Заклинатели духов

– Из-за чего все-таки? – долбил свой вопрос Егор Ильич.

– Уехать я отсюда хочу. В город. А Света против. Понятно?! – повышенным тоном произнесла Люба.

– Почему?

– В городе свобода, больше возможностей для молодых. Здесь, чтоб несчастным секретарем устроиться, протекции нужны. – Печально улыбнулась девушка и схватилась за голову. – Снова приступ. Не могу я. Отпустите уже.

– Хорошо, последний вопрос. Почему из зала выбегали?

– А вам не сообщили? – удивилась Люба.

– От вас хочу услышать.

– Рвать меня начало, когда… – Тело девушки затрясло, зубы застучали. Она пыталась произнести слова, но не могла. По щекам покатились слезы.

– Чего плачете-то?

– Хороший человек Василий Петрович был. Так жаль.

– Все-таки хороший… – протянул следователь. – Телефон его видели сегодня? Звонил при вас?

Девушка помотала головой и едва слышно вымолвила:

– Не видела, не звонил. Может, в кабинете своем забыл. Или опять потерял. Жаловался утром, что в новом костюме карманы мелкие и скользкие.

Зажужжал принтер, Егор Ильич подал два листа бумаги Любе.

– Прочитайте, у галочек подпишитесь.

Люба несмотря на боль внимательно просканировала текст. Складывалось впечатление: каждое слово было протестировано. Затем она подписала.

– Спасибо за сотрудничество, – поблагодарил Егор Ильич. – Вы домой сами-то дойдете?

– Дойду. До свидания.

Девушка направилась к двери и, не оглядываясь, вышла из раздевалки.

– Не наш клиент, – прокомментировал следователь.

Жанна и сама пришла к аналогичному выводу: ни мотива, ни возможности. Сидел себе человек спокойно в углу, к столу не подходил.

Мамина дочка. Какой кисленький, прям прелесть!

Егор Ильич вышел, кого-то позвал. В раздевалку проследовали двое: блондинка и девушка-подросток.

Женщина низкого роста, полновата. Летнее платье ниже колена и изящные босоножки на каблуке замечательно подчеркивали ее отличные формы: сильные ноги, тонкая талия, достойная грудь. Длинные гладкие белокурые волосы прекрасно сочетались с серыми глазами. Аккуратный носик и мягко-очерченные губы украшали еще молодое лицо. Глаза подведены серым, черная тушь и кораллового цвета помада. Не слишком ли яркий макияж для вызова духа?!

Хватит придираться! Любой назвал бы ее красоткой. Именно такой яркой женщиной Жанна мечтала стать, когда вырастет. Не сложилось…

За блондинкой из последних сил, горбясь и волоча ноги, плелась неуклюжая девица. Выше женщины, но чертовски тощая, словно ничего не ела года три. Фигура скорее подростковая, чем женская: никаких форм. Волнистые русые волосы до талии, зеленые глаза, длинные черные ресницы отличали ее от родительницы. Аккуратный носик и розовые губы выдавали родство. Одета по последней моде: в синюю свободную футболку, джинсовые бриджи и кроссовки.

– Сколько лет девочке? – спросил Егор Ильич.

– Восемнадцать, – певуче-завораживающим голосом проворковала блондинка.

– Совершеннолетняя. Давайте по одному тогда.

– Вы посмотрите, в каком состоянии ребенок находится. Я ее одну не оставлю, – спокойно заявила женщина.

Следователь осуждающе помотал головой и обратился к подростку:

– Не возражаете, если ваша мать останется.

– Пусть, – отмахнулась девушка.

– Представьтесь.

– София Семеновна Иванова, – тонким, почти детским голосом сообщила свидетель.

– Паспорт с собой?

– Нет.

– У меня на телефоне фотография ее документа есть, – встряла мать. – Показать?

Егор записал личные данные Софии и спросил:

– Как к вам обращаться?

