Мой личный катализатор хаоса

– Марк, – Николь прикрыла лицо руками, – я не хочу, чтобы меня уволили.

– Ладно, тогда остаётся план «пассивная агрессия». – Марк развёл руками. – Сделай всё, но идеально. Его это больше всего бесит.

Она вздохнула и села за работу.

К двум часам дня у неё уже горели глаза, а пальцы летали по клавиатуре так быстро, что казалось, будто она пишет сценарий для нового сезона «Скоростной офис».

– Ещё одно письмо, – сказала Дженни, глядя на экран Николь. – «Николь, а можешь ещё сделать визуальную схему конкурентных активностей?»

– Ага, конечно, – пробормотала Николь. – Может, ему ещё кофе в постель принести?

– Я могу плюнуть в кофе, если хочешь, – предложила Дженни. – Это тоже форма поддержки.

К четырём Николь чувствовала себя марафонцем, который добежал до 35-го километра, и вот впереди уже маячит финишная лента, но ноги предательски дрожат.

Джонсон снова прошёл мимо её стола.

– Как дела с отчётом? – спросил он вежливо, но так, чтобы все слышали.

– В процессе, – ровно ответила Николь, хотя хотелось ответить «в процессе сгорания моего терпения».

– Отлично. – Он хлопнул её по столу ладонью. – Жду до конца дня.

– Знаешь, – прошептала Дженни, – у меня ощущение, что он думает, что ты его стажёр.

– Он скоро узнает, кто чей стажёр, – тихо сказала Николь, и в глазах у неё блеснул тот самый огонь, который пугал её бывшего парня.

К шести вечера всё было готово: отчёты, таблицы, схемы. Она отправила всё Джонсону и встала из-за стола с ощущением, что сегодня отбарабанила на трёх фронтах.

Она вышла из офиса, вдохнула влажный сентябрьский воздух и отметила, что город пахнет смесью кофеен, мокрого асфальта и осенних листьев. Лёгкий ветер то и дело цеплял её волосы, выбивая пряди из пучка, но она даже не пыталась поправлять – настроение было в стиле «чёрт с ним, пусть торчит».

Первой остановкой стал магазин возле её дома. Небольшой, но уютный – с вечными очередями, в которых соседи обсуждали всё подряд: от цен на хлеб до того, у кого в подъезде стиралка тарахтит по ночам.

Николь направилась прямиком в отдел с винами. Вино от Дженни, конечно, прекрасно, но зная её подругу, та принесёт либо «что-то за акцию», либо бутылку, которую жалко открывать. А у них, между прочим, планировался серьёзный мозговой штурм. А мозговой штурм без вина – это как марафон без кроссовок: вроде и можно, но как-то больно и уныло.

– Красное сухое или белое полусладкое? – пробормотала она себе под нос, водя пальцем по этикеткам. – Хм… Возьму оба. Никогда не знаешь, какое вино лучше подойдёт к идее по уничтожению карьерного репутационного монстра.

Она аккуратно положила в корзину две бутылки, добавила пачку крекеров, сыр, оливки и пару шоколадок – «на случай, если мозговой штурм перейдёт в эмоциональный кризис».

На кассе ей попался старичок-кассир, который всегда подшучивал над покупателями:

– Опять вечер девичника? Или просто вино вместо ужина?

– У нас сегодня стратегическая сессия, – серьёзно ответила Николь. – Мы планируем военную кампанию против одного офисного диктатора.

Старичок прыснул от смеха:

– Тогда берите ещё батон колбасы – армия на сухарях не воюет!

С пакетами в руках Николь пошла к своему подъезду. И тут – как всегда, когда у неё настроение поднималось, – её настигла миссис Ковальски.

Соседка вынырнула из-за двери своей квартиры, как будто специально подкарауливала. На ней был халат в цветочек, тапочки с помпонами и фирменный взгляд: смесь любопытства и иронии. Барни, её спаниель, выглянул из-за ноги хозяйки и радостно завилял хвостом.

