По праву крови

– Чёрт!

Следующие пару часов мы провели, вслепую подбирая возможную комбинацию для открытия, пока Кайден не обратил внимание на звуки, издаваемые шкатулкой: когда на правильное место вставал один элемент в другом месте коробки раздавался едва уловимый скрип натяжения пружины, если следовать за ним, детали открываются в нужном порядке.

– Ну не иронично ли! – воскликнула я. – Любимый студент профессора Демаре справился с головоломкой лучше, его собственной дочери.

– Не такая-то она и сложная, – нарочито беззаботно протянул он и пожал плечами, на его лице играла довольная ухмылка, как у лиса поймавшего жирную куропатку.

– Ой, помолчи!

Я наконец придвинула шкатулку ближе. Мы обменялись взглядами, чувствуя себя искателями сокровищ, и заглянули внутрь. Там оказалось не так-то много содержимого.

– И это всё? – разочарованно протянула я, выуживая из коробки свёрнутый лист бумаги и деревянный цилиндр, полый внутри с нанизанными на него кольцами, на которых были выгравированы знаки силы.

Моё разочарование стало ещё горче, когда я развернула лист, а он оказался девственно чист.

– Зачем запихивать пустой лист в хранилище? – я рассматривала его под разными углами и не нашла ни малейшего намека на послание на нём. – Наверняка, там скрытое сообщение.

Я пощипала кончик носа, вспоминая, какие способы сделать послание невидимым мы с отцом пробовали. Письмо молоком – не продержится долго. Химические исчезающие чернила имели свойство проступать наружу через время. Маскирующий сигил мог быть вариантом, но это скорее баловство. Любой пользователь камней первым делом попробует проявляющий сигил для развеивания маскировки. Но я, на всякий случай, проверила и начертала над листом тот самый проявляющий круг, который, разумеется, ничего не обнаружил. Значит, тут явно что-то посильнее.

– Ну что же, детектив Кайден Уильямс, какие идеи у вас есть теперь? – ехидно вопрошала я, надеясь, что он в таком же замешательстве, как и я.

Но Кадейн хитро улыбнулся, принимая лист из моих рук.

– У меня есть парочка вариантов, только сначала ты признаешь, что тебе нужна моя помощь.

– Это что ещё за ультиматум? – я вопросительно вскинула брови.

– Мисс Я Всё Могу, должна признать, что не всесильна.

Я прищурила глаза, уже готовая выхватить лист обратно, однако в последнее мгновение сдалась. Надо признать, делегирование обязанностей – не самая моя сильная сторона.

– Помоги, пожалуйста.

– Вот видишь, не сломалась, – он легонько ущипнул меня за щёку.

Я недовольно отпихнула его руку, а Кайден принялся за дело. Он поднёс лист к свету, затем провел кончиками пальцев по кромке. Я наблюдала, как слегка сузились его глаза, внимательно изучая бумагу, длинные пальца ловко перехватили её и немного согнули, по поверхности пошли едва заметные складки. В этот момент я вспоминала, чем он так сильно привлекал меня тогда, когда мы только начинали узнавать друг друга: спокойная методичность во всём, что он делал, слегка усталый взгляд, не по годам тоскливый – отец всегда говорил, что у Кайдена старая душа – терпение и умение довести любое дело до конца, не в пример мне, которая могла хвататься за миллион вещей и не закончить ни одну. Мы дополняли друг друга в этих мелочах. Пока я придавалась размышлениям, он взял нож и острием лезвия подцепил уголок бумаги, она расслоилась, Кайден медленно сдвинул лезвие ниже, постепенно раскрывая слои.

– Ух ты! Не знала, что так можно делать.

Он аккуратными, хирургически точными движениями разделил лист на два слоя. Без малейшей идеи, чего он добивается, я просто следила за завораживающим танцем его рук. Кайден убрал в сторону более тонкий слой, а второй, плотный, бережно расправил на столе.

– Мы все еще смотрим на чистый лист, детектив, – подначила я. – Заметно исхудавший, но по-прежнему чистый.

– Ха-ха, – Кайден искоса глянул на меня. – Давай руку.

– Что? Зачем?

– Давай-давай, – он поманил меня двумя пальцами.

Я протянула к нему ладонь.

– Мог бы и свою кровь использовать, – пробурчала я.

– Я уверен, эти малыши натренированы узнавать только твою, – Ноа осторожно кольнул мой палец, слегка надавил на лезвие и стряхнул появившиеся рубиновые капли на лист.

