Хозяйка мертвой избушки

Алёнка ухватила за ножку и попыталась выдернуть табурет из пасти бобренка. Та подалась непривычно легко. Девица обрадовалась и вдруг увидела, что держит в руке одну обгрызеную ножку. Бобрик хитро блестел глазами посреди кучки опилок и стружки.

– Это и правда проблема…

Она задумчиво глянула на кота.

– Кощей. Откуда взялся Кощей? – бормотал тот, пугливо втягивая голову. Алёнка будто не заметила его новой озабоченности, занятая поиском…

– Есть! Придумала. Пусть хоть раз послужит доброму делу… Держи!

Она сунула Бобрика коту и кинулась в угол за печку.

– Так! Как Яга я не умею… – она ухватилась и навалилась всем телом. Изба поняла, что она хочет, и склонила пол, чтобы Алёнке было легче. – Спасибо, Чудышко.

Из-за печи общими усилиями выдвинулся котел, в котором Алёнка едва не сварилась. Сейчас он был пуст, даже успел уже высохнуть.

– Давай сюда.

Алёнка забрала бобренка и аккуратно посадила в котел. Тот задергал лапками, пытаясь выбраться, но борта были высокие и гладкие. Он каждый раз скатывался назад. Бобрик заскулил и поглядел на девицу.

– Это твой новый дом. Будешь здесь жить, а мы станем кидать тебе травы для подстилки, водицу для питья и деревяшки для, гм, для радости.

Она бросила бобренку ножку от табурета. Бобренок подобрался, потом напрыгнул на нее, как катенок, играющий с клубком.

– По моему он счастлив, – сказал кот. – Кинь ему туда вон то старое одеяло и полено с мечи, которое Яга использовала вместо подушки…

Алёнка так и сделала, удивленно поглядывая на кота. Чего это он вдруг так проникся заботой о бобренке. Раньше кроме живота его ничего не вооновало.

– И расскажи мне, наконец, отчего ты поминаешь Кощея так, будто знакома с ним лично! – яростно закончил Котофей.

Алёнка убедилась, что бобренок пока не требует внимания и села рассказывать.

Кот слушал вытаращив глаза и вздыбив шерсть. Когда услышал о портрете на стене, выгнул спину и поднял хвост.

– Убрать! Выбросить! Долой из избы…

Он вдруг замолчал и повернул голову к Вратам Мудрости. За мгновение до того это же сделала Алёнка.

– Ты думаешь о том же, о чем я? – спросила она.

– Точно, – кивнул кот.

Пыхтя и толкаясь они бросились к картине и попытались ее снять. Вскоре Алёнка поняла, что старается в одиночестве. Кот отступил к печи, и кажется даже не смотрел на картину.

– Кот? Ты чего? – повернулась к нему Алёнка.

– А чего я? – смутился тот. – Кощей весомый и картина его весомая. Не нам ее сымать.

– Да. – Алёнка с сожалением отступила от картины. – Нужно придумать что-то другое…

Она задумалась. Какое-то время в избе было слышно лишь, как бобренок играет в котле с деревяшкой.

– Знаю! – просияла вдруг девица. – Помнишь, ты говорил, что если вовремя не отдать приказ с местом назначегия, изба пойдет куда ноги несут и затеряется в лесных далях.

– Помню, но как это нам… – кот замолчал.

– Предлагаю затерятся всем вместе. Глядишь, если мы удалимся достаточно далеко, Кощей не сможет дотянуться до картины своим волшебством… Что? Почему ты так глядишь?

Морда кота вытянулась, в глазах появилось почтение.

– Ну и хитрая ты. Думал чего тебе, неумехе и дурочке, Яга избу доверила. А ты вона что. Хитрая, что те лиса.

Алёнка решила принять это за комплимент.

– Пускай человеки ещё один век поживут, – пробормотала она, – пока их не предала дурная девица из доброй избы.