– О, моя соседушка! – воскликнула миссис Ковальски. – Смотрю, ты опять с пакетами. Что, вечеринка? Или просто решила поужинать, как положено молодой женщине – вином и шоколадом?

– У нас рабочая встреча, – засмеялась Николь. – Ну… почти рабочая.

– А-а-а, рабочая, значит. – Старушка хитро прищурилась. – Это та самая работа, где есть тот красавчик? Высокий, с глазами цвета «возьми меня прямо у лифта»?

Николь закатила глаза:

– Вы про Эштона?

– Конечно про Эштона! – оживилась миссис Ковальски. – Ты думаешь, я плохо вижу? Вижу я прекрасно, особенно таких мужчин. Он у тебя, случаем, не родственник?

– Нет, не родственник.

– Вот и отлично, – обрадовалась она. – Потому что если бы был родственник – было бы скучно, а так… у тебя ещё есть шанс не профукать такого экземпляра.

Николь рассмеялась, а Барни в этот момент ткнулся ей носом в пакет с сыром.

– Барни, фу! – одёрнула его хозяйка. – Ты, как и я, сразу тянешься к лучшему.

– Миссис Ковальски, – Николь старалась говорить серьёзно, но уголки губ всё равно предательски дёргались, – вы как всегда бесподобны.

– Девочка моя, – продолжала соседка, опираясь на дверной косяк, – я тебе скажу одно: если бы мне было лет на десять меньше, я бы этого твоего Эштона увела у тебя за три минуты. Ну ладно, за пять, если он слишком принципиальный.

– Уверена, – усмехнулась Николь. – Но мне придётся постараться его удержать.

– Вот именно! – старушка кивнула. – Так что не зевай. Мужчины – они как щенки: стоит отвернуться, и уже что-то утащили. В лучшем случае колбасу, в худшем – твоё сердце.

Николь не выдержала и засмеялась вслух. Вся тяжесть рабочего дня будто растворилась – так легко и тепло было от этой внезапной мини-лекции.

– Ладно, миссис Ковальски, пойду я. У меня мозговой штурм.

– Штурмуйте, штурмуйте, – подбодрила её соседка. – Но не забудьте после штурма заварить чай. И не шумите сильно, а то подумаю, что вы фильм снимаете.

С этими словами она втянула Барни в квартиру, оставив Николь стоять у своей двери с широкой улыбкой.

Она повернула ключ, вошла в квартиру и подумала: «Ну вот, начало вечера уже обещает быть ярким. С такой командой – и с такими соседями – у нас точно всё получится».

Николь захлопнула дверь и первым делом выгрузила покупки на кухонный стол. Сыр, крекеры, вино, шоколад – всё это выглядело как боекомплект, готовый к длинному вечеру.

– Так, – сказала она сама себе, – сейчас не время валяться на диване. У нас вечер стратегий.

Она включила музыку на телефоне – что-то ритмичное, но не слишком громкое, чтобы соседи не подумали, что она устроила дискотеку. В квартире сразу стало теплее, уютнее.

Сначала кухня: разложила закуски на красивой деревянной доске, нарезала сыр кубиками, к оливкам положила зубочистки, а шоколад отложила в сторону – его решено было оставить «на десерт мозгового штурма».

Потом – гостинная. Она смахнула плед с дивана, взбила подушки, даже поставила на журнальный столик свечи. Да, это был мозговой штурм, но кто сказал, что во время мозгового штурма нельзя создать романтический свет?

Когда квартира засияла уютом, Николь направилась в спальню. Открыв шкаф, она на секунду зависла, глядя на ряды джинсов, футболок и свитеров.

– Вот незадача, – пробормотала она, – у меня же не написано на лбу «сексуальная стратег».

