скачать книгу бесплатно
– В какой деревне?
– В твоей, Паша, в твоей. Хохлов меня отпустил сегодня. А в понедельник я улечу после обеда, всё равно в Братске ночевать придётся.
– В окно посмотри, – произнёс Павел, и по ехидной интонации Глеб понял, что увидит что-то неприятное.
Шёл снег.
Мокрый и густой.
Совсем не весенний.
В такую погоду если и летают самолеты, то не все. И уж явно не маленькие.
– Ничего, ранний гость до обеда, поздний гость – до утра. – оптимистично произнёс Глеб.
– Блажен кто верует…
– Слушай, у меня такое ощущение, что ты не хочешь, чтобы я летел.
– Точно, – честно признался Павел. – Не хочу, чтобы ты запудрил девчонке голову.
– Ну вот что…
– Мальчики, не ссорьтесь. – развела их вошедшая Долбнева. – Вот вам для проверки. – И бросила на стол стопу технологических карт.
– Благодарим, – галантно наклонил голову Глеб. – Вера, словами не передать, как мы счастливы.
– Я знаю. – Привычно бросила она и пошла к двери.
Павлик тоже не устоял, проводил её взглядом.
Было что…
А потом Глеб вспомнил о Татьяне, командировке, обо всём сразу и заторопился по кабинетам за инструкциями, указаниями, прочей дребеденью, но с каждым часом неспешная поездка в аэропорт всё больше становилась утопией: он выскочил на улицу и понёсся сквозь густо падающий снег к стоянке такси, практически уже опаздывая на свой рейс. Задержка на дороге по причине случившейся ранее аварии (столкнулись два жигулёнка) и вовсе шансов не оставила. Но он, всё ещё надеясь, вбежал в здание аэровокзала – и по многолюдности и застывшим очередям у стоек понял, что мог бы и не торопиться.
Табло над стойками извещало о задержке всех рейсов.
На всякий случай подошёл к стойке, узнал, что регистрации нет, самолёты не летают уже с обеда, и отправился к справочному бюро. Здесь даже спрашивать не пришлось – за стеклом виднелась бумажка с лаконичной надписью: «До 20. 00 ориентировочно». Он глянул на часы, до восьми оставалось ровно столько, сколько отнимет дорога домой и обратно. А в кармане была куча денег и недалеко светилась вывеска ресторана. К тому же он не ужинал, а голод не тётка…
Но сегодня был явно не его день, перед ресторанной дверью томилась очередь душ в двадцать, и он решил, что его желудок вполне удовлетворится пирожками, которыми торговали в безлюдном буфетике. Бутылка пива помогла холодным и обделённым начинкой пирожкам благополучно добраться до места назначения.
Разделавшись с едой, он стал неторопливо прогуливаться по переполненному зданию, разглядывать мающихся пассажиров в надежде обнаружить свободное местечко. И вдруг увидел ту самую девушку из троллейбуса, с длинными чудными волосами. Он не мог ошибиться – это были её волосы, её пальто, и она оказалась очень даже симпатичной…
Глеб подумал, что если бы не Татьяна, не раздумывая познакомился бы.
Далеко уходить не стал, пристроился так, чтобы видеть её, и спустя некоторое время понял, что летит она одна, никто её не провожает.
Пару раз она смотрела в его сторону, и он был уверен, что обратила на него внимание.
Но стоять было утомительно.
Он обошёл ещё раз вокзал. Попутно оглядел себя в зеркале возле ресторанной двери и удостоверившись, что не обратить на него внимание просто невозможно, вновь вернулся на прежнее место.
Девушка читала, мило склонив головку набок, и он стал разглядывать её, находя личико всё более и более интересным.
Где-то под потолком зашипело, прокашлялось радио и бесстрастный голос сообщил, что по метеоусловиям аэропорт закрыт до двадцати двух часов. Замерший на мгновение людской муравейник вновь забродил, зашуршал, пополз пёстрыми строчками по мраморному полу к стойкам, за которыми должен был появиться персонал, но он не появился, – и, потеряв надежду, вновь успокоился.
Но в этом движении рядом с девушкой освободилось место. Глеб не стал медлить, ноги уже гудели и он вполне мог претендовать на отдых. Деликатно спросив, не занято ли, постарался перехватить скользнувший по нему взгляд, но не получилось, девушка тут же склонилась над книгой.
Привыкнув к новому, более комфортному положению, он негромко поинтересовался, чем так увлечена соседка. На этот раз девушка охотно закрыла книгу, одновременно показав обложку. Это оказался томик Цветаевой.
– Поразительно! – не выдержал Глеб. – На днях знакомая мне читала стихи Цветаевой, знаете, там есть такая строка: «Заклинаю тебя от злата…» – Он выждал и продолжил: – Теперь вот вы читаете… Меня Глебом зовут.
– Станислава, – помедлив, произнесла она. – Этого стихотворения здесь нет.
– А я плохо знаю поэзию, – признался он. – Я – технарь, инженер. Вот в понедельник в командировку улетаю, на Север, не до стихов…
Она положила книгу на скамейку между ними, давая понять, что совсем не против разговора, и Глеб воодушевился.
– Признаться, я вас, Станислава, в троллейбусе как-то видел. В восемнадцатом…
– Возможно.
– А вы далеко летите, если не секрет?
– К родителям.
– И вы – будущий учитель. Я угадал?
– Нет. – От волос девушки пахнуло волнующей свежестью. – Почему-то все думают, что я учительница. Похожа?
– Я бы не сказал… – Глеб замялся. – Но вот почему-то показалось.
– В принципе, близко. Я – тренер.
– Тренер!?
Глеб не мог скрыть удивления.
Она, глядя на него, задорно и звонко рассмеялась:
– Не пугайтесь – я тренер по художественной гимнастике.
– Неожиданно, – сказал он. – Первый раз общаюсь с живым тренером. К тому же по художественной гимнастике. В институте я пытался заниматься гимнастикой, спортивной. – И вдруг, почувствовав себя легко и комфортно, признался: – Полгода всего выдержал, тяжёлая это работа. – Повернулся к ней и, глядя в чёрные глаза, добавил: – Можно задать очень нескромный вопрос? – И получив подтверждение, закончил: – Вас дома зовут Стасей?
– Это не вопрос. Это – прозорливость.
– Тогда я предлагаю перейти на «ты».
– А тебя по-домашнему – Глебушкой?
– Нет, – возразил он. – У нас строгая семья, сколько себя помню, всегда был исключительно Глебом.
– И в школе не дразнили?
– Дразнили, – не стал возражать он. – По фамилии. Фамилия у меня замечательная.
– И какая же?
Она излучала любопытство.
Он помедлил, интригуя:
– Аникин… Аникой дразнили.
– О, Аника-воин… Совсем не обидно.
– Осталось лишь выяснить, летим ли мы вместе…
– Я – в Читу.
– Увы, – вздохнул он, подумав, что всё равно не предпочёл бы её Татьяне. – Мне – ближе.
– Но, похоже, мы оба никуда не улетим.
Она смотрела на табло. Оно сообщало о задержке всех рейсов до полуночи.
– Почему же, – оптимистично возразил он, – все желающие когда-нибудь куда-нибудь улетают… Стася, у нас уйма времени и я страшно голоден. Давай посидим в ресторане. – И торопливо предупредил: – Никаких возражений. Я – приглашаю, я – угощаю. Говорят, на Кавказе, где я никогда не был, если от приглашения отказываются – это кровная обида.
– Это ты видел фильм «Кавказская пленница».
– Ах да, точно… Бедный Йорик… То бишь, бедный Шурик. – К Глебу возвращалось обычное игривое настроение, которое порождали понравившиеся девушки. – Так где твой багаж?
Он наклонился, подхватил небольшую спортивную сумку, подождал, пока поднялась Стася, и пошёл вперёд, расчищая ей путь среди полусонных пассажиров.
Очереди перед рестораном уже не было.
Они вошли в прокуренный, но неожиданно тихий зал. У входа оставили в маленьком гардеробе: он – алеутку, она – пальто, представ перед ним в узких брючках и дымчатом плотной вязки свитере. И он едва сдержал восклицание: у неё была просто классическая фигура. И пока она шла по проходу, он не мог оторвать взгляд. Сели за накрытый видавшей виды скатертью столик и стали ждать, молча поглядывая друг на друга. Проиграл эту дуэль он.
– Не могу избавиться от ощущения, что мы знакомы давным-давно.
– Вполне возможно, – согласилась она. – По восточной философии все встречающиеся в этой жизни – или родственники, или хорошие знакомые в прошлой.
– По восточной? – переспросил Глеб и, не ожидая подтверждения, пожаловался: – Видимо там меня окружали сверхинтеллектуальные дамы. Одна моя одноклассница, хороший мой друг, – юрист, специалист по международному праву, другая знакомая – педагог, прекрасно знает поэзию. Ты, насколько я понимаю, любитель философии…
– Нет-нет, – покачала головой Стася. – Это мне мой знакомый рассказывал.
– Один – один, – поднял руки Глеб.
Появилась официантка в белой кофточке и синей юбке, собирающейся вот-вот лопнуть на объёмистом заду, шлёпнула перед Стасей меню, устало-равнодушно произнесла:
– Если кушать, то только котлеты и салат.
– Не понял? – Глеб медленно повернулся. – У вас разве не ресторан?
– Если будете ждать, могут сделать бифштекс.
– Натуральный?
– Как положено. – И смилостивившись, добавила: – Салат неплохой. И пиво свежее.
– Насчёт пива – это прекрасно. Пару бутылочек, – сказал Глеб и, глядя на Стасю, добавил: – И два салата с двумя бифштексами. Нам спешить некуда.
– Пить будете? – напомнила официантка, делая вид, что стряхивает крошки со скатерти.
– Я же сказал, пару пива.
– Ясно.
Она протяжно вздохнула и не спеша ушла за перегородку.
– А может, покрепче возьмём, коньяку? – запоздало предложил он.
– Я не буду, – сказала Стася, изучающе оглядывая зал, в котором, кроме них, сидели две пожилые пары, увлечённо поглощающие салат, и в дальнем полутёмном углу – шумная и дымная мужская компания. – И бифштекс тоже напрасно заказал.
– Почему?
– У меня режим.
– Зачем тренеру… А, ты играющий тренер, – догадался Глеб. – Но ведь обычно режим выдерживается во время выступлений. Или всегда? Я, признаться, дилентант в вашей отрасли.
– Не всегда. – У неё была мягкая и очень привлекательная улыбка. – Но на следующей неделе у нас действительно соревнования.
– И ты – мастер спорта и чемпион…
– Да, – кивнула Стася, – а посему обязана.
– Вообще, мы несвободные люди, – перевёл разговор на более знакомую тему Глеб. – Того нельзя, этого нельзя, не хочешь – всё равно делай. Вот я не хочу лететь в командировку за Полярный круг, а меня отправляют. Кстати, и этот салат я не хочу…
– Его ещё не принесли, вдруг он тебе понравится, – перебила его Стася.
– Да я уверен, что не понравится.
– Откуда такая уверенность?
– Потому что… потому что я знаю себя.
– Это здорово. А я вот совсем себя не знаю.
