Мама, держи меня за капюшон!

Им невдомек было, что Лиза вовсе не была одна. Соседи ее, Михаил и Галина, поддерживали ее все то время, пока болела мама, а потом помогли с подготовкой и присматривали за Полиной. Бездетные, но очень добрые люди, они считали девочку своей внучкой, а Лизу – дочерью.

– Своих Господь не дал, – вздыхала Галина. – Зато послал вас с Полюшкой. Решишь уезжать, Лизок – твое дело. Только ты уж не гони нас! Позволь хоть изредка в гости наведываться да смотреть, как Полинка растет. И сами приезжайте! Мы тут за всем присмотрим. Ты не сомневайся! А ты решай, как лучше будет для вас. Поля растет. Ей учиться нужно. Учительница говорила, что она очень умненькая. Вот и думай! Школа у нас хорошая, да только довольно ли ее будет для девочки? Мама твоя очень хотела, чтобы вы в город переехали.

Лиза после этого разговора решила сделать так, как хотела мама. И теперь вела дочь в новую школу.

День мелькнул, как и не было. Полина осталась довольна и новым классом, и школой. У нее начались учебные будни, а Лиза с головой ушла в работу, понимая, что теперь им с дочерью рассчитывать не на кого.

Первое же родительское собрание стало для нее откровением. Ор, который стоял при обсуждении подарков для детей к Новому году, стоял такой, что ей просто захотелось заткнуть уши и выбежать вон из класса. Она поймала взгляд учительницы, которая зажалась в углу за своим столом, и поняла – ей тоже происходящее не нравится.

Ольга Михайловна была молодой, не очень опытной и до истерики боялась бойких руководителей родительского комитета, которые второй год командовали парадом, не обращая внимания на руководство школы и классного руководителя.

Она даже не пыталась вмешаться в происходящее, но после собрания сама подошла к Лизе.

– Удивлены? Так у нас всегда. Вы внимания не обращайте. Они вообще-то хорошие. Просто кричат очень уж громко.

– Это да…

– Я хотела с вами о Полине поговорить.

– Что-то случилось? – встревожилась Лиза.

– Даже не знаю, как и сказать… Понимаете, она покупает булочки на переменах…

– Знаю. Ведь деньги на это я ей даю. Ей не очень нравится еда в столовой, и я не хочу, чтобы она ходила голодная.

– Дело в том, что Полина ест очень хорошо. Не капризничает. Но не булочки.

– Постойте, я что-то совсем ничего не понимаю! Она покупает булочку, но ее не ест?! А что же она с ней делает?

– Я хочу, чтобы вы сами спросили у нее об этом.

– А вы знаете?

– Да. Знаю. Но хочу, чтобы она сама вам рассказала. Одно могу сказать. У вас есть повод гордиться вашей девочкой.

Лизе ничего не оставалось, как только кивнуть в ответ. Домой она пришла несколько озадаченной.

– Поля, ты мне можешь кое-что объяснить?

– Что, мамочка? – Полина с готовностью отодвинула от себя тетрадь с задачками.

– Ах, ты хитрюга! – Лиза невольно улыбнулась. – Решила, что мы беседовать будем, а не математику решать?

– Ага!

– Ну уж нет! Давай так – я тебе задачку, а ты мне решение!

– Интересную?

– Очень! Слушай! Есть девочка, у которой в кошельке денежка. Девочка идет и покупает в буфете булочку. Денежку она заплатила и булочку получила. Пока все понятно? Хорошо. А теперь вопрос. Девочка булочку не ела, но та куда-то делась. И теперь у девочки ни булочки, ни денежки. Вопрос: куда делась булочка?

Полина посерьезнела и опустила глаза.

– А ты сердиться не будешь?

– Поля, я не знаю. Для начала мне нужно понять, что происходит.

– Понимаешь, мамочка, у нас в классе есть мальчик… У него тоже только мама… Как ты у меня. Но… Он все время голодный!

