Всё началось со смерти

– Думаешь для чего им это всё? – проскрипел старик, недовольно толкая колёса своего кресла к белой, сливающейся со стенами двери. Её наличие там выдавал лишь номер в правом верхнем углу.

– Да кто же их знает, – нервно повёл плечами Саша, не оборачиваясь к собеседнику. – Наверное, будут сверять показатели с человеческими нормами. Мне, честно говоря, наплевать на их цели. Я хочу, только чтобы это всё закончилось.

С этими словами он повернул едва заметную белую ручку и зашёл в кабинет без стука, оставив Настю наедине с неприятным стариком и безликим сотрудником – конвоиром.

– Боюсь, если это всё закончится, мы тоже… – проводил парня задумчивым взглядом Десятый.

Настя уставилась в стену, не понимая, о чём с ним говорить. Да, признаться честно, и не имела ни малейшего желания.

– Неплохую тактику ты выбрала – не высовываться.

Первая не удержалась и бросила на него испуганно-раздражённый взгляд.

– Нет никакой тактики, – ответила она тихо, обнимая себя руками. Свежая сорочка хрустела и кололась. Ещё она в последнее время в ней мёрзла. Ей очень хотелось попросить что-то теплее больничной робы, но она никак не могла набраться смелости.

– Ты всегда была такой мямлей? Пацан мелкий и то хоть что-то из себя представляет.

– В чём ваша проблема?

– В том, что я должен гнить в земле, а не служить лабораторной крысой.

– Так я-то тут при чём? – у Первой на глазах заблестели слёзы обиды. – Моей вины в том, что вы оказались здесь, нет никакой. Отстаньте от меня уже.

Десятый открыл было рот, чтобы ответить ей, но дверь распахнулась, заставив обоих вздрогнуть. Девятый замер на пороге, удивлённо разглядывая плачущую Первую и покрасневшего от раздражения старика с поджатыми недовольными губами.

– Что здесь происходит?

Он сделал шаг к Насте, одёргивая на себе только что натянутую больничную рубашку.

– Даже не начинай, мисс вселенское горе просто преувеличивает.

Десятый, недовольно сопя, закатился в кабинет, погружённый в полумрак, а Настя уткнулась носом в прохладную грудь Девятого. Тот на мгновение замер, но затем всё же обнял её.

– Прости, – проговорила она отстраняясь. – Я расклеилась в последнее время.

Он поймал её ладонь и сжал в своих слишком нежных для парня пальцах и заглянул в глаза.

– Насть…

От звука собственного имени в горле образовался огромный тугой ком рыданий, и она постаралась медленно вдохнуть, чтобы снова не распустить сопли. Впервые кто-то здесь называл её по имени. Из уст Девятого оно звучало совсем по-другому, но всё равно откидывало её к прежней реальной жизни.

– Первая.

– Нет, – он упрямо качнул головой, снова ловя её ускользающий взгляд. – Я никого здесь не буду звать этими чёртовыми номерами. Хватит нас обезличивать.

– Я больше не чувствую себя Настей. От неё ничего не осталось.

– Неправда. Не знаю, какой ты была до этого кошмара, но та девушка где-то внутри. Просто мы попали в такую ужасную ситуацию, что ей пришлось спрятаться и затаиться.

– Спасибо…

Первая подняла на него заплаканные глаза, и Саша осторожно стёр слёзы и мягко улыбнулся. Настя не понимала, в чём причина такого сумасшедшего магнетизма, который исходил от парня. Она не хотела ему сопротивляться и не собиралась. Ей просто нужен был какой-то смысл в этом новом ужасном мире. Глядя в его бесцветные серые радужки, она будто обретала почву под ногами. Неважно, будут эти чувства безответны или нет, она позволила себе положиться на него и робко улыбнулась.

– Спасибо тебе, Саша…

Его имя слетело с губ легко и привычно, сталкиваясь с ответной улыбкой.

Дверь снова распахнулась, и недовольный Десятый кашлянул, заставляя их отстраниться друг от друга. Первая с удивлением обнаружила, что рука Саши всё это время лежала у неё на талии приобнимая. Теперь там стало пусто и холодно. Она бросила на него ещё один тёплый взгляд и шагнула в полумрак комнаты, отдавая себя в руки одинаковых безликих сотрудников.

Настя не заметила, как ей сделали все необходимые снимки. Погруженная в мысли о Девятом, она не различала ни лиц, ни рук, прикоснувшихся к ней. Образ и ощущения исходящие от этого парня укутали её в тёплый кокон и спрятали от суровой реальности.