Она стала листать вешалки, пока не нашла то, что могло сработать. Чёрные облегающие брюки, шелковая майка с тонкими бретельками и свободный кардиган. Выглядело так, будто она «просто надела то, что было под рукой», хотя на самом деле всё было тщательно продумано.

Она переоделась, посмотрела на себя в зеркало.

– Ну привет, femme fatale, – сказала отражению. – Сегодня мы возьмём Джонсона за горло.

На секунду задумалась: может, накрасить губы красной помадой? Сначала показалось, что будет перебор, но потом она вспомнила утренний взгляд Эштона, и решила – да, перебор так перебор.

Помада оказалась последним штрихом. Теперь она выглядела как женщина, у которой и план есть, и вино есть, и настроение на «сделать этот вечер незабываемым».

Телефон завибрировал – Дженни писала, что уже вышла с работы и заскочит в винный.

Николь улыбнулась:

– Отлично, значит, я не одна такая, кто сегодня идёт в бой подготовленным.

Она проверила время, бросила быстрый взгляд на комнату, где уже уютно горели свечи, и подумала: «Интересно, как отреагирует Эштон? Замечает ли он вообще такие вещи? Или опять сделает вид, что ничего не понял, а потом подкатит так, что я забуду собственное имя?»

От этой мысли она улыбнулась ещё шире, потому что именно это, скорее всего, и произойдёт.

Николь только успела допить воду и поправить кардиган, когда раздался звонок в дверь.

Сердце вздрогнуло, как будто это была не просто дверь, а запуск ракеты.

– Ну вот и они, – пробормотала она, – герои вечера.

Она открыла – и на пороге стоял Эштон.

Высокий, в тёмных джинсах, чёрной футболке, с курткой в руках. Рядом – Майло, который радостно вильнул хвостом и сразу пролез в квартиру.

– Здравствуйте, мисс Хаос, – сказал Эштон, и уголки его губ дрогнули. – У вас тут явно подготовка к чему-то важному.

– Очень важному, – ответила Николь и пропустила их внутрь. – План Б сам себя не придумает.

Майло рванул прямо на кухню, обнюхал стол, потом радостно плюхнулся на пол.

– Не переживай, – усмехнулся Эштон, – он обычно ворует только то, что плохо лежит.

– Отлично, – Николь с деланой серьёзностью покосилась на собаку. – Надеюсь, крекеры он считает «хорошо лежащими».

– Он считает «хорошо лежащими» только то, что нельзя съесть за 3 секунды, – ответил Эштон, проходя в гостиную.

Николь почувствовала, что слегка нервничает. С одной стороны, это была её территория, её квартира. С другой – Эштон, который умел превращать любое пространство в свою сцену, моментально вносил с собой ту самую атмосферу, от которой у неё то перехватывало дыхание, то хотелось бросить в него подушкой.

– Уютно у тебя, – сказал он, оглядывая комнату. – Свечи, закуски… Ты уверена, что это мозговой штурм, а не романтический вечер для меня?

– Ты слишком самоуверен, Картер, – ответила она, но всё равно улыбнулась. – Это вечер стратегического планирования.

– Ага, с вином и свечами. Очень стратегично.

Он подошёл ближе, и она почувствовала, как знакомо потеплело внутри.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он негромко.

– Спасибо, – она откинула волосы за плечо, будто это ничего не значило, но внутри всё загудело. – Ты тоже ничего.

Майло в этот момент радостно гавкнул, будто подтверждая её слова, и прыгнул к Николь. Она наклонилась, потрепала его за уши, а Эштон стоял рядом, наблюдая с мягкой улыбкой.

– Ему ты определенно нравишься, – заметил он.

– Хороший вкус у парня, – парировала она, глядя на Эштона снизу вверх.

Он сделал шаг ближе, и теперь между ними оставалось меньше метра.

– А тебе я нравлюсь? – спросил он почти шёпотом.

Николь фыркнула, но сердце забилось быстрее.