– Соня она. Совенок, – ответила блондинка.

– Гражданка, с этого места вы молчите. Ни слова более. Или я удалю вас из помещения. Ясно? – строго отчитал ее следователь.

Женщина понятливо закивала.

– Можете Соней звать, – подсказала девушка.

– Хорошо. Кем приходитесь покойному?

– Падчерица я его, с шести лет воспитывал. Папа мой умер…

– Василий Петрович вас удочерял? – уточнил Егор.

– Нет. – Девушка помотала головой.

– Соня, расскажите свой сегодняшний день с самого утра, – попросил следователь.

– Ну, я проснулась от стука входной двери. Она негромкая, просто прямо под моим окном. Выглянула. Папа… – Девушка судорожно вздохнула. – То есть отчим отправился на работу.

– Пешком? – удивился Егор.

– Нет, конечно. Машина у него.

– Дальше.

– Я спустилась вниз, на первый этаж. Мама убрала утюг и предложила пойти печенье с пряниками лепить, но я еще даже не умылась. Поэтому мама пекла сама. Когда я привела себя в порядок, пошла на кухню. Взяла одну тарелку, мама – вторую. Мы отправились в клуб, – медленно выдавила из себя девушка.

– Когда уходили, инъектор на тумбочке в прихожей лежал?

Соня вытаращила глаза, зрачки забегали влево-вправо.

– Так лежал? – требовал ответа следователь.

– Я не помню, что там лежало, когда мы уходили. У нас прихожая – темное помещение, окон нет. Свет падает из кухни и зала. К тому же времени было много, и мы спешили.

– А лампу не включали? – поинтересовался Егор.

– Наверное, нет. Делов-то… Накинул кроссы и побежал, – объяснила Соня.

– Кто первый вышел из дома? – допытывался следователь.

Девушка кинула быстрый взгляд в сторону блондинки, вздохнула и ответила:

– Я. Мама задержалась и закрыла дверь.

– А Василина где была?

– Она раньше ушла, гостиницу проверить.

– Хорошо. Расскажите, когда сюда пришли, что делали? Кого видели? Прямо по порядку, – попросил следователь.

Соня напряглась, подняла плечи к ушам и плотно сжала губы. Боится, девочка… Маму или знаний своих?

– Мы вошли. Все уже были на месте. Баба Зина только после нас пришла. Мы поставили тарелки на стол с правого края. Мама убежала поздороваться, а я распаковала выпечку. Пленку сняла и фигуру цыпленка на палочке установила.

Девушку затрясло, словно от дикого холода.

– Куда вы ее разместили? – небрежно спросил Егор, будто задал ничего не значащий вопрос.

У Сони заскрипели зубы. Она быстро оглянулась на мать и пробормотала:

– В печенье. Куда мама положила. Рецепт с яйцом. – Руки девушки затряслись.

– Дальше, – подбадривал Егор.

– Папа подбежал. Схватил и откусил лимонный пряник. Тот без яйца. Он сказал: «Какой кисленький, прям прелесть!»

По щекам Сони побежали слезы, она зарыдала. Блондинка ринулась к дочери, но следователь грозным взором ее остановил.

Выждав минуту, Егор Ильич произнес:

– Продолжайте.

Соня наклонилась, утерла лицо краем футболки и распрямилась.

– К нам подошла мама. Она взяла маленькую пироженку и попросила папу идти к гостю. Сама развернулась и ушла. Папа выругался, что самую вкуснятину не попробовал, и закинул что-то в рот.

– Что именно?

– Не знаю. – Пожала плечами Соня. – Я краем глаза видела. Может, пряник доел.

Следователь нахмурился.

– Дальше!

– Он меня обнял за плечи и повел знакомиться к гостю.

– А где находились таблички, когда вы отходили?

Соня снова жутко напряглась.

– Мой цыпленок на месте, в круглом печенье. Где были остальные, я не знаю, не смотрела, – шепотом произнесла она.

– А вы трогали другие таблички? – аккуратно спросил Егор.

Соня вытаращила глаза и замерла, шевеля губами.

Следователь давил:

– Лучше правду скажите. Мы все ваши отпечатки пальцев сняли, проверим.

– Я не помню. Там сумбурно было, хаотично.

– Так трогали или нет? – настаивал Егор.

– Не знаю, не помню. Наверное, касалась. – Девушку затрясло.

– Ладно, разберемся. Что было дальше?

– Мы подошли к гостям, папа меня представил. Мама предложила угощения. Николай Николаевич отказался, а Виталий, его шофер, согласился. Мама с ним направилась к столу. Оттуда крикнула папе, нужно ли что-нибудь. Он сам подбежал. И тут тетя Тамара велела маме погасить свет. Мама выключила. Мы остались при свечах. Мама позвала папу. Он пришел, пожевывая что-то, – прерываясь на паузы и закатывая глаза, поведала девушка.

– Опять «пожевывая»? Видели, что он ел?

Соня покачала головой.

– Продолжайте.

– Мы встали в круг. Вызвали духа. Злющий он, отругал нас и на колени поставил. Едва его выгнали. Обещал душу с собой забрать. Тамара вернулась, мы встали с колен, лишь папа остался, потом он упал.

Девушка снова заплакала в голос, сквозь всхлипы проговорила:

– Я подумала, он шутит. Разыграть нас хочет. Типа дух забрал. А у него приступ начался.

Соня закрыла лицо руками и зарыдала подвывая. Блондинка стояла на низком старте, гневно стреляя глазами в сторону следователя. Тот жестом ее остановил.

– Вы можете продолжить? – обратился он к девушке.

Соня покивала головой, снова вытерлась подолом.

– Мы с мамой принялись инъектор искать. – Она судорожно вздохнула. – Но не нашли, нигде нет.

– И что вы сказали маме в этот момент? – ввернул свой вопрос Егор.

Соня застыла, словно пойманная на месте преступления. Взглянула на мать – та кивнула.

– «Мама, что мы с тобой натворили?!» – честно ответила девушка.

– Что это значит? Что вы имели в виду?

Соня заплакала.

– Мы проворонили его. Папа ушел без инъектора в кармане, а мы не заметили.

– А почему так получилось? – допытывался Егор.

– Он надел новый деловой костюм. Гость же знатный.

– Дальше что?

Губы девушки задрожали, но она взяла себя в руки.

– Я домой побежала за лекарством. Дома была Лина… Василина – полное имя. Один шприц лежал на тумбочке. Наверное, он там был и при нашем уходе. Я не знаю. А второй я нашла в рабочей куртке отца. Мы вместе с Линой понеслись в клуб. Отец уже помер. – Соня снова заплакала. – Потом скорая приехала, участковый, вы.

Девушка сникла, плечи ее опустились, взгляд уплыл далеко.

– Фото, видео в зале делали? – шел по списку вопросов следователь.

Соня покачала головой.

– Телефон покажите? Картинки за сегодня посмотреть.

Девушка кивнула, разблокировала смартфон и протянула Егору. Тот быстро пролистал и вернул вещь хозяйке.

Принтер выкатил два листа.

– Прочитайте, подпишитесь у галочек.

Соня пробежалась взором по тексту и поставила подпись.

– Можете маму в зале подождать. Только ни с кем не общаться.

Девушка встала. Сутулясь и косолапя, она направилась к выходу. Ребенок ребенком…

Жанна задумалась. Интуиция подсказывала: верный след. При упоминании табличек у девочки читалась реакция страха. Чего она боится? Разоблачения или матери? Кого она укрывает: себя или блондинку?

Обычная женщина. В чужой рот не заглянешь

– Пересаживайтесь, пожалуйста! – пригласил блондинку следователь.

Она спокойно опустилась на стул. Дивным светом блеснули камни ее сережек. Неужели бриллианты?! Такие крупные?!

– Соболезную вашему горю, – посочувствовал Егор Ильич.

Женщина грустно улыбнулась, отрешенно промолвила:

– Никакие соболезнования мне любимого мужа не вернут…

Следователь опустил взор, помотал головой, заерзал на стуле. Оно и понятно. Обычно люди говорят: «Спасибо», а тут удар под дых прилетел. Чего только нет в ответе блондинки: и «иди лесом», и скрытого обвинения, и «я бедная-несчастная, а вы безжалостные». А попробуй предъяви чего? Так нечего. Такая она, пассивная агрессия, Егорка.

В конце концов, уткнувшись в экран ноутбука, Егор спросил:

– А фото собственного паспорта у вас тоже имеется?

Блондинка кивнула.

– Показывайте тогда. Сразу и наличие фотоматериалов с мероприятия проверю. Не возражаете?

– Смотрите, – безучастно согласилась женщина.

Егор Ильич полистал фотогалерею, внес личные данные женщины в чистый протокол.

– Итак, Таисия Павловна Иванова, тридцать семь лет. Почему фамилию мужа, Сморчок, не взяли?

Жанна аж забыла дышать. Сморчок, оказывается, – фамилия погибшего, а она уже чего только не нафантазировала. Черт, надо было раньше спросить… И на месте Таисии Жанна бы тоже фамилию мужа не взяла.

– Не в браке мы, – сообщила блондинка.

Глаза Егора округлились.

– Сожитель то есть?

– Я предпочитаю – гражданский муж, – достойно ответила Таисия и гордо вскинула красивую голову.

На секунду мелькнул холодный безжалостный взгляд хищника. Сердце Жанны заколотилось, дыхание остановилось. Сейчас будет паническая атака. Но взор Таисии уже помягчел и лучился теплой добротой. Неужели привиделось?! Никогда еще Жанна не встречала такого быстрого переключения, такой великолепной маскировки.

– Юридически у вас сожительство, так и буду называть, – постановил следователь.

– Как вам угодно, – со вздохом промолвила дама. – Куда мне, обычной женщине, с образованными юристами спорить…

Держи, Егорка, новый удар! Ну как?! Потерялся, что ответить?

Следователь замер, внимательно смотря на Таисию. Поморгав, он перешел к выяснению обстоятельств дела:

– Расскажите ваш день с утра.

– Проснулась в семь, приготовила завтрак Васе. Овсяную кашу. Пока он ел, отпарила ему льняной костюм. Давно купили, ни разу не надевал.

– Повод для обновки был? – невинно осведомился следователь.

Таисия покачала головой и укоризненно промолвила:

– Знаете ведь. Зачем спрашиваете?

– Я обстоятельства произошедшего проясняю. Так что за повод?

– Гость к нам важный прибывал, – неопределенно объяснила дама.

– Для чего? – Егор щипцами вытягивал информацию.

– Николай Николаевич желал завод посмотреть, – не спешила выдавать секреты Таисия.

– С какой целью?

– Подумывал купить вроде как.

– Вы продать хотите? – удивился Егор Ильич.

– Не я, Василий Петрович решил, – объяснила женщина.

– Вы были против? – уточнил следователь.

– Я согласилась, – с улыбкой ответила Таисия, так и не раскрыв, возражала ли она.

Егор вздохнул и застучал по клавиатуре.

– А как Николай Николаевич на вас вышел? – продолжил он.

– На меня или на завод? – уточнила Таисия.

В глазах следователя мелькнуло удивление.

– Давайте с завода начнем, – предложил он.

– Вася по своим знакомым сообщил, что ищет покупателя. Ему позвонил Николай Николаевич.

– Давно?

Блондинка задумалась.

– С месяц назад. Потом они никак не могли дату подходящую найти. Василий отчаялся, дал мне номер телефона и попросил договориться от его имени. Это на прошлой неделе было. Мы с Николаем Николаевичем быстро согласовали и дату, и программу.

Еще бы! С этой дамой мужчины согласны на все.

Таисия продолжала рассказывать:

– Я его пригласила на наш кружок «Заклинатели духов». Он долго смеялся, но решил поучаствовать. Спросил только, можно ли и ему свой вклад в лакомства внести. Я сообщила про аллергию Василия, попросила пометить выпечку с яйцами табличкой. Он все понял.

Егор Ильич углубился в ноутбук. Закончив печатать, он задумчиво потирал подбородок.

– Давайте к утру вернемся. Василий Петрович позавтракал, вы отпарили костюм. Дальше!

– Ничего особенно, – хмыкнула Таисия. – Он оделся и пол восьмого выехал из дома.

– Телефон Василия Петровича был при нем? Что-то найти не можем…

– Да, Вася в карман пиджака его засунул, но тот оттуда норовил выпасть все время.

– На встрече его телефон видели? – спросил Егор.

– Не было у него. Наверное, на работе оставил, – предположила Таисия.

– Понятно. А шприц с лекарством он с дома взял?

– Я ему сказала, чтобы переложил инъектор с рабочей куртки. Он кивнул. Дальше не знаю. Судя по всему, нет.

Глаза дамы увлажнились, лицо пошло красными пятнами, тело затрясло. Но она удержалась, не заплакала. «Обычная женщина» не стала лить слезы перед двумя «образованными юристами». Жанна ни на секунду не поверила в ее спектакль горя, слишком уж хладнокровной Таисия была с начала допроса.

– Вы его не провожали? – выпытывал следователь.

– Нет. Я лепкой печенья да пряников занялась. Времени совсем мало оставалось.

– Понятно. Дальше.

– Проснулась Совенок, но помогать мне отказалась. Она позавтракала и пошла собираться. Я поставила противень в духовку, сама пока переоделась. Потом вынула выпечку, разложила по тарелкам.

– Что за выпечка? – с нескрываемым удовольствием спросил Егор Ильич.

– Два вида. Лимонные пряники овальной формы, без яйца; и творожное печенье круглой формы, рецепт с яйцом.

Следователь закивал головой, подбадривая продолжить историю.

– Мы пошли в клуб. Все уже собрались. Только баба Зина позже нас пришла, но она всегда опаздывает. Я подошла к группе гостей познакомиться, а Соня распаковкой занялась. Дальше говорить?

– Да-да, – покивал следователь.

– Вася пошел к столу свежеиспеченное попробовать, он мою выпечку очень любит. Любил… – Женщина грустно вздохнула. – Он вообще вкусности разные, сладкие и мучные, обожал. Много мог съесть. Ой, я отвлеклась! В общем, Вася скушал лимонный пряник.

– Вы точно уверены? – Егор Ильич напрягся.

– Что, я свое творение не узнаю?! – возмутилась Таисия. – Глазированный, овальной формы, желтого цвета, без яйца.

– Угу, продолжайте.

– Я к ним, Соне и Васе, подошла. Взяла бисквитное пирожное и сказала Васе к гостю идти, потому что невежливо гостей одних оставлять. Сама повернулась и ушла.

Следователь потер подбородок, спокойно спросил:

– Когда у стола находились, таблички о наличии яиц по местам стояли?

Таисия задумалась.

– Не помню. Наверное, по местам, раз я внимания не обратила.

– Вы какую-нибудь из них переставляли? – гнул свою линию Егор Ильич, опираясь на показания Людмилы.

– Нет, – твердо сообщила Таисия. – Но одной коснулась. Когда бисквитик брала. Табличка перед пирожными высокая, а я низкая.

Женщина встала со стула, положила ладонь на свою голову, показывая рост.

– Я ведь всего сто пятьдесят сантиметров. Вот и наклонила табличку, чтоб и ее случайно не опрокинуть, и лакомство достать, – объяснила она.

