Наследник Ярости

Глава 26

Ручей, если так можно было назвать крошечную струйку, не толще крысиного хвоста, был сокрыт глубоко под грудой камней. Ирвальд мгновенно раскидал их, как груши, в разные стороны, и, припал губами к небольшому углублению, жадно лакая влагу. Он пил и никак не мог напиться, хотя губы уже онемели от холода. Ирвальд готов был выпить весь ручей одним залпом, но вода текла слишком медленно.

Напившись, он сел, прислонившись спиной к стене, и блаженно раскинул ноги. Волосы его ожили, заструились, играя, по плечам. Ирвальд вытянул перед собой ладони, чувствуя, как они затягиваются новой кожей. Боль утихла, и стало совсем хорошо. Жутко хотелось спать. Ирвальд притянул в себе колени и, обхватив их руками, задремал.

– Скорбно видеть владыку, согнутого, как раба, – послышалось ему сквозь сон.

Голос был странный – ни женский, ни мужской. Глухой, будто из-под земли. Возможно, это ему снилось. Но голос продолжал говорить, и владыка поднял голову.

– Я всё гадал, долго ли ты продержишься. Но ты пробрался дальше, чем я мог представить.

– Я должен радоваться? – со злостью спросил Ирвальд.

– Ты ещё жив, – похвалил его голос, – это повод для радости.

– Чего ты хочешь?

– О, владыка, сейчас имеет значение лишь то, чего хочешь ты.

– Выбраться отсюда.

– Как мелки твои желания! – в голосе послышался смешок.

– Издеваешься, – сказал Ирвальд, – думаешь, я не найду выход?

– Его нет, владыка. Хотя… можешь поискать.

– Почему тут так темно?

Голос не ответил. Ирвальд ещё некоторое время сидел, прислушиваясь, однако никто больше не заговорил. Затем он снова задремал, а проснувшись, напился из ручья и стал исследовать пещеру.

Эта была куда больше предыдущей. Под самым потолком Ирвальд обнаружил ещё один ход и полез дальше. Минуя пещеру за пещерой, он держал путь в неизвестность, надеясь, что удача все-таки ему улыбнётся.

Больше ему не встречалось воды, зато он нашёл слизняка и заставил себя проглотить мерзкую тварь. Было противно, но живот больше не сводило от голода.

Ирвальд не знал, сколько времени прошло, пока он скитался по подземным лабиринтам. Ему казалось, что целую вечность. Он уже начал привыкать к тому, что передвигается ползком, наощупь, и когда, наконец, очутился в большой пещере, где смог выпрямиться во весь рост, облегчённо вздохнул.

В пещере была вода – он чуял дыхание влаги. Звуки его шагов гулко отдавались в глубине пещеры. Она казалась огромной. Ирвальд осторожно ступал на полусогнутых коленях, втягивая носом воздух.

Вода, вода… где же она?

Ему удалось расслышать лёгкий плеск, и он поспешил на этот волшебный звук. Плеск становился всё громче, и вот уже его перебивало журчание льющейся воды. Ирвальд добрался до озера. Насколько оно было большим, владыка не мог понять, однако в нём можно было искупаться и восстановить силы. На берегу Ирвальд остановился и принюхался – ему не хотелось оказаться в объятиях пещерных морен. Если бы в озере ещё водилась рыба, он был бы совсем счастлив.

Вода оказалась кристально чистой и жутко холодной. Рыба здесь, скорее всего, не водилась. Ирвальд вздохнул и погрузился в озеро с головой.

Внезапно тело пронзила боль. Ирвальд выскочил из воды, держась за укушенное бедро, и достал из-за пояса кинжал. Воздух вдруг стал горячим, будто он вдыхал пар над кипящим молоком, а голова закружилась.

«Яд» – промелькнуло в мыслях. Ирвальд уловил едва заметное шуршание возле ступни и услышал свист. Ему вторили десятки таких же свистов, окруживших владыку со всех сторон.