Не давая коту рта раскрыть, она воскликнула:

– Чудышко, слышишь меня? Не беги больше к людским поселениям. Отныне у нас нет цели. Не сопротивляйся. Пускай тропы Леса сами нас несут. Поглубже! Подальше…

Она ощутила легкое несогласие, потом доверие, которое почти сразу же перетекло в страх.

– Чудышко? – спохватилась Алёнка. – Ты боишься? Я думала…

Пол задрожал, стены леса вокруг закружились, будто в хороводе. Алёнка испуганно глянула на Котофея.

– Поздно, – заявил тот. – Скоро мы узнаем, отчего сказки не рекомендуют ходить туда не знаю куда.

Костяша как всегда промолчал, выражая тем свое безоговорочное согласие.

Глава 11 – Лесное ктулху

А потом дело, наконец, дошло до щей. К вещей радости Котофея.

Они вытащили скамью и оставшийся табурет на крыльцо, Алёнка отыскала в Любой комнате небольшой столик, застеленный красивой белой скатертью с голубыми узорами по краям, и корзинку со снедью. Там был душистый свежий хлеб, словно только что из печи, здоровенный шмат солёного сала, кусок копчёного мяса источающего одуряющие ароматы. В берестяном туеске лежали лесные ягоды: черничка вперемешку с малиной и земляникой, рядом еще один туесок с орехами, помимо прочего в корзинке были душистые травы, сочные листики лесного лука, щавеля и каких-то неизвестных Алёнке трав.

Расставив по столу корзинки и тарелки, девица ощутила пустоту, которая будто случайно образовалась у неё в центре столика. Подчиняясь порыву заглянула в Любую комнату и прямо на пороге обнаружила небольшой и очень изящный самовар. Он пыхал паром из трубы, ручки его были обёрнуты материей, не потребовались даже ухватки, чтобы донести до крыльца. Рядом с ним завернутые в чистые тряпицы лежали изящный стальной нож и резные деревянные ложки.

– Вот она – сказка!

Алёнка поставила самовар посередь стола, уселась было, но тут же подскочила и сиганула с крыльца в лес. Кот не успел поднять свой пушистый зад от скамейки, изба почти не сбилась с шагу, – хлоп! – Алёнка уже вернулась. В руках несколько толстых веток и большой кусок дерева.

– Приметила по пути, Бобрику вот угощения… – словно извиняясь сказала она.

– Уф, – кот выдохнул и опустился на лавку. – Я уж думал ты опять…

После сытного обеда, или уже ужина, они сидели на крыльце и пили душистый чай из искусных глиняных чашечек. Алёнка заварила кипятком из самовара травы из корзинки, вокруг распространился вкусный бодрящий дух. Стоило только вдохнуть его, как сердце шибче стучало в груди, а цвета мира как будто становились ярче.

– А все-таки хорошо тут, – проговорила Алёнка.

– Где это тут? – зыркнул кот зелёным глазом, утаскивая со стола ещё один кусок копчёного мяса.

– Да здесь, – девица широким жестом обвела округу. – Тебе не кажется, что на Дремучий Лес наговаривают?

– Ты о чем это?

Кот пригладил усы и поводил бровями. Глаза при этом косили на мясо.

– Мол, тёмный, страшный, опасный…

– Разве нет?

Кот впился когтями и челюстью в кусок и урча приняося его пожирать.

– А ты погляди…

Алёнка встала и подошла к перилам, которые отделяли их от близких ветвей сосен.

– Красивый. Спокойный… – она сложила пальцы в щепотку, подыскивая нужное слово. – Добрый!

– Что?! – Котофей даже лакомство опустил. – Добрый?

Зелёные глазищи разом сделались больше.

– Да. Я так бы его и назвала – Добрый Лес, – спокойно сказала Алёнка. Кот с сомнением поглядел в чащу. Ветви причудливо переплетались, густой подлесок не позволял ничего разглядеть дальше пары шагов. Деревья были столь высоки, что не видно было ни клочка неба. Меж стволов плыл белый туман.

– Не зна-аю. По-моему ты того… – он покрутил лапой у виска и поглядел на недоеденое мясо.