– Он не ест с вами?

– Ест. Но ему все равно мало. Я спросила, завтракает ли он утром.

– И что он сказал?

– Ничего. Рассердился. И обиделся на меня.

– Но булочку потом взял?

– Да. Он очень голодный был…

Полина чуть не разревелась, но Лиза обняла ее и прижала к себе.

– Не плачь, маленькая! Ты самая добрая девочка на свете!

– Бабушка тоже так говорила… А еще говорила, что нужно делиться хлебом с тем, кто голодный! Булочка – это ведь тоже хлеб?

– Конечно, Поля. Хлеб…

Наутро Лиза позвонила Ольге Михайловне.

– Выяснили в чем дело?

– Да.

– У вас очень хорошая, добрая девочка. Знаете, как она отдавала эти булочки Коле? Просто оставляла на столе рядом с его тарелкой. Ничего не говоря. Ничего не объясняя. Я никак не могла ожидать от ребенка ее возраста такого такта. Простите, что не вмешалась в эту ситуацию сразу. У Коли очень сложная ситуация в семье. Его мама… Как бы это сказать помягче… Злоупотребляет крепкими напитками. У нее очень непросто жизнь складывается, и мальчик стал просто заложником сложных семейных обстоятельств.

– Настолько, что она его перестала кормить?

– И это тоже. У нас есть в классе папа, который один воспитывает дочь. Узнав о том, что Коля ходит в школу в стареньких кедах, он купил мальчику туфли и кроссовки. Просто по собственной инициативе. Я не хочу поднимать этот вопрос на собрании. Вы же видели, чем это может обернуться.

– Понимаю. Вот только одного понять не могу. Колина мама позаботилась о его питании в школе. Значит, не настолько все плохо?

Ольга Михайловна замялась, и Лиза поняла:

– Это вы? Вы оплачивали его питание?

– Да, я, – не стала отпираться учительница. – Я не могла позволить ребенку остаться голодным.

– Что мы можем сделать?

– Уже ничего. Процесс запущен. Я говорила с директором школы, и она занялась этим вопросом. Маму Коли ограничат в родительских правах, и мальчика передадут на воспитание отцу. Как выяснилось, у него не было информации о том, как живет ребенок. Расстались они с мамой Коли со скандалом, и она не давала сыну видеться с отцом. История сложная, но я надеюсь, что скоро все наладится.

– Я тоже на это надеюсь! – Лиза распрощалась с Ольгой Михайловной и улыбнулась уже спокойно и радостно впервые с того момента, как не стало ее мамы.

А спустя пару недель Полина, проснувшись в субботу позже обычного, притопала на кухню и захлопала в ладоши, увидев, чем занимается Лиза.

– Мамочка, тесто!

– Да, маленькая! Будем печь пирог!

– Ура!

– Скажи, а Колю уже забрал папа?

– Да. Ольга Михайловна сказала, что Коля теперь будет учиться в другом городе. И знаешь, мамочка, я очень рада за него! Он так улыбался, когда она об этом говорила! Это же значит, что у него теперь все будет хорошо?

– Думаю, да. Ты пожелала ему что-нибудь на прощание?

– Нет, – Полина отщипнула кусочек теста и взяла скалку, лежавшую на столе. – Телефон же есть. Зачем нам прощаться? Я купила ему булочку.

Лиза рассмеялась и кивнула:

– Молодец!

Ваня

– Алена, посмотри, кажется, опять тот мальчик…

Ирина Петровна поманила жестом начальницу к окну. Алена отложила в сторону стопку меню и подошла к шеф-повару своего небольшого кафе. Дородная Ирина Петровна немного подвинулась и показала Алене на мальчишку, который вертелся возле рабочих, делающих новые ступени у входа в кафе. Мальчик не просто крутился рядом с рабочими. Алена увидела, как бригадир кивнул, и парнишка принялся перетаскивать плитку поближе к ребятам, которые укладывали ее на ступени. Каждую плиточку он брал очень осторожно, как стеклянную.