«Пещерные гадюки» – догадался он. Раньше эти твари даже не показывались ему на глаза, а уж в обычный день он изрубил бы их на мелкие куски. Но сейчас Ирвальд не мог их видеть, и они это знали. И даже не боялись. Почему так?

Ирвальд собрался, сгруппировавшись для небольшого прыжка, и сжал клинок в кулаке. Он мог их только слышать, однако этого было вполне достаточно. Ирвальд зарычал, брызгая слюной, и взмахнул кинжалом. Одна из гадюк впилась ему в икру, и он рассёк её пополам. Гадюки вцепились в его ногу – штук десять, пятнадцать? Считать было бессмысленно. С диким рёвом он выбросил ногу вперёд и стал разрывать их когтями. Яд постепенно действовал, сковывая конечности. Твари продолжали цепляться, вонзая зубы глубоко в плоть. Ирвальд кувыркнулся через плечо и нырнул обратно в озеро. Сосредоточившись на ярости, огнём вскипевшей в груди, Ирвальд исторг из уст пламя. Воды озера забурлили кипятком. Гадюки тотчас же всплыли на поверхность, сваренные заживо.

Ирвальд долго сидел в воде, пока кровь не очистилась от яда. Затем прислушался – ничего, кроме шума плещущихся волн. Гадюки исчезли – то ли сбежали, то ли он истребил всё кодло. Пещера была свободна.

Ирвальд выловил одну из мёртвых тварей, содрал кожу и обглодал до последней косточки. Мясо оказалось вкусным – нежным и сочным. Он съел ещё двоих, пока не почувствовал, что насытился. Вода остыла и стала совсем ледяной, пробирая насквозь костлявое тело владыки.

Он выбрался на берег и тут вновь услышал голос.

– Ты похож на голодного пса.

Ирвальд решил, что не станет ему отвечать. Незнакомец открыто издевался, любуясь его страданиями. Если б он мог его видеть, то вцепился бы зубами в горло и выпустил его кровь до последней капли.

– Не хочешь говорить? – насмешливо спросил голос, – но придётся.

Князь сделал вид, будто не замечает голос, и пополз по каменному полу.

– Видеть владыку на коленях – что может быть слаще? Однако мне прискорбно, князь. Ты проделал немалый путь, добравшись до озера. И даже избавил меня от этих шипящих червей.

Ирвальд дополз до стены и начал ощупывать её руками – камень за камнем.

– И долго ты собираешься блуждать по кроличьим норам? – усмехнулся голос, – я подскажу. Есть только два пути: один – это тот, которым ты попал сюда. Он никуда не ведёт, разве что обратно в лабиринт, откуда ты можешь никогда не выбраться. Этих нор здесь немало, и даже я не знаю, куда они все ведут. Тот, кто их рыл, может, застрял где-то в скале и издох. А может, продолжает рыть, поджидая, пока ты найдёшь его и сунешься в пасть. А второй…

Голос сделал многозначительную паузу.

– А второй путь всего лишь в двух шагах. И если ты пройдёшь по нему, я, так и быть, верну тебе кое-что.

Незнакомец не обманул: почти сразу же Ирвальд обнаружил проход, достаточно широкий, чтобы пройти во весь рост. Он осторожно пошёл, цепляясь руками за выступы, гадая, в чём подвох. В том, что впереди его ожидает ловушка, он не сомневался. Незнакомец играет с ним в нешуточные игры, где любой неверный шаг – смерть. Ирвальд шёл медленно, пробуя пальцем ноги каждый сантиметр пути. Внезапно стены задрожали. Ирвальд прижался к скале всем телом, и его обдало ливнем из мелких камней. Он не мог видеть, но догадался, что обратно в пещеру он уже не сможет вернуться. Незнакомец закрыл его, не оставив ни малейшей лазейки для отступления. Значит, всё же придётся идти вперёд.