– Иногда, – сказала она и тут же отвернулась, чтобы взять бокалы.

– Иногда – это прогресс, – ухмыльнулся он.

Она поставила бокалы на стол, открыла вино, а Эштон сел на диван, небрежно откинувшись, как будто был здесь уже сто раз.

– Знаешь, – сказал он, – это точно уютнее, чем у меня в офисе.

– Уютнее? – Николь подняла бровь. – Это потому, что у меня нет белых стен и переговорных на двадцать человек?

– Нет, – он улыбнулся, глядя прямо на неё, – это потому что тут ты.

Её пальцы на секунду замерли на горлышке бутылки.

– Ты специально так говоришь, чтобы я расплескала вино?

– Возможно, – совершенно серьёзно ответил он.

Она села напротив, разлила по бокалам. Эштон взял свой, поднёс к губам, но сначала посмотрел на неё.

– За что пьём?

– За победу над Джонсоном, – сказала она.

– Отличный тост. – Он чокнулся с ней и сделал глоток. – Хотя я бы выпил и за твою помаду.

– Хватит, – она улыбнулась, – или я подумаю, что ты пытаешься меня соблазнить до того, как приедет команда.

– А разве это не план на вечер?

Она закатила глаза, но не успела ответить – раздался звонок в дверь.

– Спасены, – прошептала Николь и пошла открывать.

На пороге стояли Дженни с пакетом бутылок и Марк, который уже держал в руках ноутбук.

– Так, – сказала Дженни, проходя внутрь, – я принесла ещё две бутылки, потому что мы все заслужили выпить после сегодняшнего дня.

– И я принёс ноутбук, – добавил Марк. – Чтобы всё записывать, а не просто жаловаться.

Майло радостно залаял, обнюхал новых гостей, а Николь почувствовала, что квартира наполнилась уютным шумом.

– Ну что, господа, – сказала она, ставя на стол дополнительную бутылку, – добро пожаловать в штаб-квартиру плана Б.

– Отлично, – сказала Дженни, снимая пальто. —Николь, ты что, устроила нам вечер в стиле «Группировка прекрасных ребят »?

– Что-то вроде того, – улыбнулась Николь и кинула взгляд на Эштона. – У нас есть стратег, есть IT-гений, есть бухгалтерский мозг и… – она махнула рукой на Майло, который уже устроился под столом, – даже талисман удачи.

– Ну всё, – сказал Марк, открывая ноутбук, – Джонсон обречён.

Они расселись, и атмосфера моментально стала рабочей, но с элементами дружеской тусовки. Вино налито, закуски разобраны, Эштон периодически подкидывает ехидные комментарии, а Дженни с Марком спорят, кто из них первый предложит по-настоящему коварный ход.

Николь сидела, слушала их, смеялась, делала пометки на стикерах – и в какой-то момент поймала себя на том, что впервые за долгое время чувствует себя не просто загнанной маркетологиней, а частью команды, у которой есть цель и драйв.

И да, взгляд Эштона, который периодически скользил по ней, добавлял этому вечеру особой температуры.

Вино разлилось по бокалам, ноутбук стоял в центре стола, стикеры облепили всё свободное пространство. Николь чувствовала себя героиней фильма про стартаперов, только вместо бейсболок и худи у них были помады и каблуки (ну ладно, каблуки она сняла у порога).

– Так, – сказала она, стукнув маркером по столу, – у нас есть одна цель: Джонсон должен перестать выглядеть лучше нас в глазах начальства.

– Ты хочешь, чтобы он выглядел хуже, или чтобы ты выглядела лучше? – уточнил Эштон, лениво облокотившись на спинку дивана.

Николь прищурилась.

– Разве это не одно и то же?

– Нет, – ухмыльнулся он. – Подставить Джонсона – весело, но временно. Возвысить тебя – стратегически.

