Полдень в Тихой Миле

Он сделал шаг по направлению к двери, но не удержался и снова повернулся к хозяину кабинета.

– Удивили вы меня, господин помощник мэра.

– Чем же? – угрюмо спросил Кингсли.

– Тем, что с Хагеном пляшете под дудку Синдиката. И дня ему не понадобилось, чтобы навести на планете свои порядки. Вашими историями про Испытание вы меня с толку не собьете. Дерек на вас надавил. Не думал, вы с шерифом из тех, кого сможет запугать какой-то залетный охотник.

Секунду Барлоу казалось, что Кингсли кинется на него через стол. Он даже стал прикидывать, как половчее приложиться к его квадратному подбородку. Внезапно рыжий здоровяк расслабился, откинулся на спинку кресла и произнес почти дружелюбно:

– А я не думал, что вы из тех, кто бежит от какого-то охотника.

Барлоу с горечью усмехнулся.

– Я-то бегу всю жизнь, мистер Кингсли. Так я выжил. Так оказался в Тихой Миле. Можете назвать меня трусом, я даже не моргну глазом. Естественный отбор благоволит тем, кто умеет бегать.

Уже у самой двери его догнали слова бывшего пирата.

– Может, в этом и все дело. Может, если бы вы нашли, ради чего стоит драться, мистер Барлоу, не пришлось бы больше убегать.

Барлоу пожал плечами и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

Все было, на первый взгляд, как обычно. Барлоу сидел на своем привычном месте перед витриной бистро, пил лимонад и ждал, когда Энцио приготовит для него сигару. Вдова Бигли напротив клевала пупырчатым носом, просыпалась, вздрагивая, и судорожно искала на коленях кота. Мордатый мерзавец уже вернулся к хозяйке и занял привычную позицию на перилах напротив нее.

Вдова находила кота, облегченно вздыхала и замечала Барлоу. Благосклонно кивнув ему, она роняла голову на грудь и вновь засыпала. Ее прерывистый храп вплетался в мелодию, которую наигрывал тапер Вилли в «Последней кружке». Разминал пальцы перед вечерним выступлением, пока Тихая Миля погружалась в томную полуденную дрему.

Охотники шли со стороны космопорта.

Должно быть, ночь они провели самым надежным образом на собственном корабле. Барлоу сам бы так поступил на их месте. Он был уверен, что сегодняшнее утро гости Тихой Мили потратили с пользой. Чтобы найти его, они наверняка засеяли городок сотнями крохотных дронов-разведчиков, передававших звук, изображение и даже идентификацию запахов на «Конкордию». Теперь они точно знали, куда идти.

Охотники не спешили. Их расслабленный, практически прогулочный шаг выдавал уверенность в том, что он не сбежит. Напоминал, на чьей стороне сила.

– Рисуются, – с неприязнью сказал Энцио, и Барлоу мысленно с ним согласился.

Чужаков было семеро. Барлоу почувствовал себя польщенным: Синдикат и правда не жалел на него денег. Отправить такую солидную команду в удаленную систему Рубежа стоило целое состояние. С другой стороны, то, что он украл у каморрианцев, стоило гораздо дороже.

Барлоу вздохнул. Как же наивно было думать, что его оставят в покое.

– Может быть, стоит вызвать шерифа? – спросил Энцио. – У нас не принято разгуливать по улице с оружием.

– Не надо, – Барлоу покачал головой. – Уверен, у них оформлены надлежащие разрешения. Да и шериф ясно дал понять, что не собирается вмешиваться.

Четверо охотников, шедших впереди, действительно выставляли напоказ смертоносные игрушки – импульсные карабины и скорострельные лучевики. Они и без них выглядели достаточно грозно в своих длинных темных плащах, давно ставших визиткой их профессии. Плащи, возможно, скрывавшие еще больше оружия, комби-броню и тактические экзоскелеты, словно кричали «я настолько суровый парень, что мне плевать на жару».

Все четверо были гуманоидами, даже, скорее всего, людьми, уроженцами Рубежа или Центральных Систем. Они были молоды, что неудивительно для ремесла, где мало кто доживает до старости. Барлоу был знаком с их коллегами, которые, едва разменяв третий десяток, убили намного больше людей, чем им исполнилось лет. Он не был так наивен, чтобы считать молодость признаком отсутствия боевого опыта. Но все равно, куда больше передовой четверки он сосредоточился на трех, что шли следом.

Еще один человек и двое Чужих.