После их сопроводили ещё в два кабинета. В одном у них брали какие-то пробы лёгких, в другом сидел скучающий невролог с пресловутым молоточком. Затем они прошли к окулисту, где встретили такую же унылую группу из Тринадцатой, Четвёртой и Шестой. Последняя бросила на Настю злобный взгляд и коснулась руки Девятого в мимолётном порыве.

Первая съёжилась и чуть ближе придвинулась к спокойно шагающему парню.

– Там безопасно?

– Да, ничего страшного, – Кивнул Девятый, одаряя её ободряющей улыбкой.

Перед безликой дверью в очередной кабинет Саша снова сжал Настину ладонь и смело шагнул внутрь. Она задержала дыхание и осторожно прислонилась к стене, чувствуя прежнюю неловкость, оставаясь в компании Десятого. На сотрудников девушка уже давно не обращала внимания. Они казались частью интерьера, частью сложившейся здесь системы. Ничем не примечательные и абсолютно безэмоциональные, эти люди быстро перестали вызывать хоть какие-то чувства у заложников.

– Ты бы не цеплялась за него так, девочка, – небрежно бросил старик, разглядывая свои руки, лежащие на коленях. Они слегка дрожали.

– Теперь вы мне ещё советы решили давать?

Первая не хотела злиться, но каждый раз, когда этот человек открывал рот, у неё по коже начинали ползать слизни.

– Тебе только кажется, что с ним надёжнее, но это не так. Этот мальчишка – одна ходячая неприятность. Ни к чему хорошему он тебя не приведёт, только бед наживёт. Девятый не сможет тебя спасти, парень в той же ситуации, что и ты. А вот Евгений…

Десятый понизил голос и опасливо покосился на сопровождающего. Настя замерла, уставившись в водянистые блёклые глаза старика. Она не хотела верить в то, что услышала от него.

– Серьёзно?

Её губы брезгливо скривились. Это человек с каждой секундой падал в её глазах всё ниже.

– Ты ж не сопливая глупышка, годков прилично, – тихо продолжал старик, игнорирую отвращение на лице собеседницы. – Он явно к тебе неровно дышит и может быть полезным. Будь в твоей симпатичной голове хоть немного мозгов, ты бы уже давно сблизилась с этим самовлю…

Дверь распахнулась, и Десятый оборвал свою пламенную речь. Саша нахмурился, понимая, что за время его отсутствия ситуация вновь накалилась.

Старик упрямо поджал губы и вкатил себя в кабинет.

– Что вы никак не поделите?

– Взгляды на жизнь, – нервно дёрнула плечами Настя, тут же расслабляясь от его спокойного, уверенного присутствия. – Мерзкий старикан решил поучить меня.

– Что-то путное посоветовал?

– Не виснуть на тебе и лечь под Мутко.

Глядя, как расширяются в изумлении глаза Девятого, Настя не выдержала и тихо рассмеялась. Возможно, на щеках появился румянец.

– Так и сказал?

– Почти… Прости, если действительно висну на тебе.

Она собрала всю решимость и прямо посмотрела парню в глаза.

– Ты не…

– Висну, ещё как. Я не знаю почему… Мне рядом с той спокойно. Я понимаю, что здесь не место и не время, и я не пытаюсь тут тебе объясниться в чувствах, просто мне нужно хоть за что-то держаться в этом безумии.

Саша только хмыкнул и облокотился на стену рядом с ней. Он задумчиво рассматривал сопровождавшую их сотрудницу, пока та не отвернулась, не выдержав прямого надменного взгляда.

– Можешь висеть, я не против. Я чувствую какую-то связь между нами с того самого дня. Просто сейчас в голове такая каша, что у меня нет сил…

– Да я не навязываюсь, ты прости. Я даже не готова драться за тебя с Шестой.

Настя улыбнулась, хотя девушка, о которой она говорила, никаких приятных эмоций у неё и не вызывала.

– Надя хорошая, – чуть холоднее ответил Девятый. – Она просто вбила себе в голову, что должна мне.

– За то, что ты вступился за неё на первых тестах?

– Да, она немножко зациклилась на этом. Самое интересное, что она при жизни была ярой феминисткой, представляешь?

– Очень даже…

– Парней на дух не переносила, боролась против домашнего насилия и ущемления прав женщин. Мы с ней много говорим, боксы соседние…

Последнюю фразу он обронил, оправдываясь и очень тихо.

