скачать книгу бесплатно
Здравствуй, милая дочь!
Из дома выехал 7 декабря в 6-17 вечера местного, в Москву приехал 9 декабря в 6-20 утра по московскому и после просмотра достопримечательностей Кремля, Красной площади, Мавзолея Ленина и Третьяковской галереи, центра города и метрополитена, вечером выехал в Ригу. Прибыл в 10-15. В Риге облазил универмаг и некоторые другие магазины, вечером выехал в «Сигулду» и прибыл через час. Домой писал письма: из Москвы 9 декабря, из Риги 10 декабря и Сигулды 11 декабря. Намучился в дороге и беготне порядком. Хотелось как можно больше успеть посмотреть. Вчера, 11 декабря, долго провёл время на приёме у врача. Сегодня и завтра с этой задачей, надеюсь, справлюсь. Всё некогда было – не успевал писать. А сейчас посвободнее, но вот сглазил – зовут на прогулку перед обедом, придётся идти. Не дают спокойно пожить, а тут ещё рука левая разболелась после укола.
Это всё вводная часть.
В основной части постараюсь быть кратким и не обо всём, иначе я и за неделю с письмами не справлюсь. То, что я увидел за эти немногие дни и чтобы описать, надо было бы бандеролями отправлять, а не письмами.
О Москве скажу одно, что город этот очень шумный и многолюдный. Все достопримечательности Кремля имеют большую историческую ценность и разят своим великолепием. Нас водили экскурсоводы, и без экскурсоводов ходят толпами по всему Кремлю, ходят прямо у самых дверей Большого Кремлёвского дворца, недалеко от которых находятся Хрущёв с Брежневым. В новом Дворце Съездов люди ходят по купленным билетам, катаются на эскалаторах, любуются и восхищаются. Где цари молились, женились, крестились, короновались и где их хоронили – всё стало доступным для простых людей, которые внимательно осматривают, и то и дело им делают замечания, чтобы не прикасались руками ни к чему, ни к каким ценностям.
В Третьяковской галерее 50 залов, столько прекрасных картин, которые не удалось все осмотреть. Для этого бы понадобилось бы два дня.
На обратном пути из Латвии остановлюсь в Москве, посмотрю Оружейную палату и Выставку художеств московских мастеров.
Метро с причудливыми его вокзалами не так меня поразили, как горное искусство проходчиков, из которых, очевидно, не один сложил голову во время проходок, чтоб дать городу столь удобный вид транспорта.
Теперь Рига.
Я увидел большой вокзал в самом центре города. Город мало видел из-за недостатка времени. Могу сказать пока одно. Пошёл обедать. Так и не удалось вчера дописать письмо. После обеда мёртвый час (3 часа у меня получилось), затем речь Хрущёва по телевизору, потом кино и опять сон. Сейчас перерыв между процедур.
Продолжаю. Город не без красоты, дома высокие (4–6-этажные), прочные в большинстве, имеют готическое оформление, чистый, без единой брошенной спички или окурка и плевка, что можно встретить в Москве, но улицы узкие – проходит один троллейбус, второй кое-как. Движение тихое. Люди степенные и, наверное, редкие случаи воровства. Торговля несколько упрощённая с некоторым доверием к покупателям. Понравилось.
Отношение к русским бывает разное. Латыши, проживающие в городах и райцентрах, настроены в большинстве случаев дружелюбно, некоторые несколько натянуто вынужденно относятся и показывают вид дружелюбия. Это же заметно у некоторых русских, которых здесь немало.
Латыши в сельских местностях живут больше хуторами, дома и усадьбы их добротные, дороги хорошие, во многих местах асфальт. Народ, видать, трудолюбивый и привыкли к порядку. По-моему, хороший народ. Относятся к русским несколько сдержанно, некоторые неприязненно.
У нас в санатории главврач – русский. Невропатологи – одна русская, другая узбечка, остальная обслуга на 70% латыши, 30% русские.
В магазинах очень много китайского. Чувствуется, город портовый.
Смотрел кофты тёплые, табачного цвета по 27 рублей 80 копеек и зелёные по 17 рублей, но размеров 48 и 46 нет. Говорят, скоро будут. Чулок дамских безразмерных нет, а вот мужские носки, говорят, есть. Трикотаж разный есть в достатке (фабрика под боком). Тёплых одеял по 44 рубля китайских навалом. И очень много китайского тёплого белья. Много всякого рода комбинаций. Тёплых туфель размером 35 нет. Георгий интересуется коврами. Подыскал ковёр с простым рисунком 78–80 рублей. Обо всём этом я матери писал и жду её совета. Много здесь приезжих спекулянтов. И есть такие же из отдыхающих.