– Что это с ними за твари? – спросил Энцио.

Обычно он был гораздо терпимей к гостям из-за Рубежа и даже водил дружбу с Нерзом. Но сейчас хозяин бистро кипел от переполнявшего его возмущения и напрочь забыл о манерах. Барлоу знал, что дело здесь далеко не только в том, что Энцио ему сочувствовал. Приближавшиеся к ресторану охотники нарушали привычный и любимый Энцио уклад Тихой Мили. Со своего места за столиком он увидел, как на виске толстяка забилась нервная жилка, как приоткрылись его губы, готовясь выплюнуть очередное ругательство, и поспешно сказал:

– Спокойней, дружище. Эти двое слышат каждое наше слово. Не надо их злить.

Первый из нелюдей был тарсидом, низким, обманчиво медлительным негуманоидом с коротким широким туловищем и толстыми ногами. Все его тело покрывала гладкая белая броня без единого заметного шва. Ушастый белый шлем целиком скрывал голову и лицо, точнее, как было известно Барлоу, отталкивающую мохнатую морду прямоходящего нетопыря.

За спиной тарсида вздымался белый горб, скрывавший рудиментарные крылья, а еще прыжковый ранец и боекомплект винтовки, которую охотник нес в тонких руках. Двухметровый ствол, опутанный тонкими светящимися трубками, к счастью, безопасно смотрел в небо.

– Это тарсидский снайпер, – сказал Барлоу. – У жителей темной планеты сонарное зрение и невероятная способность к баллистическим вычислениям. Лучшие стрелки в Галактике, поверь моему опыту.

– А второй?

– А второй, – Барлоу щелкнул языком. – Второй – это тот, кого я меньше всего ожидал здесь увидеть.

Вселенной и людям в частности повезло, что к моменту Контакта с кремнийорганическими обитателями планеты Гроф те были далеки от изобретения клонирования (в их случае скорее трехмерной печати). Их численность ограничивали медленное размножение и сложные брачные обряды. Особенно та их часть, где после дуэли за самку следовало ритуальное пожирание соперника.

По уровню развития материальной культуры грофы находились где-то на уровне человеческого Средневековья. Это не помешало им с устрашающей легкостью расправиться с первыми визитерами, вооруженными всеми техническими достижениями двадцать восьмого столетия. В другое, более спокойное время, планету грофов закрыли бы для посещения, но человечеству как раз были нужны солдаты, способные наводить ужас на любого врага. Война Поколений, более чем двухвековой конфликт homo sapiens с соседями по Галактике, был в самом разгаре.

Грофы прекрасно годились на эту роль. К сожалению, их было невозможно подкупить и запугать, даже угрожая тотальной бомбардировкой родного мира. Им была чужда корысть, и, в противовес любым представлениям об эволюции разума, они были лишены инстинкта самосохранения. Зато, как оказалось, главным их движущим мотивом было любопытство.

Ключ к союзу с ними лежал в их философии «познания через смерть». Грофы, альфа-хищники родного мира, всегда имитировали повадки тех, за кем охотились. Как говорили они сами: «Ты должен стать тем, кого убиваешь. Наблюдение открывает дорогу к слиянию. Слияние отворяет двери смерти. Смерть дарует суть».

Казавшиеся людям чудовищными нравы грофов, включая каннибализм, были следствием их метаболизма. Переваривая пищу, инопланетники не только получали энергию. Они считывали информацию на молекулярном уровне. Убийство было для этого вида Чужих одним из ключевых механизмов обучения.

Когда стало ясно, что мягкотелые пришельцы предлагают им отправиться на обратную сторону неба, они немедленно согласились. Вселенная была необъятна и полна жизненных форм, которым предстояло насытить неутолимую жажду познания грофов.

Гроф, который сопровождал охотников, был молодой особью. На взгляд Барлоу, никак не старше двухсот пятидесяти стандартных лет. Он был очень высок, тонок и словно скручен из угольно-черной проволоки. Его ноги выгибались коленями назад и опирались на трехпалые когтистые ступни. На очень длинной шее сидела маленькая треугольная голова с безносым плоским лицом.

Гроф не носил одежды, кроме браслетов из темного металла на запястьях длинных тонких рук. Все его тело покрывали тысячи мелких чешуек. Они, как хорошо было известно Барлоу из собственного горького опыта, при близком контакте могли запросто снять с человека кожу вместе с мясом, как шкуру акулы. Не следовало ни в коем случае обманываться и мнимой хрупкостью Чужого: его небелковая плоть и кремнийорганические кости с легкостью выдерживали восемь «же» родной планеты. В эволюционном смысле грофы были ближе к кристаллам, чем к людям.