И тут что-то произошло, и сквозь ветви прямо на крыльцо пробился луч далёкого солнца. Кот зажмурился, а девица рассмеялась.

– Вот видишь, – и добавила с непрошибаемой уверенностью. – Добрый!

Она вернулась к столу, а кот ещё долго сидел, позабыв о мясе, хмурясь и шевеля ушами.

***

Это случилось на следующий день после разговора о Добром лесе. Утром, после сна Алёнка остановила избу и вышла на крыльцо. Самоходная избушка, путешествующая куда попросишь – это здорово. И Любая Комната, в которой можно найти что пожелаешь – еще лучше. Но Ящер побери, отчего посреди этих чудес никто не додумался предусмотреть банальное отхожее место.

Когда потребность в нем возникла впервые, Алёнка краснея и смущаясь так и не решилась сформулировать мысленный запрос. Вместо этого она попросила избушку остановиться и независимым шагом, делая вид, что просто решила ознакомиться с подлеском, отправилась в лес.

Забравшисьподальше в кустики сделала свое дело и наткнулась взглядом на гриб.

– Во! – показала его избе, когда вернулась. – Чуяла, что тут должен быть…

Каждый раз так продолжаться не могло. Поэтому Аленка придушила стеснительность и подошла к коту.

– Котик, а котик. А как бабушка Яга делала это?

– Как и все, – охотно ответил кот. – За столом, ложкой. Бывало поставит чугун и…

Алёнка распахнула глаза и брезгливо сморщилась.

– На крыльце вот не любила. Продувало ее, старая же, пускай и не признается.

Новая хозяйка кивала, все ясно про бабушку, хотя ее способы мне не подходят, но можно понять старого человека…

– Готовить любила, а вот чугуны да тарелки мыть – нет. Вот мы и были в том состоянии, которое ты застала.

– Тьфу, кот! Так ты про еду что ли говорил?

– Конечно. А ты про что?

– А я про то, что после… – Алёнка опять покраснела.

– А-а, так то на улице. У нас и без того грязно было…

Вот и теперь Алёнка проснулась ни свет, ни заря и вышла на улицу. Лес серебрился капельками росы, стояла абсолютная тишина – ни птаха не крикнет, ни сучок не скрипнет. Девица застыла, заворожённая этим замершим миром.

– Ты чего? – из приоткрытой двери появился кот. – Окаменела, будто смерть увидала!

Алёнка дрогнула, словно её внезапно разбудили, и обернулась. Глянув на блаженную улыбку, Котофей с тревогой поглядел на лес.

– Кого ты там увидела? Что-то твой "добрый"лес меня пужает.

– Ты погляди, какая ти-ши-на! – прошептала девица. Кот недоуменно дёрнул ушами.

– Как это тишину можно поглядеть?..

– Не будь занудой! – она ухватила его и усадила на перила крыльца. – Слышишь?! Слышишь? Ти-ши-на!

Кот нахмурил лоб и задёргал ушами.

– Ну тишина, и чего?..

– Тш… – Алёнка подняла палец. Блаженное выражение уступило место напряжённому вниманию.

– Чего "тш"? Сама говоришь – ти-ши-на… – он передразнил Алёнку.

– Тихо. Я что-то слышу. Вон там. В лесу…

Она подошла к краю, изба тут же опустила крыльцо к земле.

– Стой. Куда ты? – кот заволновался.

– Кто-то… – прошептала девица, напряжённо прислушиваясь, – плачет…

Она зашагал к чаще, будто заворожённая. Котофей запыхтел и поплёлся следом.

– Опять плачет. В прошлый раз Бобрика притащила, чего теперича? Призрачного волченка? Будто бобра и Костяши нам мало…

Алёнка раздвинула ветви подлеска, поднырнула под раскидистую лапу ели и углубилась в лес. Сперва издалека, а потом все отчётливей до неё доносился звук.

– Да… Кто-то…

Она оглянулась. Изба скрылась за деревьями, ярко зелёные глазищи кота сверкали среди темной зелени хвои.

– Не стоит отходить далеко, – мявкнул кот. – Коли ты потеряешься, дороги назад можешь и не отыскать.

– А ты?

– У меня чутье.

– А у меня – сапоженьки, – улыбнулась Алёнка и притопнула. В стороны разошлась волна воздуха. – Идём.

Морда кота вытянулась. Ой, не кончится добром эта ти-ши-на.

– Ути, гляди какая кро-оха! – раздался из-за ветвей восторженный голос. – Котик, ты только погляди!

Он прыгнул вперёд, да так и встал. Девица стояла спиной к деревьям и показывала большого почти голого птенца с огромной головой, горбатым клювом и с культяпками крылышек.

– Ты что, сбрендила?! – заорал кот. – А ну брось его там, где взяла!

– Но как же… – опешила девица. Личико её сделалось строгим. – Ладно с Бобриком ты был против, но мне казалось, что коты должны любить птичек.

– Так то птичек, а не змиев! Погляди на его размеры – Горыныч, не меньше! Бросай его скоре… – глаза кота округлились. – А-а-а! Спасайся кто может!

За спиной Алёнки лапы елей раздвинулись, ближе к верхушкам сверкнул огромный круглый глаз. Рядом торчал здоровенный клюв, который одним движением перекусил бы девицу, попади она в него.

– Ктулх! Ктулх! – прогремело сверху.Алёнка втянула голову в плечи и обернулась. Какое-то время её глаза глядели в огромное и круглое, потом гигантская голова повернулась, и на девицу глянул другой глаз. Тишину леса пронзил визг.

– А-а-а! Чудище! Спасайся, кто может!

Гигантским прыжком она оказалась рядом с котом. Тут явно не обошлось без сапог, человек, даже напуганый, на такое просто не способен.. Пихаясь и отталкивая друг дружку, они ринулись сквозь подлесок. Не чуя ног, забрались на крыльцо и прижались друг к другу, глядя на лес.

– Уф, – сказала Алёнка, утирая пот, выступивший на лбу.

– Едва спаслись, – выдохнул кот, одну лапу прижимая к груди в районе сердца, второй опираясь о закрытую дверь избы.

– Курлык-курлык, – радостно заявил птенец.

– Что-о?! – глаза кота сделались почти такого же размера, как глаза чудища из леса. – Зачем ты притащила его с собой?!

– Не могла же я бросить его под ноги этому чудищу!

Кот задохнулся от возмущения. Какое-то время только и мог, что ловить раскрытым ртом воздух.

– Дура! – просипел, наконец. – Это была его мать!

– Ма-ать? – Алёнка неуверенно глянула на птенца.

– Курлык, – радостно произнёс он.

– Ктулх! Ктулх! – раздалось из леса громовое. Бам, бам, бам! Земля содрогалась от поступи гигантских ног. С оглушительным хрустом падали деревья. Изба насторожились и повернулась к лесу боком. Крыльцо при этом оказалось сбоку.

– Я должна все исправить, – решительно молвила Алёнка и направилась к ступенькам. "Курлык", – радостно сказал птенец.

– Ктулх!

Из зарослей боком выдвинулась голова на длинной шее.

– Ктулх! – голова повернулась, глядя вторым глазом. В приоткрытом клюве грозно клекотал тонкий язык.

Бам! Бам! Изба широко расставила огромные куриные ноги. Когти вонзились в землю, захрустело. Дёрн рвался и выворачивался, обнажая обрывки белёсых корней. Окна Чудышко полыхнули алым, ставни и дверь затрубили громкую угрожающую мелодию. Алёнка присела, прижимая к груди птенца.

Огромная птаха отпрянула. Клёкот превратился в примирительный. Изба топнула ногой, птаха курлыкнула, почти так же жалобно, как птенец и скрылась в лесу.

Изба гордо выпятила крыльцо и важно вышагивая, двинулась вдоль деревьев. Алёнка нутром ощутила довольство и гордость Чудышки.

– Что же ты натворила, – пролепетала девица, не решившись сказать об этом вслух.

– Курлык, – горестно вторил ей птенец. Алёнка поглядела на него и вдруг вспомнила слова тетушки Парасковы, сказанные ей деду Панасу:

– Бросила ее мати-то. Как есть оставила мне, а сама теперича небось, горя не знает!

Они не думали, что Алёнка так быстро вернется и услышит, замолкли неловко. Тетушка испуганно глянула на нее, думала опечалится девочка, а та обрадовалась.

– Горя не знает? Стало быть жива мама!

В то, что мама ее бросила Алёнка не верила никогда. Такого просто не могло быть. Поэтому и расстрлилась при виде исчезающей в лесу птицы.

– Курлык!

– Не бойся, малыш. Я догоню твою маму!

Прежде чем кот успел, что либо сделать, Алёнка прямо с крыльца скакнула в чащу. Сапоги слушались её все лучше. По лицу ударила листва, щеку пропорола острая веточка. Девица прижала к себе птенца, закрывая его от леса.

– Что ты делаешь? – мявк кота потерялся далеко позади.

– Я должна исправить ошибку, – ответила Алёнка себе под нос. – Если она сейчас убежит, он никогда больше не увидит мать.

Ноги в нарядных сапожках смазались от скорости, вокруг замелькали стволы деревьев. У Алёнки перехватило дух, коли врежется – мокрое место останется.

Толком испугаться не успела. Обе ноги вдруг выпрямились, выставляя вперёд каблуки. Пробороздив лесную землю, Алёнка встала. От неожиданности выпустила птенца. Он пролетел по дуге и мягко плюхнулся в заросли папоротника.

– Курлык, – жалобно донеслось с места падения.

– Ктулх! – громыхнуло сверху. Девица втянула голову в плечи и подняла взгляд. Птаха стояла прямо перед ней. Из разинутого клюва вылетел оглушительный вопль.

– Курлык! Курлык!

Птенец радостно прыгал рядом с мамой. Птаха ласково подтолкнула его клювом, словно убеждалась, что все в порядке. Потом круглые глаза уставились на Алёнку. Ноздри злобно раздулись, из них ударили струи воздуха. Лапа загребла и дёрнула назад землю.

– Беги-и!.. – донёсся из лесу слабый возглас кота. Алёнка не тронулась с места, ее будто замлрозило страхом. Как тогда, когда на нее мчался лось.

Бам! Бам! Птаха ступила ближе, длинная шея пошла назад. Алёнке вспомнилась дальнозоркая мачеха, которая точно таким же движением отодвигалась назад, чтобы разглядеть что-то мелкое. А потом девица поняла. Птаха берет размах, чтобы ударить клювом.

Клюв был огромный, с её туловище. Алёнка пискнула и закрылась руками. "Отмучилась, – пролетело в голове. – Зато птенец не отстанет от мамы…"

Бам! Удар поднял тучу пыли и разбросал землю. Под сводами леса повисла тишина, даже птенец затих, напуганный яростью матери.

Глава 12 – Весомый аргумент

– Что творишь, дурёха?! – раздался громкий женский голос, густой и тяжёлый, как огромная капля мёда. – Коли помрёшь, Кощей с меня три шкуры спустит!

Алёнка ощутила под собой мягкую хвою, открыла глаза и поглядела вверх. Над ней стояла крохотная и очень хрупкая на вид женщина. Она была в зелёном переливающемся в полумраке леса платье и с бледными зеленоватыми волосами. Алёнка мигнула и едва удержалась, чтобы не протереть глаза. Гладка кожа женщины тоже отливала зеленью. Она выставила перед собой ладонь, гигантский клюв уткнулся в самую её серёдку.

– Ктулх! – приглушённо курлыкнула птица. В голосе слышалось удивление и испуг.

– А ты давай отседа… – бросила ей женщина. Сжав ладонь, она ухватила самый кончик клюва и сделала движение, будто небрежно отбрасывает мелкий мусор. Голову чудища кинуло в сторону, она ударилась о ближайшие деревья и снесла их, словно это были тонкие тростинки.

– Курлык! – закричал птенец и бросился к маме.

– Эй! – крикнула Алёнка. – Что вы творите?! Обидели маму ребеночка!

Глаза зелёной женщины расширились. Она оглянулась на девицу, словно хотела ударить. Потом кулак её разжался.

– Тебя спасаю, – сказала она, отвернулась и пошла в ту сторону, где Алёнка оставила избу. Девица неуверенно оглянулась. Ошалелая птаха трясла головой и больше не помышляла о нападении. Рядом радостно скакал птенец.

В лесу грохотало и хрустело. Беззащитная птаха пыталась подняться, валя соседние деревья. Птенец благоразумно держался в сторонке. Кое-как она поднялась и потрясла головой. Круглые глаза уставились на женщину в зелёном. Из раскрытого клюва выпало курлыканье, теперь в нем был лишь страх. Цапнув клювом птенца, птаха заспешила в лес. Громовые шаги и подрагивание земли стихли вдали.

– Уф! – ноги Алёнки дрожали и подгибались, когда она подошла к избе. Тело запоздало вспомнило, что было на волосок от гибели.

– Добрые поступки не всегда ведут к добрым делам, – мяукнул кот, слезая с крыльца с огромной кружкой в лапах. – На, испей…

– Глупые поступки никогда не ведут к добрым делам, – произнёс все тот же густой женский голос. Кот и Алёнка обернулись. Неведомая спасительница стояла рядом с избой, уткнув свой крохотный пальчик в огромный коготь Чудышки.

Изба дёрнулась, пытаясь высвободится. По всем канонам женщина должна была отлететь, но она осталась на месте. Как и лапа Чудышки.

– Стой, кому говорю! – молвила незнакомка. Говорила вроде бы негромко, но её голос колыхнул тишину, как крик. Туман подался в стороны, будто на него дыхнул огромный змий.

Изба дёрнула второй ногой, Алёнка даже рот открыла, чтобы крикнуть, показалось, что маленькую незнакомку снесёт ударом в лес.

– Уй! – Алёнке показалось, что она слышит этот крик. Женщина осталась на месте, а изба подогнула лапу, словно зашибла о камень.

– То-то же, – сказала женщина и подняла взгляд. – А вот и новоиспечённая хозяйка. А ну умись…

Она хлопнула по куриной ноге, та подломилась, и изба шумно шлёпнулась на землю. Алёнка разинула рот. До того птаха, теперь вот изба. Что за силища у этой тетки?

– Ну здорово, – сказала женщина, подходя. – Меня зовут Кика. Я из кикимор.

Алёнка рта не успела раскрыть, как Кика нахмурилась и добавила.

– Лесных! Не вздумай путать меня с болотными! Они воняют и вообще…

Насупившись, словно Алёнка её в чем-то несправедливо обвинила, Кика подошла и ступила на крыльцо. Доски взвизгнули, будто от чудовищной тяжести.

– Ну ка, не ной! – строго бросила кикимора. – Лесной Мастер тебя выстроил или кто?

Изба крякнула и замолчала. У Алёнки слова жалости застыли на губах.

– Здравствуйте, – пролепетала она. – А вы…

И замолчала, не зная, что сказать.

– Меня Кощей послал, – сказала Кика, прямо глядя девице в глаза. – И не зря, гляжу. Ещё чуть и пришлось бы искать новую хозяйку избы.

Она отворила дверь и вошла в избу. Алёнка переглянулась с котом, и они устремились внутрь, едва не застряв на входе.

– Осторожнее!.. – воскликнула девица. Гостья стояла прямо перед картиной с Вратами Мудрости. Та недоуменно оглянулась, потом как ни в чем не бывала приблизилась почти вплотную.

– Замечательная вещь, не правда ли? Настоящий шедевр искусства.

Алёнка вдруг вспомнила слова Яги. "Проверяет потусторонний вес…".

– Я так минут пять простою, пока втягивать начнёт… – с гордостью сообщила Кика.

В голове Алёнки раздалось поскрипывание и ворчание Чудышки. Изба сокрушалась, что приходится нести в себе такую тяжесть.

– Что ж, – сказала Кика и резко отошла от Врат. – Кощей прислал меня, чтобы я проследила за вами. Через меня он станет посылать свои приказы. Первый из них…

Она примолкла, изба замерла, словно прислушиваясь, потом развернулась.

– …выбраться поближе к цивилизации. Человечьей, конечно же, – Кика многознасительно поглядела на Алёнку. Та пригорюнилась, её уловку так быстро раскусили и пресекли.

– А теперь мне нужно удобное тихое помещение, – безапелляционно заявила Кика. – Стану Кощею послание писать. О прибытии и вашем непослушании.

Алёнка подошла к двери в Любую комнату, на миг её глаза прищурились, она отворила дверь. Внутри обнаружилась та самая комнатка с ночным окном и столиком с толстой свечой в подсвечнике. Только вместо кровати стоял небольшой стол и кресло с мягкой обивкой.

Кика заглянула в комнату поверх плеча Алёнки и поджала губы.

– Сойдет. Только в следующий раз повесь на окна плотные занавески. Не люблю лунный свет…

Она отодвинула Алёнку в сторону, демонстративно тряхнула перед её лицом стопкой листов и походной чернильницей, которые взялись в её руках неведомо откуда, и прикрыла дверь изнутри.

– Какая фифа, – мяукнул кот с печи. Но приглушив голос, чтобы та не услышала.

Алёнка ничего не ответила. На её попытку сбежать Кощей ответил очень весомым аргументом. А изба теперь с каждым шагом будет приближаться к обжитым людьми местам.

– Ой, мачечки! Что же теперь делать?

Ответа на этот вопрос у неё не было.

***

Приказ выгребать к людным местам был отдан, каждое утро Алёнка выходя на крыльцо страшилась увидеть вдали деревянные домики или пашню. И каждый раз ее встречала череда деревьев и туман.

Дремучий Лес будто подменили. После случая с бобренком и птенчиком, а может быть после того, как Алёнка назавал его Добрым Лесом, куда бы они не отправились, какую бы стоянку не затеяли – везде им попадались крохотные беззащитные существа.

– Возьмём этого волчонка! Смотри, какой мила-ашка! – кричала Алёнка. В её руках вяло свесив лапы висел щенок с пушистой шерстью.

– Только не это! – кот обреченно сел посреди леса, шерсть на загривке встала дыбом. – Вот и дошел черед Глубинных волков!

– Кот! Я думала тебе чужда вражда псов и кошек. Ты же вон какой умный, разговаривать умеешь…

– Ты явно не знаешь Глубинных Волков. Если мы привлечём их внимание, они станут преследовать нас даже если мы спустимся в подземный мир Мары!

– Но… Как же?!.. – Алёнка поглядела на волчонка. Тот заскулил и крутнул хвостом. Девица решительно тряхнула волосами. – Посажу его в Любую комнату, он тихонько посидит!

Она прошла мимо кота, которого передёрнуло от одного псиного запаха. Скри-ип.

– Ой, Кика, прости. Это к лисёнку и еноту. Им будет весело втроём!

За дверью в Любой комнате напротив кресла кикиморы образовался целый вольер, где резвились названные зверушки. Алёнка сунула туда волчонка и задом стала отступать к выходу.

– А-а-а! Уберите их отсюда! – закричала Кика. – Не могу больше терпеть этих мохнатых чудищ!

– Кика, как ты можешь так говорить! – наставительно заявила Алёнка. Рукой шарила за спиной в поисках ручки двери. – Я же знаю – ты добрая!

– А-а-а!

Бух! В поспешно закрывшуюся дверь ударила тяжёлая чернильница. По доскам потекли тёмные подтеки чернил.

– Детёныши не чудища, чудища придут за ними! – бубнил кот с печи.