Виктория

– Мама спит с Настей, – тихо сказала Вика. – Они плохо спали ночью.

Денис кивнул и опустился на стул напротив дочери. Его руки дрожали.

– Я… – он попытался начать, но голос сорвался.

Вика закрыла тетрадь.

– Тебе нужно перестать пить пап! Ты очень злой когда пьёшь, я тебя боюсь!

Она говорила спокойно, по-взрослому, глядя ему прямо в глаза:

– Пап, я не хочу, чтобы Настя видела тебя таким. Как я.

Денис сжал кулаки.

– Я знаю. Я… я не знаю что ещё сказать.

– Ты ведь обещал маме. Много раз.

– На этот раз будет по-другому.

Он достал из кармана листок – направление на кодирование от нарколога.

– Сегодня поеду. Семён договорился.

Вика посмотрела на бумагу, потом на отца.

– А если не поможет?

– Тогда я уйду, – сказал он твёрдо. – Пока не стану лучше.

Анна проснулась от звуков на кухне. Денис, бледный, но собранный, готовил завтрак.

– Я еду, – сказал он просто.

Она поняла без слов. В дверях он обнял Вику:

– Пригляди за ними.

– Возвращайся скорее – прошептала она в ответ.

В клинике было холодно и пахло лекарствами.

– Вы понимаете, это не волшебная таблетка, – говорил врач, готовя шприц. – Работать над собой всё равно придётся. Денис кивнул. Укол был почти безболезненным. Но когда он вышел на улицу, почувствовал – что-то внутри надломилось. Вечером Семён зашёл "проверить друга". В сумке у него бутылка коньяка – "для праздника".

– Нельзя, – Денис отодвинул бутылку. – Даже каплю – и мне конец.

Семён убрал алкоголь без слов.

Прошла неделя. Потом две. Денис каждое утро обнимал Настю и шептал: "Ради тебя". Анна снова начала спать по ночам. А однажды вечером, когда Настя заснула, а Вика делала уроки, Денис взял Анну за руку:

– Я не прошу прощения. Я буду заслуживать. Она прижала его ладонь к щеке.

– Я верю.

За окном падал снег – чистый, белый, как новый лист. Их жизнь начиналась заново. Так думала Анна снова и снова и верила…

Прошёл месяц после кодировки. Внешне в доме всё было благополучно: Денис не прикасался к алкоголю, исправно ходил на работу и даже помогал Анне с детьми. Но напряжение копилось – как пар в закрытом котле. Вика первой заметила перемены. Папа перестал смеяться – только коротко ухмылялся. По ночам он ворочался – Анна просыпалась от того, что он стискивал зубы во сне. Но самое страшное началось в среду, когда Вика нечаянно разбила кружку.

– Что за безрукий урод?! – рёв Дениса разнёсся по всей квартире.

Он влетел на кухню, где Вика, побледнев, пыталась собрать осколки. Его лицо было искажено яростью – такого выражения она никогда раньше не видела.

– Пап, я не специально…

– Всё специально! Всё! – он схватил её за плечо так, что стало больно и в глазах такая злость. – Вечно у тебя всё не специально!

В дверях появилась Анна с Настей на руках.

– Денис!

Одно слово – и он отпустил Вику, как обжёгшись. Вика убежала в комнату еле сдерживая слёзы.

– Я не справляюсь, – Денис присел, сжимая голову в руках. – Этот чёртов укол… Я с ума схожу. Каждую секунду. Анна осторожно присела рядом:

– Ты пугаешь детей. Чего так на Вику взъелся, она же любит тебя.

– Знаю.

Они молчали. Из комнаты Вики доносилось всхлипывание. Вика боялась выходить к завтраку. Когда она наконец появилась, Денис стоял у плиты – бледный, с трясущимися руками.

– Прости, – он поставил перед ней тарелку с идеально выложенными блинчиками в виде солнышка. – Я…

– Ты больше будешь так кричать? – спросила она прямо.