Инопланетник ступал в ногу с охотниками, как будто даже копировал их неторопливую походку. В естественной среде его собратья передвигались на четвереньках, но гроф следовал ритуалу. В настоящий момент он охотился на двуногую дичь по имени Джон Барлоу.

– Это гроф, – сказал Барлоу, и толстяк негромко охнул. – Послушай, Энцио, я не буду в обиде, если ты отойдешь и дашь мне наедине побеседовать с гостями города. Совершенно ни к чему вмешивать тебя в мои дела.

Его все-таки немного задело, что Энцио не стал спорить, а сразу скрылся в помещении бистро. Стеклянная дверь за его спиной звякнула колокольчиком, пухлая рука повесила изнутри табличку «Закрыто».

Барлоу снова остался один, и теперь он смотрел на седьмого охотника, человека, который шел между грофом и тарсидом.

Он не был похож на своих коллег. Скорее седьмой выглядел как богатый турист на сафари: на нем было белоснежное поло, пиджак песочного цвета и брюки в тон, заправленные в начищенные до блеска сапоги. Дополняла образ светло-коричневая шляпа и ярко-красный шейный платок, завязанный замысловатым узлом. Барлоу не заметил у охотника никакого оружия, что утвердило его в мысли: перед ним предводитель рекламационных агентов, Дерек.

Глаза предполагаемого Дерека скрывались за зеркальными стеклами очков, но Барлоу чувствовал его встречный взгляд. Не меняя расслабленной позы, он помахал Дереку дымящейся сигарой. Вопрос на миллион уникредов: какие инструкции охотники получили от своих нанимателей. Хотят ли каморрианцы старой доброй вендетты или все еще надеются вернуть свою собственность.

Барлоу очень надеялся, что его бывшие партнеры по-прежнему ставят бизнес на первое место.

Когда до охотников оставалось меньше десяти метров, внимание Барлоу сосредоточилось на грофе. Если гроф упрет верхние конечности в землю и примет позу агрессии, никаких переговоров не будет. Все закончится быстро, и, к неудовольствию Луки де Вриса, хоронить будет нечего.

Если он может этому помешать, действовать надо сейчас.

Барлоу положил сигару на широкий край пепельницы-черепашки. Его пальцы выбили на столешнице сложную ритмическую последовательность. Гроф резко втянул шею с головой в грудную клетку, так что снаружи оказалась только россыпь черных бусин на лбу – дополнительные охотничьи глаза негуманоида. Еще несколько ударов пальцами – голова грофа «выстрелила» вверх, шея вытянулась метра на полтора, изогнулась вопросительным знаком и стала покачивать головой взад-вперед.

Дерек, как казалось, с удивлением посмотрел на своего спутника и что-то тихо сказал. Из серебристой капли транслятора, закрепленной у грофа на плече, полились щелкающие звуки. Гроф очень по-человечески скрестил верхние конечности на груди, перестал качать головой и прощелкал ответ. Транслятор перевел, и, кажется, ответ Дерека удовлетворил. Он бросил еще несколько слов, обращаясь к остальным охотникам, и двинулся к Барлоу.

Его спутники образовали полукруг за спиной предводителя. Никто из них не направлял оружие в сторону ресторана. Барлоу был измерен, взвешен и признан неопасным.

– Доброго денечка, – сказал охотник и приложил два пальца к шляпе. – Позволите присоединиться?

Барлоу вежливо кивнул и указал ему на стул напротив. Охотник расстегнул пиджак, сел и протянул Барлоу руку:

– Рад наконец познакомиться, – сказал он. – Мистер Барлоу, я не ошибаюсь?

– Он самый, – ответил Барлоу, пожимая ухоженную мягкую ладонь. – А вы, полагаю, мистер Дерек, рекламационный агент?

– Вы только наполовину правы, – охотник улыбнулся и продемонстрировал очень белые, очень ровные зубы, которые весьма шли его гладкому загорелому лицу.

Такие лица с широкими скулами и выдающимся подбородком принято называть мужественными. Барлоу с юности настороженно относился к обладателям подобной внешности: они, как правило, считали, что Вселенная со всеми ее обитателями перед ними в неоплатном долгу.