– О, начинается корпоративный Sun Tzu, – пробормотала Дженни, наливая себе вина.

– Подожди, – Николь подалась вперёд, – что ты имеешь в виду под «возвысить меня»?

Эштон взял маркер у неё из руки, поднялся и подошёл к стене, где уже висели стикеры.

– Смотри, – он нарисовал схему: «Джонсон» → «Проект» → «Алекс». – Сейчас цепочка работает так: Джонсон приносит проект, Алекс в восторге, Джонсон получает бонусы.

– Ну да, – кивнула Николь, – и я в этой схеме – «девочка, которая подала Джонсону кофе».

– Именно. – Эштон нарисовал вторую схему: «Николь» → «Проект» → «Алекс». – Нам нужно, чтобы в следующий раз Алекс смотрел на тебя и видел не «девочку с кофе», а человека, который принес ему победу.

Марк свистнул.

– Это звучит как промоушен.

– Это звучит как война, – добавила Дженни, – но красивая война.

Николь закусила губу, рассматривая рисунок.

– И какой проект я должна ему принести? У нас нет готовых кампаний, которые могли бы его впечатлить.

– Так создайте одну, – пожал плечами Эштон. – Ты же маркетолог. У тебя под рукой команда, доступ к клиентам и, что самое главное, доступ ко мне.

– Как приятно осознавать, что ты считаешь себя «ключевым ресурсом», – поддела его Николь.

– Я не считаю, я знаю. – Эштон снова сел, взял бокал и сделал глоток. – У меня на руках новое обновление PetMatch. Мы добавили функцию совместных мероприятий для владельцев собак – не просто «свайп вправо», а реальные офлайн-ивенты.

– О! – оживился Марк. – Это звучит как что-то, что можно креативно продвинуть.

Дженни подняла бокал:

– Я уже вижу билборды: «Любовь начинается с поводка».

– Или «Собачья жизнь? Сделай её лучше!» – подхватила Николь, и её глаза засияли. – Стоп… А это может реально сработать. Мы можем сделать пилотную кампанию, запустить её в нашем городе, собрать данные – и потом показать Алексу результаты.

Эштон улыбнулся, видя, как у неё начинает работать мозг.

– Вот именно. Не просто саботаж Джонсона, а твоя собственная победа.

– Но саботаж всё равно оставим? – спросила Дженни с надеждой.

– Обязательно, – сказал Эштон. – Саботаж – это десерт.

Они засмеялись, а Николь почувствовала, что впервые за день у неё появилась настоящая энергия.

– Ладно, – сказала она, хлопнув ладонями по столу, – мы делаем это. Дженни, ты подключаешь бюджет и просчитываешь расходы. Марк, ты на IT, поможешь с аналитикой

– А я? – Эштон поднял бровь.

– Ты – главный поставщик контента и харизмы, – ответила Николь. – И да, ещё – мой личный моральный бустер.

– Приятно быть полезным, – сказал он и чуть наклонился к ней. – Но за моральную поддержку я беру поцелуями.

– Эй, – возмутился Марк, – вы хотя бы делайте вид, что у нас тут деловая встреча.

– Мы делаем вид, – сказала Николь и ткнула Эштона маркером в плечо, но улыбка не сходила с её лица.

Майло в этот момент положил голову на её колени, и она машинально погладила его, чувствуя, как в ней расползается приятное тепло.

– Кажется, у нас реально получается что-то крутое, – сказала она. – И да, я хочу, чтобы Алекс увидел, что я не просто исполнитель, а человек, который может вести проекты.

– Вот именно, – кивнул Эштон. – Джонсон может быть хорош в отчётах, но он не способен вдохновлять людей. А ты – можешь.

Николь замерла на секунду, глядя на него.

– Ты правда так думаешь?

– Если бы не думал, не сидел бы здесь, – просто ответил он.

И это было, пожалуй, сильнее любого комплимента.