Мы собирались с матерью вместе пойти в отпуск и поехать к Павлу и к тебе перед Новым годом или же хотели вместе поехать в Кисегач.
В Кисегач путёвки только за полную стоимость. Одна путёвка, выделенная трестом, за 30%. В Сигулду я решил поехать один. Мать всплакнула из-за ревности, затем успокоилась – уговорил. Дальше я ей советовал в отпуск пока не ходить, а перед Новым годом отгуляться неделю и поехать к тебе, а где-то ближе к весне возьмёт отпуск, и я её отправлю в Кисегач – в санаторий. Она у нас тоже нервно-больная и подлечить её необходимо, а эту глупую ревность, которая и у меня бывает, ну её к чёрту».
Письмо моего родителя настолько исчерпывающе-объёмное, что можно и не комментировать.
Из второго письма узнаю о его намерении заехать на обратном пути домой в Ярославль и познакомиться «с будущими сватовьями», родителями невесты брата Женьки. Его волновало, что сын и его невеста уже спят вместе, а о свадьбе речи нет, что, с точки зрения папки, недопустимо. Брат- студент жил в съёмной комнате и пока не решался жениться официально; он представлял, что его жизнь кардинально поменяется, могут появиться дети, а он живёт на одну стипендию и должен «сесть на зарплату» работающей молодой жены.
«28 декабря 1962 г.
Здравствуй, Людмилушка!
Письмо твоё от 19 декабря получил 24-го, сегодня 29-е, решил написать ответ с тем, чтобы оно 2 января было у тебя. Я 3 января из Сигулды в 10 часов вечера выезжаю в Ленинград, где намерен посетить 4-го Эрмитаж, Зимний и набережные, и вечером 4-го или 5-го после обеда выехать домой северной дорогой через Ярославль и Свердловск и, наверное, заеду к тебе. В Ярославль я поеду, если мне откроет зелёный семафор Женька, так как Ритины родители живут там, а адрес их остался в записной книжке дома. Кроме того, он просил меня не входить в контакт с возможными будущими сватовьями до тех пор, пока они не объявят о помолвке сами.
8 сентября они приезжали в Миасс, и я ничего не имел против, так как у меня мысли не было мешать вам всем в выборе подруги или друга в жизни.
Женька мне ничего не объяснил, а почивали они вместе.
На второй день я спросил Риту впрямую о их отношениях и спросил, что это у вас всерьёз или так, баловство, она не дала мне определённого ответа. Вот, думаю, здорово, под моей крышей да ещё в присутствии меня будет твориться такое! Я Женьке заявил, что, несмотря на всё уважение к нему, я возненавижу его и девушку обманывать не позволю. Последовал положительный письменный ответ от него уже из Челябинска. После всего этого я поехал в Челябинск и мать с собой прихватил. Встреча состоялась неожиданная для них у Женьки на квартире. Затем Рита пригласила посетить её квартиру, и я сказал, что завтра буду обязательно у неё. На второй день мать, да вроде и Евгений, мысль подали, вроде некогда, да и следует ли ехать такую даль к ней. Я им заявил, что должен быть в обязательном порядке у неё дома. Поездка состоялась, я посмотрел фотоальбом и особо обратил внимание на фото её родителей. Рита альбом убрала, а фотки родителей, где она есть, оставила на столе в надежде, видимо, что я попрошу их взять с собой, но я воздержался, и фотки остались на столе. Затем мы с матерью пригласили её приезжать к нам в Миасс. Я ей сказал при Женьке – он пусть учится, и вы приезжайте. Они не расписались, но Женька уверяет меня, что друг друга любят уже год, а коль так, то я не против брака. Выбирать вам напарников – не моего ума дело, но пресекать безобразия буду и женить или выдавать замуж буду только один раз. Считаю это правильно, хотя и мать меня за такие резкие поступки называет извергом окаянным. Ей заявил, что и слушать не хочу её в этом вопросе, и попросил замолчать. Георгий, как обычно, обошёлся молчанием. Сейчас все вопросы вроде устроены. И Евгений вроде мной доволен и чувствует себя, насколько я его понял, счастливым. Дай Бог. В 1963 году женим его. Раз нашёл по душе подругу, ну и пусть женится, а остальные мелочи жизни уладятся сами. Вилять же не будем ему позволять.