– Ира, как думаешь, сколько ему лет?

– Да лет восемь-девять, глянь, какой щупленький. И одет кое-как. На улице не май, а он в легкой курточке.

– Что делать?

– Да пока ничего. Посмотрим. Он наверняка опять с ними обедать придет, вот тогда и поговорим. – Ирина Петровна кивнула своим мыслям и пошла на кухню.

Кафе на центральной улице городка досталось Алене от отца. Год назад он, удовлетворенно оглядев заведение, подозвал к себе дочь:

– Справляешься! Молодец! Ну тогда поехали!

– Куда, пап? У меня банкет на тридцать человек сегодня, мне некогда.

– К нотариусу. Оформлять будем.

– Да что оформлять? – мысли Алены были заняты работой, и она никак не могла взять в толк, чего хочет отец.

– Кафе на тебя оформлять, балда! Будешь тут хозяйкой. Ты и так рулишь здесь уже второй год, я только наездами бываю, вот и принимай окончательно владения.

Алена застыла, открыв рот и не веря своим ушам.

– Рот закрой, дочь, муха залетит, хоть у тебя их тут и нет. И собирайся, у меня мало времени.

Алена взвизгнула и повисла на шее у отца.

– Задушишь родителя – останешься сиротой! – прохрипел тот, целуя дочь в макушку. Маленькая ростом Аленка едва доставала папе до плеча.

Александр Николаевич растил дочь один. Жены не стало, когда Алене едва исполнилось пять. Приехавшая через неделю бабушка Алены отвесила сыну хороший подзатыльник и забрала у него графинчик.

– Ты чего удумал? Совсем сиротить ребенка? А ну-ка, поднимайся! У тебя есть чем заняться.

С Ниной Ивановной шутки были плохи. Она живо навела порядок в квартире, накормила сына и внучку горячим и сказала:

– Я на неделю, больше не могу. Хозяйство ждать не будет, а Маша, соседка, согласилась только неделю приглядеть. Поэтому давайте-ка, соберитесь, чтобы я была спокойна.

По-житейски мудрая Нина Ивановна не стала забирать внучку к себе, рассудив, что сын возьмется за ум, только если будет о ком заботиться. Так и вышло. Александр готов был пить до черноты и полного забвения, чтобы не думать о том, что его Лида больше никогда не появится на пороге комнаты и не спросит:

– Чаю хочешь? Или покормить тебя?

Но, прислушавшись к матери и посмотрев на дочку, понял, что исправить уже ничего нельзя, а ребенок не виноват, что у отца на душе вьюга метет темной ночью.

Он сидел на кухне, обняв чашку с горячим чаем ладонями, и слушал маму, которая говорила:

– Сыночек, боль пройдет, время надо. А вот Лидочка тебя по голове не погладит, если ты к ней заявишься, дитя своего бросив. Совесть поимей! Дитё и так мать потеряла, а ты ее еще и отца лишить хочешь!

– Мам, хватит, все я понимаю. Только больно так, что душа наизнанку…

Нина Ивановна подошла и обняла своего уже седого немного сына.

– Знаю, мой хороший, знаю. Не противься ей, дай волю. Поплачь, полегче станет.

И высокий широкоплечий Саша, без малого тридцати пяти лет от роду, вдруг почувствовал себя таким маленьким мальчиком, как тогда, когда мама мазала зеленкой сбитые коленки и приговаривала:

– У кошки боли, у собачки боли, а у Сашеньки – заживи…

Слезы нашли выход, и он, уткнувшись в мамины руки, впервые с того страшного дня, как узнал о диагнозе Лиды, заплакал.

– Вот и хорошо, вот и ладно… Плачь, мой хороший, пусть уходит боль… – Нина Ивановна, гладя сына по голове, сама смахивала украдкой слезы.

Так они просидели почти до утра.