Когда Марк и Дженни наконец собрали свои вещи и вышли, в квартире воцарилась тишина, из тех, что будто становятся теплее от ламп над столом. На кухонной стойке стояли бокалы с остатками вина, а на листках, исписанных во время штурма, красовались сумасшедшие стрелочки, сердечки и кривые подписи.

Эштон облокотился на спинку дивана, лениво вращая в руках бокал, потом поставил его на стол и посмотрел на Николь так, что у неё внутри всё словно дернулось.

– Ну что, мисс Брукс, мы сделали это. Теперь твой Джонсон будет спать беспокойно.

– Надеюсь, – пробормотала она, садясь рядом.

– А теперь, – продолжил он, притягивая её ближе, – давай переключимся на более приятные вещи.

Она почувствовала, как его ладонь лёгкая, но уверенная легла ей на талию, притянула ближе. Сердце у неё забилось быстрее, и хотя они всего лишь сидели на диване, воздух вдруг стал плотнее, горячее.

– Ты всегда так делаешь? – спросила она с лукавой улыбкой. – Помогаешь девушкам с карьерой, а потом пытаешься поцеловать?

– Нет, – хрипло сказал он, наклоняясь ближе, – обычно я пропускаю карьеру.

Её смех перешёл в выдох, потому что его губы оказались на расстоянии вздоха. И тут он поцеловал её – сначала мягко, осторожно, будто проверяя, не оттолкнёт ли она его. Она не оттолкнула. Наоборот – придвинулась ближе, положила ладонь ему на щёку, почувствовала лёгкую щетину.

Поцелуй стал глубже. Он потянул её к себе, так что она почти оказалась у него на коленях. Его рука скользнула по её спине, другая – по плечу, задержалась на шее, и от этого прикосновения у неё пробежали мурашки.

Он целовал её так, будто хотел стереть весь её стресс сегодняшнего дня. А она отвечала с таким же голодом, ощущая, как собственное тело поддаётся – жар разливался по коже, дыхание стало резким.

– Ты сумасшедший, – прошептала она, когда он на секунду оторвался, и прижалась лбом к его лбу.

– Идеально подхожу для тебя, – выдохнул он и снова поцеловал её, на этот раз жёстче, с той самой страстью, от которой мир исчезает.

Она почувствовала, как его пальцы запутались в её волосах, а другая рука оказалась на её бедре, мягко, но настойчиво притягивая ближе. Она сдалась – оказалась на его коленях, его грудь под её ладонями, его сердце стучит так же быстро, как её.

Поцелуи стали прерывистыми, с короткими вдохами между ними, горячими, почти отчаянными. Николь слышала только их дыхание и тихое поскуливание Майло, который явно считал, что его забыли в этой сцене.

Они отстранились лишь когда оба едва не лишились воздуха. Эштон улыбался – хищно, довольный, а его пальцы всё ещё не отпускали её бёдро.

– Вот теперь день точно закончился правильно, – сказал он, и она почувствовала, как её лицо расплывается в улыбке.

Он ещё какое-то время держал её у себя на коленях, будто не хотел отпускать, потом всё-таки выдохнул и аккуратно помог ей встать.

– Ладно, крошка, мне пора, – сказал он, потянувшись за курткой, а Майло тут же радостно встрепенулся, будто понял, что его ждёт дорога домой.

– Уже? – спросила Николь, делая вид, что ей всё равно, но взгляд невольно выдал лёгкое разочарование.

– Угу, – он кивнул, застёгивая молнию. – Завтра у нас ночь обновления. Мои разработчики уже на кофеине, а к утру будут на грани истерики. Если я не покажусь в офисе, они решат, что меня похитили конкуренты.

– Жалко, – вздохнула она, проводя его к двери.

Он обернулся, поймал её за талию и притянул ближе.

– Зато, – сказал он, наклоняясь к её уху, – у нас впереди выходные. И я хочу их провести с тобой. Все.