Сегодня 28-го взвешивался, прибавил на 3 кг 300 гр. До 3-го, наверное, будет 4 кг, если не больше. У меня вес по отношению к росту не подходил. Рост 161 см, а вес 57,5 кг, ну а теперь вес 60,800. Врачи ко мне хорошо относятся, лечением и питанием не обижают. (Дальше в письме папка нарисовал схему курорта). До залива 40 км. Леса пихтовые, дубовые и сосновые кругом. Заливов очень много. Санаторий находится в замке Кропоткина. В нём отдыхали когда-то Сталин, Калинин и Маленков. О своеобразии местности расскажу, когда приеду. Две реки Даугава и Рига. Даугава течёт из Сигулды. Рига глубокая, быстроходная и красивая.
Море посмотрю, наверное, в Ленинграде, когда буду в Шлиссельбургской крепости и в музее.
Из дома жду перевода рублей 30–35, так как деньги, которые у меня были, я поторопился истратить на покупки. Я посылал тебе две открытки: одну ко дню рождения, другую к Новому году. Поздравления посылал Алексею, Павлу, Саше, Герке с Аней, Женьке и к 29 декабря ко дню рождения Рите. Домой посылал два письма только из Сигулды и три с дороги, всего пять.
Получишь это письмо, больше мне не пиши.
P.S. Копи денег да летом на курорт лучше на юг поезжай. Не отчаивайся, что одна в комнате остаёшься, с замужеством не торопись».
Вернусь на несколько дней назад. Приближался мой день рождения – 22 декабря, и мне стукнет 23 года. Я по-прежнему была одинока. Перспектива невесёлая – отмечать день рождения с девчонками в общаге. Только письма от подружек и от родных поддерживали меня в это время.
Получила письмо от брата из Челябинска. Меня несколько удивил его сухой тон. Наверное, он был озабочен неопределённостью своей студенческой жизни и отношениями с Ритой. Надо бы жениться, но мешали квартирный вопрос и студенческая стипендия – те основания, на которых нельзя качественно построить семейное бытие.
«20 декабря 1962 г.
Здравствуй, Люсен.
Поздравляю с днём рождения. Желаю тебе всего хорошего.
Не унывай, всё ещё будет. Только жаль, что хорошее не бывает без плохого. Это я и имел в виду, когда сказал: «Всё ещё будет». Понимаешь? Жаль, конечно, но это, видимо, тоже закон природы. Но впоследствии всё же, как обычно, вспоминается только хорошее. Может быть, и потому, что хорошего-то бывает даже меньше, чем плохого, а мы его больше ценим. Вот и помним.
Так же и в отношении людей. Найти человека, которому можно было бы беззаветно верить, который бы полностью отвечал нашим идеалам… пожалуй, трудновато. Вероятность – 1:10 n.
Любить приходится человека только за определённые, основные его черты, которые мы ценим (и в этом изменять себе уже нельзя), кое-что и прощать приходится.
Я всю сознательную жизнь ищу человека, который бы полностью меня понимал (друга или подругу жизни).
Ладно, Люсен, не хочу трепаться. Да и некогда. Пару слов о будничных делах.
Этот семестр, пожалуй, будет самым опасным в отношении сессии. Экзамены будут серьёзные, и лекции читать не успеваем: завалили заданиями ещё больше, чем в прошлом. Кое-как успели их сдать к сессии только.
Но я уже сейчас думаю взять на каникулы путёвку в Ленинград, следовательно, надежды пока не теряю сдать сессию. Если будет всё нормально, съезжу, посмотрю. А то папка раззадорил меня: пишет, что видел в Москве, Риге. А я тоже на западе ещё не был.
Путёвка недорогая, студенческая – 15 р. Авось выкручусь.
Неделю пролежал с гриппом. Рита говорит, что у меня теперь один нос, больше нет ничего.
Ну, до свидания.
И чтоб тебя никто не огорчал 22-го. Так и скажи всем, а то будут дело иметь со мной».
Получила письмо от подружки из Златоуста. Она тоже озабочена одиночеством. Ещё в начале декабря сообщила в письме:
«Мы в декабре получим премиальные 60%, так вот это несколько поднимает наше настроение.
5 декабря мы собираемся пойти в театр вместе с ребятами из ЦЗЛ, где будет «Лунная соната» и в перерывах танцы. Ничего хорошего не жду.