– Я действительно представляю агентство «Дерек и Кларк». Мое имя Уильям Морган Кларк. Мой партнер Дерек в настоящий момент находится на борту «Брумхильды», нашего корабля, но видит нас и слышит каждое слово.

Кларк сдвинул рукав пиджака и приоткрыл смарт-браслет на запястье. Браслет подмигнул Барлоу зеленым огоньком активного канала.

– Для начала позвольте сказать, как я рад наконец с вами познакомиться, – с подкупающей искренностью произнес Кларк. – Ваше досье, полученное нами от нанимателя, изобилует просто невероятными подробностями.

Он покачал головой и звучно щелкнул языком:

– Подумать только, я сижу за одним столом с первооткрывателем Исчезающей Гробницы. С единственным человеком, который вернулся с Тропы Мебиуса и собрал все тринадцать Осколков Ксуфа. С самим…

– Здесь меня знают как Джона Барлоу, – мягко перебил его собеседник.

– Да-да, конечно, простите, – Кларк прижал обе руки к сердцу. – У вас были все причины сменить имя, лицо и место жительства.

– И одна из этих причин привела вас сюда, в Тихую Милю, – заметил Барлоу и принялся заново раскуривать погасшую сигару. – Я же не ошибусь, если скажу, что ваш наниматель – это Синдикат?

– Абсолютно верно. Но позвольте вас заверить, мистер Барлоу, это совсем не тот Синдикат, который вы знали.

Барлоу приподнял бровь. Синдикат Каморры, который он знал, был легальной вывеской одной из самых могущественных преступных группировок, действующих в Центральных Системах. Каморрианцы владели целыми планетами, собственным теневым флотом и парой десятков беспринципных сенаторов Конгресса.

– Времена изменились, – Кларк наклонился к нему и доверительно понизил голос. – В управляющем совете люди, которые понимают, что нельзя вести дела, как раньше. Они полностью готовы к компромиссам.

Барлоу обвел красноречивым жестом спутников рекламационного агента.

– Ваш компромисс выглядит вооруженным до зубов, мистер Кларк, – сказал он.

– Просто Уильям, прошу вас, – Кларк вздохнул. – Понимаю ваши опасения. Но и вы нас поймите: мы все-таки на Рубеже. Семьсот парсек до ближайшей густонаселенной планеты. Кто же мог подумать, что под названием Тихая Миля действительно скрывается такой очаровательный тихий городок. Кстати, а почему Миля?

– Главная улица, на которой мы сейчас находимся, длиной ровно в милю и упирается прямо в космопорт. Изначально, кроме нее, других улиц и не было.

– Прелестно. Такая подкупающая прямота. На карте я видел некий Мусорный Карьер. Дайте я догадаюсь – там расположена местная свалка?

– Именно, – в подробности Барлоу вдаваться не стал.

– Что ж, замечательно, что здесь нет Долины Смерти или какого-нибудь Ущелья Призраков, – Кларк хохотнул, довольный собственным остроумием. – Очень уютная планета. Совершенно не удивлен, что вы ее выбрали, Джон. Я же могу называть вас Джон?

Барлоу пожал плечами. Мол, как вам будет угодно.

– Так вот, Джон, возвращаясь к компромиссу, который я упомянул. Наш наниматель готов закрыть глаза на недопонимание, возникшее между вами шесть лет назад. Все, что интересует управляющий совет, – это карта Мордена, которую вы отказались передать представителю Синдиката.

Барлоу поморщился. Недопонимание, как деликатно выразился Кларк, закончилось резней, которую бойцы Синдиката учинили на базе искателей хидов. За прошедшие годы Барлоу так и не изжил в себе чувство вины за случившееся.

– Как прекрасно известно вашим нанимателям и вам, мистер Кларк, – сухо сказал он, – карта Мордена уничтожена.

– Увы, увы. Насколько все было бы проще, если бы карта уцелела, – с глубоким сожалением сказал охотник. – Если бы вы, Джон, передали ее Синдикату, как было договорено.

Уильям Морган Кларк медленно снял очки, сложил дужки и убрал их в карман пиджака. Он оперся локтями на стол, положил подбородок на переплетенные пальцы и добавил, пристально глядя в глаза Барлоу.

– Если бы вы не остались последним человеком в Галактике, который знает, как попасть к тайнику экспедиции капитана Мордена.