Ирвальд отлепился от стены, опустился на колени и пополз. Камешки под ладонями разлетались в разные стороны. И тут он услышал непривычный звук и остановился. Затем пошевелил ладонью, подталкивая камни вперёд, и услышал, как они падают вниз.

– Дьявол, – прошептал Ирвальд.

– Ты когда-нибудь его видел? – поинтересовался голос над самым ухом, – говорят, он красив… А тебе всё ж придётся перебраться на другую сторону.

Ирвальд услышал шаги – нет, скорее, прыжки. Незнакомец перепрыгивал с камня на камень, и вот уже его голос звучал откуда-то издалека.

– Если хочешь знать, здесь пропасть. Стены гладкие, как зеркало. А дна я не вижу.

Ирвальд со злостью ударил кулаком, поднимая пыль. Как он ненавидел этот голос. Как же сладко было представлять его мучения, когда он поймает незнакомца и снимет с него шкуру живьём, наслаждаясь каждым мгновением пыток…

Только бы добраться до него, да поскорей. Ему до смерти надоело ползать по пещерам, как крот.

Ирвальд подполз к самому краю пропасти и вытянул руки, пытаясь найти мост, по которому незнакомец перебрался на другой край. Но кругом была только пустота. Ирвальд исследовал весь клочок пещеры со своей стороны, однако моста не обнаружил. Голос тоже молчал – очевидно, злорадствовал, наблюдая за его мытарствами, и не собирался более подсказывать.

Ирвальд набрал в ладонь груду камней и стал швырять перед собой, перемещаясь по краю. Наконец, один из камешков не сразу полетел вниз, а ударился о что-то твёрдое, и лишь потом отскочил в пропасть. Владыка запустил ещё несколько камней, пока не запомнил место, куда они ударялись. Рукой было не дотянуться. Тогда Ирвальд прилёг на самый край пропасти и, свесившись, насколько позволяла спина, вытянул ноги и нащупал каменный столб. Верхушка столба оказалась небольшой – чуть длиннее ступни, одинаковая со всех сторон.

Ирвальд понял, почему незнакомец прыгал – видно, перебраться можно было лишь по этим столбам.

Он вернулся обратно на край и задумался. Даже зрячему нелегко перепрыгивать по столбам над пропастью, куда уж слепому. К тому же по ним не проползёшь – уж больно велико расстояние. Что ж ему было делать? Не сдаваться, в самом-то деле, когда тот паскудник наблюдает за каждым его шагом?

Ирвальд набрал ещё камней и стал швырять в пропасть, каждый раз запуская как можно дальше. Ему удалось обнаружить шесть верхушек – дальше его камни не долетали. Столбы стояли относительно ровно – оставалось надеяться, что остальные стоят также, не петляя из стороны в сторону. Если бы Ирвальд строил такую ловушку, он бы точно расставил их как попало.

Бросив ещё с сотню камней, Ирвальд смог угадать расстояние, которое придётся перепрыгивать. Он разогнался и сделал прыжок на краю, чтобы понять, насколько ровно он сможет приземлиться на столь убогом пятачке. Сначала Ирвальд не мог удержаться и падал на одно колено. Затем прыжки становились всё крепче, пока он не почувствовал, что готов.

Ирвальд собрал побольше камней, завернув их в пояс, подошёл к краю пропасти и прыгнул. Шесть чётких ровных прыжков, ни разу не покачнувшись. Он гордо улыбнулся, приподняв краешки губ. На шестом столбе Ирвальд замер и осторожно опустился, свесив ноги в пропасть. Он стал бросать камни в пустоту, чувствуя, как стынет кровь. На девятом столбе линия всё же ушла в сторону, и ему никак не удавалось найти десятый. Ирвальд решил подобраться поближе и сделал ещё три прыжка. Последний столб сильно крошился, так что владыка не удержался и упал, едва успев ухватиться за край. Тело его с размаху ударилось о столб, так что он едва не взвыл от боли. Снизу столб был гладким, так что Ирвальд с трудом вскарабкался наверх и уселся, тяжело дыша. Острые края врезались в ягодицы, и он гадал, сможет ли оттолкнуться ступнями в следующем прыжке.