Алёна, как твои дела с мужчинами? Люси, а ты всё ещё не влюблена?
А на меня всё падают женатые или молокососы.
Как вы развлекаетесь? А вот мы – никак. Только в кино бегаем.
Девчонки, когда у вас отпуск? Мне дали июль, Альбине тоже, а Тамаре август. Кто у вас взял июль? А? Может, с кем вместе угадаем?
Поздравляем вас с праздником Советской Конституции!
Надеюсь, вы ещё не опозорили звание советского гражданина? Мы – нет! Ведём наискромнейший образ жизни. А мне времени ни на что не хватает.
Люси, как дела с английским? А у нас – никак.
Ну пока всё! До свидания! Целую вас крепко. Ваша Ийка».
Основная наша жизнь проходила на заводе несколько однообразно. Работа – мы трудимся от звонка до звонка, изо дня в день одни и те же анализы, отчёты в журнале о сделанной за день работе. При заводе организованы курсы по изучению английского языка для сотрудников: кто-то готовился поступать в аспирантуру, кто-то хотел знать язык, чтобы читать статьи в научных иностранных журналах. Я немедленно записалась на эти курсы, благо не надо было ездить в город, занятия проходили в технической библиотеке после работы. Мужчин в группе почему-то было большинство, и молодая преподавательница, кокетничая с ними, проводила занятия в живой разговорной и довольно весёлой манере на заданную тему. Сидим, перебрасываемся фразами на английском языке. Тема: «Семья». Преподавательница обращается ко мне, предлагая перевести с русского языка фразу, явно подначивая меня на шутливый тон: «Я буду хорошей женой»! Мужчины, глядя на меня, смеются. А я не соглашаюсь с преподавательницей и перевожу: «Я буду хорошим учёным!» И веселимся ещё больше, предлагая разные варианты фраз.
К концу года отчётность и бумажная работа на всех уровнях прибавились. В комсомольском бюро Олег Бобков давал мне поручения собрать всякие сведения по цехам о проведении комсомольских собраний, и я старательно бегала по заводу, а то и сама проводила комсомольские собрания в цехах. Несколько раз с высокой трибуны в конференц-зале читала лекцию о научном прогрессе в стране и, между прочим, в заводском парткоме числилась на хорошем счету. И всё равно жилось мне невесело в моём одиночестве в личной жизни.
Вдруг узнаю, что в драмтеатре будет концерт – приехал хор из Свердловского оперного театра, а концертмейстером там наша Ниночка Грошикова из университетского хора. Почти пять лет я пела в студенческом хоре с нашим незабвенным художественным руководителем Вадимом Серебровским, и всё это время Нина была нашим концертмейстером. Я немедленно собралась и поехала в город, купила билет на концерт. Смутно надеялась: а вдруг солистом приедет и Валя Анисимов – он тоже пел в нашем хоре, а теперь он оперный певец. В драмтеатре я отправилась не в раздевалку, а сразу в зимней одежде за кулисы. Меня притормозил один парень:
– Посторонним нельзя!
– А я не посторонняя!
Прошла чуть дальше, увидела Нину, мы обнялись. Она раздела меня за кулисами. Ну прямо я свой тут человек!
Увы! От Нины я узнала, что наш студенческий хор распадается, Вадим Борисович уезжает в Новосибирск. Нина устроилась работать в Оперном театре, параллельно учится в консерватории. Я постеснялась спросить её, поёт ли Анисимов на сцене. Она ничего не знала о моём амурном увлечении.
После концерта ехала домой и грустно думала: «Всё лучшее осталось в прошлом. Какая тоска!»
К Новому году мы получили от Ии письмо из Златоуста:
«26 декабря 1962 г.
Здравствуйте, Люси, Алёна! И все остальные тагильчане!
Ну, что ж, дети, поздравляю вас с наступающим 1963 Новым годом! Господи, чего вам только я ни желаю: и счастья, и любви, и детей, и денег, и всего-всего! Простите меня, дуру старую, что по такому случаю я не одариваю вас красочными открытками.
Невольно я, конечно, вспомнила прошлый Новый год и 29-ю комнату. Выпейте, девчонки, в Новый год за меня.
Ну, а как Коростелёвочку-то можно поздравлять? Лариска, мы все трое тебя поздравляем и кучу всякого добра желаем!
Женщины, могли бы вы хоть описать что ли своих любимых. Ведь интересно же!