Темные глаза Кларка сказали Барлоу куда больше, чем одежда охотника или его манера вести беседу. Они как будто сразу состарили Кларка лет на десять, сделали их ровесниками. Глубокие морщины от частого прищуривания выдавали опытного стрелка, как и серебристые кольца оптических имплантов вокруг радужки.

Что-то безжалостное ощущалось в том, как агент Синдиката смотрел на собеседника, ни разу не моргнув с той секунды, как снял очки.

– Вы же не будете отрицать, что как минимум один раз побывали в тайнике, Джон? – спросил охотник после затянувшейся паузы. – Артефакты, которые помогли вам бежать, совпадают с описаниями в дневнике Мордена.

– Не вижу смысла спорить, – сказал Барлоу. – И не думаю, что для вас имеет значение, что я уничтожил карту после возвращения из тайника.

– Вы правы. Не имеет. Карта хранится у вас в памяти, хотите вы того или нет.

– А на Каморре-три специалисты Синдиката извлекут ее у меня из головы, хочу я того или нет. Вы же к этому ведете, мистер Кларк?

– То, что случится с вами на Каморре, не входит в мой контракт, – охотник развел руками. – Он подразумевает только то, что вы будете доставлены в штаб-квартиру Синдиката. Нам же с вами стоит сосредоточиться на том, что может случиться до вашего отлета.

Не отводя взгляда от глаз Кларка, Барлоу дотянулся до пепельницы и тщательно затушил сигару.

– Собираетесь перейти к угрозам? – спросил он. – Я в одиночестве и безоружен, так что это будет несложно.

Рекламационный агент покривил губы.

– Давайте оставим угрозы дикарям. Мы с вами цивилизованные люди, Джон, пусть и оказались в сложных обстоятельствах. И лучшим выходом из них будет прямо сейчас вместе отправиться в космопорт. На «Брумхильде» вас ожидает комфортная стазис-капсула. Закроете глаза здесь – проснетесь уже на Каморре.

Кларк постучал указательным пальцем по смарт-браслету.

– Мы с партнером замолвим за вас словечко перед боссами. Ставлю на то, что они к нам прислушаются. Поделитесь информацией и с чистым сердцем возвращайтесь в вашу Тихую Милю.

Барлоу мог бы возразить, что процедура извлечения памяти, которой его, без сомнения, подвергнут, в девяносто процентах случаев приводит к остановке высшей нервной деятельности. Еще он бы мог добавить, что в том маловероятном случае, если медики Синдиката не превратят его в растение, его все равно будут пытать и отправят в цистерну с растворителем.

Какие бы новые люди ни оказались в управляющем совете, каморрианцы останутся каморрианцами. Нельзя построить крупнейшую в Галактике криминальную империю, если ты подставляешь обидчику другую щеку.

Вместо этого он сказал:

– Не вижу других вариантов, кроме как принять ваше щедрое предложение, мистер Кларк.

Губы охотника растянулись в улыбке, не затронувшей его глаза.

– Очень рад, что не ошибся и вы действительно оказались разумным человеком, Джон.

– У меня же есть время до завтра? – уточнил Барлоу. – Закончить кое-какие дела, попрощаться с друзьями. Все полеты остановлены, так что деваться с планеты мне некуда. Вам с командой тоже наверняка не помешает расслабиться. Здесь буквально за углом есть чудесное место, называется «Последняя кружка»…

– Простите, Джон, но нет, – Кларк покачал головой. – Я достаточно внимательно изучил ваше досье, чтобы понимать: вы человек исключительной смекалки. Довериться вам было ошибкой, которую однажды совершили наши наниматели, и я ее не повторю. Мы с вами уйдем отсюда вместе и прямо сейчас.

Рука Барлоу, скрытая скатертью, проникла в карман брюк. Лежавший в нем овальный твердый предмет отозвался привычным электрическим покалыванием и холодом, оставляющим чувство онемения в пальцах. Его спрятанный козырь, единственное напоминание о прошлом, которое Барлоу носил с собой каждый день с момента переезда в Тихую Милю. Он мог воспользоваться им и раньше, но ему хотелось понимать, с кем он имеет дело.

Теперь, когда он сполна удовлетворил свое, стоит признать, весьма опасное любопытство, следовало переходить к самой важной части его плана: организации побега из Тихой Мили.

– Боюсь, мистер Кларк, – протянул Барлоу, не отнимая пальцев от предмета, который становился все холоднее, – в таком случае я вынужден отказаться.

– А я вынужден настаивать, – громко сказал агент.