На то, чтобы найти десятый столб, ушли последние камни. Он оказался чуть дальше, чем остальные. Ирвальд никак не мог решиться – уверенность оставила его, уступив место отчаянию. Он закусил губы до крови, затем сплюнул в пропасть и стал отковыривать камни со столба, на котором сидел. Камешек за камешком, в очередной раз стирая ладонь до кости. Поверхность столба стала относительно ровной. Ирвальд поднялся и прыгнул. Ноги его оторвались от опоры, однако достичь десятого столба не удалось – он скользнул пятками по камню и полетел в пропасть. Лишь чудом ему удалось схватиться за следующий столб. Когти скользили по гладкому камню. Ирвальд то взбирался наверх, то плавно съезжал в пропасть. Силы оставляли его, однако упрямство подгоняло сражаться даже за крошечный шанс выбраться наверх.

Солнце, как же ему хотелось увидеть солнце…

Ирвальд продолжал ползти, ломая когти, пока не взобрался верхом на столб. Камни почти кончились, но он уже знал, как добыть новых.

Ещё четыре столба, и владыка очутился на другом краю пропасти. Вконец измотанный, он упал на пол и прикрыл веки. Тело ломило от усталости. Хотелось немного поспать.

– Я удивлён, – произнёс голос, – признаться, я дальше не знаю, что с тобой делать. Я ожидал, что ты сорвёшься в пропасть.

– Так отпусти меня, – сказал Ирвальд.

– Нет. Ты принадлежишь мне.

– Я никому не принадлежу, – взревел Ирвальд, вскакивая во весь рост и размахивая когтями, – никому. Я владыка!

– Успокойся и отдохни, – посоветовал голос.

Ирвальд издал ещё один отчаянный рык, полный горечи от собственного бессилия. Ярость заволакивала сознание, однако он не позволил ей одержать верх. Нужно было подумать. Что там ещё говорил незнакомец? Что он готов был ему вернуть?

Но в тот момент это было не так уж важно. Ноги подкашивались, требуя отдыха. Ирвальд снова опустился на пол и забылся в глубоком сне.

Глава 27

Ярушка проснулась и села на кровати, тревожно озираясь по сторонам. Она впервые за несколько месяцев ночевала одна. Подушка Ирвальда не была примята, значит, он вообще не появлялся. Мог ли он спать в другой комнате? Ей как-то не сильно верилось.

Даже если муж возвращался за полночь, когда Ярушка уже спала, то ложился рядом, обнимал её и засыпал, мурлыкая себе под нос. И обижался, если она говорила ему об этом, сравнивая с котом. Но что уж она могла поделать, если муж действительно мурлыкал.

Она улыбнулась, но тут же на лицо набежала тень. Где ж его носит?

Ярушка умылась и причесала волосы, оделась и спустилась в обеденный зал.

Зельда колдовала над утварью, избегая смотреть на молодую княгиню. Должно быть, она уже знала, что Ирвальда не было. Ярушка рассердилась и пошла в сад.

Ближе к вечеру злость сменилась тревогой. Быть может, что-то случилось? Ярушка отогнала назойливых болтушек, бубневших у неё над ухом целый день, и обрадовалась, увидев Миклоша.

– Приветствую тебя, княгиня, – ухмыльнулся коротышка, – что-то тебя сегодня не видать. Пришлось съесть твою долю завтрака, обеда и ужина.

– На здоровье.

– Нужно есть, а то отощаешь. Грудь сдуется, как рыбий пузырь.

– То не твоя забота.

– Как знаешь. Только каменная жаба нажалуется хозяину, что ты объявила голодовку.

– Пусть жалуется, – отмахнулась Ярушка, – неведомо ещё, где его черти носят.