Люси, ну как ты своё 23-летие отметила? Опиши.
От Нины Попковой мы ничего не имеем. Она, вероятно, лежит в больнице. Болеет часто. Навестить её надо бы. Магнитка вроде недалеко от нас, но добраться до неё сложно.
Неплохо бы мне и с вами свидеться. Из Златоуста мы выезжаем 30 декабря вечером, а вновь на работу мне 4 января.
Не так уж много, 2 дня я беру без содержания. Правда, мне ещё начальник ЦЗЛ заявление не подписал.
Я живу сейчас в 4-местной комнате вместе с Альбиной. У нас холодно в общаге, скучно, часто гаснет свет, а вчера так горели пробки и провода, хоть бы всё к чёрту сгорело! Работа мне не нра…, т.к. в ней мало химии.
Ну всё, пишите! Бегу на лекцию, которую читаю моим студентам. До свидания! Целую. Ваша Ийка».
Пришла открытка из Свердловска от Люси Таракановой:
«С Новым Годом! Поздравляю тебя, дорогая Люсенька, и желаю большого счастья в жизни, здоровья и успехов во всём. Желаю тебе в 1963 году выйти замуж.
Папа и мама шлют свои приветы и поздравления. Передай, пожалуйста, мои сердечные поздравления Аллочке и Лариске. Желаю им счастья в их новой жизни. Целую Люся. 31.12.1962 г.»
Вот так не очень весело для меня завершался 1962 год.
«Мой самый главный человек»
Незадолго до Нового года мы с девчонками делились планами, как встретим Новый год. В нашей комнате остаёмся мы вдвоём с Алёной. Она спросила меня:
– Ты где будешь? У вас в ЦЗЛ?
– У нас одни женщины, да и то семейные, мужчин мало. И начальница Роза Сауловна, ярая противница всяких выпивонов. Такой вот анекдот про неё есть: «Вопрос: почему у Розы Сауловны ноги кривые? Ответ: Потому что она 40 лет сидит в кабинете, а под столом своими ногами зажала 50-литровую бутыль со спиртом, чтобы кто-нибудь бутыль не спёр».
Этиловый спирт для работы в лаборатории нам действительно со склада выдавали, и его надо было хранить в сейфе от выпивох, но и бывали случаи хищения.
Роза Сауловна – наша начальница, пожилая тётенька с большим стажем работы. Вечно придиралась к чему-нибудь по мелочам. За глаза мы её величали то Роза Сексауловна, то Роза Саксауловна и относились к ней без всякого почтения.
– Люси! – говорит Алёна, – Наша ЛНП 30 декабря устраивает вечер в столовой на улице Мира, гони 10 рублей, пойдёшь к нам. Многих девчонок ты знаешь. Из мужчин Дёмкин будет. Мишка Зайденберг будет – ты их знаешь. Ну чего тебе сидеть в нашем крысином общежитии?
Я отдала Алёне деньги. На новогодие наше общежитие опустеет, все разъедутся кто куда по домам.
А за неделю до Нового года в Тагил неожиданно нагрянул Борис Краснов, объявил, что забирает Алёну в Москву. Вот это да! Значит, у них с Алёной дело идёт к свадьбе-женитьбе и Новый год они проведут в Москве?
– А как же я, Алёна, без тебя пойду на вечер ЛНП? – заволновалась я. – Мне ведь потом ночью одной надо будет в общагу возвращаться.
– Да проводят тебя! Дёмкин или Мишка. Можно поехать после вечера переночевать в Сухоложский посёлок, где наши девчонки живут. Договоришься!
Числа 29-го декабря получаю письмо и телеграмму от мамы. Сообщает, что приедет ко мне утром 30-го.
Встретила маму на вокзале, привезла в опустевшее общежитие. Никого! Одна я. Мама охала:
– Господи! Как ты тут живёшь? Ни одного жилого дома. Да и страшно, поди. Любой бандит зайдёт к вам сюда и передушит всех.
– Ну, мам! Какие бандиты? Рядом проходная завода с охраной. Люди работают круглосуточно даже в праздничные дни. Производство у нас такое, и останавливать его нельзя.
Потом я рассказала, что собиралась пойти сегодня на новогодний вечер в городе, деньги заплатила, но теперь уж не поеду. Не могу же я её оставить одну в пустом общежитии.
– И что? Деньги твои, которые ты отдала на вечер, пропадут?
