вы похожи на итальянского мафиози.

– И много мафиози вы видели в своей жизни?

Алесса стушевалась, не зная, что ответить. По правде сказать – она не видела ни одного, однако в фильмах мафиози были именно такими: дьявольски красивыми и столь же опасными.

– Вы хотели встретиться, чтобы поговорить об Италии?

– Конечно, нет. Просто подумал, что небольшая беседа положит начало нашему общению, – Марк поставил бокал с вином на стол, который до этого момента держал в руке. – Вы голодны?

– Я уже поужинала.

Ферренс ухмыльнулся, нисколько не удивившись ответу.

– Я тоже, но здесь превосходно готовят рыбу, так что не откажу себе в удовольствии, – он подозвал официанта, чтобы сделать заказ.

Алесса с нарастающим внутри бессилием смотрела, как двигаются его тонкие губы – верхняя имела капризный изгиб в виде сердца, что придавало Ферренсу тщеславия и испорченности, как у какого-нибудь мальчишки-принца.

Вопреки ее ответу, Марк заказал блюдо и для нее. Когда официант отошел, предварительно наполнив бокал Алессы, Ферренс, очаровательно улыбаясь, сообщил:

– Я долго мечтал с вами встретиться. Сначала, признаюсь честно, меня покорили ваши полотна – когда я смотрю на них, то словно вижу таинственный портал в другой мир, и мне кажется, что меня вот-вот затянет в картину.

Алесса, державшаяся в напряжении, немного обмякла. Как бы ей ни хотелось отрицать это, но похвала ее работ всегда доставляла удовольствие.

– Потом, когда вы отказались – дважды, я понял, что помимо картин, меня привлекаете и сами вы. Аура таинственности, неприступности, – Марк заговорил медленнее, – мне хотелось узнать, как вы выглядите, сколько вам лет, каким образом вы создаете свои шедевры…

– Я понимаю ваш интерес, мистер Ферренс, но и вы также должны понимать, что я имею право на частную жизнь, – без улыбки сказала Алесса. – Я создаю картины, которые вы только что назвали шедеврами. Стало быть, они вам нравятся, так почему же вы не испытываете хотя бы толику уважения к их создателю?

– С чего вы взяли?

– Шантаж, – Алесса рассердилась. – Вы заставили миссис Ванс выдвинуть мне ультиматум!

– Разве? – Марк склонил голову, любуясь ее гневом. – Я всего лишь попросил миссис Ванс устроить нашу встречу. То, что она вышла за пределы, – только ее ответственность. Я не угрожал ей и тем более вам.

– Я вам не верю, – ответила Алесса, вспомнив кислый вкус страха, исходивший от метрдотеля.

– Я не собираюсь вас разубеждать. У вас будет время убедиться в том, что я не лгу.

– Что это значит? – насторожилась Алесса.

Мужчина, сидящий перед ней, вне всяких сомнений наслаждался ее замешательством. Она все пыталась уловить что-то еще, кроме удовлетворения, которое источал Марк, видя вопросы в ее глазах, но не могла.

– Я хочу попросить вас написать картину. Лично для меня, – подчеркнул Ферренс.

– Я не пишу на заказ.

– И никаких исключений?

Эта беседа выматывала ее. Хуже всего – она заранее знала, что проиграет, но продолжала сопротивляться из чистого упрямства.

– Никаких.

Марк назвал сумму. Алесса попыталась скрыть шок, вызванный количество цифр – спрятав изумление, она холодно покачала головой.