– У владык много забот, – серьёзно сказал Миклош, – не думай, что он там любезничает с кем-то.

– Я и не думаю, – фыркнула Ярушка, однако глаза её блеснули. Миклош понимающе ухмыльнулся.

– Он раньше, бывало, надолго пропадал. Внезапно срывался, и также внезапно возвращался. И никому отчёт не держал.

– У людей принято, чтобы муж предупреждал жену, что отлучается надолго.

– Тут уж ничего не могу сказать, – искренне ответил коротышка, – дело семейное. Но не думаю, что хозяин надолго исчез. Скорее всего, вот-вот появится.

–Почему ты так думаешь? Знаешь что-то? Говори! – потребовала Ярушка.

– Ну а как же рыбьи пузыри-то помять? – Миклош скорчил похотливую рожицу.

– Ах ты, рыжий негодник!

– Какие мы скромные, – прыснул в ладошку понурыш и сорвался бежать прежде, чем Ярушка, красная от негодования, нашла, чем в него запустить.

Однако ни в тот вечер, ни на следующий день Ирвальд не появился. Ярушка кусала губы, глядя с досадой на то, как жизнь в замке продолжается, ступая своим чередом. Будто ничего такого и не случилось. Будто так и надо, чтобы муж приходил, когда хотел, и исчезал настолько, насколько душа пожелает.

А ведь Ярушка так привыкла к его ласкам, к их беседам и прогулкам по лесу, купаниям в озёрах. Настолько привыкла, что перестала и думать о том, что он вовсе не человек.

Должно быть, она всё-таки глупа, и напридумывала себе невесть что. А Ирвальд совершенно обыкновенный – такой же, как все мужики, как любила поговаривать Любашка.

Теперь же ей стало невыносимо скучно – дни тянулись долго, а ночи стали ещё длиннее. Она бродила по замку, выучив наизусть каждый закоулок. Добравшись до библиотеки Ирвальда, она перелистала каждую книгу, рассматривая картинки. Грамоте её не учили, считая, что это мужское дело. Но ей бы хотелось прочесть, что там было написано. Ей казалось, что муж не стал бы возражать.

В конце концов, терпение её лопнуло, и Ярушка решила посадить цветы, чтобы хоть чем-то занять голову, которая шла кругом от дурных мыслей. Она подумала о розах, только не знала, где их достать.

– Мы принесём семена дивных цветов, – пообещали болтушки и не обманули. К полудню принесли в лапках целую пригоршню.

Ярушка велела Миклошу, шатавшемуся, как всегда, без дела, вскопать грядки, и засеяла весь сад цветами. Теперь будет, чем любоваться. Хорошо бы мужу понравилось. А если и нет, так цветы – не мужская забота, будут радовать её душу.

Потрудившись в саду, Ярушка изрядно проголодалась и велела накрывать стол к обеду.

Стул Ирвальда, пустующий уже несколько дней, раздражал её, словно бельмо на глазу. Она старалась не смотреть в ту сторону, болтая за обедом с Себрио, который, похоже, совсем не умел молчать. Оставалось гадать, когда же он всё-таки успевал проглотить пищу, ведь тарелка его то и дело пустела, и тогда наглая усатая морда требовала добавки.

Слуги забавляли её, не давая грустить в одиночестве. И, откровенно говоря, в этом мире ей было даже лучше, чем среди людей, где каждый норовил подчеркнуть своё место, наставляя целую кучу преград. Знать не обедала со слугами, ей даже не полагалось смеяться над простыми шутками, а уж если и позволяла себе чего лишнего, так сразу же молва пускалась ручейком по всему честному народу.

В знатной семье Ярушку уже бы в сотый раз попрекнули, что она бесприданница. Ирвальд же осыпал её подарками – красивыми платьями, украшениями, не требуя взамен даже слов благодарности.

– Ирвальд, – прошептала Ярушка, улетев мыслями далеко за пределы обеденного зала.