А неделю спустя, убедившись, что Аленка снова ходит в садик, а сын вернулся к делам, которые совсем забросил в последнее время, Нина Ивановна уехала домой, пообещав забрать Аленку на все лето.

Год спустя Александр Николаевич открыл еще одно кафе, потом – ресторан, и дела поглотили его целиком. Женщины в его жизни, конечно, появлялись, но он дал себе зарок и держал его, что мачехи у Алены не будет.

А Аленка росла, училась, радуя отца успехами. Ей легко давалась учеба, но больше всего на свете она любила крутиться на кухне, помогая поварам, и с рук учиться готовить даже самые сложные блюда. К четырнадцати она освоила кухню не только в кафе, но и почти все меню ресторана, и отец стал привлекать ее к работе уже как партнера, обучая, объясняя тонкости работы.

– Подрастешь – сдам тебе дела и уеду жить на Бали!

– Совсем уже?! Ты меня бросить решил? – Алена возмущенно начинала пыхтеть.

– Шучу! – отец целовал в нос покрасневшую от возмущения дочь. – Куда я от тебя денусь?!

– То-то!

Окончив школу, Алена выбрала вуз и параллельно продолжала все больше помогать отцу в работе. На третьем курсе она познакомилась с Андреем и через год привела его знакомиться с отцом:

– Папка, только не включай сурового батю, ладно?

– А что так? Или нравится сильно? – рассмеялся Александр.

– Я его люблю…

– Вон оно что! Тогда ладно… – Александр Николаевич посмотрел на дочку. – Когда ты только вырасти успела, заяц?

– Да как-то так, папка. – Аленка прижалась к отцу, а потом лукаво посмотрела на него. – Еще и дедом тебя сделаю, будешь знать!

– Что, уже? – отец ошарашенно посмотрел на Алену.

– Нет, не падай в обморок, я девушка порядочная! Кто воспитывал? Во-о-т! Только «опосля свадьбы»! – протянула Аленка голосом мультяшного персонажа.

– Вот егоза! – Александр отмер и отвесил дочке легкий подзатыльник. – Попугай отца!

– Да я что? Я – ничего! – Алена чмокнула родителя в щеку и побежала на кухню, доделывать десерт для вечера.

Свадьбу они играли в отцовском ресторане. Родители Андрея слегка стушевались, когда увидели большой зал и богато накрытые столы. Александр поспешил их успокоить, понимая, что подобный размах не под силу водителю и учительнице.

– Один раз детей женим, вот и постарался. Дочка-то у меня одна.

Со свекрами Алена быстро нашла общий язык. Сложнее было с сестрой Андрея. Лиза мечтала жить на широкую ногу, но работать при этом не стремилась. Мало ли возможностей для молодой и красивой девушки. Не раз свекровь просила Алену поговорить с дочкой:

– Аленушка, ты умница! Поговори с Лизой, может быть как-то направишь ее. Мы с отцом уже отчаялись.

Алена категорически не хотела работать ментором и под любым предлогом съезжала с этой темы, переводя разговор на другое.

Лиза одно время попросилась на работу в ее кафе, но спустя пару недель уволилась:

– Не для меня это, подносы таскать! Вот если бы администратором… Но ты же не возьмешь меня!

– Конечно, не возьму, ты не знаешь ничего и не умеешь, а учиться не хочешь. Это не развлечение, Лиза, это то, что кормит меня и мою семью.

Лиза возмущенно фыркнула. Она знала, на что сейчас тонко намекнула Алена. Год назад матери сделали операцию, и все расходы на себя взяли Алена с Андреем. Отец же, рассердившись на дочь, которая, вместо того чтобы устроиться куда-то и подработать, помочь, только просила деньги, выставил Лизу из дома. Правда, ненадолго. Через месяц скитаний по подружкам она вернулась и, поплакавшись в жилетку отцу, получила прощение. Немного помаявшись, она устроилась на работу администратором в салон красоты и без конца жаловалась Алене, какая тяжелая работа, как придирается начальница:

– Я что, не человек, что ли? Перепутать не могу ничего, ошибиться?