Денис опустился перед ней на колени:

– Нет. Обещаю.

На следующий день Денис записался к психологу – тот объяснил, что агрессия после кодировки нормальна. Он купил боксёрскую грушу – теперь он "выпускал пар" в гараже. Ещё договорился с Викой – если он повышает голос, она говорит кодовое слово "мороженое". Через неделю Вика снова что-то уронила. Денис вздрогнул, сжал кулаки…

– Мороженое, – прошептала Вика.

Он глубоко вдохнул, выдохнул:

– Давай уберём.

Анна, наблюдавшая из коридора, впервые за месяц расслабила плечи.

Три месяца борьбы с самим собой превратили Дениса в ходячую бомбу. Кодировка не давала ему напиться, но не снимала внутреннего напряжения. Каждый день начинался с того, что он стискивал зубы, пытаясь контролировать ярость, которая клокотала внутри. Вечером Вика делала уроки за кухонным столом, когда нечаянно пролила воду из стакана прямо на папины документы с работы. Денис вскочил так резко, что стул грохнулся на пол. Не думая, он снял с себя тапок и несколько раз ударил дочь по спине. Резиновая подошва больно хлестнула Вику. Она не закричала. Она просто стояла, широко раскрыв глаза, а по её щеке медленно скатилась слеза. Анна вбежала на кухню с Настей на руках.

– Что происходит?

Вика молча подняла тапок и протянула матери.

Анна передала Настю старшей дочери:

– Иди в комнату. Закрой дверь.

Как только Вика исчезла, Анна набросилась на Дениса:

– Ты ударил нашего ребенка!?!

– Я не хотел! – Денис схватился за голову. – Оно само… я не контролирую…

– Перестань оправдываться! – Анна говорила сквозь зубы, стараясь не кричать, чтобы не напугать детей. – Ты думаешь, тебе тяжело? А каково ей? Каково мне?

Денис опустился на пол, сжав кулаки.

– Я не знаю, что со мной происходит… Самому тошно от того, что я сейчас сделал.

Дверь в комнату приоткрылась. Вика вышла, держа перед собой Настю, как щит.

– Мама, не ругайся. Папе плохо.

Эти слова ударили Дениса сильнее любого тапка. Он разрыдался – впервые за много лет.

– Прости… прости, солнышко…

Но Вика не подошла. Она лишь крепче прижала к себе сестрёнку.

Ночью Анна сидела на кухне, уставившись в стену. Денис стоял в дверях, бледный как смерть.

– Я ухожу, – сказал он тихо.

– Куда?

– К Семёну. Пока не приведу себя в порядок. Пока не научусь… не знаю… дышать без этой злости.

Анна кивнула. Она не стала просить остаться. Утром Денис сложил вещи в рюкзак. Вика наблюдала из-за двери.

– Я вернусь, – сказал он, не решаясь подойти. – Когда стану нормальным отцом и мужем. Вика молча кивнула. Когда дверь закрылась, Анна обняла обеих дочерей. Настя мирно сопела у неё на груди, а Вика спросила:

– А папа ещё вернётся точно?

– Да. Просто ему нужно время.

За окном шёл дождь. Он смывал старое, давая место новому началу.

Глава 10.

После того как Денис ушел к Семёну, в доме воцарилась тяжёлая, но спокойная тишина. Анна сидела на кухне, считая последние деньги в кошельке – до зарплаты ещё неделя, а Насте нужны были новые памперсы. Анне пришлось найти себе новую работу, так как пока она сидела в декрете, на её место взяли нового продавца. Она решила попросить Олю помочь ей и позвала её к себе в гости на чай, чтобы поговорить.

– Я могу посидеть с детьми, – предложила Ольга сама, когда Анна ей начала говорить о работе и о том, что случилось в отношениях с Денисом. Она осторожно покачивала Настю на руках. – У меня ведь своего ребёнка нет… Поэтому я с удовольствием вам помогу. Анна сжала её руку:

– Ты уверена?