Она очнулась, заметив, что все умолкли, глядя на неё с удивлением. Она улыбнулась и пожала плечами, делая вид, будто ничего не произошло. Зельда сидела с привычной кривой усмешкой на плоских губах, но Ярушка решила не обращать на неё внимания. Пусть злорадствует, раз это тешит её каменное сердце.

Внезапно за окном потемнело, будто налетела гроза. Ярушка уже привыкла, что дожди в Синих Горах – обычное дело. Тучи налетали быстро, разряжаясь молниями, поливали землю холодными ливнями, и тот час же исчезали, уступая место солнцу.

Но в этот раз стены замка задрожали от грозного рёва, который никак нельзя было принять за раскаты грома. То был именно рёв – дикий, ужасный, кровь от которого леденела в жилах.

Слуги повскакивали со своих мест, опрокидывая стулья.

– Конюшни! – крикнул Себрий. Он и ещё один конюший, Аврий, стремглав понеслись прочь из зала.

– Что это? – испуганно спросила Ярушка Зельду.

Каменная баба покачала головой и показала на ставни.

– Нужно закрыть.

Тени дружно бросились закрывать ставни по всему замку. Ярушка с Миклошем едва успевали помогать. Между тем рёв усилился, перекрывая яростный клёкот ядокрылов и истошное ржание коней.

Ярушка придвинула стул к небольшому оконцу, на котором не было ставней, и выглянула наружу.

– Мамочки! – ужаснулась она, – там медведь!

– А что это за зверь? – спросил Миклош, – я про таких не слышал.

– Огромный белый медведь! У нас такие бродят по лесам. Только они бурые и гораздо меньше.

– А этот?

Миклош прыгал возле ног девушки, нетерпеливо потирая руки. Ярушка помогла ему взобраться на стул и подсадила к окну. От увиденного понурыш задрожал и закрыл лицо руками.

– Никогда такого не видел!

– Я тоже! – почти с восторгом воскликнула Ярушка.

– Чему ты радуешься, глупая женщина? – обиделся Миклош, – в наших краях, да что там, во всем Межгорье, отродясь, не бывало таких зверей. Разве что та белая псина.

– Она была поменьше, – тихо сказала Ярушка, – намного.

– Что оно тут забыло?

– Откуда мне знать? Думаешь, оно разнесёт замок?

– Сомневаюсь, – раздался сзади голос Себрио, – на худой конец, можно уйти в Горы через пещеры.

– А где это? – спросила Ярушка.

Себрио почесал затылок. А ведь он и сам не знал. Сто раз слышал от князя, что есть такие ходы, но никогда не бывал.

– Про то лишь князь ведает. Он владыка. Нам не положено.

– Может, тени подскажут?

– Если они знают. Как у них спросишь?

– Так что же нам делать? – Ярушка нервно прижала руки к груди, глядя на Себрио с надеждой, что тот придумает, как выпутаться из передряги. Но тот и сам с трудом понимал, что делать.

– Замок крепкий, – сказала Зельда, про которую все впопыхах забыли. А она стояла сзади и слушала разговор, обдумывая, что делать дальше, – он сможет продержаться, пока не вернётся хозяин.

– А он справится с такой тварью? – спросила Ярушка, чувствуя, как холодеют щёки. Ирвальд же совсем не знал про чудовище. Это они сидят здесь, в безопасности, за каменными стенами. А он там один – пусть и сильный, но ровным счётом ничто против огромного медведя.

– Сам вряд ли, – ответил Себрио, и сердце Ярушки сжалось от дурных предчувствий.

– А как его предупредить?

– Владыка почувствует эту тварь. Тем более что он уже видел его следы.

– Когда?

– На той неделе он показывал мне борозды от когтей.

– Так почему ты молчал? – Ярушка в гневе ударила его кулачками в грудь, – быть может, Ирвальда потому так долго нет, что медведь напал на него.

– Поверь, княгиня, если б с хозяином что случилось, здесь бы уже были остальные князья.

– Они чуют друг друга, – пояснил Миклош.

«Слава Богу», – обрадовалась Ярушка и облегчённо опустилась на стул.

– Воды у нас достаточно, – рассуждала Зельда, – а вот еды может не хватить.

– Несколько дней продержимся, – махнул рукой коротышка, – может, медведь сам уйдёт?

– Может и так, – согласился Себрий.

– Уж больно жутко орёт, – боязливо поморщился Миклош.

Но медведь не ушёл. Ярушка со слугами испуганно наблюдали за ним через маленькие окошки и щели в ставнях. Зверь долго ревел, кидаясь на стену замка. Даже вскарабкался на крышу, исцарапал когтями ставни, но не смог одолеть каменную крепость.

Когда он устал реветь, то улёгся перед замком, опустив голову на передние лапы, и грозно уствился на них, сверкая чёрными, как смоль, глазищами.

Зубы у медведя были огромными, топорщились из обнажённых десен, словно пики, и поблёскивали на солнце.

Воздух вокруг замка был отравлен зловонием его пасти, запахом испражнений и грязной шерсти. Ярушке казалось, что даже стены замка пропитались смрадом чудовища.

Казалось, медведю не нужны были ни еда, ни вода. Он ни на минуту не покидал свой пост возле замка, грозно ревя и кромсая когтями всё, что попадало в его лапы.

На третий день осады все ходили хмурые, изголодавшиеся без мяса, на одной лишь похлёбке из овощей, и ругались, то и дело наскакивая друг на дружку в полутьме.

Рёв медведя заглушал любые звуки, но всё же Ярушке удалось расслышать громкую возню в подвалах замка. Она спустилась вниз, стараясь не обращать внимания на цветистую брань, которой щедро осыпали друг дружку конюшие.

– Что у вас стряслось? – спросила она с порога.

– Нужно отпустить ядокрылов, – сказал Себрий, – они сходят с ума от голода и уже задрали коня.

– А как же медведь?

– Что им станется? Взмоют под облака, и был таков.

– Собери их потом, – пробубнел Аврий, – а хозяин головы поснимает.

– Думаешь, за коней не поснимает? – осклабился Себрий, – они и сами друг дружку скоро затопчут. Видано ли – столько дней в стойле, когда эта тварь орёт так, что поджилки трясутся.

– А мы можем улететь с ядокрылами? – прервала их Ярушка.

– Мы с Аврием – да. А вас они не знают. Миклоша вообще порвут. Кроме того, мы не можем бросить коней. Они сойдут с ума.

– Это кони?

Ярушка подошла к стойлу, изумлённо рассматривая существо, лишь отдалённо походившего на привычную ей лошадь. Существо было крупнее и выше. У него было целых три хвоста, звонко молотивших по крупу, словно возничий плетью. Морда вытянута и покрыта мелкими блестящими шипами – от серебристой метки на лбу до самого носа. Глаза коня были тёмными, с тремя жёлтыми зрачками, мигавшими в темноте. По бокам возле ушей торчали две пары рогов. Одни длинные, как у козла, другие чуть короче. Острые кончики рогов поблескивали в полумраке подземелья. Конь тряхнул чёрной гривой, длинной, почти до колена, и громко заржал, обнажая передние клыки.

– Боязно? – улыбнулся Себрио.

– Немного, – призналась Ярушка.

– Он не навредит. Если его не дразнить, он никогда не нападёт первым.

– Хорошо, не стану его дразнить.

В глазах Ярушки мелькнула искорка смеха, и напряжение тут же отпустило. Мужчины расслабились и перестали браниться.

– Может, ядокрылы смогут отвлечь медведя? – вдруг подумала она, – вы бы могли выпустить коней. Они разбегутся в разные стороны, и медведь не сможет их поймать.

– А я оседлаю вожака, – предложил Аврий, – и поеду с ними. Они потом все прибьются к вожаку.