– Лиза, ты напортачила почти на двадцать тысяч с поставщиками. По-твоему, эти деньги твоему работодателю с неба упадут?

– Не будь занудой! Подумаешь! Копейки!

Алена только качала головой, а про себя думала: «Хорошо, что я ее не взяла на работу, наплакалась бы».

Из кухни выглянула Ирина Петровна и позвала Алену:

– Готово все, зови рабочих. И на мальчишку внимания пока не обращай, а то удерет. Пусть за стол сядет.

Алена кивнула.

Вскоре вся бригада дружно принялась за обед, а Алена тихонько подсела к сидящему с краю мальчику.

– Привет! Меня Алена зовут.

– Привет! – мальчишка настороженно посмотрел на девушку и отложил ложку.

– Ты ешь-ешь! Не отвлекайся сильно. Я видела, что ты этот обед отработал. Как тебя зовут?

– Ваня. Иван Лебедев.

Мальчик снова взял ложку и, продолжая есть, уже с любопытством поглядывал на Алену.

– А, скажи мне, Иван Лебедев, тебе, наверное, деньги сильно нужны? На что-то копишь?

– Нужны. Но нет, не коплю. Не получается, – Ваня вдруг улыбнулся настолько открытой детской улыбкой, что Алена невольно улыбнулась в ответ.

– А что так?

– Да я же не взрослый еще. На работу меня не берут и денег не дают почти, так, мелочь, но на хлеб хватает, и то хорошо. А еще хорошо, когда так, как сегодня – поесть можно с бригадой.

– Вань, а почему тебе работать приходится?

Ваня насупился и уткнулся в тарелку.

– Ты пойми, я не просто так спрашиваю.

– Знаю. Только не буду я рассказывать.

– Почему?

– Потому что одна такая уже спрашивала, а потом к нам из опеки приходили. Хорошо, что я дома был и Машку не забрали.

– А почему должны были забрать Машу?

– Потому что мама болеет. Но вы не думайте! – вскинулся Ваня, – Я дома все-все делаю и Машку в садик отвожу и забираю. Она неголодная.

– Да, я-то вижу, что ты молодец и настоящий мужчина! Правда, Вань, то, что ты так заботишься о маме и сестре – это очень много значит. Значит, что ты уже понял все о мужских обязанностях. Можно спрошу?

– Да.

– А папа ваш где?

– Нет его. Уехал на заработки и не вернулся. Мама сначала ждала, а потом перестала и мне запретила. Это уже давно было.

– Понятно…

– А вы никому не расскажете?

– Нет. А зачем?

– Ну мало ли. Взрослые иногда думают, что нам будет лучше так, как они придумали. Да только они ничего не знают. Разве мне будет лучше в интернате, когда Машка будет в детдоме, а мама непонятно как одна? А так – я рядом.

– Я никому не буду рассказывать, только при одном условии.

– Каком?

– Ты можешь мне рассказать, что с мамой?

Алена очень внимательно выслушала Ваню и, поставив перед ним тарелку с десертом, который принесла Ирина Петровна, отошла в сторонку и набрала номер отца.

– Папа, мне помощь нужна. Да! Ты с дядей Петей давно виделся? Можешь ему набрать? Есть женщина, нужно ее на обследование пристроить. Что-то с сердцем. Это же его профиль? Ну, вот и я о чем! Спасибо, папка, жду!

Алена отбила вызов и отозвала бригадира рабочих в сторону:

– Руслан, вот здесь еще за сегодняшний день. Эти деньги нужно передать Ване как зарплату.

Руслан серьезно кивнул и, спрятав в карман полученные наличные, спросил:

– Пожалела?

– Нет. Просто любой труд должен быть оплачен. Но смотри: увидит кто, может тебе влететь, что ребенок в бригаде.