– Конечно. Тем более Вика уже большая, поможет.

На следующий день Анна стояла перед бригадиром в оранжевом жилете с метлой в руках. Утро начиналось в пять – нужно было успеть подмести улицы до того, как люди пойдут на работу.

– Работа не пыльная, – усмехнулся бригадир, пожилой мужчина с проседью в бороде. – Но ноги оттопчешь. Зато квартиры даём. Анна замерла:

– Какие квартиры?

– Ага, через десять лет стажа. Небось, не знала?

Эта новость ударила её, как гром среди ясного неба. Десять лет. Но зато своё жильё. Первая неделя стала испытанием. Руки покрылись мозолями от граблей и метлы. Спина ныла так, будто её переехал каток, а ноги отекали к вечеру. Но когда Анна возвращалась домой, её ждал тёплый ужин. Ольга готовила, а Вика старалась помогать. Девочка взяла на себя новые обязанности. Утром – помогала Ольге пеленать Настю. После школы – забирала посылку с молочной кухни. И вечером читала сестре сказки, пока Анна принимала душ. Однажды она спросила:

– Мама, а папа когда вернётся?

Анна, стирающая в тазике рабочие перчатки, вздохнула:

– Когда научится быть счастливым без бутылки.

В субботу, подметая площадь у фонтана, Анна увидела Дениса. Он шёл с Семёном, что-то оживлённо обсуждая. Увидев жену в жилете, замер как вкопанный.

– Ты… что ты делаешь?

– Работаю, – коротко ответила Анна.

Денис посмотрел на её потрескавшиеся руки, на худое лицо и его затрясло.

– Я… я исправлюсь. Клянусь.

Анна не стала отвечать. Она просто повернулась и пошла дальше подметать. Слова теперь ничего не значили – только поступки. Вечером Анна рассуждала о квартире, которую можно было бы получить работая в дворниках.

– Десять лет… Насте будет одиннадцать, – шептала она, представляя, как они с девочками сажают цветы на собственном балконе. Вика, подсматривая за мамой, нарисовала на листочке дом с трубой и подписала: "Наше будущее".

Субботним утром Вика проснулась раньше обычного. На кухне Анна уже собирала свой дворницкий инвентарь – метлу, совок, перчатки.

– Мам, можно я с тобой? – спросила Вика, натягивая поверх пижамы куртку.

Анна хотела отказать, но увидела в глазах дочки ту же упрямую искру, что была у неё самой в детстве.

– Только тёплее оденься. И не отходи далеко.

Улицы были пустынны. Анна ловко сгребала мусор в кучи, а Вика старательно таскала за ней совок, подбирая то, что не попало в мамину метлу.

– Вот так, солнышко, – Анна поправила дочке сбившуюся шапку. – Ты мне очень помогаешь.

Вика сияла от гордости. Она представляла, будто они не просто убирают улицу, а очищают целое королевство от злых чар. В понедельник на перемене мальчишки из класса громко ржали:

– Эй, дворничиха! Ты и в школе мусор собирать будешь?

Вика сжала кулаки, чувствуя, как жар разливается по щекам.

– Я помогаю маме! – выпалила она.

– Дворничиха-дворничиха! – запели мальчишки, а за ними подхватили ещё несколько ребят.

Даже Анжела, обычно державшаяся в стороне, фыркнула в ладошку. После школы Вика не пошла домой. Она спряталась в парке на горке в домике, обхватив колени руками.

– Почему они так злые? – шептала она, вытирая лицо рукавом.

Её нашла Ольга, возвращавшаяся с работы.

– Вика? Что случилось?

Девочка разрыдалась у неё на плече, рассказывая про обидные слова. А вечером Анна, узнав о случившемся, села рядом с дочерью на кровати.

– Знаешь, почему я не бросила эту работу?

Вика покачала головой.

– Потому что честный труд никогда не бывает стыдным.

Она достала из шкафа альбом с фотографиями:

– Вот мой дед – шахтёр. Вот бабушка – доярка. А это твой прадед – он был простым дворником, как я сейчас. Вика внимательно разглядывала пожелтевшие снимки.

– Но… они всё равно будут смеяться.

– Пусть смеются. Они вырастут и поймут что были не правы.

На следующий день Анжела подошла к Вике у раздевалки.

– Мой папа… он тоже сначала дворником работал, – пробормотала она, глядя в пол. – Потом стал начальником.

Вика широко раскрыла глаза.

– Правда?

– Да… так что мальчишки – дураки.

И Анжела дружески толкнула её плечом.

В следующую субботу Вика снова пошла с мамой на работу. Теперь она держала голову высоко, даже когда мимо проходили одноклассники. А вечером, когда они пили какао на кухне, Вика вдруг сказала:

– Когда я вырасту, я куплю тебе целый дом. И тебе не придётся больше мести улицы.

Анна обняла её, пряча слезы в дочкиных волосах.

Прошло несколько месяцев. Денис вернулся домой. Он устроился грузчиком на склад. Анна же продолжала работать дворником, несмотря на то, что к концу дня её ноги горели огнём, а спина ныла так, что иногда казалось – она вот-вот сломается пополам.

Раннее утро. Анна сидела на краю кровати, осторожно разминая ступни перед тем, как надеть рабочие ботинки. Пальцы опухли, а на пятках образовались жёсткие мозоли.

– Опять болят? – Денис стоял в дверях, держа в руках кружку горячего чая.

– Пустяки, – Анна натянула носки, скрывая гримасу боли. – Главное – Настя спит, а Вика уже собралась в школу.

Она поднялась, сделала первый шаг – и чуть не вскрикнула. Но сжала зубы и пошла. Анна подметала тротуар, а Вика шла за ней с совком, собирая мусор.

– Мам, может, присядешь? – Вика заметила, как мама прихрамывает.

– Нельзя, дочка. Надо успеть до начала рабочего дня.

Денис, который как раз шёл на свою смену, остановился, увидев их.

– Аня, дай я закончу за тебя.

– У тебя своя работа, иди – она покачала головой.

К обеду боль стала невыносимой. Анна присела на лавочку у подъезда, на мгновение закрыв глаза.

– Ты в порядке? – Соседка баба Катя, проходившая мимо, нахмурилась.

– Просто устала.

– Гляжу я на тебя, детка, и сердце кровью обливается, – старушка покачала головой. – Тебе бы к врачу сходить.

Но Анна знала – больничный означал бы потерю зарплаты. А Насте нужны были новые ботиночки, Вике – учебники, да и на продукты денег едва хватало.

Денис пришёл вечером раньше обычного. Анна сидела на кухне, опустив ноги в таз с холодной водой.

– Хватит, – он опустился перед ней на колени. – Завтра ты остаёшься дома.

– Не могу.

– Можешь. Я договорился на работе – буду брать двойные смены. А ты хотя бы неделю отдохнёшь.

Анна хотела возражать, но в этот момент из комнаты вышла Вика, держа в руках свою копилку.

– Вот. Тут у меня есть немного денег. Я копила и вот, пригодились.

Анна не сдержалась – слёзы покатились по её щекам.

Утро началось как обычно: Анна натянула колготки, завязала крепкие ботинки и, превозмогая тупую боль в ногах, вышла на улицу. Ноги горели, будто налитые свинцом, а вены на икрах выступили синими узлами. Но мысль о будущей квартире, гнала её вперёд.

– Потерплю, – шептала она себе, сгребая мокрую листву в кучи.

Но однажды боль стала невыносимой. Даже ночью ноги пульсировали, не давая уснуть. Денис, заметив её страдания, настаивал:

– Ань, сходи к врачу. Я очень тебя прошу!

– Кто работать будет? – отмахивалась она, но в глубине души понимала – так больше нельзя.

В поликлинике было шумно и душно. Врач, женщина с усталыми глазами, осмотрела её ноги и покачала головой:

– У вас запущенный варикоз. Сосуды воспалены, есть риск тромбов. Надо срочно лечить.

– А работать я смогу? – спросила Анна, сжимая потёртую сумку.

– Вам противопоказаны долгие нагрузки на ноги. Нужны уколы, мази, компрессионное бельё. Если продолжите в том же духе – дело дойдёт до операции.

Сердце Анны сжалось. Операция – это деньги, время.

– Я подумаю, – пробормотала она, забирая рецепт.

Дома Денис читал инструкции к лекарствам, хмурясь:

– Ань, давай я поработаю за тебя какое – то время, а ты…

– Нет! – резко оборвала она. – Я перевяжу ноги, буду мазать их, но работать буду сама! А то не дай Бог ещё уволят!

– Ты упрямая, как осёл, – вздохнул он, но в его глазах читалось восхищение.

На следующий день Анна снова вышла на улицу, плотно перетянув икры эластичными бинтами. Каждый шаг отзывался болью, но она стиснула зубы.

– Для Насти, для семьи, – твердила она, сгребая мусор.

А вечером, когда ноги горели огнём, Вика принесла тазик с тёплой водой:

– Мама, давай я помою тебе ножки, как ты мне.

И Анна, глядя на дочь, понимала – ради этих моментов она выдержит всё. Даже варикоз. Даже боль. Потому что её семья – это её крепость. А крепости не сдаются.

***

Денис держался долго. Очень долго. Но однажды, после особенно тяжёлой смены, он зашёл в магазин и замер перед полкой с алкоголем. Рука сама потянулась к знакомой бутылке – «Один раз – не страшно», – подумал он.

Но «один раз» повторился. Сначала по выходным. Потом – среди недели. Поначалу он был тихим, почти незаметным и лишь стеклянный взгляд выдавал, что он «не здесь». Анна, измученная работой и больными ногами, делала вид, что не замечает.

– Ты снова пил? – спросила она как-то вечером, снимая грязные ботинки.

– Да ладно, пару банок пива, – буркнул Денис, отворачиваясь.

Он ещё не буянил. Ещё не кричал. Но в доме стало душно, будто перед грозой.

Снова под удар попала Вика. Не родная. Не «своя». После рождения Насти, у Дениса почти резко поменялось отношение к Вике. Хотя он боролся с собой и вроде бы любил её, но почему – то появилось раздражение к этой слишком хорошей девочке.

– Уроки сделала?! – зло рявкнул он, когда Вика прошла мимо. – Уборку сделала?

Вика удивлённо посмотрела на отца. Она поняла, что с ним опять что – то не то. И решила скорее уйти в комнату от греха подальше.

– Я кажется задал тебе вопрос?! – Денис встал, и в его глазах мелькнуло что-то опасное.

Анна, кормившая Настю кашей в соседней комнате, лишь вздохнула:

– Денис, ну хватит… Вика, иди уже в комнату.

Но это не помогало. С каждым днём Денис становился резче. Он придирался к мелочам: то тарелка плохо вымыта, то тон не тот. Вика замыкалась, а Анна… Анна устала.

Маленькая Настя была светом в окне. Её смех, первые слова, неловкие шаги – Анна растворялась в заботе о ней. Она шила ей платья, читала сказки на ночь, а когда ноги совсем не держали, сажала к себе на колени и гладила по мягким волосам. Вика наблюдала за этим со стороны.

– Мам, помоги с алгеброй, – просила она как-то вечером.

– Давай позже, солнце, у Насти температура, – отвечала Анна, прижимая младшую дочь к груди.

«Позже» не наступало. Вика чувствовала, что родители отдаляются от неё.

Однажды Денис пришёл домой явно пьяным. Вика, сидевшая на кухне с бутербродом, не успела исчезнуть.

– Чего уставилась?! – рыкнул он.

– Я просто ем…

– Всё время жрёшь! Глянь на себя!

Он схватил её за плечо. Не сильно. Но достаточно, чтобы испугать.

– Денис! – Анна ворвалась на кухню с Настей на руках. – Что ты делаешь?!

– Да она хамит! – закричал он. – Ты её вообще воспитываешь?!

Анна, уставшая до слёз, лишь покачала головой:

– Вика, иди в комнату.

И Вика ушла. Но не в комнату. Она натянула куртку и выскользнула в ночь. Холодный ветер бил в лицо. Вика шла, не зная куда. Она села на лавочку у детской площадки, сжала кулаки и впервые за долгое время заплакала. «Меня больше никто не любит». А дома Анна, наконец, осознала, что пропало что-то важное. Не просто дочь – доверие. Тот самый мост, который, оказалось, можно сжечь даже не заметив.

Вика не ушла далеко. Она бродила по промозглым улицам, кутаясь в тонкую куртку, пока холод не загнал её обратно к дому. «Куда мне ещё идти?» – думала она, сжимая руки в кулаки. Ноги сами понесли её домой. Дверь была не заперта. В прихожей горел свет, а из кухни доносились приглушённые голоса.

– Ты совсем охренел?! – шипела Анна, в голосе впервые за долгое время слышалась злость.

– Да она сама провоцирует! – бубнил Денис.

Вика хотела тихо проскользнуть в комнату, но скрип пола выдал её. Денис резко обернулся, его глаза блеснули.

– А, вот и наша беглянка вернулась! – с издевкой протянул он и, недолго думая, снял тапок.

Удар пришёлся по спине. Не слишком сильный, но унизительный.

– Хватит! – Анна резко встала между ними, толкнув Дениса в грудь. – Ты что, совсем уже?!

– Воспитываю! Она ушла поздно не предупредив куда! – проворчал он, но отступил.

Вика, не проронив ни слова, прошла в комнату и захлопнула дверь. За ней не пришли. Не спросили, где была. Не извинились. Она легла лицом в подушку, чтобы не слышать, как за стеной мама наливает себе первый бокал.

Анна проснулась с тяжелой головой – вчерашнее вино давало о себе знать. Она не помнила, когда в последний раз пила, но теперь, кажется, нашла повод. «Хотя бы немного, чтобы ноги не болели, чтобы голова не думала». Вика, выйдя на кухню, увидела мать, потягивающую чай с трясущимися руками.

– Мам, у нас завтра родительское собрание… – начала она.

– Да, да, потом, – Анна махнула рукой, даже не глядя на дочь. – Спроси у Дениса.

Но Денису было не до этого. Он ушёл на работу, оставив после себя запах перегара и смятые сигаретные пачки.

Анна теперь пила по вечерам. Сначала – «только немного, для расслабления». Потом – пока не станет легче. Она почти не замечала, как Вика тихо закрывается в комнате, как перестала рассказывать о школе, как начала пропускать уроки.

– Ты где шляешься?! – как-то вечером рявкнул Денис, замечая, что Вики нет дома.

– В библиотеке, – буркнула она, проскальзывая мимо.

– Врёшь!

Но Анна, сидевшая на диване с бокалом, лишь лениво пробормотала:

– Оставь её, Денис…

Вика смотрела на мать – эту женщину с потухшими глазами, – и чувствовала, как последние нити между ними рвутся.

Однажды ночью Вика проснулась от громкого стука. За стеной Денис что-то кричал, Анна отвечала пьяным шёпотом. Потом – звук разбитого стекла. Вика зарылась под одеяло, зажала уши, но слёзы текли сами. Она больше не была дочерью в этом доме. Она была призраком.

Глава 11.

Лето раскалило асфальт до мягкости, и даже тени под деревьями казались жидкими. Вика, теперь уже десятилетняя, целыми днями таскала за собой пятилетнюю Настю. Анна с утра до вечера мела улицы, а Денис то уезжал на стройку, то приходил хмурый и молчаливый. Но во дворе – там был другой мир. Анжела и Лена – уже ждали их у песочницы.

– Ну наконец-то! – закричала Анжела, размахивая самодельным браслетом из бисера. – Мы уже все куличики перелепили!

– Я хочу куличик! – тут же заныла Настя.

– Давай слепим замок, – вздохнула Вика, но в уголках губ дрогнула улыбка.

Пока Настя копошилась в песке, Вика с девочками обсуждали главные дворовые новости:

– Витька вчера жука в банке принёс, сказал, что это скорпион! – шептала Лена, широко раскрыв глаза.

– Да ладно, это же просто майский жук! – фыркнула Вика, но ей было приятно, что её мнение тут слушают.

Потом появлялись они – дворовые мальчишки во главе с Димкой, сыном местного автослесаря.

– Девочки, давайте в войнушку! – орал Димка, размахивая палкой-автоматом.

– Не-а, – Вика качала головой, прикрывая Настю спиной. – Настя маленькая.

– Тогда сидите в штабе! – соглашался Димка и кидал им «гранату» – комок земли, облепленный одуванчиками. Настя визжала от восторга, а Вика невольно смеялась.

За гаражами, где пахло бензином и ржавчиной, у них было «тайное место» – старая скамейка, полузасыпанная кирпичами. Там Вика читала Насте сказки из потрёпанной книжки, которую стащила из школьной библиотеки.

– «И тогда Золушка надела хрустальную туфельку…» – бубнила Вика, а Настя, раскрыв рот, слушала, обхватив колени.

– Вика, а у нас тоже будет праздник, как у Золушки? – спрашивала она.

– Конечно, – врала Вика, гладя сестру по волосам.

К вечеру, когда солнце клонилось к крышам, они возвращались домой. Анна уже варила макароны на ужин, от неё пахло потом и дешёвым одеколоном, которым она пыталась перебить запах алкоголя.

– Где шлялись? – бурчала она, но сил ругаться не было.

– Во дворе, – коротко отвечала Вика, усаживая Настю за стол.

Пока мама отворачивалась к плите, Вика незаметно клала Насте в чашку лишний кусок колбасы. Перед сном Настя просила сестру:

– Спой мне песенку?

И Вика пела. Тихо, чтобы не услышали Денис с мамой. А потом, когда сестра засыпала, Вика смотрела в потолок и думала: «Хоть бы родители стали прежними».

***

Марина и Семён жили рядом, через несколько домов в уютной трёшке с балконом, завешанным детскими рисунками. Их дочке Лизе исполнялось шесть лет, и на день рождения позвали всю «компанию» – Анну с Денисом, Вику и Настю. Дом был украшен воздушными шарами, стол ломился от сладостей, а Лиза в пышном розовом платье важно принимала подарки. Настя, заворожённая, тут же прилипла к другим детям, а Вика невольно расслабилась – здесь было хорошо.

– Вика, иди с нами! – Анжела и Лена, оказалось, тоже были приглашены. Они уже осваивали новый набор для плетения браслетов.

Даже Денис вёл себя прилично: шутил с Семёном про футбол, хвалил шашлык и лишь изредка поглядывал на бутылки. Анна в своём единственном приличном платье смеялась с Мариной, и на мгновение Вика подумала – «может, всё ещё наладится?» Но потом тосты пошли один за другим. Сначала «за именинницу», потом «за дружбу», потом просто «за хорошую погоду».

– Да ладно, одна не считается! – Денис наливал Анне, та отмахивалась, но бокал взяла.

Вика, откусывая кусок торта, почувствовала знакомый холодок внутри. Она видела, как мамин смех стал громче, а папины шутки – резче.

– Ну что, поехали? – Семён, ещё трезвый, вызвался подбросить их на машине.

В салоне пахло мятной жвачкой и вишнёвым освежителем. Настя, сонная, прижалась к Вике, та гладила её по волосам и не сводила глаз с родителей. Анна что-то шептала Денису, тот хмурился.