Заклинатели духов

– Понятно. – Закивал следователь и перешел на новую тему: – А почему дух из вас уходить не пожелал? Живую душу потребовал, Василия Петровича с собою забрал.

– Ох, и трепло же Светланка! – Ведунья укоризненно покачала головой.

– Здорово вы их разыграли, – похвалил Егор Ильич.

– За кого вы меня принимаете?! – взвилась Тамара. – Я мошенничеством не занимаюсь.

– Объясните тогда.

– Тело человека – сосуд. В него любая душа может прийти и уйти, если разрешить. Вот дух моим телом и завладел. Творил, что хотел. Я ничего не помню, ничего не знаю. Других спрашивайте.

– То есть проклятия – средневековье, а вселение духа – нет? – выводил следователь ведунью на чистую воду.

Тамара заерзала на стуле.

– Понимаете, много досужих слухов ходит. Не все из них правда, маленькая часть. Но народ всему рад верить.

– Понятно. Они верят, а вы их веру поддерживаете, – протянул Егорка. – Кстати, что там за ворота для царя открылись?

Ведунья раздраженно цокнула и покачала головой.

– Ой, до чего дурная Светланка иногда. Где только ее голова витает?! Ведь умная баба, а такую пургу несет.

– Так что там про ворота? – не сворачивал с темы Егор Ильич.

– В большие славянские праздники распахиваются врата в прошлые века. Энергия старинная прибывает, можно древние души на разговор пригласить. Только осторожным следует быть, духи те очень сильны. Я потому свое тело и предоставила. Знала, что справлюсь, – серьезно объяснила Тамара.

– А можно и в другое тело духа загрузить? – нарочито удивился следователь.

– Да в любое. Мы обычно по очереди дежурим: тело собственное для вселений предоставляем. Сегодня я сама вызвалась, чтоб царя Ивана Грозного пригласить.

– Ага, все-таки ваша инициатива была, – поймал Егорка.

– Моя, – не стала отпираться ведунья.

В дверь постучали, забежала девчушка лет десяти. Она подошла к Тамаре и крепко ее обняла.

– Привет, бабуля!

– Привет, Лёлик! Принесла?

Девочка протянула паспорт, завернутый в полиэтиленовый пакет.

– Спасибо. Приходи ко мне вечером в гости, я блинов испеку.

Девочка кивнула, окинула любопытным взглядом компанию и убежала.

Тамара отдала документ следователю. Тот старательно внес данные и спросил:

– С кем еще из присутствующих у Василия конфликты случались?

– Я ток про бабу Зину знаю. Тару он ей разбил.

– Какую тару? – встрепенулся Егор.

Жанна тоже навострила ушки: уже второй человек про тару вещает.

– Ценную, – сообщила Тамара.

– Точнее!

– Не знаю я. Она так сказала. Может, бутылку. – Ведунья пожала плечами.

Егор кивнул, приглашая поведать.

– Я лишь конец истории услышала. Упала бабушка и тару разбила. Вы лучше ее спросите.

– Обязательно спросим. Еще с кем-то ссорился достойный человек Василий Петрович?

Ведунья задумалась, сомнения метались по ее лицу.

– Не хотела ябедничать, но Светлана заслужила. Сколько про меня лиху наговорила. И я в долгу не останусь.

Глаза Егора заблестели от предвкушения, а Тамара продолжила:

– Когда пару лет назад Василь здесь появился, они с мэром сразу и спелись. Он все конкурсы выигрывал, поселок ремонтировал. А полгода назад перестал вдруг, другие фирмы стали заказы получать. Говорят, сильно они со Светланкой поругались. Петрович даже жалобы повсюду накатал, вроде проверка в администрации ожидается.

– Личная неприязнь… Отлично! – Егор оживился, задвигался, скрипя стулом. – А расскажите-ка сегодняшнее утро по порядку. Кто когда пришел? Особенно интересует, кто к столу подходил и что ел.