– Знаю, но и выгнать его не могу, парень всю семью кормит.

Через два дня Алена познакомилась с мамой Вани, уставшей, еще молодой женщиной, которая из последних сил старалась работать, но, судя по состоянию ее здоровья, была уже на последней черте. Алена с трудом уговорила ее лечь на обследование в кардиоцентр:

– Марина, я все понимаю, ты за детей волнуешься, но разве им лучше будет, если тебя не станет? – жестко припечатала Алена, когда аргументы «по-хорошему» договориться закончились. – Я присмотрю за ними, а ты должна сейчас, в первую очередь, о себе подумать.

– Хорошо… – прошелестела Марина. – Спасибо тебе! Только… Зачем тебе это?

– Сама не знаю. Просто надо. Я это для себя делаю, понимаешь?

– Нет, – улыбнулась Марина.

– Вот и я не очень. Мне один хороший человек показал, что иногда нужно что-то делать просто потому, что так нужно и все… Других причин не надо искать. Он меня многому научил, этот человек… – Алена глянула в сторону Вани, который наливал чай сестре и пятый раз терпеливо убирал руки малышки от горячей чашки, уговаривая подождать, пока он разведет кипяток прохладной водой.

Ваня с Машей прожили у Алены четыре месяца, пока мама проходила обследование, ей делали операцию, и после она ездила в санаторий, чтобы восстановиться. Ваня не знал, как помочь Алене, пытался влезть везде, где можно и нельзя. Чтобы угомонить мальчишку, Алена придумала ему задание в кафе: сворачивать салфетки, вставлять листы в меню, помогать Ирине Петровне на складе. И гоняла его за учебу, которую тот основательно запустил, пытаясь взять на себя обязанности мужчины в доме.

– Это главное, что ты мне должен! Понял? Закончить школу так, чтобы я от счастья рыдала на линейке!

– Сделаем! – серьезно сказал Ваня.

Однажды Ваня пришел в кафе после школы не один. За ним семенила маленькая седая старушка.

– Алена! – мальчик дернул за рукав считающую ящики в кладовой девушку. – Я сегодня обедать не буду, в школе поел.

– Ой-ли? – Алена внимательно посмотрела на парня.

– Ага. Можно, вместо меня Варвара Ивановна поест? Она два дня уже ничего не ела, у нее пенсию украли, когда с почты шла.

Алена выглянула из кухни. За столом она увидела Варвару Ивановну, которая явно собиралась куда-то уходить.

– Держи свою бабушку, пока она не удрала, Вань! И да, можно, но если сам с ней поешь, понял?

– Ага! – радостный Ваня убежал в зал, а Алена задумалась.

Вечером она посадила Ирину Петровну и Ольгу, су-шефа, и сказала:

– Разговор есть! Хочу организовать пару раз в неделю обеды для пенсионеров. Пенсии нынче – кот наплакал. А так хоть два раза в неделю, но поедят по-человечески. Что скажете?

– Идея богатая, конечно, только где ты их брать будешь, тех пенсионеров? Много мы не потянем, сама знаешь, какое время сейчас, окупаемся еле-еле. А «сарафанное радио» работает будь здоров, завтра здесь весь район будет.

– А вот это мы Ивану поручим. Он район знает, пусть работает. Пусть найдет тех, кому действительно эта помощь нужна как воздух.

Женщины кивнули друг другу и стали составлять меню.

Ваня не подкачал, и спустя пару недель в кафе по вторникам и четвергам накрывали отдельный стол, где кормили восемь человек. Алена сбегала на это время куда-нибудь по делам, чтобы не слушать панегирики в свой адрес.

Если бы кто-то ее спросил, зачем ей это надо? Пенсионеры, обеды… Она опять не смогла бы ответить. Надо, и все!

А спустя еще неделю вернулась посвежевшая и поздоровевшая Марина и забрала детей.