– Все? – переспросила она, чувствуя, как по коже пробежали мурашки.

– Абсолютно, – подтвердил он, глядя на неё так серьёзно, что она невольно сглотнула. – Подумай, чем займёмся. Только предупреждаю: если в твоём плане не будет поцелуев, я придумаю свой.

– Тогда лучше я займусь планированием, – усмехнулась она, обняла его за шею и поцеловала ещё раз – медленно, на прощание, чтобы до утра хватило.

Майло потянул поводок, требовательно глядя на обоих. Эштон засмеялся.

– Ладно, командир, идём. – Он открыл дверь, оглянулся на Николь. – Не скучай. И не давай Джонсону ни малейшего шанса расслабиться.

– Слушаюсь, – сказала она и, когда дверь за ним закрылась, позволила себе улыбнуться так, будто у неё появился личный секрет, который она не собиралась никому выдавать.

Она ещё долго сидела на диване, держа в руках бокал вина, и думала о том, что впереди действительно выходные. И впервые за долгое время она ждала их не потому, что устала от работы, а потому, что хотела провести их с ним.

Глава 10. Ошибка 404: Эштон не найден

Среда началась не просто с тревожного чувства – с ощущением, что что-то пошло не так уже на уровне Вселенной.

Николь открыла глаза и сразу потянулась за телефоном.

Сообщение от Эштона было. Одно. Короткое.

Эштон:

Доброе.

С утра совещание, потом всё день в офисе.

Напишу, как освобожусь.

И всё.

Никакого смайлика.

Никакой его фирменной наглой шутки в духе «ты сегодня уже красивая или ещё спишь?».

Она пролистала чат вниз, будто там, магическим образом, могло появиться ещё что-то.

Ничего не появилось.

Николь села на кровати, уткнулась лбом в колени и выдохнула.

– Ладно, – сказала сама себе. – Он работает. У него релиз. Не устраивай драму на пустом месте.

Но драму устраивал её мозг.

Он уже успел нарисовать картинки: Эштон злится, Эштон разочарован, Эштон передумал.

«Стоп!» – Николь тряхнула головой. – «Ты не в подростковой мелодраме. Он взрослый мужчина, у него бизнес. Ты тоже не бездельничаешь, у тебя сегодня, между прочим, адский день».

На работе стало ясно, что слово «адский» даже мягкое.

Джонсон, похоже, встал не просто не с той ноги, а сразу обеими ногами на чьи-то грабли.

Он начал с того, что на утреннем летучке «случайно» показал презентацию, где слайд с идеями Николь оказался подписан его именем.

Аудитория поаплодировала, Джонсон поклонился, даже не моргнув.

– Вы там случайно подписи не перепутали? – с максимально вежливой улыбкой спросила Николь, когда собрание закончилось.

– О, ну это же командная работа, Николь, – протянул он с таким видом, будто объяснял ребёнку, что земля круглая. – Мы же все за одно дело!

– Конечно, – ответила она, сжав зубы. – Только странно, что командная работа всё время подписана вашим именем.

– О, – он хмыкнул. – Значит, надо поработать над личным брендом, мисс Брукс.

После этого он выдал ей серию поручений, которые звучали как издевательство:

– собрать аналитику по трём конкурентам «на сегодня к обеду» (хотя это обычно занимало два дня),

– подготовить вариант рекламной стратегии «для клиента, которого мы ещё не подписали, но вдруг подпишем»,

– и придумать три новых слогана «на всякий случай».

К одиннадцати утра у Николь уже слегка подёргивался глаз.

Дженни принесла ей кофе и осторожно положила на стол.

– Уровень катастрофы от одного до «я уезжаю в отпуск»? – спросила она.

– «Я уезжаю в отпуск, но забыла чемодан, паспорт и загранку», – буркнула Николь, глядя в монитор. – Убью его. Или себя.