– А теперь Надя будто решила, что я единственный хороший парень на планете. Это ошибочно и временно, конечно…

– Мы можем пока больше не говорить о… О Наде?

– Да, конечно, извини.

В коридоре повисло молчание, неловкое и удушающее. Поэтому, когда дверь распахнулась, Настя с облегчением подскочила и шагнула в кабинет, запоздало понимая, что не спросила у Саши, что её там ждёт. А ждал её там аппарат УЗИ.

Девушка уложила её на кушетку, задирая сорочку и оголяя обнажённое тело. Захотелось сжаться и зажмуриться. Сегодня был день какого-то бесконечного вторжения в хрупкое и очень эфемерное личное пространство. Насте пора было бы привыкнуть, что к ней здесь относятся как к куску мяса, но всё никак не получалось. Выстроенный мнимый безопасный мир хоть и лопнул, но его осколки под ногами всё ещё больно ранили.

У неё проверили грудь, органы брюшной полости, и всё это время она пребывала в каком-то странном густом киселе из собственных чувств. Первая отстранилась, стараясь не замечать холодного липкого геля и рук на теле, смотрела на белые лампы потолка и переваривала короткий разговор с Девятым.

Когда Настя почувствовала холод датчика у себя между ног, из её горла вырвалось хриплое гортанное «НЕТ».

Глава 13.Новый конец

Рефлекторно она скатилась с кушетки и поползла к стене. Слёзы моментально застлали ей глаза, и мир погрузился в мутную пелену. Спустя несколько мгновений замешательства, к ней кинулась пара крепких мужчин. Она кричала и отбивалась от рук, которые выплывали из этой пелены и касались её. Она дралась и кусалась, она, кажется, даже плевалась и как никогда защищала себя с момента пробуждения. Больно треснул шов на бедре, и по ноге заструилась горячая кровь. Оглушительный грохот за дверью вибрировал в пространстве недоступным спасением.

Настя рыдала в голос, скрученная и придавленная к ледяному полу тяжёлым мужским телом, которое сковывало её руки тугим жгутом. Кажется, она начала умолять отпустить её. От пелены слёз уже не было видно совсем ничего. Воспоминания, такие мощные и живые поглотили её, заставляя тело содрогаться в приступах конвульсий, заставляя лягаться и орать, пока ей связывали ещё и ноги.

Внезапно среди пелены выплыло озадаченно-сосредоточенное лицо сотрудницы.

– Принесли?

Ещё через пару мгновений она почувствовала боль иглы, входящей в вену. Настя сразу ощутила, как транквилизатор потёк по всё ещё слишком густой крови. Он воспринимался организмом как что-то инородное и странное. Первая продолжала вырываться, пока не получила смачную оплеуху.

– Да угомонись ты, идиотка.

Разбитая губа боли уже не принесла. Всё её тело стало множеством пульсирующих точек, и главная поселилась в голове. Апатия потихоньку начинала подкрадываться к ней со спины, целуя затылок и обнимая плечи. Мышцы непроизвольно начали расслабляться, и санитару пришлось держать ей голову.

– Клади назад на кушетку.

Голос женщины был холоден и спокоен. Она согнула ноги пленницы в коленях и без лишних церемоний ввела датчик УЗИ. Где-то внутри черепной коробки забилась молодая стюардесса, заорала в голос, который никто не мог слышать. Из глаз потекли спокойные, но такие жгучие слёзы. Боль и отчаяние уже не вонзали в ослабшее тело и разум свои ножи, но стояли рядом и посмеивались над беспомощностью. Впервые в этот момент, где-то в глубине её скованного успокоительным мозга, где-то даже глубже бьющейся в припадке Насти, зародилось новое чувство. Ощущение, что она должна всех здесь убить.

Пока сотрудница всматривалась в монитор, отмечала данные и что-то деловито бормотала себе под нос, мозг Первой был занят обдумыванием того, как она будет вспарывать животы. Если понадобится, даже голыми руками. Волчонок в ней поднял окровавленную оскаленную пасть. И пусть он пока сидел глубоко внутри, Настя собиралась вскормить его так, чтобы у зверя хватило сил вырваться.

Первую вывели из кабинета и передали буквально в руки новому конвоиру. Теперь их сопровождали трое, на каждого подопытного. Только Десятый остался доволен сложившейся ситуацией, потому что теперь его катили и не нужно было напрягаться. Настя не заметила пристального взгляда Девятого, его связанных рук и кровоподтёка на виске.

Она не помнила, как её грузили в аппарат МРТ, проснулась, когда уже везли на каталке.

– Очнулась, спящая красавица?

– Что произошло?

– Ты уснула, благо присутствия твоего сознания особо не требовалось, но часть обследований тебе придётся пройти отдельно от остальных.

– Хорошо, – проскрипела она, чувствуя сухость во рту. Губы потрескались, а в глазах щипало. – А где все?

– У них время в общей комнате.

– Вы везёте меня туда?

– Нет, в бокс.

– А можно мне к остальным?

– А ты в состоянии?

– Да, пожалуйста.

Одна мысль о том, что она сейчас останется наедине с собой в пустом боксе, заставляла Настю ёжиться. Оставаться в одиночестве становилось всё тяжелее с каждым днём, проведённым взаперти. Её подкатили к закрытой двери общего зала и благосклонно разрешили переступить порог на своих двоих. Первая понимала, что ей и так грозит повышенное внимание, принимать его лёжа совсем не хотелось.

Все снова сидели одним плотным кругом, что-то тихо обсуждая. Все игнорировали ту массу развлечений, которая была им доступна, пользуясь возможностью обменяться теми крупицами информации, что у них были.

– Пташка…

Узкое лицо Пятого вытянулось ещё сильнее, заставляя всех обернуться. Челюсть Саши припухла, левый висок украшала приличная гематома пунцового цвета. Настя изо всех сил сдерживала накатывающие слёзы при виде обеспокоенного взгляда Девятого. Он бросился к ней не раздумывая, коснулся невесомыми прохладными пальцами опухшей щеки, дрожащего подбородка и крепко обнял. Первая не выдержала и разрыдалась у него на плече.

– Ну ничего, ничего, девочка, – чья-то большая тёплая ладонь похлопала её по спине.

Саша тихо что-то говорил, медленно покачивая её в своих объятиях. Гладя по затылку, придерживая за талию.

– Ты в порядке? – спросил он, когда Первая затихла.

– Да, прости, что снова висну на тебе.

Девятый рассмеялся легко и задорно.

– Лучше бы, конечно, был другой повод.

– Что там с тобой стряслось? – раздался раздражённый голос Шестой.

Настя неохотно отстранилась от таких уютных и оберегающих объятий и встретилась с недовольным взглядом.

– Простите, ничего страшного со мной не случилось. Думаю, что-то вроде панической атаки или истерики.

– Ты что у гинеколога ни разу не была?

Такой прямой вопрос заставил щёки Первой заалеть. Шестая продолжала демонстрировать свою убийственную прямолинейность, а возможно и всякое отсутствие воспитания.

– Была.

– Тогда в чём проблема, взрослая девочка уже вроде?

Волчонок внутри Первой снова клацнул зубами. Она собрала всё своё мужество и ответила ей прямым взглядом.

– А почему у тебя случилась истерика во время тестов? Воды никогда не видела? Или ты не моешься?

Глядя, как поджались вмиг побелевшие губы, Настя пожалела, что затронула эту тему. Хищник в ней снова поджал хвост и убежал в темноту. Она поймала ещё пару неодобрительных взглядов, среди которых был и Сашин. В груди неприятно кольнуло. Первая набрала в грудь побольше воздуха, стараясь набраться решимости.

– Я умерла во время изнасилования, – сказала она, вскидывая подбородок как можно выше. – Тело и психика отреагировали так, как отреагировали. Я себя не контролировала.

Взгляд Шестой округлился, а плотно сжатые губы приоткрылись от удивления. Парни сделали от неё пару шагов назад, будто она могла взорваться. Даже Десятый виновато опустил глаза. Эта реакция вызвала грустную улыбку.

– Не имею ни малейшего желания обсуждать это или просить какого-то особого отношения. Мы все пережили собственную смерть, давайте двигаться дальше.

Первой отреагировала Тринадцатая, она обошла Девятого и крепко обняла Настю.

– Ужасно, что с тобой это произошло, – сказала она едва различимым шёпотом.

– Спасибо.

– Почему они били тебя? – всё ещё очень напряжённо спросил Девятый, не сводя с неё настороженного взгляда.

– Не могли успокоить.

Её проводили к дивану и заботливо усадили.

– У вас обследования прошли нормально?

– Да, не считая этого парня с синдромом спасателя, – хмыкнул Десятый, натягивая плед повыше на ноги. – Никак не могу согреться… Все оставшиеся кабинеты он посещал связанным.

Настя бросила на Девятого сожалеющий взгляд.

– Прости, мне правда очень жаль.

– Ничего страшного. Но я…

Саша замялся, и Шестая схватила его за предплечье, поднимая перебинтованное запястье над головой.

– Мы обсуждали это, пока ты не заявилась, – сочувствие из её голоса испарилось, словно его там никогда и не было. – Он сломал наручники. Три раза.

Настя задохнулась от удивления, не зная, что сказать. Не то чтобы всё, что происходило вокруг них после смерти, было нормальным и понятным, но подобное проявление силы выбивалось даже на фоне всех остальных странностей.

– Возможно, это какая-то побочка от уколов, – подал голос Пятнадцатый. – Ты чувствуешь, что стал силачом?

– Нет, не так… Я словно… не знаю, как объяснить. У меня будто по мышцам всё время бегают муравьи. Они зудят под кожей и вибрируют. Ещё я стал агрессивнее, понял, что выхожу из себя очень быстро, даже из-за мелочей.

– Ты говорил о своих ощущениях кому-то из этих?

– Да, но с приростом силы мы это не сопоставляли. Во всяком случае до сегодняшнего дня.

– Кто-то ещё стал сильнее? Потому что у меня ничего такого и близко нет, – десятый недовольно обвёл всех хмурым взглядом.

– Возможно, я испытываю что-то похожее, но пока не уверена, – выпалила Шестая, и Настя едва не закатила глаза.

Кто бы сомневался.

Внезапно двери распахнулись, и все вздрогнули оборачиваясь. Привычным прихрамывающим шагом в зал отдыха вошёл Янис. На этот раз без своих двоих коллег, что принесло всем определённое облегчение. Но его неизменно сопровождали Ирина и Евгений. У Мутко настроение было мрачным и не сулившим хороших новостей, у Насти побежали неприятные липкие лапки по шее – плохое предчувствие.

– Приветствую вас, друзья мои, – раскинул руки в стороны Янис. – Вас осталось всего девять.

Неуместная фраза повисла в звенящей тишине и разбился о неприязненные взгляды. Каждый из испытуемых с удовольствием перегрыз бы профессору глотку прямо зубами, если бы представилась такая возможность. Даже малышка Ди.

– Я к вам с новостями, то есть с результатами обследований.

Янису поставили стул, на который он уселся как на трон. Спешу сообщить номеру Десять, что препарат успешно излечил вас от онкологии. Все анализы в норме, от метастаз не осталось и следа.

Дед на коляске зашамкал губами, в глазах его заблестели слёзы. Он отворачивался, утирая их, но его плечи начинали дрожать всё сильнее.

– Пятнадцатый успешно излечен от всех своих многочисленных аллергий, которые делали его жизнь такой сложной. Тринадцатая избавлена от женских проблем и кисты в гортани, которая перерастала в рак. У Девятого больше нет сложностей с мениском, щитовидной железой, а Шестая теперь не ВИЧ положительная.

После этого все перестали так радоваться за себя и посмотрели на Надежду. В её глазах было пусто. Казалось, она вообще не осознавала, что происходило вокруг. Остальные не понимали, что их шокирует больше: то, что неизлечимое заболевание нашло свой конец в безумной вакцине, или то, что оно вообще было у Шестой?

– Это невозможно…

Надя медленно и безотчётно качала головой, больше ни на что не реагируя.

– Ожить после смерти невозможно, но мы всё здесь. То есть вы здоровы. Продолжим. Пятый, нам сложно проверить, но я полагаю, вас больше не будет терзать наркотическая зависимость, а у Четвёртой исчез врождённый порок сердца. Ах да, Третий, разумеется, сахарный диабет и проблемы с жёлчным тоже успешно исчезли. Про остальные мелкие болячки даже упоминать не буду. Ваши внутренние органы на данный момент пребывают в таком состоянии, будто ими вообще никогда не пользовались.

Настя внимательно разглядывала, как недоумённо и восторженно расцветали робкие улыбки на лицах пленников. Невероятно редкое явление в этих стенах. Смутное странное ощущение замешательства от противоположных эмоций заставили всех собравшихся почувствовать себя сломанными роботами, у которых компьютер в голове выдаёт противоположные команды.

– И что нас ждёт дальше? – как обычно, первым оправился от потрясения Девятый.

– Наблюдение, пока наблюдение и ещё серия тестов, – тоном великого покровителя ответил Янис, удовлетворённый общей реакцией.

– Которую не все переживут?

– Рот закрой, – рявкнул Мутко.

– Тише, тише, Женя. – Янис явно пребывал в хорошем настроении. – Мы должны достаточно тщательно изучить все последствия применения на вас препарата. И в связи с этим у меня плохие новости для некоторых из вас. Мы отобрали двоих испытуемых, которым придётся пройти через небольшую операцию. Евгений.

Мутко стиснул челюсть и шагнул вперёд, на щеках парня выступили красные пятна.

– Номер Десятый…

– Нет, нет, нет, вы что! Я старый человек, у меня сердце не выдержит.

– Вам не сто́ит об этом волноваться. То есть оно в полном порядке.

– И номер Один.

У Насти всё похолодело, а стоявший рядом Саша стиснул её пальцы.

Из глаз снова потекли слёзы. Она даже не заметила, как это произошло, старалась дышать как можно медленнее и глубже.

– Нет, только не она, – прорычал Девятый.

– Ты – последний, чьё мнение нас интересует, – огрызнулся Мутко, и Настя встретилась с его взглядом. Когда она поняла, что в нём тоже стоит страх, в желудке будто вдруг образовался тугой тяжёлый ком. Она скользила по всем взглядом, замечая, как расслабилась основная масса заложников. Десятый рыдал, закрыв лицо руками. Шестая и тринадцатая прикрыли глаза в очевидном облегчении. Пятнадцатый и Третий смотрели на неё с такой концентрацией жалости, будто она была брошенным щенком. Четвёртая расплакалась.

– Эй, Пташка, – услышала Настя тихий шёпот позади. – Ничего не бойся, ты сможешь это пережить!

Пятый провёл пальцами вдоль её позвоночника.

– И мы ещё надерём им всем задницы.

Это заставило Настю на секунду улыбнуться и благодарно кивнуть. Девятый, как оказалось, стоял перед ней, не подпуская к Первой санитаров. Настя поднялась и положила руку ему на плечо.

– Не надо, – робко проговорила она, поворачивая его к себе и крепко обнимая. – Так, тебя снова закуют в смирительную рубашку. Перестань всё время кидаться в гущу событий, ты всем тут нужен.

Она отстранилась, заглянула в мечущиеся в панике глаза и робко поцеловала его в щёку.

– Спасибо тебе за всё, мама-утка.

Саша непонимающе нахмурился, а Настя только улыбнулась ему и шагнула в руки санитаров. Десятый орал и пытался встать с кресла, пока его выкатывали из зала.

– Удачи вам, ребята, – обернулась к оставшимся Первая. Десятого всё же скрутили.

– Тебе удачи, Пташка.

– Возвращайся скорее.

Настя улыбнулась и, утерев слёзы, пошла к выходу, впервые встречая неизвестность с гордо поднятой головой.

Глава 14. Перспективы

Их с Десятым продержали в уединённых боксах ещё около суток. Первой сложно было следить за временем, потому что ни часов, ни тем более окон здесь не обнаруживалось. Во всём остальном комната походила на ту, в которой она жила.

Связь с Десятым отсутствовала, и Настя могла только наблюдать, как он всё время сидит то в кровати, то в коляске и раскачивается взад-вперёд. Вид старика с каждым часом становился всё более загнанным и жалким. Её вполне вероятно тоже.

Сама она справлялась с накатывающими волнами безумия по-разному: бывало, начинала громко петь, иногда прыгать на месте, а порой сворачивалась клубком под койкой, чтобы её не было видно на камерах. Дважды дала себе разрешение разрыдаться. Лицо Первой, отражающееся в идеально чистом стекле четвёртой стены, казалось опухшим и неприятным. Сейчас остро не хватало бессмысленного трёпа Пятого, который, как выяснилось, её успокаивал. Настя пробовала беседовать с ним мыслено, но всё упиралась в непредсказуемость ответов собеседника. А вот с Девятым диалоги в голове вести оказалось куда легче, она знала наверняка всё, что он мог бы ей сказать.

Осложняло ожидание ещё и то, что их не кормили с того момента, как поместили сюда, а воду не приносили больше семи часов. Язык стал шершавым и всё время лип к нёбу. Настя перестала бегать в туалет, и ей казалось, что тело пересыхает.