Ведунья закатила глаза вверх вправо и заговорила:

– Я пришла второй. Светлана уже закрыла шторы и заварила чай. Я съела пирожок с рисом. Вкуснятина. Почему все помешаны на капусте?! Рис гораздо приятнее. Потом я переставила стулья к окну, на полу начертила круг белым мелом и начала подготавливать себя.

Далее зашла Люда и принесла жаренные пирожки с картошкой. Они со Светланой у стола тусовались, что-то жевали. Не упомню.

Затем прибыли заводские: Василь, его секретарша Люба и видный мужчина с шофером. Тот две коробки нес. Распаковал – там пирожные и торт оказались. Люба хмурая уселась на лавочку в левом углу зала, у самого окна. Сестры не разговаривали.

– Какие сестры? – Глаза следователя заблестели от предвкушения.

– Ну, Люба и Светлана. Она не сказала разве? – В голосе Тамары послышалось ликование.

– Я сам не спросил, – попытался сохранить лицо Егор.

Ведунья покивала головой: «Ну да, ну да», – и объяснила:

– Понимаете, они же очень близки. Мать умерла, когда Любе десять было. Отец запил, так Света сестру к себе жить забрала. Хоть сама на сносях ходила, только замуж вышла. Люба ей благодарна. Сестра ей и учебу оплатила. Отец их недавно умер, Люба в родной дом заселилась. Они не разлей вода были, а тут вдруг не общаются. Первый раз такое видела.

– Действительно, странно, – согласился Егор. – Что дальше происходило?

– Точно не помню, я реквизит готовила. Два подноса поставила на пол, свечи в центр поместила. А они вокруг все бегали к столу и обратно. Потом пришли Таисия и дочь ее Соня, тарелки с выпечкой принесли. Снова все к столу подходили. Видела Тасю, Соню, Василия и даже шофера.

Последней баба Зина приковыляла, держась за трость. Она сразу пирожок с картошкой взяла, громко хвалила. Я и запомнила.

Далее я одевала мантию, Людмила мне помогала, толком ничего не припомню. Времени уже за девять, а около стола еще крутились Тася и Василь. Я на них шикнула: «Договорились же, чаепитие и жрачка после. Тася, свет погаси». Она выключила и пришла. Следом прибежал жующий Василь.

– Что он жевал? – оживился Егор.

Тамара пожала плечами.

– Я к нему в рот не заглядывала.

– Ладно, рассказывайте дальше, – подбадривал следователь.

– Все, кроме Любы, встали в круг, – продолжила ведунья.

– А она чего?

– Люба в углу зала на скамеечке разместилась. Голова у нее с утра болит, слабость одолела, – объяснила Тамара.

Егор понимающе кивнул.

– Я села на тубарет, Людмила начала вызов. Я отключилась.

– А что увидели, когда пришли в себя?

– Все стояли на коленях испуганные. Даже Люба в своем углу. Забормотали, что дух уходить не желал, ругал их сильно и обещал душу живую забрать. Тут Василь и рухнул на пол. Приступ начался.

– А что за приступ? – будто не зная, допрашивал Егор.

– Аллергия у него на яйца.

– Вы об этом знали?

Тамара улыбнулась.

– Да весь поселок о том знает.

– Как давно знаете? – дотошно выспрашивал детали следователь.

– Почти сразу по приезду у Василия приступ случился, – рассказала ведунья, – Мы как раз собрались только, еще духа не позвали. Жутко он выглядел. Скорую вызывали. После стали серьезнее к наличию яиц относиться, никто не хочет человека убить.

– Приступ начался, – напомнил Егор, – Что дальше?

– Люба шторы распахнула. Соня и Тася кинулись искать шприц, но не нашли. Соня зарыдала: «Мама, что мы наделали!». Таська ее от греха подальше домой за лекарством и отправила. Нечего смерть наблюдать. Василь умер.