– Какие еще малыши?

– Смотри.

Я уставилась на чистый лист. Первые секунды ничего не происходило, затем от того места, куда приземлилась моя кровь поползли тонкие струйки зеленовато-коричневого цвета, как краска, попавшая в воду расплывается спиралями и завихрениями. Эти завитки удалялись всё дальше по белой поверхности, разбегались и формировали буквы, складывались в слова, выведенные почерком моего отца.

– Что это такое?

– Модифицированные грибы, – хохотнул Кайден.

– Грибы?! – я с недоверием уставилась на него. – Серьёзно?

– Ага, – его веселило моё изумление. – Это был один из наших экспериментов.

– Невидимые чернила с грибами?

– Нет, – довольная ухмылка не сходила с его лица. – Мы хотели использовать микроскопические грибы, типа плесени, как маркеры для определения некоторых особенностей крови носителей в наших исследованиях. В ходе работы обнаружили, что они имеют свойство менять свой цвет при взаимодействии с определенными генами. Их можно натренировать, так сказать, на узнавание крови конкретного человека. А ещё они отлично выживают без подкормки долгое время, намертво прирастают к поверхности и быстро просыпаются после анабиоза, если подкормить их кровью.

– Вот никогда бы не подумала, что папа там с грибами развлекался. Ты как вообще догадался, что тут они?

– Заметил, что лист неоднородный, похож на конверт.

– Да это могло значить что угодно!

– Скажем так, это не первое секретное послание, которое твой отец оставлял для меня. Весьма надёжный способ защитить послание от посторонних глаз, попробуй кто-то применить проявляющие химикаты или нагревание, сообщение будет уничтожено безвозвратно, – Кайден улыбнулся воспоминаниям. Я знала, как много мой отец значил и для него. На мгновение мне даже стало совестно за то, что я ни разу не подумала о его переживаниях по поводу гибели моего отца. Они долго работали вместе, папа обучал Кайдена с самого первого его дня в Академии и фактически заменил родного отца, которого Кайден потерял ещё в детстве. Похоже, папа рассчитывал, что Кайден будет рядом, когда мне понадобится открывать это послание. Сама бы я и за миллион лет не додумалась до такой хитроумной схемы, все этапы поддались именно ему. Я смущенно отвернулась и тряхнула головой, переводя взгляд на грибной текст.

"Дорогая моя звёздочка,

Если ты читаешь это, значит, ты справилась с головоломкой – как и в детстве, когда я прятал конфеты в самой сложной коробке. Помнишь, как ты злилась, но потом смеялась, найдя их? Так и здесь: самое ценное всегда скрыто за самым тернистым путём.

Ты держишь в руках сердце ветра – тот самый цилиндр, что мы с тобой когда-то запускали в саду, чтобы слушать, как он поёт. Его голос теперь приведёт тебя к дому без окон – тому самому, где мы с тобой прятались от летнего дождя, а ты клялась, что слышишь, как стены дышат. Ты узнаешь его сразу – там, где листья шепчутся с камнями.

О твоём даре: он – как тот первый огонь, что ты разожгла в ладонях – красивый, но обжигающий. Не дай ему съесть луну (ты поймёшь, когда придёт время). Доверяй только тем, кто помнит, как пахли твои волосы после грозы.

Я горжусь тобой. Даже если не могу сказать это вслух. Я всегда с тобой, даже если моих рук нет рядом, чтобы поправить твою вечно падающую на глаза чёлку.

Твой старый чудак."

– Папа… – прошептала я, буквы стали расплываться перед глазами. Я отложила лист на стол, чтобы слезы не попали на чернила. Грудь сдавила тяжесть, такая всеобъемлющая тоска, что приходит с мыслями о конечности всего сущего. Я больше никогда не прочитаю нового секретного послания от отца, никогда не услышу его назидательное "Ну а ты как думала?", не посмотрю в его яркие темно-синие глаза за стеклами очков. Я спрятала лицо в ладонях, не в силах держать эту боль в себе. Я почти не плакала на похоронах, не плакала после, не могла разрешить себе быть слабой. А теперь эти строки про чёлку, подточили плотину и она рухнула, смытая болью потери. Чёртова чёлка, за которую отец всегда журил меня, мол зачем ты её стрижешь, если потом постоянно откидываешь с глаз. Чёртова чёлка…

Кайден обнял меня за плечи, прижал к себе без слов. Не успокаивал, не говорил, что всё будет хорошо, просто дал выплакаться.

7. Помолвка. Анна.

Задача с цилиндром оказалось куда сложнее, чем мы предполагали. Суть такой игрушки была в том, чтобы правильно выставить цилиндры, тогда внутренняя трубка должны была открыться и выдать содержимое. Из письма отца я поняла, что нам предстояло найти нечто, надёжно спрятанное, и очевидно, цилиндр, отец называл такие криптексами, был ключом или содержал подсказки. Загвоздка состояла в том, что внешние кольца не вращались, они намертво застряли, будто что-то блокировало их движение. Мы перепробовали все, пришедшие нам на ум идеи от всевозможных сигилов, воздействия природных элементов, обмазывания его химикатами и кровью, до абсурдных попыток играть ему музыку и читать любимые папины стихи. Криптекс оставался безразличен к любым нашим усилиям. Вскоре неподдающаяся головоломка начала нас раздражать и, поругавшись из-за неё в очередной раз, мы решили пока отложить её и вернуться со свежим взглядом через некоторое время.

Дни становились холоднее и короче, и каждый прошедший приближал день помолвки Оливии и Александра, о чём они напомнили нам, разослав официальные приглашения.

– Вы только поглядите на это! – недовольно пробормотала я, заходя на кухню с почтой.

Кайден готовил для нас яичницу, на плите закипал чайник, а на сковороде шкварчали и плевались маслом кусочки сосисок и перцев.

– Ты готов облачиться в лиловое?

– Думаешь, мне будет к лицу? – он хохотнул, его голос был хриплым после сна, уютным и тёплым.

– Есть ещё вариант с изумрудным.

Лицо Кайдена скривилось.

– Тоже не мой цвет.

– Эти эстеты прислали приглашение, просят соблюдать дресс-код в указанной цветовой схеме.

Кайден прыснул, отставил сковороду с огня и опёрся о столешницу, скрестив руки на груди.

– Я не вижу ни единого варианта развития событий, при котором я соглашусь надеть лиловый или изумрудный, даже если это свадьба её величества.

Я откинула приглашение на стол и подошла к нему вплотную, обнимая за талию и заглядывая в его карие глаза.

– Мы не можем портить твой типаж угрюмой тучи такими радостными цветами, друг мой. Поэтом из солидарности, я надену самое чёрное платье из всех чёрных платьев, что имеются в моём шкафу.

Кайден легонько щёлкнул меня по носу.

– Долой конформизм.

Он прижал меня к себе, и я на мгновение расслабилась, забылась, окутанная его теплом.

В день помолвки, как и планировалось, мы облачились в тёмное. Кайден, уже собравшийся, ждал меня, сидя на пуфе в спальне, пока я сражалась со шнуровкой платья и хитроумными переплетениями широкого пояса. Его довольный взгляд ласково следовал за моими передвижениями, словно впитывая детали, чтобы не забыть ни одной, пока я суетилась в поисках оставленных где-то браслетов.

– Я люблю тебя в любом виде, – он поймал меня и остановил, чтобы заземлить. – Но сегодня ты особенно хороша.

Жар смущения поднялся вверх по моей шее. Мы нечасто говорили друг другу комплименты.

– Ты тоже ничего так, – я окинула его взглядом. "Ничего так"на самом деле значило "умопомрачительно горяч". Облачённый в черное, с небрежно спадающими на глаза волнистыми прядями и этим его тяжёлым глубоким взглядом, он снова заставил моё сердце трепыхать в груди, как когда-то в первые дни наших отношений.

На торжестве мы были единственными тёмными силуэтами среди бесконечных лиловых и зеленых пятен. Даже присутствующих инквизиторов умудрились заставить надеть тёмно-изумрудные мундиры. Похоже, счастью Оливии не было предела, она сияла, словно самая яркая звезда на небосклоне. Из всех гостей лишь мы с Кайденом сидели за своим столом мрачные, как две дождевые тучи. Нужно было постараться, чтобы найти ещё кого-то в этом зале, столь же сильно не переваривающих массовые торжества. Меня, правда, обрадовал подбор блюд, поэтому я решила хотя бы закусками себя побаловать. Все остальные гости наслаждались вечером от души. Вскоре началась та часть мероприятия, которой я страшилась больше всего – танцы. Невеста и жених, конечно же, задавали темп. Мы с Кайденом заранее договорились, что никаких публичных унижений мы не поддерживаем, и были намерены оставаться прикованными к своим удобным стульям до конца. И наш план удавалось воплощать в жизнь ровно до того, момента, пока Оливия не решила, что Кайдену просто жизненно необходимо подарить ей танец, а поскольку она была невестой, отказывать ей было нельзя. Я не знаю, был ли это жест милосердия с её стороны или жестокая насмешка, однако Кайдену пришлось сопроводить её в центр зала в толпу кружащихся пар. Я лишь с сочувствием кивнула ему, пожалев его, но не от всей души, и вернулась к поеданию салата с морскими гадами. Я пережевывала чьё-то особо жесткое щупальце, рассеянно глядя в пространство перед собой, когда в этом пространстве возник Кирон. Я вздрогнула. Он протянул мне руку, приглашая. Как известно, отказывать нельзя невесте, про жениха ничего не говорилось. Я уже готова была покачать головой, старательно работая челюстями, чтобы прожевать престарелого осьминога или кальмара, но по какой-то неведомой мне причине я взяла его за руку и приняла приглашение, залив кальмара почти целым бокалом шампанского, прежде чем подняться на ноги.

Кирон уверенно провёл меня в гущу веселья, развернул к себе лицом, положил правую руку на талию, а в левой держал мою ладонь. В танце он вёл безупречно. Мне даже не приходилось думать о том, куда и когда ставить ноги, что было большим плюсом, учитывая что шампанское ударило мне в голову и почти отключило те самые ноги, наградив меня вдобавок противной сонной слабостью.

– Нравится праздник? – спросил Кирон, слегка отстранившись и глядя на меня сверх вниз.

– Вы постарались на славу.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Я вообще не люблю никакие торжества.

– Я тоже, – усмехнулся он.

– Зато Оливия любит.

Мы какое-то время молча кружились в танце.

– Я хотел вернуть тебе кое-что потерянное, – он склонился близко, слишком близко к моему уху. Меня смутило также то, что он перешёл на более личное обращение вместо отстраненного и почтительного "Вы".

Жаркая тревога вспыхнула в груди. Кирон отстранился, чтобы я могла его лучше видеть. В руке сверкнуло украшение. Я с ужасом осознала, что это мой браслет. Тот самый браслет с камнем силы, который я потеряла при взрыве. Или то была не случайность?

Кирон пару секунд смотрел на меня с нескрываемым удовольствием, затем снова притянул к себе и продолжил кружить в танце.

– Где ты взял его? – тихо спросила я, уже не пытаясь изображать веселье.

– Снял с твоей руки, – просто ответил он.

– Когда?

– До взрыва. Тебя ведь это интересует? – он наслаждался моментом. – До того, как наша мисс целительница подлатала меня своими ловкими пальчиками, – он грубо раскрыл мою зажатую руку и переплел свои пальцы с моими, вдавив в ладонь мой браслет. Его камень силы на шее сверкнул, металл браслета стал раскаляться. Я хотела отдернуть руку, но он крепко держал её.

– Как давно ты знаешь? – я пыталась вытянуть свою руку из его, но его пальцы крепко впивались в мою кожу.

– О том, что ты носительница? – его взгляд скользнул с моих глаз на наши сцепленные ладони. Браслет продолжал обжигать мою кожу. – С того момента, как взглянул на тебя впервые. И на твоего милого мальчика, – он кивнул в сторону Кайдена.

– Тогда к чему это цирк с браслетом?

– Убедиться, – он слегка пожал плечами. – Развлечься.

– Взрыв в ресторане?

Уголки его рта поползли вверх.

– Ты догадливая. Взрыв нужен был для определения тебя и парочки других носителей, отвлечения внимания и нагнетания обстановки с ополчением.

– Отпусти, – я ещё раз попыталась освободить свою руку.

Он лишь крепче сжал пальцы, с моих губ сорвался тихий стон.

– Почему я до сих пор не арестована?

– Мы не заключаем под стражу всех подряд носителей. Это попросту нецелесообразно.

Вскоре музыка закончилась, мы остановились, Кирон наконец выпустил мою руку, оставив мне браслет.

– Спасибо за танец, – он вежливо поклонился и отправился к Оливии, которая уже выпустила Кайдена из плена.

На моей ладони остался ожог. Я вернулась к нашим местам и швырнула браслет на стол рядом с тарелкой.

– Всё в порядке? – Кайден осторожно коснулся моего плеча.

– Ублюдок! – яростно бросила я, падая на свой стул. Сдёрнула со стола салфетку и макнула её в графин с чистой водой, чтобы протереть обожжённую ладонь.

– Это всё она! Я ничего не делал, – Кайден поднял руки в примирительном жесте, затем увидел мою ладонь и его лицо сразу омрачилось. – Это что?

– Это чёртов Кирон! – здоровой рукой я стала залечивать ожог. – Он всё это время в курсе, что мы носители.

Кайден молча кивнул.

– Ты, что, тоже всё знал? – раздраженно спросила я, видя отсутствие какой-либо реакции.

– Полагаю, у инквизиторов есть методы, определения носителей, о которых они не распространяются публично.

Кайден потянулся к моей руке и осмотрел ожог, затем взял мой браслет со стола и вопросительно поднял брови.

– Он стащил его с моей руки ещё до взрыва! – я старалась говорить тише, чтобы не привлекать внимание других гостей. – А я, как настоящая дура, бросилась его лечить тогда.

– Чего он хочет от тебя?

– Без понятия.

Кайден хмуро глянул в сторону Кирона.

– Хочешь уйти?

Я бы с радостью сбежала сразу в лес, но не дам Кирону насладиться победой.

– Мы остаёмся.

– Уверена?

– Я намерена наесться всех этих дурацких маленьких закусок, – я залпом выпила ещё один бокал шампанского. – Он не дождётся нашего трусливого отступления.

Кайден остановил меня, осторожно коснувшись моего плеча.

– Анна, помедленнее…

Я дёрнула плечом, скидывая его руку. Кайден отстранился, вздохнул, задетый моим поведением, и снова подцепил браслет пальцами, повертел его в руках и убрал в карман жилета.

– Зачем он тебе? – хмуро спросила я.

– Хочу проверить кое-что позже.

Я хмыкнула и затолкала в рот мелкую тарталетку с мягким сыром и икрой, заливая её шампанским.

– Я серьёзно, не налегай на напитки, – в голосе Кайдена появилась сталь неодобрения, он отодвинул мой бокал и заменил его на стакан с водой.

Я понимала, что он беспокоится, но в этот момент меня жутко раздражала его забота. Я потянулась за бокалом, чтобы забрать его, Кайден мягко, но уверенно сжал мою руку и покачал головой.

– Не стоит.

– Не зли меня ещё больше.

– Пусть лучше ты будешь злиться на меня, чем сделаешь какую-нибудь глупость.

Я отвернулась, сдерживая негодование: все вокруг пытаются диктовать свои условия. Остаток вечера я просидела за столом, игнорируя любые попытки Кайдена заговорить со мной. Когда подошло время прощаться с гостями, Оливия и Кирон произнесли последний благодарственный тост и поблагодарили всех, за оказанную им честь. Я в один глоток осушила свой бокал и почти мгновенно испытала его действие: слабость в ногах и дурные идеи в голове. Стоило Кирону задержать насмешливый взгляд на мне, искра негодования подожгла фитиль и злость, копившаяся во мне, взорвалась вместе с бокалом в его руке. Оливия охнула, кое-кто из гостей хохотнул, официант поспешил убрать брызнувшие во все стороны осколки и шампанское. Кирон лишь небрежно тряхнул рукой. Не сводя с меня глаз, он вынул тонкий осколок, что впился в его кожу. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, когда струйка крови зазмеилась вниз по ладони, что лишь сильнее разозлило меня. Я на секунду прикрыла глаза, что-то дикое во мне уцепилось за почти истлевшую нить связи между нами, лишь капли было бы достаточно, чтобы вновь укрепить её, обвить новыми волокнами силы и заставить его пожалеть о том, что связался со мной. Лишь капли. Подчиняясь импульсу, я поманила микроскопическую ее к себе. Мои пальцы двигались сами по себе, через пару секунд крошечный, едва различимый шарик приземлился на мою кожу. Нить связи мгновенно натянулась, как струна, за которую я дернула. Кирон пошатнулся, смежил веки, пальцы коснулись виска, когда боль прострелила голову. Оливия обеспокоенно прильнула к нему, ласково щебеча что-то. Пара офицеров в зале настороженно приняли боевую готовность. Кайден дёрнул меня к себе, вырывая из транса связи.

– Сдурела? – прошипел он мне в ухо, с такими ужасом и гневом, каких я никогда не видела в нём.

Я вынырнула из оцепенения силы и мгновенно осознала, что наделала.

– Пошли! – скомандовал он и потянул меня к выходу.

Почти никто из гостей не обратил внимания на произошедшее, они продолжали весело хохотать и поздравлять будущих молодожёнов. Кайден постукивал пальцами по стойке у гардероба, где мы уже ждали наши пальто. Он ничего не говорил, я видела, как крепко сжаты его челюсти, как ходят желваки под тонким слоем кожи. Почему-то его злость и разочарование пугали больше, чем последствия моей глупости, с коими я могла столкнуться в ближайшем будущем.

– Кай…

– Помолчи.

Я сжала губы и отвернулась. Вежливая гардеробщица подала наши пальто, Кайден рывком накинул моё мне на плечи и уже направился к входной двери, когда звонкий голос Оливии поймал нас врасплох.

– Вы уходите, не попрощавшись? – с наигранной обидой вопрошала она.

За её спиной, темной глыбой возвышался Кирон, мягко захлопнувшиеся двери отрезали шум зала от оглушающе тихого фойе. Я избегала встречаться с Кироном взглядом.

– Мы устали, – извиняющимся тоном пробормотала я. – Праздник вышел просто великолепным.

– Примите наши поздравления, – мрачно добавил Кайден. Он поймал мою руку и притянул ближе к себе, оттесняя за спину.

– Ой, благодарю, – Оливия снова просияла. – Мы, если честно, тоже утомились. У Александра даже разболелась голова.

– Сожалею, – все так же хмуро продолжил Кайден. – Надеюсь, хороший отдых облегчит ваши страдания.

– Не беспокойтесь обо мне, – Кирон перевел взгляд с Кайдена на меня, довольный, как кот, поймавший самую толстую мышь. Невысказанная угроза повисла в воздухе.

– Нам пора, – я попыталась улыбнуться Оливии. – Спасибо за торжество.

Не медля больше ни минуты, мы поспешили покинуть здание. Кайден поймал экипаж и с силой впихнул меня внутрь. Я хотела было возмутиться его грубостью, но в последний момент решила промолчать, отодвинулась к окну, оставив приличное расстояние между нами, и уставилась на улицу. Кайден назвал мой адрес водителю, тот кивнул, занёс руки над кругами силы на панели управления и активировал их, кабина мягко дёрнулась и отправилась в путь. Мы молчали, не смотрели друг на друга и старательно заметали проблемы под ковёр.

Когда входная дверь дома закрылась за нами, я тяжело вздохнула, скинула туфли и пальто и устало поплелась на кухню. Я выпила два стакана воды: следующее утро обещало быть тяжёлым после такого количества шампанского; и проследовала в ванную. Приняв окончательно отрезвивший меня холодный душ, я наконец была готова поговорить с Кайденом. Найдя его у окна в спальне, с полурасстёгнутой рубашкой и стаканом отцовского виски в руке, я попыталась пошутить:

– Не налегай, красавец.

– Прекрати, – он медленно вдохнул и выдохнул, усмиряя злость.

– Слушай, – начала я, подходя ближе. – Прости. Я сглупила.

– Сглупила?! Это мягко сказано.

Я вновь перешла в режим обороны.

– Ты хочешь поругаться? Давай! Отчитай меня, как несмышленого ребенка!

– А смысл? Ты же всё равно сделаешь так, как считаешь нужным. Тебе ведь никто не нужен! Всё сама! – его голос звучал ровно, но в нём было столько подавленной обиды, что каждое слово падало, как камень.

– Это нечестно.

– Что нечестно, Анна?

– Что ты ожидаешь будто я снова буду полагаться на тебя после того, как ты бросил меня почти на два года, – стоило этим словам сорваться со губ, я тут же пожалела, но сказанного не воротишь, накопленное недовольство прорвалось наружу. – На кого ещё мне рассчитывать? Только на себя.

Глаза Кайдена были полны боли. Я не должна была говорить такие вещи, но сейчас мне было так обидно, что его переживания заботили меня меньше всего. Я ждала, что он начнёт защищаться или нападать, скажет, что пропал не по своей воле, что я неправа, что он забоится обо мне, всё, что угодно. Но он молчал. Я шумно выдохнула и вылетела из комнаты. Свою злость я выместила на ни в чём не повинных предметах в гостиной: на пол полетели кружки, книги, диванные подушки, жилетка Кайдена, брошенная тут же, но уже через пару секунд этот невнятный бунт утих и я с тоской взглянула на устроенный беспорядок. Теперь ведь это убирать. Ещё больший груз печали придавил меня. Кайден подошёл и обнял мою сгорбленную фигуру сзади. Он прошептал лишь короткое: