Восход Ярила

В Москве дышать было легче. Пересвета особо не замечали. Миллионы людей спешили по своим делам, так что им не было дела до какого-то высокого парня в дорогом костюме. Тут всё гораздо хуже – он постоянно в центре внимания, но дела до него по-прежнему никому нет. Кристальный воздух Руси наполнился пылью безразличия. Запредельцу день ото дня становилось труднее сделать вдох. Грудь сдавило бессилие что-либо изменить. Как тогда, на Масленице. Особенно мысли людей. Картины прошлой жизни сливались в череду несвязных образов, запахов, звуков. Они возвращали к семейному уюту, который иногда дарила разношёрстная родня. И всё-таки что-то хорошее в этом есть. Пролистав страницы минувших дней, он вернулся под строгие взгляды воинов уже более спокойным.

– Напрудил в портки-то? – с издёвкой спросил Колояр.

– Мечтайте, – Пересвет с вызовом оглянулся на следящих исподтишка молодцев и упёр взгляд в Колояра. – За сегодня как-то привык дышать Морене в лицо. Меня уже ничем не проймёшь! И, кстати, почему я с палкой? Дали бы хоть копьё или кинжал какой. Где настоящее оружие?

– В твоих руках.

Выйдя из оцепенения, Пересвет наконец обратил внимание на палку, которую бесконтрольно сжимал в руке. Он поставил её вертикально напротив себя и недоверчиво осмотрел зарубы, что оставил меч военачальника. Слабовато.

– Это не орудие для битвы.

– Твоя правда, – согласно кивнул воин. – Не меч это, не сулица, не чекан. Это древко знамени, кое ты гордо понесёшь впереди нас.

– Древко знамени? Оно на ладан дышит. Куда я его понесу?!

Колояр отмахнулся:

– Я волю свою истолковал. А эта деревяшка тебе подготовки ради.

– А, то есть на поле боя я буду обороняться лишь древком от знамени?

– Отразишь удар ворога – выживешь. Токмо сомнения меня берут…останешься ль на поле. Ставлю бочку сбитня – сбежишь есчё до начала.

Он надменно усмехнулся, но его широкую ладонь тут же обхватил своей Ярополк. Рыжебородый кивнул на запредельца и скривил губы в ухмылке:

– Принимаю вызов. Поглядим, чья правда будет.

Под удивлёнными взглядами воинов Пересвет разбил их спор. А сам в душе негодовал: сделали из него цирковую зверушку, лишь бы самим позабавиться, посмотреть, как он со свистом отправится в пекло.

– Обороняться я тебя научу, – обратился к нему Колояр. – В этом мой долг пред Ведомиром и всесильным Родом. Собираться будем денно и, ежели будет надобность, нощно. Готовься, треска. Начнём сейчас же.

– Боюсь, такими темпами я до войны не доживу.

– Изловчись уж! – презрительно кинул военачальник.

Он мотнул головой, мол, иди, не стой столбом. Видя замешательство Пересвета, взгляд рыжебородого воина потеплел. Он опустил свою грубую, мозолистую ручищу на его хрупкое плечо.

– Я подсоблю.

– Неча ему потакать! Запамятовал былое? – Колояр неодобрительно сверкнул на друга очами и отёр с бритой почти налысо головы крупные капли пота. Когда Ярополк стыдливо ему кивнул, глянул на запредельца: – Шевелись!

Приказной тон Колояра пошатнул уверенность Пересвета в том, что он пришёл на учёбу, а не на каторгу. Впрочем, одно другому не мешало. Ну, можно по крайне мере рассчитывать на помощь Ярополка. Он, вроде бы, стал иначе относиться к хилому запредельцу. Раньше ему до него и вовсе дела не было, а сейчас переживает, заботится. Колояр же, видя сердобольность друга, с особым рвением норовил задеть гостя из будущего за живое. Дабы не распалять его пыл, Пересвет держался тише Ягоды, ниже полевых трав. Даже сгорбился от волнения. Он шёл, как под конвоем: Колояр впереди, Ярополк позади. Молодцы прекратили сражаться и расступились, пропуская их к сердцу площадки. Кто-то бросал на Пересвета насмешливые взгляды, а кто-то сочувственные. Поляна вновь наполнилась звуками скрещенных орудий и грозным рыком, только когда троица достигла точки сражения.

– Смелей, – Колояр с вызовом посмотрел на Пересвета. – Я первым с тобой управлюсь. Скажи, коль совсем худо будет.

– Ты это…, – опешил рыжебородый, – его не шибко дави. Сила твоя велика, покалечить парня можешь.

– А то ж я не знаю! – резко бросил Колояр. – Оттого и остерёг. Он сгинет – мне зазор на всю деревню будет, а то и дальше.

Слушая их напряжённый диалог, Пересвет закипал от гнева. О себе беспокоятся. Оба. Только один привык говорить прямо в лицо, а другой скрывает это под маской участия. Сговорились на том, что, если Ярополк увидит, что запредельцу совсем невмоготу – сразу же прервёт друга.

Под пристальным взглядом рыжебородого здоровяка бой начался. Могучие удары сыпались на Пересвета, как летний град под сень кучевых облаков. К этому сражению он мысленно подготовился, а посему принимал правильную позу, чтобы дать сопернику достойный отпор. Не каждый удар удавалось выдержать. Он падал спиной наземь, под ноги молодцев, и в ту же секунду вскакивал, выставляя перед собой нехитрое оружие. После череды ударов древко разлетелось в щепки, но это не остановило бой. Колояр, пользуясь замешательством новобранца, занёс над ним меч. Тут бы и самый ловкий отскочить не успел. В памяти Пересвета осколками прошлого всплыл просторный пустой класс, большие окна и синие маты, разбросанные по полу. Когда-то в школьные годы он, по настоянию родителей, ходил на айкидо. Старый японец преподал ему несколько уроков самообороны, но прежде они не пригождались.

Под встревоженный выкрик Ярополка, Пересвет неосознанно сцепил два куска древка вместе и остановил смертоносный удар. Кинув их на землю, он спешно увернулся от нового удара. Благо, худоба позволила вовремя отшатнуться. Равновесие же подвело: Пересвет ударился костистыми коленями о землю. Резкая боль стрелой пронзила всё тело, и он, запрокинув голову назад, взвыл.

На протяжный стон обернулись несколько пар воинов. Живой, ну и ладно. И сразу же вернулись к прерванному сражению. А Ярополк возмутился, тут же подскочил к Колояру. И видом и позой военачальник излучал полное безразличие. Словно он завершил очередной лёгкий поединок с одним из равных ему по силе воином. Поставил перед собой меч, опёрся на него двумя руками и смотрел, как корчится от боли ненавистный чужак.

– Едва не пришиб! – свирепо выкрикнул Ярополк, пристально глядя в непроницаемые глаза соратника. – Тебе его вовсе не жаль? Ни пяди, ни доли добра в тебе не осталось, друже! А когда-то иным слыл…

– Те времена давно канули в Навь, вместе с тем отроком, что по скудости ума доверял людям, – мрачно ответил Колояр, бросив отстранённый взгляд куда-то в зелёные дебри.

Разочарованно вздохнув, Ярополк махнул на друга рукой и присел на корточки рядом с Пересветом. Запределец сжал челюсть и оголил ровные ряды зубов, тихонько постанывая. В стёклах очков отражалось лучистое полуденное солнце. Вокруг гремели копья и топоры, издавали боевой клич дюжие. В голубой выси пролетела стайка кричащих воронов. Ярополк взглянул на птиц и, горестно покачав головой, подал чужаку грубую ручищу:

– Ну как? Отлегло?

– Кажется…, – выдавил из себя Пересвет и с усилием опустился на землю. Разогнуть колени – худшее, что он мог сейчас сделать.

Слегка растерев больные конечности, он досадливо поджал губы.

– Синяки останутся. У меня всегда так – чуть где ударюсь, всё, синий хожу ещё недели две, а то и месяц.

– Разгузынился тут, божедурье! – Колояр подошёл к запредельцу и навис над ним, словно коршун над жертвой. – Вставай, до вечера ещё надобно с дюжину боёв провести. А там, глядишь, чему научишься.

– Что?! – Пересвет яростно замотал головой. – Нет, нет, и ещё раз нет! Какая дюжина!? Я и в этом-то бою чисто машинально, по старой памяти отпрыгнул. Если бы не мои тренировки, – дай Бог здоровья старику-учителю, – я бы не сидел, а лежал с мечом вдоль лица!

Его аргументы, казалось, лишь рассердили Колояра окончательно. Он резко схватил Пересвета за тонкое запястье и потянул вверх. Грубое, будто вырубленное чеканом лицо почернело, некогда тёмно-голубые глаза налились кровью и стали цвета штормовых вод. Запределец испуганно вскрикнул, но вместо полноценного крика вышел девичий хрипловатый писк.

– Оставь его, пущай малость отойдёт, – твёрдым голосом сказал Ярополк. – И сам…поостынь. В эдаком виде зарубишь не токмо его, да и меня, пожалуй.

Вместо того, чтобы одуматься и послушать друга, военачальник только сильнее потянул запредельца, буркнув себе под нос какое-то ругательство на древнерусском языке. Колени Пересвета дрожали, но, повинуясь воле жёсткого учителя, он как мог выпрямился, силясь не потерять равновесие и снова не упасть. С мольбой в глазах посмотрел на Ярополка. Тот лишь повержено опустил голову. Ноги одеревенели, и шага не ступить. А Колояр всё тянул. Пелена слёз от нестерпимой боли застила глаза, запястье сковала мозолистая ладонь, а в голову лезли ужасные сцены того, как блестящий меч в свете заходящих лучей солнца разрубает надвое эту самую белокурую головушку.

И в минуту отчаяния, когда он, стиснув зубы, решился терпеть, за их спинами раздался весёлый бабий голос:

– Гой еси, ребятушки! Вот, крыночку принесла, скушайте.

Воины и Пересвет разом обернулись. У края арены стояла грузная румяная женщина с пухлым улыбчивым лицом и пышными грудями. Ещё далеко не старушка, она производила впечатление чуткой бабушки, которая очень уж заботится о своих внуках. Женщина держала в руках полную крынку парного молока.

Пришла она не одна, с компанией. Рядом высился русобородый воин со взглядом тяжелее груды камней. Пересвет узнал его сразу, по спине табунами побежали мурашки.

– Страшко, – Колояр вдруг обратил свою злость на пугающего воина. – Ответ держать будешь? За полдень ужо, богов не гневи.

Воин и бровью не повёл. Уставился на военачальника и промолвил:

– Кого я гневлю, так это токмо тебя, Колояр. У меня младшенькие захворали, ходил спозаранку за Благиней, а после ждал, егда травы возымеют действо. Жена всё причитала, вон, успокаивал.

– Чтоб к вечеру наверстал, – непреклонный тон военачальника удивил Ярополка и добрую женщину. Они непонимающе переглянулись: видно, не привыкли слышать, как Колояр понапрасну ругается. – С Ярополком в паре будешь. А я покамест этим займусь.

Небрежно кивнув на Пересвета, Колояр вновь собрался вести его за собой. Ярополк не выдержал и предпринял ещё одну попытку его остановить:

– Обожди. Дай хоть молока откушать. Успеется мечами-то махать.

– Дело молвит! – сердобольная баба кинулась к запредельцу, который ошалело переводил взгляд с одного здоровяка на другого. – Ой, какой худенький…Аки щепочка! Уж я тебя накормлю, станешь не хуже этих. Скудны они на жалость, вои на то и вои, чтоб жалости не ведать. Куда ж тебя на сечу? Порубят прежде воев. Обожди, касатик, да хорошенько наешься!

Пересвет упёрся, не желая подчиняться военачальнику. Ему и правда хотелось другого. Намочить иссохшие губы парным молоком, что маняще плескалось в глиняной крынке, бессовестно плюхнуться на мягкую траву и дать мышцам малость отдохнуть перед градом тяжёлых ударов. Недовольный рык стоящего спиной к нему Колояра его испугал, но отступить не заставил. Воин обернулся, хмуро глянул на Ярополка, бабу с крынкой и Пересвета. Страшко нагловато усмехнулся:

– Побороли тебя. Да не кулаками. Давай-ка покамест я соперником тебе буду. Как отдохнут, уступлю место чужаку.

– Добро, – ворчливо отозвался Колояр и развернулся, выпуская тонкое запястье Пересвета.

Они со Страшко зашагали прочь, но румяная баба преградила путь. Всучила военачальнику крынку, едва не расплескав содержимое, и сказала:

– Ешь! Успокой мою душу, сокол ясный, наберись сил.

Не отвечая, Колояр принял сосуд и сделал несколько изрядных глотков. Отдал крынку, вытер одним движением густую бороду и двинулся дальше. За ним Страшко. Румяная женщина довольно заулыбалась, посмотрела им вслед и побежала обратно.

У забора остались лишь Ярополк и Пересвет. Запределец уселся на вытоптанную воинами бурую землю и непонимающе глянул на рыжего здоровяка. Тот равнодушно промолвил:

– Ты это Бога зря помянул, парень.

– Почему?

– Колояр не терпит запредельцев…и Бога.

– Вы мне всегда что-то недоговариваете. И ты, ты ведь тоже меня терпеть не мог. Почему вдруг стал защищать? Говори прямо, я не настроен отгадывать ваши загадки, – Пересвет свёл брови и поправил очки. – Ведомир, например, считается со мной и ничего не скрывает. А ваша компания с самого начала косо на меня смотрит. Может, объяснитесь, наконец?

– Ведомир последний, кому стоит доверять, соколёнок. Ты слаб, чтоб с Колояром тягаться. Негоже гибнуть до битвы, не по воле богов это, – бросив угрюмый взгляд в удаляющуюся спину военачальника, Ярополк добавил: – Колояр один из лепших воинов в наших краях. Не в праве я выносить сор из его избы.

Пересвет понимающе кивнул, также устремив взор в могучую спину. Для него было ясно, что ненависть к запредельцу питает только он и, возможно, Страшко. Ярополк уже не казался молчуном и отшельником, научился-таки выражать свои мысли по просьбе красавицы-невесты. Если бы Леля попросила Пересвета изменить что-нибудь в себе – он бы тоже с радостью согласился и предстал перед богиней совсем другим человеком. «Так, почему я сразу подумал о ней?» – задался он вопросом, ответ на который давно ясен. Его разрывали противоречия. Маленький бес на одном плече злобно хихикал и призывал увести богиню у Ярилы, а белокрылый ангел на другом требовал оставить любую попытку выразить свои чувства и смириться во имя всеобщего лада. Ругая себя за подобные размышления, он намеренно зацепился за фразу Ярополка и подумал: «какой ещё соколёнок? Он что, меня за пацана несмышлёного держит? Конечно, держит…как и силачи-парни, многие из которых, на секундочку, моложе меня! Клички они дают. Убожества». Пока он пытался переварить всё, что услышал и увидел, а ещё успокоиться, добрая женщина подала крынку Ярополку. Тот сделал пару больших глотков, так, что струйки жирного молока потекли по рыжей бороде, и передал её Пересвету.

– Спасибо, – кротко поблагодарил он обоих, глядя на полупустой сосуд.

Тонкие надтреснутые губы коснулись прохладной глины. По горлу разлилась приятная молочная сладость. От сухости не осталось следа: жирная плёнка хорошо его смазала. Пересвет жадно опустошил крынку. Парное, только из-под коровы, как в родной деревне. Вкусно.

Именно этого ему не доставало: тёплого молока и добрых людей, которые последним поделятся, лишь бы окутать заботой ближнего. Он даже духом воспрял. Привкус сливок на языке поднял в нём решимость снова идти в бой. Словно до этого им двигал пустой желудок, а как только он наполнился чем-то до боли знакомым, в груди затеплилась надежда. Уж в этот раз он руки не опустит.

– Война войной, а обед по расписанию, как у нас говорят! – выпалил на радостях, вскочив с земли.

Передав пустой сосуд женщине, Пересвет махнул Ярополку.

– Идём?

– Колени не ноют? – с сомнением спросил воин.

Для наглядности, и чтобы самому в этом убедиться, запределец упёр руки в бока и стал приседать, как в русских народных танцах, пружинясь. Тупые иглы ещё втыкались в колени, и слышался хруст, но он храбрился, чтобы не упасть в глазах Ярополка. Звуки боя прекрасно заглушили отголоски боли новобранца.

– Вперёд, – холодно молвил Ярополк, уверовав в то, что ученик в состоянии продолжить обучение.

– Ребятушки, вы там его поберегите, – бросила им вдогонку добрая женщина. – Хрупок цветок, колыхнёшь – сломится стебелёк!

– Да поняли мы, мать, поняли! – ответил Ярополк не оборачиваясь.

Пересвет округлил глаза и посмотрел на воина, а потом взглянул через плечо на женщину, что с ласковой улыбкой махала им вслед. Круглое лицо, голубые очи, низенькая, на носу кучка мелких веснушек, на которые он обратил внимание только сейчас.

– Это твоя мать? – изумился запределец.

– Она, родимая.

– И почему мне об этом никто не сказал?! – Пересвету стало обидно, что один он не знал об этом обстоятельстве.

– А тебе накой? Всё одно сгинешь: не на сече, так в пучине времён.

– Обнадёживающе, – парировал Пересвет, однако воин его сарказма не понял. – Я, видишь ли, добрых людей забывать не хочу. На моей памяти их было крайне мало. Накормить незнакомца не каждый согласится, а запредельца тем более, – он мягко улыбнулся, – Хорошая она у тебя, береги её. И невесту свою береги. Повезло же тебе, молчуну, такую семью иметь!

– Угу, – буркнул себе под нос Ярополк, но Пересвет заметил, как уголки его губ под рыжей щёткой усов слегка приподнялись. – Анисья. Кличут её так.

Изумлённо глянув на воина, запределец едва не столкнулся с могучей фигурой Страшко. Они с Колояром завершили поединок и теперь стояли поодаль, отирая с красных лиц градины пота.

– Простите, – торопливо промямлил Пересвет, делая два шага назад.

Страшко повернул к нему смоляную голову и грозно сверкнул очами.

– У богов прощения испросишь.

Воин хмыкнул, отошёл к Ярополку. Рядом эти две громадины смотрелись, словно родные братья, только цвет волос и рост разный. Страшко заслуженно считают одним из лучших воинов деревни – с такими-то мускулами! Потомок великанов, не иначе. Об этом Пересвет узнал от местных, когда ненароком подслушал их громкие разговоры на базарной площади.

И вот, эта не слишком болтливая парочка угрюмо уставилась на запредельца. Оба скрестили руки на груди, нахмурились. Пересвет в глубине души надеялся, что хоть Ярополк его как-то подбодрит или отговорит Колояра сражаться, но рыжебородый молчал. Наверняка сыграла роль излишняя решимость чужака, которая и убедила воина смиренно следить за так называемым обучением. И не вмешиваться больше.

Пересвет сглотнул, развернулся и посмотрел на соперника. Колояр не колебался – это было видно по пристальному взгляду и гордой осанке. Он медленно надел шлем, одной рукой вытащил из земли меч, а другой поднял свежее древко.

– Пробуй не вертеться, а бить, – сказал он и бросил Пересвету оружие.

Тот поймал палку на лету. Кажется, эта попрочнее будет. Набрался смелости, внушил себе, что не такой уж он и слабый, и выпятил грудь, аки петух. Но не для того, чтобы покрасоваться, а для того, чтобы показать противнику, что не червяк. Он выше насмешек, выше беспочвенной злобы, выше нытья о своём бессилии. Вольная птица, прямо как тот парень на реке, что обратился журавлём. Вот бы и ему так уметь…Но мечтать, как говорится, не вредно.

Выставив палку перед собой, Пересвет кинулся на Колояра. Дюжий умело увернулся и ударил его рукоятью меча по хребту. Новобранец, шипя, согнулся пополам, но быстро выпрямился и вновь бросился в бой. Ловко орудуя палкой, он отражал серьёзные удары противника. Над их головами закаркали вороны. Целая стая чернокрылых вещунов кругами летала вокруг поляны. Пересвета сковала призрачная тревога. Он уворачивался, нападал, и снова уворачивался.

Спустя некоторое время оба противника выбились из сил. Пользуясь слабостью военачальника, запределец улучил момент и саданул древком по лезвию возле крестовины. Он выбил меч из его руки. А после приставил конец палки к жилистому горлу под густой бородой.

– Сдаёшься?

– Ха, глянь, Ярополк, тебя треска обскакал, – усмехнулся военачальник, посмотрев на друга.

Рыжебородый недовольно скривился.

– Ты без отдыха, да и он шибко ловкий, ясно дело, за кем победа будет.

– Смекалист чужак, – равнодушно добавил Страшко.

Колояр раздражённо отвёл палку от горла и кивнул. В его глазах не было и капли признания. Всё та же тупая ненависть, всё тот же укор. Когда запределец опустил древко, он сказал ему:

– Победа не твоя, моей усталости.

Сдержанно кивнув, внутри Пересвет негодовал: военачальник намеренно не признаёт его победу из-за личной к нему неприязни. Это же несправедливо. Нельзя судить людей по тому, откуда они прибыли. Да хоть с Марса! Если угрозы нет, то почему воин так себя ведёт? Пересвет решил вывести Колояра на чистую воду. Когда-нибудь, но не сейчас.

Миновало несколько долгих часов, прежде чем первая тренировка закончилась. У Колояра вдруг открылось второе дыхание, и он одерживал победу за победой. А запредельцу ничего не оставалось, как с угрюмой миной на лице покинуть ристалище. Он сдался. В очередной раз.

Три воина смотрели ему вслед. Горделиво, высокомерно, словно он и вправду дождевой червяк, вылезший на мокрую дорогу. Некоторые молодцы провожали его подобными взглядами, другие решили на это не отвлекаться, сосредоточившись на битве.

После череды сокрушительных поражений немудрено чувствовать себя разбитым корытом. Так ещё и под надменные смешки, что летят в спину. Раздавлен, как навозный жук, без права реабилитации в глазах воинов.

Когда шёл по лесу, его качало. Редкие лучи заходящего солнца надоедливо били в глаза. В точности как колкие взгляды соратников. Он цеплялся за корни, оступался и падал на колени, вставал, отряхивался и снова шёл. Ноги пульсировали, мышцы дёргались, а руки плетьми висели вдоль поджарого тела. Просьбе Колояра подвязать волосы он не внял, поэтому белые шелковистые пряди превратились в грязные космы, а смазливое лицо покрывал слой пыли и ошмётки земли. Боевая раскраска, по-другому и не назовёшь. С каждым шагом идти становилось труднее: в голову лезли мрачные лица и враждебные реплики тех, с кого следовало брать пример и неукоснительно во всём слушаться.

Чтобы выкинуть их из головы, Пересвет задрал голову, опёрся плечом о массивный ствол дуба и прищурился. В лицо били далёкие лучи солнца, мягко шелестела листва. По кронам деревьев прыгали пёстрые птички. Их заливистые голоса дарили благостное ощущение покоя. Будто и не нужно скоро хвататься за древко и бежать в бой.

Простояв так, Леший знает сколько времени, он слегка расслабился, отпустил безрадостные мысли и двинулся вглубь Кудесья. Стало неприятно. Рубаха липла к телу, да и грязь засохла, больно стянув кожу. Нельзя молодому красивому парню выглядеть как попрошайка. Пересилив огромное желание повалиться под куст и задремать, Пересвет ускорил шаг. Впереди показался высокий частокол. Любозень.

Обогнув забор, он поспешил к реке. По пути прятал лицо под слипшимися прядями, чтобы прохожие не узнали. Терять последнюю гордость совсем не в его стиле.

Пересвет быстро нашёл тропинку к Ягоде. Не любуясь больше красотами леса, пробежал вдоль неё. Вышел запределец не к мосткам, а к месту для купания. Благо, берег оказался пуст. Хрустальная гладь реки шла мелкой рябью от лёгкого ветерка. Где-то послышался громкий всплеск.

Стоя у кромки воды, он замер: из прозрачной Ягоды на него смотрел грязный человек, за которым раскинулось бескрайнее голубое небо с подушками кудрявых облаков. Приглядевшись, он увидел близкое песчаное дно, мелкую рыбёшку, разноцветные камушки и обтёсанные природой ракушки. У берега зашевелилась осока, но не от ветра. Пересвет опасливо покосился на молодую поросль. Из неё выбежала усатая выдра. Зверёк бесстрашно посмотрел на изумлённого человека и неторопливо нырнул в реку. Подивившись местной флоре и фауне, Пересвет осмотрелся. Вроде бы никого не видно. Разделся. Одежду он прополоскал и разложил на траве, под лучами тёплого солнца.

День клонился к закату. Пока светило совсем не зашло, Пересвет, уподобившись выдре, нырнул в прохладную реку. Водная толща приятно обволокла тело, очищая от грязи как кожу, так и мысли. Кроме глухого журчания и стука камушков, звуков здесь больше не было. Лишь полный покой, сравнимый разве что с утробой матери. Он свернулся калачиком и вбирал в себя мерное течение природы, жизнь, которая далека от людских забот. К ней не надо обращаться на «вы», угождать, выпрашивать, ругаться – она понесёт тебя на прохладных руках по доброй воле, укачает в зелёной люльке леса и ласково споёт колыбельную песнь из тысяч окрестных голосов. Сливаясь в одно, звуки в итоге поглотят, вовлекая в уютный, беззаботный сон. Вот бы он никогда не кончался…

Но закончился воздух в лёгких. Грудь изнутри обожгло калёным железом. Пересвет резко распахнул глаза и вынырнул на поверхность, жадно глотая необходимый кислород. Свежесть воды пропитала воздух, и он проник в каждую клеточку тела, остужая и успокаивая горящие лёгкие. С каждой секундой становилось проще дышать.

Ласковое солнце укатилось за верхушки деревьев. Начало смеркаться. Пересвет сделал пару кругов по реке и вышел на берег. Вода ручьями стекала с нагого тела, крупные капли срывались с кончиков мокрых волос и падали на землю и стопы. Он быстро прошёл к одежде, пощупал ткань. Немного подсохла. Оставаться нагим стыдно, в том числе перед собой, поэтому ему пришлось натянуть мокрую рубаху и штаны. Они неприятно липли к телу, да и ветер усилился. Поёжившись, запределец обхватил себя руками.

Вода пошла зыбью, как только стих ветер. В кустах квакали лягушки, в лесу пели птицы. Где-то ухнула сова. Пересвет мелко дрожал, озираясь по сторонам. Берег чист. Пока вертел головой, краем глаза уловил тёмное пятно посреди реки. Быстро повернул голову в том направлении.

Над поверхностью Ягоды возвышалась тёмно-зелёная голова с горящим малахитом глаз. Нижняя половина лица скрывалась под водой. Русалка, – понял Пересвет. – Но та ли? Тёмное создание бесшумно приближалось к берегу, не сводя горящих очей с запредельца. Будучи на мелководье, русалка медленно вышла на берег. Шаг за шагом она поднималась из воды, покидая дом, и у самого края остановилась.