– Как определили? Вы его пульс проверили? – уточнил следователь.

– Я вижу, как душа покидает тело. Мне незачем пульс проверять, – усмехнулась ведунья.

– Ясненько. Так и запишем: проклятия не работают, но душа покидает тело и духи вселяются туда. Кстати, а чего никакой царь в Василия Петровича не загрузился, свободный же сосуд и врата раскрыты? – потешался Егор.

– Тело мертвое, а нужно живое, – не моргнув глазом, объяснила ведунья.

Следователь вздохнул, апатично спросил:

– Итак, Василий умер. Дальше что?

– Любу затошнило, она зеленая выскочила из зала. Потом прибежали Соня с Василиной, дочерью Василя, и воткнули шприц. Но было уже поздно. Затем скорая пожаловала наконец-то. Как же долго она всегда едет! Позвонили участковому, он пришел, вы приехали.

– Уточним еще раз. Вы к столу сколько раз подходили? – произнес Егор.

– Один, в самом начале. Ток Светлана была. Я съела пирожок с рисом и отошла. Потом некогда было.

Следователь забарабанил по клавиатуре.

– Почти все. Разрешите ваш телефон на наличие фото, видео с события посмотреть? – попросил он.

– Да, пожалуйста! – ведунья протянула дорогой смартфон.

Егорка углубился в изучение чата и файлов. Жанна вступила в беседу:

– Волосы у вас великолепные, совсем без седины.

– Потомственное, по женской линии не седеем. То ли генетическая мутация, то ли живем в гармонии с миром, стресса нет, – спокойно ответила Тамара.

– Ого! У всех есть, у вас нет, – удивилась Жанна.

– Стресс возникает от неприятия произошедшего, от внутреннего сопротивления: я этого не заслужил. А я вот твердо знаю: чему быть, того не миновать. Все логично и справедливо. Мир – это зеркало, отражает твои поступки. Заслужил – принимай. Я события вокруг меня воспринимаю как должные. Потому и стресса нету, – улыбаясь, объяснила Тамара.

Жанна лишь грустно вздохнула: свою веру в справедливый мир она еще в младенчестве потеряла.

Егор вернул телефон, распечатал протокол и протянул ведунье на ознакомлении. Та подмахнула не глядя.

– Даже читать не хотите? – удивился следователь.

– Зачем? Наши судьбы уже написаны.

– Тогда спасибо за участие.

Тамара встала и достойно вышла из раздевалки, тихо прикрыв за собою дверь.

– Эта точно не виновна. Хоть мотив и есть, возможности не нашлось, – прокомментировал Егор. – Кто там следующий по списку?

– Людмила, – сообщила Жанна.

Следователь скривил лицо, желая сказать: «О, нет! Только не она». Жанна невольно улыбнулась и предложила:

– Может перерыв пятиминутный сделаем, чайку попьем. У них уже заваренный.

Она кивнула на угол комнаты напротив входа, где на полу сгрудилась принесенная из зала посуда: электрочайник, чашки, заварник.

– Не траванемся?

– Ну, если у вас аллергии на яйца нет…

Егор рассмеялся.

– Давайте, Жанна Юрьевна.

Работа над ошибками. Нервничаете, что ли?

Сколько чаепитию не длится, а конец один: Людмила.

– Тетя Люда, проходи! – по-свойски пригласил ее участковый.

Мягкой скользящей поступью, словно крадущаяся пантера, в дверь вошла неугомонная пенсионерка. Среднего роста, полная. Даже сквозь морщины пролазит былая красота черт. Глаза чудесного сине-стального цвета. Волосы черно-седые, коротко подстрижены. Одета в фиолетовое трикотажное платье, которое плотно обтягивает ее фигуру, делая женщину похожей на гусеницу. На ногах туфли-лодочки, в руке холщовая сумка.