– Господи, что ты с ними делала? Сливками откармливала? – тормошила она сына и дочку, поглядывая на Алену. – Как мне благодарить тебя, Аленушка?

– Никак, ты мне спасибо уже говорила! – рассмеялась Алена. – Лучше скажи мне, кем ты раньше работала?

– Бухгалтером на заводе.

– Администратором ко мне пойдешь? Совсем зашиваюсь, а отец мне второе кафе передать хочет.

– Да как же… – растерялась Марина, – я ж не умею ничего.

– Справишься! Я покажу и научу, если готова.

Марина встала, отстранила детей и обняла Алену:

– Спасибо! Ты мне и здоровье, и детей, и работу, а я?

– А ты мне «свободу попугаям»! – рассмеялась Аленка и обняла в ответ Марину. – Я не так бескорыстна, как ты думаешь! – Алена скорчила зловещую гримасу.

– Да было б с меня чего взять! – расхохоталась Марина. – Вон мое богатство, другого не нажила! – она махнула в сторону детей.

– Такое богатство – самое главное! – задумчиво произнесла Алена и решительно кивнула. – Все! Договорились! Послезавтра выходишь, я тебя жду к девяти.

Алена ехала в сторону дома, когда у нее запел телефон.

– Привет, Лиза! Почти дома. Ну заходи. Хорошо.

Золовка появилась на пороге через минуту после того, как Алена зашла в квартиру.

– Ты мне нужна!

– Что случилось?

– Ты же помнишь, что у меня день рождения?

– Конечно.

– Ну так вот! Я придумала, какой подарок я себе хочу от вас с Андреем!

Алена открыла рот и закрыла обратно. Вообще-то подарок Лизе она уже купила. Красивые дизайнерские сережки, которые та просила уже второй год. Но сейчас Алена решила дослушать, что ж там придумала Елизавета на этот раз.

– Вы подарите мне банкет. Я уже друзей позвала. Будет человек сорок, может, чуть больше.

– Лиза, а ты в курсе, сколько стоит такой банкет?

– А в чем проблема? На всяких чужих людей, стариков каких-то у тебя деньги есть, а на меня нет? Тебе это вообще ничего не стоит.

– Нет, моя дорогая, стоит, и очень много. Поэтому, если ты хочешь устроить праздник в кафе…

– Не в кафе! – почти взвизгнула Лиза. – Какое кафе! Где я и где кафе! Я имела в виду ресторан твоего отца!

– Еще лучше! – Алена уже откровенно рассмеялась. – Если ты изначально туда хотела, то почему не к нему, а ко мне пришла? Это папино заведение.

– Но ты же можешь с ним договориться?! Имей совесть!

– Совесть? – за спиной Лизы появился Андрей, который вернулся с работы и слышал часть разговора. – Это ты тут о совести вещаешь?

– Андрей! Ну хоть ты ей скажи! Каких-то там она кормит, а родственнице устроить праздник – совести не хватает!

– Вот что, самая совестливая в мире девушка! Сделай так, чтобы через минуту я тебя долго искал и не нашел! Поняла?

Лиза удивленно посмотрела на брата.

– Ты что? Ты вот так со мной? Я же уже людей пригласила! Как я буду выглядеть?

– А это уже твои проблемы. Научись думать о последствиях своих действий.

– Ну… вы… и… вообще! – возмущенная Лиза не могла найти слов и, повернувшись, бросилась вон из квартиры.

Алена выдохнула и опустилась на пуф в прихожей.

– Ну вот… Поссорились…

– Да ладно! – махнул рукой Андрей. – Лизку не знаешь? Прибежит мириться, как только деньги нужны будут. Не расстраивайся!

– Даже не подумаю. Мне нельзя! – лукаво улыбнулась Алена.

– Почему?

– Потому! – она взяла руку мужа и положила себе на живот. – Потому что!

– Аленка?! Правда?

– Ага!

Андрей обнял жену. Она поцеловала мужа и дотянулась до телефона: