Время теней

– Ладно, приезжай. Но только не вздумай чего-то натворить. Мне работа нужна.

– Конечно, Коля. Просто посмотрим.

После разговора Дмитрий не мог усидеть на месте. Он ходил по квартире, обдумывая услышанное. Путешествия во времени! То, о чём он только мечтал, читая фэнтези-романы и обсуждая на форуме альтернативную историю.

Он вспомнил свой последний пост, написанный вчера вечером: "А что если бы современный человек попал в прошлое? Что бы он смог изменить? Предотвратить войны? Спасти жизни? Или всё равно ничего не вышло бы – история сама себя исправляет?"

Комментарии разделились. Одни говорили, что одиночка ничего не сможет сделать против хода истории. Другие верили в силу человеческой воли. Дмитрий склонялся ко второму мнению. Он видел, как один человек способен изменить всё. Николай изменил его судьбу, вытащив из-под огня. А что если бы он сам смог изменить судьбу своих товарищей?

Время тянулось мучительно медленно. Дмитрий пытался читать, смотреть телевизор, но ничто не отвлекало от мыслей об эксперименте. В двенадцать часов он не выдержал, оделся и вышел из дома.

Путь до института занял час на метро. Дмитрий нервничал, как перед боевым заданием. Глупо, конечно, но ощущение было именно таким – словно он готовился к чему-то важному, что изменит всю его жизнь.

Институт располагался в старом здании сталинской постройки, окружённом высоким забором. Неподалёку высилось величественное здание РАН на Ленинском проспекте. Дмитрий остановился метров за пятьдесят от здания, достал телефон и набрал Николая. Тот буркнул в трубку, – Ща, жди.

Николай Фёдоров был на два года старше Дмитрия, но выглядел моложе. Невысокий, коренастый, с добрым лицом и умными серыми глазами. Война наложила на него меньший отпечаток – может, потому что он сумел создать семью, найти своё место в мирной жизни.

– Привет, братан, – они обнялись по-мужски.

– Привет. Как дела, как Люда?

– Нормально. Сын в школу пошёл, представляешь? Уже второй класс. Умница растёт.

Дмитрий кивнул, стараясь не показать, как больно слышать о чужом семейном счастье. Его собственная жена Ольга ушла пять лет назад, не выдержав его постоянных кошмаров, молчания, приступов агрессии. "Ты изменился, Дима, – сказала она напоследок. – Ты стал чужим."

Он пытался объяснить ей, что происходит в его голове, но как рассказать человеку, который никогда не держал в руках оружие, никогда не видел смерти, что значит потерять боевых товарищей? Как объяснить, что каждый день ты задаёшься вопросом: почему выжил именно ты? Почему не Серёжа, у которого дома мать-инвалид? Почему не Андрей, которого ждала невеста? Эта вина съедала изнутри, и никакие слова психологов не помогали.

– Слушай, а что там с экспериментом? – спросил Дмитрий, отгоняя тяжёлые мысли.

Николай оглянулся на здание института. Массивное сооружение сталинской эпохи возвышалось среди осенних деревьев, его строгие линии и торжественные колонны напоминали о временах, когда наука была делом государственной важности, а учёные – почти жрецами прогресса.

– Да вот, готовятся. Уже второй час там возятся. Я слышал, как этот Соколов с помощником спорил о каких-то настройках. Кстати вчера Соколова вызывали в РАН, я слышал краем уха что к нам собирается сегодня комиссия оттуда, вроде даже кто-то из гебни должен быть. Так что ты тут не светись.

– А ты не знаешь, что именно они делают? Какой эксперимент?

– Ну, как я понял, они хотят создать туннель сквозь пространство. Или время. Или и то, и другое. Соколов говорил что-то про квантовые флуктуации, про искривление континуума. Я в этом не разбираюсь, но звучит серьёзно.

Дмитрий почувствовал, как сердце бьётся быстрее. Если это правда, если учёные действительно изобрели способ путешествовать во времени…

– Коля, а можно подойти поближе? Может, что-то увидим?

Николай покачал головой.

– Дим, ты же понимаешь, что это невозможно. Режимный объект, видеокамеры, сигнализация. Меня уволят, если узнают, что я привёл постороннего.

– Да не в здание же! Можно же просто во дворе постоять.

– Дима, зачем тебе это? Ну, допустим, увидишь что-то. И что дальше?

Дмитрий не знал, что ответить. Он и сам не понимал, что им движет. Просто была уверенность – детская, иррациональная, – что происходящее в институте каким-то образом связано с его судьбой.

– Понимаешь, – сказал он наконец, – всю жизнь мечтал о том, чтобы изменить прошлое. Исправить ошибки. Спасти тех, кого не смог спасти. А тут такая возможность…

Николай внимательно посмотрел на друга. Он знал, что Дмитрий до сих пор винит себя в гибели товарищей, знал про его бессонные ночи и кошмары.

– Дим, это же фантастика. Машины времени не существует.

– А вдруг существует? Вдруг эти учёные что-то нашли?

– И что ты хочешь сделать? Вернуться в 2000 год и переиграть ту операцию?

– Может быть.

Николай вздохнул. Он понимал друга, но понимал и то, что подобные мечты – это путь в никуда.

– Слушай, а давай просто посидим, поговорим? Давно не виделись нормально. Расскажешь, как дела, чем занимаешься.

Дмитрий согласился. Они устроились на лавочке возле проходной, и Николай достал термос с чаем.

– Помнишь, как мы в Чечне сидели вот так же? – сказал он, наливая чай в кружку.

– Помню. Только тогда чай был с спиртом.

– И звёзды были ярче.

– Звёзды и сейчас яркие. Просто в Москве их не видно из-за света.

Они пили чай и молчали. Каждый думал о своём, но мысли были об одном и том же – о войне, о товарищах, о том, как изменилась жизнь.

– Дим, а ты всё ещё на том форуме сидишь? Про попаданцев?

– Сижу. А что?

– Да нет, ничего. Просто думаю иногда – не вредно ли это? Жить в выдуманных мирах?

Дмитрий хмыкнул.

– А что мне остаётся? Работы нормальной нет, семьи нет, здоровье не то. Хоть там чувствую себя нужным.

– Ты нужен. Просто не там ищешь.

– Где же?

Николай пожал плечами.

– Не знаю. Но точно не в интернете. Может, пора найти работу? Или хобби какое-то?

– Какое хобби? Рыбалка? Дача?

– Почему бы и нет?

Дмитрий засмеялся, но смех получился горький.

– Коля, ты не понимаешь. Мне сорок три года, и я чувствую себя стариком. Всё, что умею, – это воевать. А воевать больше негде.

– Ерунда. Ты умеешь много чего. Помню, как ты в части электричество чинил, моторы разбирал. Золотые руки у тебя.

– Золотые руки, – повторил Дмитрий. – Только кровь на них не отмывается.

Разговор прервал гул, доносившийся из здания института. Звук был странный, низкочастотный, как будто работал мощный генератор.

– Началось, – сказал Николай, глядя на здание института.

Дмитрий встал с лавочки. Гул становился всё громче, и к нему присоединились другие звуки – писк электроники, голоса людей.

– Что-то не так, – пробормотал он.

– Почему ты так думаешь?

– Не знаю. Чувствую.

Внезапно освещение в здании замигало. Гул превратился в вой, и даже на улице стало слышно крики.

– Чёрт, что-то случилось! Стой тут! – Николай вскочил и побежал к проходной.

Дмитрий хотел было последовать за ним. Сердце колотилось, словно перед боем. Интуиция, воспитанная годами службы в спецназе, кричала: "Опасность!"

Но он не успел добежать до входа в институт, за которым скрылся его друг. Воздух вокруг него словно сжался, не давай вздохнуть. Потом вокруг него пошло искрение как от электрических разрядов и Дмитрий заметил, что картина вокруг него начала меняться. Вместо здания института и проезжей части на проспекте Косыгина, начали проступать контуры какого-то средневекового города.

Дмитрий смотрел на это видение, не в силах поверить происходящему. В воздухе рядом с ним появилось что-то невероятное – разлом, трещина в самой реальности. Разлом расширялся, втягивая в себя воздух. Ветер усиливался, и Дмитрий почувствовал, как его тянет к нему.

– Бежать! – мысленно он отдал себе приказ.

Но было поздно. Невидимая сила подхватила Дмитрия и понесла к разлому. Он попытался ухватиться за что-нибудь, но руки скользили по гладкому асфальту. Последнее, что он увидел, – московское небо затянутое серыми тучами.

А потом мир исчез.

Глава 4

В лаборатории №7 Московского института физических проблем стояло гудение, словно где-то рядом был разбуженный улей. Мониторы мерцали синими графиками, провода змеились по полу, а в центре комнаты возвышался генератор поля – массивная конструкция из металла и керамики, напоминающая то ли космический двигатель, то ли алтарь из фантастического фильма. Воздух был пропитан запахом озона и едва уловимым напряжением, которое ощущалось почти физически.

Виктор Соколов стоял у пульта управления, его пальцы нервно постукивали по гладкой поверхности устройства, присланного Дэвидом Уилсоном. Пульт, с его минималистичным дизайном и выгравированной на задней крышке спиралью в круге, выглядел чужеродно среди громоздкого оборудования. Виктор бросил взгляд на Артёма, который суетился у одного из терминалов, проверяя последние настройки. Наташа, сидела за соседним монитором, её пальцы быстро бегали по клавиатуре, калибруя параметры системы. В её движениях была сосредоточенность, но глаза выдавали тревогу.

– Артём, ты проверил синхронизацию с пультом? – голос Виктора звучал спокойно, но в нём чувствовалась сталь.

– Да, Виктор Иваныч, всё по протоколу, – ответил Артём, не отрываясь от экрана. – Модуль сопряжения готов. Я ещё раз прогнал симуляцию – всё в зелёной зоне.

– Надеюсь, на этот раз без твоих ночных импровизаций, – сухо заметил Соколов.

Артём покраснел, но промолчал. Его ночной эксперимент, о котором он так не хотел вспоминать, всё ещё висел над ним дамокловым мечом. Он знал, что Виктор простил его только из-за нехватки времени и необходимости довести проект до конца. Но слова Наташи о камерах наблюдения не давали ему покоя. Если майор Петров действительно увидит записи, последствия будут катастрофическими.

Наташа подняла глаза от монитора.

– Виктор Иванович, параметры стабилизированы. Энергетический контур в норме, остаточное излучение минимально. Но… – она замялась, – я всё равно чувствую, что что-то не так.

– Что именно? – Виктор повернулся к ней, его брови нахмурились.

– Не знаю. Интуиция, наверное. Пульт Уилсона… он слишком идеально интегрировался с нашей системой. Словно был создан специально для неё.

Виктор кивнул, его взгляд скользнул к устройству в его руке. Та же мысль не давала ему покоя с момента получения посылки. Уилсон утверждал, что пульт – это прототип, разработанный в Кембридже, но его возможности казались сверхъестественными. Он позволял управлять генератором с точностью, о которой Виктор мог только мечтать. Но эта точность пугала. Слишком гладко, слишком подозрительно.

– Мы учтём это, Наташа. Спасибо за бдительность, – сказал он, стараясь звучать уверенно. – Продолжай следить за показаниями. Если что-то выйдет за пределы нормы, сразу сигнализируй.

Она кивнула и вернулась к работе, но её пальцы слегка дрожали. Наташа была в проекте всего год, но её дотошность и внимание к деталям сделали её незаменимой. Она не просто выполняла поручения – она думала, анализировала, предлагала решения. Виктор ценил это, хотя никогда не говорил об этом вслух. Он знал, что Наташа переживает за него, и это вызывало в нём противоречивые чувства. После смерти Маши он старался держать людей на расстоянии, но Наташа каким-то образом пробивалась через его броню.

Виктор посмотрел на часы. 14:45. Комиссия из РАН должна была прибыть через пятнадцать минут. Академик Волков, доктор Зимин и, конечно, майор Петров. Их присутствие добавляло давления. Виктор понимал, что от сегодняшнего эксперимента зависит не только его карьера, но и будущее всего института. Если что-то пойдёт не так, Петров использует это как повод закрыть проект. А если всё удастся… Виктор не позволял себе думать о триумфе. Слишком много переменных, слишком много риска.

Он вспомнил вчерашний разговор в РАН. Майор Петров, сидящий в углу конференц-зала, смотрел на него с холодной расчётливостью. Его слова до сих пор звучали в голове: «Малейшее отклонение – и мы всё останавливаем. Это не угроза, профессор. Это предупреждение». Виктор знал, что Петров не блефует. ФСБ не прощает ошибок, особенно когда речь идёт о технологиях, которые могут изменить баланс сил в мире.

––

Три месяца назад, Кембридж. Паб The Eagle был заполнен гулом голосов и запахом эля. Виктор сидел напротив Дэвида Уилсона, который с энтузиазмом объяснял свои поправки к его формулам. Атмосфера была почти дружеской, но что-то в поведении англичанина настораживало.

– Вы уверены, что готовы к практическому эксперименту? – спросил Уилсон, отпивая эль. – Ваши расчёты блестящи, но реальность… она всегда сложнее.

– Мы работаем над этим, – ответил Виктор, стараясь не выдать сомнений. – Генератор уже в стадии сборки. Но управление процессом – наша главная проблема.

Уилсон улыбнулся, и в его глазах мелькнуло что-то хищное.

– Я могу помочь. У меня есть… устройство, которое может упростить задачу.

– Устройство? – Виктор насторожился. – Какого рода?

– Назовём это пультом управления. Оно позволяет точно настраивать параметры пространственного пробоя. Я пришлю его вам. Бесплатно, разумеется. В знак нашего сотрудничества.

Виктор хотел отказаться, но любопытство пересилило. Он знал, что без внешней помощи проект может затянуться на годы. И всё же, пожимая руку Уилсону, он почувствовал, как холодок пробежал по спине. Словно он заключил сделку с дьяволом.

Вернувшись в Москву, Виктор не раз проклинал себя за эту слабость. Но пульт уже был в его руках, и отступать было поздно.

––

– Виктор Иваныч, всё готово! – голос Артёма вернул Соколова в реальность. – Можем запускать тестовый режим.

– Подожди, – Виктор поднял руку. – Сначала проверим все системы ещё раз. Наташа, что с энергоснабжением?

– Всё стабильно, – ответила она. – Резервный контур наготове. Если что-то пойдёт не так, система отключится автоматически.

– Хорошо. Артём, запусти диагностику.

Артём кивнул и начал вводить команды. Его пальцы летали по клавиатуре с той лёгкостью, которая выдавала в нём программиста от бога. Но внутри он был напряжён до предела. Он знал, что его ночной эксперимент мог оставить следы, которые сейчас всплывут. Он молился, чтобы этого не случилось.

––

День назад, полночь. Лаборатория была погружена в полумрак. Артём сидел перед генератором, подсоединяя датчики. Его глаза горели азартом. Он был уверен, что его идея – увеличить мощность на несколько процентов – даст более точные результаты. Соколов слишком осторожничал, а Артём хотел доказать, что он не просто ассистент, а соавтор проекта.

– Давай, малыш, – шептал он, обращаясь к генератору. – Покажи, на что способен.

Он запустил тестовый режим, наблюдая за показаниями. Всё шло гладко, пока один из мониторов не замигал красным. Энергетический баланс начал колебаться. Артём запаниковал, быстро вернул настройки в норму, но генератор уже издал низкий гул, и в воздухе появилась странная рябь.

– Чёрт! – он бросился к пульту, отключая питание. Рябь исчезла, но сердце колотилось так, словно он пробежал марафон.

Он провёл остаток ночи, маскируя следы, перекладывая кабели и стирая данные с серверов. Но полностью замести следы не удалось. Остаточное излучение осталось, и теперь он молился, чтобы никто не обратил на это внимания.

––

– Диагностика завершена, – доложил Артём. – Всё в норме.

Виктор кивнул, но его взгляд был прикован к пульту Уилсона. Он чувствовал, что этот маленький прибор – ключ ко всему. И одновременно – источник всех их проблем.

В этот момент дверь лаборатории открылась, и вошли трое: академик Волков, доктор Зимин и майор Петров. Их появление заставило всех напрячься. Волков, пожилой мужчина с седыми волосами, выглядел усталым, но решительным. Зимин, наоборот, излучал нервозность. Петров же был спокоен, как всегда, но его взгляд скользил по комнате, словно сканируя каждую деталь.

– Виктор Иванович, – начал Волков, – мы готовы. Расскажите о текущем состоянии.

Виктор откашлялся, стараясь говорить уверенно.

– Генератор поля полностью подготовлен. Все системы проверены, параметры откалиброваны. Мы планируем запустить тестовый режим на минимальной мощности, чтобы зафиксировать пространственно-временную аномалию.

– Аномалию? – переспросил Зимин, поправляя очки. – Вы уверены, что это безопасно?

– Мы приняли все меры предосторожности, – ответил Виктор. – Система отключится при малейшем отклонении.

Петров шагнул вперёд, его голос был холодным.

– Надеюсь, профессор, вы понимаете, что любое отклонение от протокола будет расценено как нарушение. И последствия коснутся не только вас, но и всей вашей команды.

Виктор выдержал его взгляд.

– Понимаю, майор. Мы сделаем всё по протоколу.

Наташа, наблюдая за этим обменом, почувствовала, как холодок пробежал по спине. Она знала, что Петров не шутит. Её взгляд невольно скользнул к Артёму, который старательно избегал смотреть в сторону майора.

– Давайте начнём, – сказал Волков, прерывая напряжённое молчание.

Виктор кивнул и повернулся к пульту. Его пальцы легли на сенсорную панель, и он ввёл команду активации. Генератор издал низкий гул, который постепенно нарастал. Мониторы засветились графиками, показывающими энергетические потоки.

– Энергия на уровне 10%, – доложила Наташа. – Всё стабильно.

– Увеличиваем до 20%, – скомандовал Виктор.

Артём следил за показаниями, его сердце колотилось. Он знал, что именно сейчас всё может пойти не по плану. Его ночной эксперимент мог повлиять на стабильность системы, и если это обнаружится…

Внезапно один из мониторов мигнул, и на экране появилась предупреждающая надпись: «Обнаружено остаточное излучение». Наташа нахмурилась, её пальцы замерли над клавиатурой.

– Виктор Иванович, у нас проблема, – тихо сказала она. – Остаточное излучение выше нормы.

Виктор повернулся к ней, его лицо напряглось.

– Насколько выше?

– На 0,3%. Это не критично, но…

– Откуда оно взялось? – вмешался Петров, шагнув ближе к монитору. – Вы говорили, что всё под контролем.

Виктор бросил взгляд на Артёма, который побледнел. Он понял, что момент истины настал.

– Это… возможно, следы калибровки, – сказал Виктор, стараясь выиграть время. – Мы проводили тесты на малой мощности.

– Тесты, о которых не сообщили? – Петров прищурился.

– Это было в рамках подготовки, – вмешалась Наташа, пытаясь смягчить ситуацию. – Все данные зафиксированы в журнале.

Она солгала, но сделала это так уверенно, что даже Артём посмотрел на неё с удивлением. Виктор понял, что Наташа пытается прикрыть их, и мысленно поблагодарил её.

– Продолжайте, – сказал Волков, хотя в его голосе чувствовалась неуверенность. – Но будьте предельно осторожны.

Виктор кивнул и увеличил мощность до 30%. Гул генератора стал громче, воздух в комнате начал вибрировать. На центральном мониторе появилась трёхмерная модель, показывающая формирование аномалии. Это было красиво – словно звезда рождалась в центре лаборатории.

– Аномалия формируется, – доложила Наташа. – Пространственные искажения в пределах нормы.

Но в этот момент что-то пошло не так. Пульт Уилсона в руке Виктора внезапно нагрелся, и на его экране замелькали незнакомые символы. Виктор замер, пытаясь понять, что происходит.

– Артём, что это? – резко спросил он.

– Не знаю! – Артём бросился к своему терминалу, но его экран тоже начал мигать. – Пульт… он перехватывает управление!

– Отключи его! – крикнул Виктор.

Наташа вскочила, пытаясь добраться до резервного выключателя, но гул генератора превратился в вой. Воздух в комнате сгустился, словно перед грозой. В центре лаборатории появилась едва заметная рябь, как будто реальность начала искривляться.

– Энергия выходит из-под контроля! – крикнула Наташа. – 50% и растёт!

Петров шагнул к Виктору, его рука потянулась к кобуре под пиджаком.

– Немедленно выключите это!

– Мы пытаемся! – огрызнулся Виктор, лихорадочно нажимая на пульт. Но устройство не реагировало.

В этот момент рябь в центре комнаты превратилась в трещину. Она была нематериальной, но видимой – словно разлом в самой ткани реальности. Из неё исходило слабое свечение, и воздух вокруг начал искрить.

– Что это, чёрт возьми?! – воскликнул Зимин, отступая к стене.

Волков завороженно смотрел на разлом взглядом, в котором читался ужас.

– Это… это и есть ваша аномалия?

Виктор не ответил. Он чувствовал, как пульт в его руке вибрирует, словно живой. И в этот момент он понял: Уилсон обманул их. Пульт не был предназначен для контроля. Он был создан, чтобы вызвать катастрофу.

––

Наташа вспомнила, как месяц назад она впервые заметила странности в данных. Она работала допоздна, анализируя результаты тестов генератора. В одной из записей она обнаружила аномалию – кратковременный всплеск излучения, которого не должно было быть. Она хотела доложить Виктору, но потом решила проверить ещё раз. И тогда она наткнулась на записи с камер наблюдения, где Артём возился с пультом в неурочное время.

Она могла сообщить об этом Соколову или даже Петрову. Но не сделала этого. Артём был её коллегой, и, несмотря на его легкомыслие, она видела в нём искреннюю страсть к науке. Она решила поговорить с ним сама.

– Артём, что ты творишь? – спросила она, застав его в лаборатории на следующий день.

– Ничего страшного, Наташ, – отмахнулся он. – Просто хотел разобраться с пультом, вернее с его подключением в нашу систему.

– Разобраться с подключением? Ты чуть не дестабилизировал всю систему! Если Виктор узнает…

– Не узнает, если ты не проболтаешься, – он подмигнул, но в его голосе была тревога.

Наташа посмотрела ему в глаза и поняла, что он боится. Не за себя, а за проект. И она промолчала. Но теперь, глядя на разлом в центре лаборатории, она задавалась вопросом: не её ли молчание привело к этому?

––

– Наташа, резервный выключатель! – крикнул Виктор.

Она бросилась к панели управления, но в этот момент разлом расширился. В его сторону устремился поток воздуха, словно в нём образовался вакуум. Бумаги, инструменты, мелкие предметы начали втягиваться в трещину.

– Держитесь за что-нибудь! – заорал Артём, цепляясь за стол.

Виктор почувствовал, как его тянет к разлому. Он вцепился в пульт управления, но его ноги начали скользить по полу. Пульт Уилсона пытался вырваться из его руки но он быстро сунул его в карман.

Наташа наконец добралась до выключателя и ударила по красной кнопке. Но ничего не произошло. Генератор продолжал работать, его вой становился невыносимым.

– Почему не отключается?! – крикнула она.

– Пульт… он перехватил управление, – прохрипел Виктор. – Мы не можем остановить его отсюда!

В этот момент разлом разделился. Второй портал, меньший, но такой же яркий, открылся у стены лаборатории. Из него исходило то же свечение, но он вёл куда-то ещё.

– Это что, два разлома?! – воскликнул Артём, его голос дрожал.

Петров, до этого молчавший, внезапно шагнул к Виктору и схватил его за плечо.

– Соколов, что вы натворили?!

– Это не я! – отрезал Виктор. – Это Уилсон! Его пульт…

Но договорить он не успел. Невидимая сила начала тащить их к разлому. Виктор силой оттолкнул майора к стене и тот ухватился за трубу, внутри которой проходили силовые кабеля. Члены комиссии были ещё дальше, но тоже, с побледневшими лицами и выражением ужаса на лицах, судорожно держались за оборудование, стоявшее вдоль стен. Наташа схватилась за ножку стола, прикрученного к полу.. Сила подхватила Виктора и Артёма, оторвав их от пола. Они закричали, пытаясь ухватиться за что-нибудь, но разлом поглотил их. Первый портал захлопнулся с громким хлопком, оставив после себя лишь лёгкую дымку.

Второй портал, однако, оставался активным. И в этот момент в лабораторию ворвался охранник – Николай Фёдоров.

– Что здесь происходит?! – крикнул он, но его взгляд упал на второй разлом.

За окном, во дворе института, Дмитрий Ковалёв, стоявший рядом с проходной, почувствовал, как воздух вокруг него сгустился. Он видел, как небо над институтом мигнуло, и внезапно перед ним открылась трещина, идентичная той, что была в лаборатории. Он не успел даже крикнуть, как невидимая сила втянула его внутрь. Второй портал захлопнулся, и всё стихло.

В лаборатории наступила тишина. Генератор продолжал гудеть, но его вой стал тише. Наташа, тяжело дыша, смотрела на место, где только что были Виктор и Артём. Её руки дрожали, но она заставила себя подойти к монитору. На экране всё ещё отображались данные: генератор работал, аномалия стабилизировалась.

– Они… исчезли, – прошептала она.