Какая хитрая дама! Подстраховалась на случай, если ее отпечатки пальцев обнаружатся. Если бы не свидетель Людмила, выйти ей сухой из воды.

– Хорошо. Рассказывайте дальше. Вы ушли к гостю…

– Следом Василий Соню привел знакомиться. Прибежала наконец-то баба Зина, они с Людмилой Георгиевной у стола засуетились. Я предложила гостям угощения. Николай Николаевич отказался, а его шофер Виталик был не против. Мы вместе к столу пошли. Я положила ему на картонную тарелку пирожок с капустой и эклер. Затем я спросила Василия: «Принести чего?». Он к столу прибежал, тот еще сладкоежка. Тут Тамара начала проявлять недовольство задержкой: «Чаепитие и жрачка после. Тася, свет погаси». Я подчинилась, выключила и пошла в круг. Кто-то зажег свечи. А Вася все у стола крутился, я его и позвала. Он пришел, обнял меня и прошептал: «Ну что, любимая, духи зовут!» – договорила Таисия и откинулась на спинку стула.

– Жевал Василий что-нибудь, когда к вам вернулся?

Женщина хмыкнула:

– Скорее, дожевывал.

– Что именно?

– Трудно сказать, в чужой рот не заглянешь, – глубокомысленно ответила Таисия.

Следователь грустно вздохнул. Понять его можно, осталась последняя часть, выслушанная уже много раз: вызов духа и смерть.

– Продолжайте.

– Встали мы в круг, Тамара села на табуретку. Людмила Георгиевна вызывала духа Ивана Грозного. Он пришел злющий, обозвал нас холопами, на колени выставил. Даже Николай Николаевич рухнул. – Таисия хмыкнула, тут же стала серьезной. – Долго уходить не желал. А напоследок пообещал душу живую с собой прибрать. Когда Тамара вернулась, Василий упал на пол. Я и Соня ринулись к нему. Автоинъектор искали да не нашли. Я Соню домой за ним отправила.

– Точно за ним? – уточнил следователь.

– А за чем еще?! – опешила Таисия.

– Бытует мнение, что хотели дочь от вида смерти уберечь, – подсказал Егор.

– Пусть фантазируют что хотят. Я за лекарством послала, – твердо сообщила дама.

– Что потом случилось?

– Вася мой умер, – Таисия закрыла лицо руками и затряслась, будто рыдала.

Жанна и Егор выжидали. Женщина всхлипнула последний раз, наклонилась, вытерла лицо подолом и поднялась. Словно и не плакала, лишь небольшие красные пятна расползлись по лицу.

Неужели спектакль?! – не могла поверить Жанна.

– Все запричитали, – продолжила рассказывать Таисия, – а секретарше Васиной поплохело. Затошнило ее. Она – руку ко рту и выскочила из зала.

– Угу. А секретарь Люба замужем? – задал следователь неожиданный вопрос.

К чему он клонит?

– Жених у нее, Коля. С ним вроде проживает. Ой, простите, сожительствует, – съязвила Таисия.

– Ладно, завершайте рассказ. Люба выскочила…

– Потом девочки прибежали, Совенок и Лина. Рыдать принялись. Там и скорая соизволила явиться. Дальше знаете.

– Знаем, – подтвердил следователь и забарабанил по клавиатуре.

Принтер послушно изверг из себя два листа.

– Прочитайте, подпишите.

Женщина неспешно пробежалась глазами по тексту, поставила подпись.

– Спасибо за сотрудничество, Таисия Павловна. Мы вас известим о принятом по данному делу решении, хоть вы и не потерпевшая, – заверил следователь.

– Так как?! – опешила дама.

– Вы не являетесь ни родственницей покойного, ни его женой.

– А Совенок?

– Тоже нет родственной связи, он ее не удочерял, – объяснил следователь.

– Что же нам делать? – недоумевала женщина.

– Василина может быть признана потерпевшей в случае возбуждения уголовного дела. Она дочь, – предложил Егор.

– Она не захочет, – твердо заявила Таисия.

Какая уверенность! А ведь она даже не спросила Василину. Неужели девочка под ее полным контролем?!

– Тогда другие родственники покойного будут представлять сторону потерпевших. Мама, например, если жива.

– Да вы с ума сошли?! – Таисия встала со стула, заблестев глазами. – Она же спит и грезит, как меня со свету сжить. Дескать, судьбу ее сыну поломала.

– Сейчас ничего обещать не могу. Нужно дождаться экспертиз. До свидания, Таисия Павловна.

Женщина кивнула на прощание и вышла из раздевалки.

– Ну и экземпляр! – прокомментировал потный Егорка, – Что с ней не так? Вроде милая, а вроде и нет…

Жанна улыбнулась. Милая Таисия Павловна сожрет тебя вместе с костями и полностью переварит. Ты даже глазом моргнуть не успеешь, Егорка!

Спокойная семья. Они очень любили друг друга

Скрипнула дверь, в раздевалку заглянула обеспокоенная мордашка.

– Мне нужно?

– Проходи, Василина, – пригласил следователь.

Зашла низкого роста стройная девушка. Прямые русые волосы, серые раскосые глаза, острый носик. Футболка, шорты и сандалии на босу ногу. Симпатичная.

Она, словно крадучись, приблизилась к столу и остановилась в нерешительности.

– Присаживайся, – пригласил Егор.

Василина осторожно пристроилась на краешек стула.

– Мне очень жаль, что ваш отец умер. Примите соболезнования, – посочувствовал следователь.

Девушка постаралась сдержаться, но не смогла. Сначала ручьем потекли слезы, затем она зарыдала. Жанна подошла и обняла ее за плечи. Василина доверчиво прижалась.

Вскоре всхлипывания остановились. Лина вытерла лицо о футболку, пробормотала:

– Простите. Чего я вас отвлекаю?! Дома поплачу.

– Ничего страшного, – поддержал ее Егор, – Вы можете разговаривать?

Лина кивнула.

– Сколько вам лет? – поинтересовался следователь.

– Девятнадцать.

– Василина, фактически вы не свидетель происшествия. Поэтому протокол я составлять не буду. Расскажите, что случилось, когда Соня домой прибежала.

– Она распахнула дверь и заорала: «Папа умирает! Инъектор потерялся». Мы вдвоем мгновенно нашли аж два. Один на тумбочке в прихожей, второй в куртке отца. И побежали в клуб, но папа уже умер. Мы все равно всадили укол. Вдруг хоть малейший шанс имелся, – поведала Лина.

– Сколько от дома до клуба идти?

– Пешком минут десять, бежать – быстрее.

– А какие отношения были между вашим отцом и Таисией Павловной? – поинтересовался Егор.

– Они очень любили друг друга. Папа даже нас с мамой бросил, чтобы с нею быть, – Василина судорожно вздохнула.

– Часто они ругались? – словно не услышав ответа девушка, спросил следователь.

– Никогда. Таисия Павловна уравновешенная и добрая. Когда он заводился, она всегда папу умела успокоить.

– Кричали они друг на друга?

– Что вы?! – недоумение царило в глазах Василины. – Ни разу не слышала.

– Что же… Спасибо. – Егор Ильич протянул чистый лист бумаги девушке. – Дайте ваш номер телефона, мы свяжемся, когда получим данные экспертиз.

Лина послушно написала.

– Я могу идти?

– Да.

Девушка, крадучись, подошла к двери. Она бросила отчаянный взгляд на Жанну и вынырнула в зал.

– Бедняжка! Вот кому не позавидуешь. Осталась жить с мачехой, – прокомментировал Егор.

На улице зазвучала громкая музыка. Черт, концерт начался! Время должно быть уже семь. Жанна глянула на часы. Точно!