Его слова, похоже, были условным сигналом. Ближайший к бистро охотник, точнее охотница, наставила на Барлоу ультразвуковой станнер. Остальные повторили ее движение стволами карабинов и лучевиков. Тарсид вскинул в боевое положение винтовку. Только гроф пока медлил, все еще не принимая позу агрессии.

За спиной Барлоу звякнул дверной колокольчик.

– Ай-ай-ай, – раздался голос хозяина бистро. – Как нехорошо. Нехорошо целиться в безоружного человека, да еще и постоянного клиента. Вынужден, сеньорита и сеньоры, попросить вас немедленно удалиться.

Слова Энцио сопровождались гудящим звуком, который был очень хорошо знаком Барлоу и казался совершенно неуместным в Тихой Миле. Он взглянул через плечо на хозяина ресторана. Веселый безобидный толстяк уже не выглядел столь веселым и столь безобидным теперь, когда у него был тяжелый противопехотный излучатель «Смерч».

Обширную талию Энцио сдавливал обруч баллистической подвески, которая помогала управляться с сорокакилограммовым «Смерчем». Его ладонь лежала на панели управления огнем, включенной в режим «рука мертвеца». Весьма предусмотрительный шаг. Если Энцио убьют и ладонь соскользнет, излучатель начнет стрелять.

Гудение, которое узнал Барлоу, издавал блок из шести стволов, который пока вращался вхолостую и был направлен в сторону охотников. Мало кто из них успеет увернуться или активировать защиту, когда «Смерч» начнет выжигать все живое и неживое в конусе поражения радиусом шесть метров.

Барлоу взглянул на грофа. Негуманоид мог успеть не только убить Энцио, но и удержать его руку на излучателе. Пальцы Барлоу вновь выбили по столу быструю дробь. Треугольное «лицо» грофа повернулось в его сторону. По укрывавшим небелковую плоть чешуйкам с шелестом пробежала быстрая рябь, как будто ветер гулял по верхушкам деревьев в бескрайнем лесу.

– Очень занятно, – произнес Кларк и откинулся поудобнее на спинку плетеного стула.

Вид нацеленного на его команду «Смерча» не произвел на охотника заметного впечатления.

– На тихой планете есть тихий город, – произнес он, щурясь в сторону Энцио. – В нем есть улица длиной ровно в милю, а на ней уютный ресторан. В ресторане подсобка, где тихоня-хозяин держит не только продукты, но еще и излучатель военного образца. Известно ли дорогому хозяину, что за одно только хранение «Смерча», не говоря уже о применении, ему светит пожизненно добывать руду на астероидах?

– Не вам разъяснять мне законы, сеньор, – сказал Энцио. – Повторяю последний раз: уходите, veloce².

Барлоу набрал полную грудь воздуха и приготовился задействовать лежащий в его кармане хид.

– Уильям, – произнес незнакомый Барлоу вкрадчивый голос. – Я думаю, господин Энцио выразился предельно ясно. Не стоит злоупотреблять его гостеприимством.

Голос доносился из браслета на запястье Кларка и, без сомнений, принадлежал таинственному Дереку. По тому, как беспрекословно подчинился Кларк, Барлоу сделал вывод: тот хоть и считал себя совладельцем, играл у Дерека вторым номером.

– Прошу меня простить, – сказал охотник, обращаясь к хозяину бистро. – Не хотели доставить вам беспокойство. Мы уже уходим.

Барлоу не уловил знак, который Кларк, видимо, подал остальным рекламационным агентам. Стволы уставились в землю.

Охотник с деланной неторопливостью достал из кармана и надел очки. Поднялся и стряхнул с рукава невидимую пылинку.

– Мистер Барлоу, – сказал голос из браслета. – Мне хочется думать, что, соглашаясь с моим партнером, вы не пытались ввести его в заблуждение. У вас есть двадцать четыре часа. Завтра в полдень Уильям встретит вас на пустыре перед вашим домом и проводит до космопорта. Буду с нетерпением ждать нашей встречи.

– Я тоже, мистер Дерек, – сказал Барлоу. – Я тоже. С нетерпением.

Зеркальные стекла очков Кларка плеснули в Барлоу расплавленным светом белой звезды.

– Приятно было пообщаться, Джон, – сказал он и коснулся пальцами шляпы. – До завтра, – затем Кларк приветливо кивнул хозяину бистро, как будто тот провожал его не стволами «Смерча», а рюмкой домашнего мараскино. – Прощайте, Энцио.