С первого шага Людмила просканировала насквозь помещение: стены, потолок, шкафы, открытое окно… Ни одно движение, ни один жест, шорох, шепот не укроется от ее глаз-радаров. Контроллер всея Руси.

Взор пенсионерки перешел на следователя и медленно переместился на Жанну. Она узнала взгляд: отцовский, без капли жалости. Сейчас начнется атака. Жанна вытащила пакет и поднесла ко рту. На всякий…

Пенсионерка презрительно посмотрела свысока, желая сказать: «Слабачка, то ли дело я», – и с достоинством прошла мимо, к столу.

Раздался истошный скрип многострадального стула.

– Паспорт с собой? – без особой надежды в голосе спросил Егор.

– Хм, – выразительно фыркнула Людмила, словно ее заподозрили в чем-то низком, и выпалила: – Конечно! И очки, и паспорт.

Она откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. Глаза блеснули синевой, ледяные искры выпорхнули из них.

– Просто у других до вас не было, – начал оправдываться Егор.

– Вы меня с другими-то не сравнивайте. Я жизнь все-таки повидала, ко всему готова. – Людмила покачала головой, задействуя даже плечи. – Никогда не знаешь, где окочуришься. Пусть хоть родственники найдут да на земле родной похоронят. Я уже и место себе на кладбище забронировала. Ограду кованую поставила, цветочки голубые и мох стелющийся посадила. Все, как я люблю. Хоть на том свете буду спокойно лежать, что все сделано, как должно. А то никто ничего толком…

– Ладно-ладно, – пришел в себя следователь. – Давайте паспорт посмотрим.

Выяснилось, что Людмиле Георгиевне Николаевой шестьдесят пять лет.

– Вы помните утренние события? – приступил к опросу Егор.

– У меня отличная память, – оскорбленным тоном ответила женщина. – Работала кондитером тридцать лет тому назад, а все рецепты до сих пор наизусть помню. Вот, например, хворост следует…

– При чем тут хворост? – недоуменно воскликнул следователь. – Мы костры жечь не собираемся.

– Хворост – это лакомство выпечное, а не дрова. Знать бы такое нужно господам образованным, – пожурила Людмила. – Так вот, для приготовления хвороста…

– Меня хворост не интересует, – изумленно промолвил следователь.

– Точно, его же сегодня на столе не было. – Людмила хлопнула себя по лбу. – Как я сразу не догадалась?! Тогда рецепт бисквита…

– Стоп! Какой бисквит? – Егор ошарашенно развел руки по сторонам.

– Вы сами попросили другой рецепт, не хвороста… – Нахмурилась непонятая дама.

– Ничего я не просил, – вытаращив глаза, отказался следователь.

– Сначала просят, потом отказываются! – Людмила отвернулась к окну.

– Я всего лишь сказал, что хворост не интересует, – пытался прояснить недопонимание Егор.

– Ну да. Все логично: раз хворост не интересует, значит, другая выпечка интересует, – не отворачиваясь от окна, пробубнила пенсионерка.

Ох, и тяжелый характер у дамы. Бедные ее родственники.

– Меня вообще выпечка не интересует! – выпалил следователь и нервно стукнул коленом в крышку стола.

– Чего тогда меня сюда позвали? – Людмила наконец повернулась и буравила взглядом бедного Егорку.

У того отвисла челюсть, но он смог проговорить:

– Опрос свидетелей происшествия. Человек погиб.

– Был бы человек… – презрительно фыркнула дама.

– А кто он был? – продолжал спорить следователь.

Пора прекращать их перепалку. Жанна резко встряла:

– Людмила Георгиевна, говорите, память у вас отличная?

– Да.

Дама смерила Жанну презрительным выразительным взглядом, желая сказать: «Эта слабачка еще смеет гавкать?!»

– А время вашего прихода, часом, не припомните? – держала внимание пенсионерки Жанна.

– Да без проблем. Восемь сорок.

– Отлично! – Пришел в себя Егор и вернул инициативу в собственные руки: – Где посмотрели?! Телефон?

Людмила утомленно закатила глаза.

– Часы над столом висят. Огромные. Мы их вместе купили, чтобы за длительностью вызова духа следить. Дух ведь не более десяти минут может в теле находиться, иначе приживется, сам не уйдет. Придется экзорцистов вызывать.

Глаза Егора расфокусировались, он изо всех сил пытался удержать суть разговора. Дама продолжала:

– А ведь некоторые духи хитрые, они прикидываются хозяином. И не вычислить. Я по телевизору передачу смотрела, что один так пять лет прожил. Ни родные, ни друзья подмены не почувствовали. Бывшая жена вычислила самозванца: забыл и про ребенка, и про алименты…

– Давайте ко времени вернемся, – встряла Жанна. Эту даму следует вести, постоянно возвращая в реальность. – Кто уже был в зале?

– Мэр и ведунья.

– Что вы все делали? – спросила Жанна.

– Тамара дожевала пирожок с рисом и пошла чертить круг. Я поставила свои на стол и взяла с капустой. Объяснила Светлане, что тесто великолепное, а вот начинку слегка недосолили. Вы знаете, начинка – это сердце пирожка, нельзя так небрежно к ней относиться. Я каждый раз расстраиваюсь…

– Кто следующий пришел? – резко прервала ее Жанна. – И во сколько?

Людмила похлопала ресницами, но сосредоточилась:

– В восемь сорок четыре вошли Василий, Люба и гость. Его шофер нес две коробки. Шоферу Светлана указала, куда ставить угощение. Он коробки сплющил, за стол вот этот самый засунул, и перед набором пирожных поставил огромную табличку, в лист альбомный, с надписью о яйцах. Из-за таблички и сладости толком не разглядеть было. Неужели так трудно поменьше найти?! Не пойму я людей.

Людмила осуждающе покачала головой и сжала губы в тонкую линию.

– Остальные что делали, пока шофер с коробками возился? – задал вопрос Егор Ильич, направив рассеянное внимание дамы в нужное русло.

– Василий и гость остановились около Тамары. Люба подле окон села. Бледная вся и недовольная. Даже со Светой не поздоровалась. Поссорились, что ли? Странное дело, всегда вместе, а тут нате.

– Причину конфликта вы не знаете?

Людмила фыркнула и глянула на следователя, как на полного недоумка.

– Коль знала, сообщила бы.

Егор достойно выдержал и взгляд, и слова, и интонацию доминатора. Спокойно вел опрос:

– Что дальше происходило?

– Светлана вышла, вернулась с чашками. Они слегка звякнули, когда она дверь открывала, потому я и запомнила. Потом она подошла ко мне с жаренным пирожком и похвалила. Честно говоря, я и сама знаю, что моя выпечка самая лучшая.

Людмила гордо распрямилась, заулыбалась. Вздохнув, она печальным голосом промолвила:

– Жаль, вам не довелось попробовать. На экспертизы забрали. Куда им столько? Каждый пирожок будут проверять? На что?! На наличие яиц? Да я без экспертизы вам спокойно скажу состав.

Носок ботинка Егора зашелся в судорогах по полу.

– Итак, Светлана похвалила. Что дальше? – нервно произнес он.

– Я к столу пошла поглядеть, не нарушился ли порядок. Пирожки нужно по кругу брать, а не вырывать из-под низу, иначе эстетика нарушается. Понимаете…

– Понимаю, – резко перебил следователь. – Что на столе увидели?

– Непорядок увидела, – блеснул зоркий глаз дамы, – Табличка эта огроменная, шоферская которая, стояла у Брауни, шоколадного торта. Я и поставила ее на место от греха подальше. К пирожным. Знаю ведь: для Василия яйца опасны.

– Кто же ее туда передвинул? – поинтересовался Егор.

– А мне почем знать?! – раздраженно вымолвила дама. – Я не ясновидящая. Тамару вон спросите, она умеет в прошлое заглядывать. Однажды даже пропажу нашла. У нас тем летом у Богдановых корова потерялась, всей деревней искали…

– Напомните, кто к столу подходил до этого момента?

– До какого? До прошлого лета? – Людмила рассеянно хлопала ресницами.

У следователя нервно дернулось колено правой ноги, снова ударив в крышку стола. Скоро из пазов выбьет, снесет напрочь.

– Светлана похвалила ваш пирожок, вы пошли к столу. Табличка не на месте – передвинули, – напомнил Егор и спросил: – Кто к столу подходил до этого момента?

– А, вон оно что, – протянула Людмила. – Я двоих лишь помню. Мэр и шофер.

Дама помолчала, уйдя взглядом в себя, и резко встрепенулась.

– Поняла! Значит, кто-то из них табличку переставил. Неужели специально?! – Глаза женщины округлились в предвкушении: сколько всего с поселковыми можно обсудить.

– Следствие разберется, – хмуро буркнул уставший Егор. – Рассказывайте, что дальше происходило.

– Я едва успела табличку передвинуть, как распахнулась входная дверь. Тася и Соня пожаловали с выпечкой. Я и отошла, чтоб не мешать.

– Время помните? – встряла Жанна.

– А то! Восемь пятьдесят семь.

Егор радостно застучал по клавиатуре. Людмила хоть и рассеянная, а детали помнит.

– Продолжайте.

– Они поставили тарелки на последнее свободное место, с правого края стола. Тася подошла к компании, Соня осталась распаковывать. Она установила фигуру цыпленка в одну из тарелок. К ней подбежал Василий Петрович, обнял и схватил их выпечку.

– Какой формы? – мгновенно отреагировал следователь.

Людмила нахмурилась, шумно выдохнула через нос.

– Уж не углядела, простите. Помогала Тамаре надевать черную мантию.

– Ладно, дальше.

– К ним приблизилась Тася, завернула за них к столу и передвинула шоферскую табличку к Брауни. Она схватила какую-то выпечку, пошептала Василию на ухо и ушла.

Следователь почесал макушку, задумчиво протянул:

– А как Тамара располагалась по отношению к столу?

Людмила повертелась во все стороны и сообщила:

– Боком получается.

– А вы?

– Я перед ней стояла, к столу другим боком, – недоуменно ответила дама. – Чудные вопросы вы задаете. Зачем вам?

– Как же вы видели, что там происходит, если боком стояли? – подловил пенсионерку следователь.

– Так зеркало на всю стену, прямо перед моим носом, – с напором проговорила Людмила, кивая головой, – В него и смотрела.

Егор на секунду опустил глаза, но собрался с духом:

– Ладно, Василий и Соня остались у стола. Дальше.

– Он приобнял Соню и повел к гостю знакомиться.

– Что он ел?

– Не помню точно, но что-то жевал. Меня Тамара своим балахоном отвлекла, я ей его выравнивала на плечах, так вокруг крутилась. Могла и пропустить чего, – недовольно сообщила дама.

– Продолжайте.

– После Тамары я сразу направилась к столу поправить табличку, пока беды не случилось. В дверь зашла баба Зина. Девять ноль пять было. Она поздоровалась и сразу ко мне, говорит: «Ого, мои любимые, с картошечкой». Ну, я злонамеренную табличку шофера обратно, к пирожным, и передвинула.

– И вы были уверены, что в пирожных содержится яйцо, а в Брауни – нет? – спросил следователь.

Людмила задорно расхохоталась, аж слезы потекли по щекам.

– Я профессиональный повар-кондитер. Что я бисквит от шоколадного Брауни не отличу?!

Егор вытер ладонью потный лоб. Жанна и сама порядком вспотела продираться сквозь дебри неупорядоченного сознания женщины. Хорошо, что одежда черная, хоть пота не видно, а то у Егорки служебная рубашка уже мокрыми пятнами пошла.

– Ладно, экспертиза покажет. Продолжайте рассказ. Передвинули табличку…

– Баба Зина взяла пирожок с картошкой, я – эклер. Зря! Крем взбит отвратительно. Что за ленивые кондитеры нынче пошли?! Мы раньше до отрыва кисти вручную вилкой взбивали, а они миксером не удосуживаются…

– Взяли эклер. Что дальше? – безучастным голосом промолвил Егор. Устал, бедняга!

– Пошли к компании.

– А чего Василия не спросили, брал ли он пирожные? – поинтересовался следователь.

Глаза Людмилы вылезли из орбит.

– Вот я дура, не догадалась-то! Думаете, из-за этого он помер?

– Разберемся. Дальше чего?

– Меня Тамара попросила свечи установить в дальних углах зеркала. Не видела я задом ничего. Слышала только шаги, потом Тася кликнула Василия: «Принести чего?» Он ответил: «Я сам». Тамара шикнула: «Больше девяти. Хватит жрать. Тася, свет погаси». Таисия выключила свет и пошла в круг. «Начинаем», – сообщила ведунья. Василий прибежал, жевал и чавкал.

– Видели что?

– Нет. Темно, и он в руках ничего не держал, вся еда во рту была.

– Понятно. Дальше.

– Встали в круг, Тамара села на стул, я начала вызывать. Глянула на часы, чтоб десять минут не пропустить. Было девять семнадцать.

– В кромешной темноте разглядели? – опешил следователь.

Людмила театрально вздохнула и, выдержав паузу презрения, сообщила:

– У часов стрелки в темноте светятся, а у меня дальнозоркость, хорошо вдали вижу. Вот в молодости небольшая близорукость была, но я без очков справлялась. Сейчас не получается, прочитать ничего не могу. Я даже к доктору ходила, очки лишь прописал…

– Людмила Георгиевна, вы духа начали вызывать. Помните? – вернул ее Егор с неверного пути.

– Точно. Пришел царь Иван Грозный, злющий. Ругался на нас, на колени поставил. Уходить не хотел, едва выгнали. Обещал душу живую с собой забрать. Василий сразу и рухнул. Шприца не нашли, Тася отправила Соню домой. Сказала на тумбочке у входа посмотреть. Когда девочки, Соня и Василина, вернулись, Василий уже умер. Тут и скорая подоспела, и участковый затем.

– Из зала кто-нибудь выходил? – задал проверочный вопрос Егор.

– Секретарша Любка выбежала, затошнило ее от вида мертвого человека. Молодая еще, жизни не видела, – ликующе улыбнулась Людмила, безмолвно сообщая: «Уж я-то и не такое повидала».

– Фото, видео кто-нибудь делал? – гнул свою линию следователь.

– Я не видела, сама не делала. Некогда было. Как-то сумбурно все получилось. Знаете, суета ведь ни к чему хорошему не приводит…

– Телефон показать можете? – попросил Егор. – Наличие фото проверю.

– Это обязательно? – Нахмурилась Людмила.

– Нет, только с вашего разрешения.

– То есть я могу выбирать, и за отказ ничего не будет? – уточнила дама.

– Не будет, – успокоил Егор.

Людмила протянула смартфон.

– Смотрите тогда. Ток ничего не удаляйте.

– Клянусь!

Егор открыл фотогалерею, быстро пролистал и вернул устройство хозяйке.

– Что можете о личности Василия Петровича рассказать?

Людмила грустно вздохнула.

– Хороший человек. О семье заботился, весь достаток в дом тащил. Жена и дети горя не знали. И мне иногда помогал: дрова вне очереди выпишет, рабочих пришлет забор выровнять. Достойный мужик.

– Были ли враги у него?